Сто оттенков одиночества

      Короткая формула, выведенная изящным курсивом, подсвечивается на истёртой от времени доске просторного класса Астрономии. Царапающие звуки наконечников перьев учеников отскакивают от стен и создают шорохи, словно под партами ютятся мыши, раздирая своими когтистыми лапками деревянные доски.       — …расстояние до звезды можно получить и другим путём, например, по наблюдениям периода цефеид, — тянет профессор Синистра, острой указкой тыча куда-то в сторону старых бумажных таблиц на стенах.       — Ты чего не записываешь? — Дафна указывает на пустой пергамент Гермионы. — Через неделю по этому материалу будет проверочная.       Гермиона смотрит на пустой лист с полным безразличием. Астрономия несомненно один из её любимых предметов, но почему-то самый первый и ответственный день учебы оказывается для неё абсолютно не таким, каким она его ожидала.       Ожидания…       Ещё одна иголка в стоге сена, на которую легко можно напороться. Ожидания всегда завышены и проще их никогда не иметь, потому что они всё равно разобьются о скалы реальности.       Сухой наконечник её пера, которым она всё это время постукивает по столешнице, надламывается с хрустом, чем привлекает к себе излишнее внимание Малфоя за соседней партой.       Их разделяет проём между рядом потёртых парт шириной в один неуверенный шаг.       Не далеко и не близко.       Прямо как-то самое расстояние до неведомой звезды, которое им предстоит вычислять в среду поздно вечером под оком одинокой Луны на небосклоне.       — Чёрт, — хмурится Гермиона, начиная искать в сумке новое перо, — где-то же должно быть это дурацкое…       — Бери моё, Грейнджер, — низкий полушёпот Малфоя задевает её слух. — Я достану себе запасное.       Он протягивает ей через проход своё длинное перо, которое она рассматривает, будто на этот предмет наложено проклятье. Взмахнув им повторно в воздухе, Малфой неустанно ждёт, как и в случае с тарелкой еды. Гермиона сдаётся и довольно резко поддевает перо пальцами, забирая его с тихим «спасибо».       Она сразу же ощущает остаточное тепло его пальцев, впитывающееся в её кожу. Обмакнув в чернильницу, Гермиона наполняет наконечник пера густым иссиня-чёрным. Оно непозволительно дорогое, и она впервые держит что-то подобное в руках. Повернув голову, она видит, как Малфой, следуя за голосом преподавателя и достав из сумки новое, точно такое же перо, продолжает тщательно выводить курсивные буквы.       Следуя его примеру, она всё-таки начинает писать строчку за строчкой своим убористым почерком. Пусть и не таким изящным, как у Малфоя, но гораздо лучшим, чем каракули Дафны.       — Оставь себе, — в конце занятия Малфой останавливает её руку, занесённую для того, чтобы вернуть ему перо. — У меня есть ещё.       Кто бы сомневался. У него их, вероятно, целый ящик.       Гермиона нехотя опускает руку и убирает перо в передний карман сумки, попутно кладя туда же и закупоренную чернильницу. Дафна нагоняет Гермиону возле дверей класса, подстраиваясь и идя с ней нога в ногу.       — Ты в гостиную? — она мельком поглядывает на Гермиону, пока сама пытается высмотреть спину Кассиуса, который давно ушёл вперёд.       — Нет, — качает головой Гермиона, чувствуя приближение свербящей ноты головной боли, такой узнаваемой и едкой, которую хочется вытравить как назойливого таракана из кухни. — Мне нужно зайти ещё кое-куда.       — О, хорошо, — Дафна несмело улыбается, растерянно рассматривая толпу учеников, которую они в два шага проходят мимо. — Я буду в комнате. Попробую поделать домашку по арифмантике, хотя она никогда у меня не выходила.       — Могу помочь тебе попозже, если хочешь, — Гермиона останавливается у поворота в Больничное крыло и ждет, пока Гринграсс направится в сторону коридора, ведущего в подземелья.       — Было бы здорово! — восклицает она с восторгом и, поправив сумку с учебниками, скрывается среди фигур студентов.       Пустующий коридор Больничного крыла встречает её двумя факелами у главного входа. Гермиона стучит два раза, на третий открывая дверь, провернув тугую ручку.       — Здравствуйте, мадам Помфри, — она приветствует полную женщину в строгих очках, которые та сразу же снимает и отчетливо приподнимает уголки губ, узнавая ученицу.       — Гермиона Грейнджер, проходи, — она пропускает её в кабинет, где всё кричит о стерильности и порядке.       — Я хотела бы узнать, могу ли я попросить у вас…       — Ты, вероятно, пришла за зельем сна без сновидений?       — Да, но как вы…       — Это самое популярное среди тех, кто вернулся на повтор учебы, — мадам Помфри проходит дальше и оборачивается к белому шкафчику позади себя. Среди стопок документов и пергаментов она вынимает плотный журнал с расчерченными на его листах таблицами.       — У меня даже есть отдельные учетные графы для учеников вашего курса. Здесь, — она подает ей карточку из плотного картона, — зелья, которые разрешены к выдаче каждый вторник, а те что на обороте — раз в месяц. Зелье сна выдается раз в пять дней. Чрезмерное его употребление приводит к галлюцинациям и полному расстройству сна, как бы странно это ни казалось.       Гермиона быстро пробегается по колонке с фамилиями учеников в учётном журнале и видит несколько галочек с подписями возле студентов.       Один из них Драко Малфой.       Сегодня он уже взял свое зелье для сна. То зелье, которое указано в графе с фамилией Тео, Гермиона к сожалению не успевает прочесть, потому что Помфри перелистывает страницу, протягивая ей перо.       Гермиона ещё раз спешно пробегается по списку зелий, которые они могут брать в определенные дни и размашисто ставит подпись рядом со своей фамилией.       Пузырёк материализуется напротив неё. Помфри закрывает журнал, убирая его вместе с карточкой обратно в стопку других однообразных бумаг и суетится возле стола.       — Беспокоит что-то ещё, мисс Грейнджер? — спрашивает она, совершенно искренне глядя на неё невзрачными впалыми зелёными глазами.       — Нет, спасибо.       Гермиона быстро выходит за дверь, выдыхая плотный больничный запах, который въелся в её кожу, пока она сидела в кабинете целительницы.

***

      — Если Трюк развернет моё заявление, я самолично настучу на неё в Министерство. Какое она вообще имеет право не разрешить мне летать? — демонстративно выкрикивает Тео, облокачиваясь на спинку дивана.       Драко оборачивается на дребезжание проёма в стене, когда Гермиона входит в подземелья.       — Просто подожди до завтра, — советует он ему, безотрывно следя за передвижениями Грейнджер по гостиной.       Она сбрасывает сумку с плеча и садится в кресло чуть дальше от них, в тени высокого книжного шкафа, рядом с которым вытянутый витраж бросает на неё зеленовато-голубые тени.       — Да просто класть! Я возьму метлу и пойду на поле, — Тео бьёт ладонью по подлокотнику в приступе начинающейся агрессии.       — Убавь пыл, — Малфой поворачивается к другу и сжимает его напряженное плечо. Тео шумно выдыхает и растягивается на диване, расположив ноги ближе к камину.       — Ты же знаешь, что убавлять, блядь, некуда. Там резьбу сорвало ещё давно.       — Грейнджер в гостиной, так что выбирай выражения, — Малфой отпускает его плечо и магией из своей палочки ворошит поленья в камине. Они глухо потрескивают, купаясь в языках пламени.       — И снова привет, Грейнджер, — тянет Тео, тут же поднимаясь с дивана, и приближается к ней, засунув руки в карманы брюк.       Нотт скользит языком по нижней губе и очерчивает взглядом её голые колени, обтянутые прозрачными колготками. Не сразу, но Гермиона одергивает юбку вниз и вынимает книгу из своей сумки.       — Снова читаешь? — он присаживается возле неё на корточки. Его пальцы тут же касаются форзаца фолианта и запинаются о плотные страницы. — Интересно?       — Когда как, — бесстрастно отвечает она, пролистывая до нужной ей главы, и упирается взглядом в строчки, но по-прежнему ощущает, как пальцы Тео ходят по тонкой грани основания книги и её кожи на коленях.       Жар зарождается возле шеи и стремится к животу, и Гермиона надеется, что не выдает себя неспокойным дыханием. Подушечками пальцев Тео едва ли касается острой чашечки колена, вновь забегая на листы книги.       — Всё зависит от содержания, правда, Грейнджер? Никому не интересна сухая и полная канцелярита история, — почти шепчет он, искоса поглядывая на Малфоя, в надежде раззадорить его.       — Тео, — Малфой всё это время безотрывно следит за ними. Ещё немного и он будет готов подхватить Нотта за шиворот и увести в комнату, чтобы отгородить Грейнджер от такого назойливого внимания.       — Ну же, Драко, дай мне поговорить с человеком, — Тео поднимается, садится на подлокотник, закидывая руку прямо позади шеи Гермионы на спинку кресла и наклоняется вместе с ней над книгой. Душащий, непривычный для неё жар теперь охватывает всё её тело. Слишком близкий контакт позволяет ей чувствовать остаточный аромат табака с губ Тео и его глубокий терпкий парфюм.       — Ты мешаешь мне читать, — она прерывает его мысли сбившимся на полуслове голосом, и он хрипло смеется, задевая носом её кудрявые волосы возле щеки.       — Я бы с удовольствием мешал тебе читать. Каждый чёртов раз.       Гермиона слышит гулкие удары своего сердца и шаги Малфоя, который направляется к ним в эту самую секунду, но губы Тео по прежнему на уровне её уха.       — Я люблю правильных девочек, Грейнджер, — шепчет он только для неё. — Но ещё больше — делать из них плохих.       — Не лезь к ней, Тео, — с раздражением встревает Малфой. — Ты же видишь, что она не очень-то и настроена общаться с тобой.       — Да? — непринужденно хмыкает Тео. — А я расценил это иначе. Грейнджер, между прочим, ответила согласием на моё предложение о совместном полёте.       — Я не…       — Детка, ну что ты? Ты же только что сказала мне да. Поэтому твои отрицания уже не в счёт.       — Она не полетит с нами, — цедит Малфой, и Гермиона видит напряженную пульсацию венки на его шее. — Ведь она никогда не летала, если не считать тот неудачный полёт на самом первом уроке.       — Тогда это ещё лучше — мы научим её. Да, Драко? — он переводит свой искрящийся весельем и азартом взгляд с друга на Грейнджер, подмигивает ей, и хлопает Малфоя по плечу. — Расслабься, чувак, того и гляди сейчас услышу звук усиленного скрежета твоих зубов. Мы не сделаем ничего выходящего за рамки. Просто полетаем втроём.       — У нас ещё нет разрешения, Тео, — отрезает Малфой жестким голосом, таким хлестким, который на самом деле может больно ударить, если вовремя не увернуться.       — А тебе не похуй? — Тео валится обратно на диван, складывая ноги на столике между ним и камином. — Или ты такой правильный, что без одобрения грозной Минервы и шаг в сторону сделать не можешь? Она не особо-то потчевала нас пирожками на ужине, а просто взяла и умело заткнула ими наши глотки. Так что брось, Драко. Ебал я эти правила. Да, Грейнджер?       Малфой переводит сомневающийся хмурый взгляд на девушку, и она сглатывает от застывшего недовольства в его зрачках.       Почему бы просто не позволить себе получить то, чего хочется? Что тебе мешает, Грейнджер?       И это вовсе не то, что она видит в его холодных серых глазах, но…       А ведь на самом деле, что ей мешает? Что вечной червоточиной изводит её по ночам? Может быть, тот адреналин, который они получают, взмывая в небо, избавляет от тянущей тонны мыслей за спиной? Может, именно так Джордж хоть иногда, но заштопывает зияющие дыры от потерь в своей душе? Может быть, так её отпустит, и внутренний затворник перестанет дёргать за ниточку в момент, когда стоит пойти на поводу у желаний, пусть и таких опасных.       — Ты действительно хочешь, Грейнджер? — уточняет Драко, слегка наклоняя голову и сканируя девушку, будто прощупывая мысли изнутри умелыми чарами.       — Ну же, девочка, — произносит Тео, — скажи ему, чего ты хочешь на самом деле? — подначивает её Нотт приглушённым тоном голоса. И этот полушёпот, как и его пальцы, касаются её дребезжащего страха. Он гладит его, кормит с руки и лязг боязни постепенно стихает.       — Да, я хочу с вами, — пусть и не до конца уверенно, но отвечает она и отводит взгляд в сторону.       — Я же говорил, Грейнджер в нашей лодке, — парирует Тео, растягивая губы в улыбке.       — У неё нет метлы, — отрезает Драко, оборачиваясь на друга, словно найдя причину оставить её в гостиной.       — Распотрошим ангар мадам Трюк, думаю там найдется старенький Нимбус 2000.       — Ты свихнулся, Тео? — тут же возмущается Малфой, скривив губы. — Она не сядет на этот кусок дерьма.       Заметно, как он напряжён и, поигрывая желваками, обдумывает, что стоит сделать. Найдя ответ, он поворачивается к ней и устанавливает самый пронзительный зрительный контакт, слегка склоняясь.       — Ты полетишь с нами, но только на моей метле, Грейнджер, — проникновенно произносит он и Гермиона согласно кивает, глядя ему в глаза. — А взамен я найду себе что-нибудь в ангаре. Мне не привыкать, я умею справляться с любой самой расхлябанной метлой, — рассуждает он, ступая к дивану и подозвав магией кувшин с водой.       — Щедрый Драко — редкое зрелище, — Тео ухмыляется, поглядывая на Грейнджер и навалившись рукой на спинку дивана. — Надо пользоваться моментом.       — Собираемся после отбоя, — прерывает его Малфой и делает глоток кристально-чистой воды. — Как раз достаточно стемнеет, легче будет пробраться на поле.       — Все самые великие дела вершатся ночью, — Тео потирает руки, довольный тем, что ему удалось провернуть.       — Но если нас поймают, — предупредительно начинает Малфой, сжимая челюсти и кинув яростный взгляд на друга. Тео отмахивается.       — Пусть выкусят, — отвечает он, вставая с дивана и потягиваясь во весь рост.       Гермиона тут же закрывает книгу и спешит в их с Дафной комнату, обгоняя каких-то четверокурсников по пути. Голоса Тео и Малфоя остаются позади. Но она точно знает, что оба парня смотрят ей вслед.