Как влюбить филолога

Последняя парта стала моим убежищем. Не то чтобы меня пугали строгие взгляды преподавателей или перспектива быть живым щитом для однокурсников – просто так было проще. Человека за последней партой мало кто спросит первым да и можно переброситься парой слов с подругой, сидящей рядом, – в общем, одни только плюсы! К тому же мне очень нравилось наблюдать за теми, кто сидел впереди: лица сосредоточенные, все без остановки делают заметки в тетрадях и планшетах. Неужели им, правда, это интересно? – Эй, – шёпотом позвала меня Таня, несильно толкнув локтём, – ты готовила следующий вопрос? – А какая у нас сегодня тема? – Понятно, – рассмеялась соседка, – ты в своём репертуаре. «Руслан и Людмила»! Может, тебе ещё и дисциплину напомнить? Дисциплину напоминать не стоило. Как там в песне поётся: «С первой улыбки, с первого взгляда, с первых слов»? Вот с первой секунды у меня с этой дисциплиной и не сложилось. И имя ей – тут должна быть барабанная дробь! – история русской литературы! Что конкретно и в какой именно момент пошло не так – тайна даже для меня, хотя я непосредственный участник. То ли она мне перешла дорогу, то ли я ей. В общем, каждая пара по ИРЛ была каторгой. И если бы дело было в преподавателе! Я бы тогда себе хоть как-то объяснила такую явную неприязнь – но нет же! Вела дисциплину в этом семестре очень милая женщина лет сорока пяти. Как и все преподаватели на кафедре, она безумно любила свой предмет. От нас лишь требовала чтение и знание произведений Золотого века. Вот только как заставить себя прочитать этот длиннющий список, нам почему-то она не объяснила. – Нет, не надо, – вздохнув, ответила я и опустила подбородок на руки, лежащие на парте. – Ой, Ася, пока не забыла! – чуть громче, чем следовало, сказала Таня, привлекая внимание двух одногруппниц, сидящих впереди нас. – Вот лекция по зарубежке[1], на которой ты болела. – И абсолютно не обращая внимания на то, что идёт семинар, протянула мне толстую тетрадь, которую вела ещё с первого курса. Я благодарно кивнула и, зная, что за спинами девчонок меня не видно, стала фотографировать последние исписанные страницы. Кстати, да, меня зовут Ася. Но по документам я Аня, что автоматически делает меня объектом для приколов однокурсников. Вы спросите, что не так с моим именем? Да всё так, если бы не Сергей. Или, как его любит называть добрая половина потока, Серёжа. Даже не так. Серё-о-о-ожа. С придыханием и глупой улыбкой. Так уж сложилось, что нас определили в одну группу: Анну Сергееву и Сергея Аничкова. Уверена, приёмная комиссия долго смеялась такому совпадению. А потом, к сожалению, и вся группа. С самого первого дня и начались подколы в стиле «Тили-тили тесто, жених и невеста!» или «А на свадьбу позовёте?». Вот вроде уже не дети, а дразнилки всё ещё из тех запасов. Я сначала заводилась, пыталась достучаться до них, чтобы отстали, но их, естественно, это только больше раззадоривало, а потом надоело – забила и всё. Что же делал Сергей (именно Сергей! никаких Серёж!), спросите вы? Ничего. Абсолютно ничего! Точнее делать-то он делал, ещё как делал – вот только меня это не касалось. Он стал старостой, сдружился с единственным, помимо него, парнем с потока, которого определили тоже в нашу группу (ох, девчонки целый месяц щебетали, как нам повезло; да уж, нешуточное везение!), разузнал про все литературные мероприятия, подружился с библиотекарем и, похоже, выкупил там себе место. А как ещё объяснить тот факт, что только ему разрешали приносить термос с чаем в библиотеку? В общем, за год о нём никто так и не сложил однозначного мнения. Во всех компаниях он был одновременно и свой, и чужой. Вроде ботан, а вроде и активист. Вроде всё время в своих книжках сидит, а вроде и лёгок на подъём. Однако зануда – этого не отнять. Иногда казалось, что в голове у него только поэты, прозаики да лингвистика. Каким-то непостижимым образом он всегда сводил диалог к этой теме. И что самое интересное, обычно молчаливый, он начинал тараторить и активно жестикулировать, чем вызывал огромное желание капитулировать, медленно отползти к двери, через которую прошмыгнуть на улицу, убежать и больше никогда не встречаться с этим парнем. Впрочем, за год в группе все друг к другу попритёрлись, шутки стали более редкими гостьями, а я смирилась с тем фактом, что Сергей был нашим старостой. – Спасибо! – закончила я фотографировать страницы и вернула тетрадь подруге. Она улыбнулась и быстрым отработанным движением засунула её в сумку. К моему большому сожалению, пара никак не хотела заканчиваться. Особо не вникая в слова однокурсниц и Сергея (друга его сегодня не было), только изредка вылавливая что-то про символизм, фольклоризм и композицию произведения, я удручённо зевнула. Скукотища. Даже вникать не хочу. Я повернула голову и невольно заглянула в телефон Тани, в котором та с интересом что-то рассматривала – купоны. Я улыбнулась, потому что подруга себе не изменяла. Помнится, мы даже познакомились благодаря им. В первый учебный день ко мне, словно вихрь, подлетела рыжеволосая улыбчивая, словно солнышко, девушка и затараторила (я даже сразу не поняла, что от меня хотят): – Привет! Меня зовут Таня. Давай отметим начало учёбы в универе вместе? У меня есть купон на квест – скидка 50%! Я тогда неловко заморгала, невольно подумала, что разводят, а потом, когда пришла в себя, выдала самую большую глупость, какую только мог сказать человек, которому предложили познакомиться и сходить куда-нибудь вместе: – А разве ты не хочешь сходить туда вместе со своим парнем? Но Таню, наоборот, мой ответ только рассмешил. Правильно говорят: хочешь, чтобы собеседник не чувствовал себя неловко, сморозь что-то ещё более неловкое – тогда его отпустит. Возможно, говорят не так, но я слышала что-то подобное. Зачем я тогда это спросила? К чему бы? Совсем некорректно. Таня же покачала головой и ответила: – У меня его нет. Да и сегодня первое сентября! Первый день в универе! Взрослая жизнь! Надо праздновать с новыми друзьями! Её слова были такими воодушевляющими! На это глупость я уже придумать не смогла. Впрочем, и не хотелось. Рядом с этой девчонкой было весело, я почему-то сразу поняла, что мы поладим и переживём в студенческие годы много приключений. Внезапно из воспоминаний меня вырвал голос Елены Валерьевны, нашего преподавателя по ИРЛ: – До конца семестра осталось не так много занятий, поэтому я решила объявить промежуточные баллы, чтобы у вас осталось время исправить их, если вас что-то не устроит. Итак, Аничков Сергей – сорок. Стоит заметить, что максимальный балл на сегодня сорок. «Кто бы сомневался», – отметила я, недовольно стрельнув глазами в сторону Сергея, будто его баллы каким-то образом мешали мне жить. Парень же только кивнул: то ли он и не сомневался, то ли так показал, что понял. В любом случае такие отличники, как он, ещё со школы бесили таких, как я! – Петрова Татьяна – двадцать пять, – объявили и мою подругу. Таня довольно улыбнулась. Её всё устраивало. Через какое-то время очередь дошла и до меня: – Сергеева Анна… Да, Елена Валерьевна относилась как раз к тому типу преподавателей, которые наотрез отказывались называть меня Асей. – десять. Как гром средь ясного неба. Так я и замерла на месте, хотя вроде никуда и не собиралась. Мысль, что, если так пойдёт и дальше, у меня не будет даже допуска к экзамену, родилась в моей голове и взорвалась сверхновой. Это было началом катастрофы! Все мои планы вмиг стали такими далёкими, что захотелось плакать. Что делать дальше, я не знала. Краем глаза я заметила, как некоторые одногруппники, в том числе и Сергей, повернулись в мою сторону. Парень смотрел с явным укором. Только в этот момент я осознала, что время не остановилось – это Елена Валерьевна сделала многозначительную паузу. [1] Зарубежка – история зарубежной литературы (ИЗЛ).