после школы лягу в гроб

Пасмурный майский день, до ЕГЭ по базовой математике остаётся две недели. Если Андрей хоть как-то готовился, то Ваня - нет. Последний лежит в кровати и пытается найти в себе силы встать. Самым страшным, наверное, было то, что мама уехала в командировку, и неделю ему нужно было прожить с двумя сестрами и отцом. Как он планирует выживать - непонятно, но он точно постарается. Раньше был план Б - переночевать у Андрея, но сейчас и он разрушился на мелкие кусочки. Они не общались уже два дня, и сегодня им предстояло встретиться в одной компании. Страшно? Очень, ведь сложно смотреть в глаза человеку, разговаривать и улыбаться, когда ты осознаешь, что он к тебе неровно дышит. Чувствовал ли это же Ваня? Он сам не знает, да этого никто и не может знать... Вряд-ли у них что-то выйдет, очень маловероятно. Марголдин просыпается и сразу же начинает собираться. Серая футболка, джинсы, клетчатая рубашка на пояс, носки с марихуаной и браслет Андрея - «лук» составлен. Он выходит на кухню, где сидит старшая из сестер и мирно попивает кофе из его любимой кружки. — Блин, Алина! Заебала трогать мои вещи, — Ваня хмыкает и даёт ей щелбан. — Дурной, там все другие в грязном, иди нахер, — она оттягивает его кудряшку настолько сильно, чтобы стало больно. — Помой потом. Два раза. А то после таких как ты страшно подцепить ВИЧ и СПИД, ха-ха, — он слабо ударяет ее по руке и показывает язык. — Конченный, — она отворачивается и утыкается в телефон, видимо начинает строчить сообщения своим подружкам о том, какой её брат отсталый и лучше бы его сдали в детдом. Марголдин пустил ехидный смешок и ловкими движениями забрал любимую шоколадку Алины. — Э, хуесос! А ну отдай! — она вскакивает со стула, но Ваня уже в коридоре в кроссовках и поворачивает ключ в замке. — И куда ты поперся? — Тебя ебать не должно, — он захлопывает дверь и выбегает на лестницу; садится на ступеньку в пролете между четвертым и пятым этажом и закуривает. Как же все-таки вести себя с Андреем? Как обычно? Может, сделать какой-то намек? Или игнорировать вовсе? Марголдин уже у подъезда. Заходить ужасно страшно. — Ваня! — звучит откуда-то издалека голос Паши, а рядом с ним и ещё один парень. — Ты чего тут? Пошли, — Иван переводит взгляд на незнакомца. — Ой, да, это Саша. — Стоп... Марголдин? Мы же вместе учились, — Блаженский садится рядом на скамейку и хлопает по плечу. — Да? А ты перевелся что ли? — Ага, мы в другой район переехали, поэтому пришлось перевестись. Ты меня не помнишь? Я перевелся уже после того, как Маша... — Помолчи. Пошли уже, — Фраев затыкает Сашу, так как не хочет в очередной раз поднимать тему Маши. Андрей всё смотрит в глазок и буквально ждёт своей участи - встречи с Ваней. Вот, гости уже на пороге. Звонок в дверь. Абдрашитов ждёт около десяти секунд, чтобы сделать эффект, будто он очень занят. — Дрон, привет! — Паша улыбается и приобнимает парня, с Сашей они обмениваются лишь рукопожатиями, а с Ваней также неловко обнимаются. — Я там немного подготовился, — он провожает всех друзей в комнату, где виднеются бутылок десять пива. Они аккуратно стоят на прикроватной тумбочке, где рядом лежат и пачки сухариков, и чипсы, и орешки. — Андрюха, ну ты вообще молодец, — Марголдин улыбается и проводит рукой тому по плечу. Внутри Абдрашитова всё съёжилось, тело покрылось мурашками с ног до головы. Ваня берет одну из бутылок и открывает об подоконник, после чего делает водоворот и вливает в себя всю сразу. — Ультуешь, — Блаженский садится на пол, также открывая бутылочку с надписью «Garage». Завязывается разговор про песни кудрявого; последний начинает зачитывать свои тексты, среди которых и были про девочку Дашу, и про ВИЧ и СПИД, и про аргентум, которая была написана в пьяном угаре, про что-то глубокое, про давнего знакомого, и какая-то секретная, что-то про друзей. Ваня рассказывал о них с таким трепетом, что сложно было и представить, что всё это было пережито наяву. — Пацаны, мы должны стать группой, это не обсуждается, — Абдрашитов уже почувствовал уверенность в себе после выпитого алкоголя. — Я готов встать на гитару и быть директором. Ребят? — На бас, ты сам всё знаешь. — Да, я могу и за барабаны сесть, да и с битами помогать буду, ну и синтезатор, — Блаженский хмыкает и откидывает голову на кровать. — Я могу на гитару... Ну, и рэп читать... — Ваня занервничал и почувствовал себя каким-то неумёхой, будто в его текстах не было смысла, будто они ничего не значат. — Охуенно, в выходные снимаем студию с барабанами и едем туда, пытаемся что-то сделать. Без проблем? — Андрей расплывается в алкогольной улыбке и оглядывается, видя лишь согласие. — Честно, я бы чем-то закинулся сейчас... Не успел Ваня согласиться, как обоих перебил Паша. — Так, ты и ты, — палец указывает сначала на кудрявого, потом на тёмного, — завязывайте с этой хуйней, я вас двоих в больницу с передозом не увезу. А мы с Саней скоро поедем, кое-куда надо заскочить. — Можно с вами? — Марголдин поворачивается к Андрею спиной, в это время Абдрашитов пытается показать, мол, «нет, оставь его со мной, пожалуйста, может, он даст мне шанс». — А-а, слушай, там долго, да и ты ещё ходишь не особо хорошо, — раздается телефонный звонок и Фраев выходит из комнаты, оставляя лишь неловкость. Около трёх минут все просидели молча, только иногда были слышны звуки того, как Марголдин в очередной раз вливает в себя алкоголь. — Сань, погнали, — Блаженский подскакивает и несётся в коридор. Оба быстро обуваются и захлопывают дверь. — А чё такое? — Им поговорить надо, потом сам увидишь, к чему это приведет. Марголдин валяется на кровати с закрытыми глазами. — Вань... — Абдрашитов садится рядом и смотрит тому на губы. — Ты специально решил так со мной поговорить? — он не открывает глаза, лежит с серьезным лицом. — Нет, ты неправильно по... — Я знаю, что ты дрочишь на меня, Андрюш, я всё это знаю. Я видел то, как ты покраснел от одного моего прикосновения, как смотрел на меня всё это время, как хотел дотронуться. Давай же, о чем ты хотел поговорить, м? — почему именно в такой момент Ваня ведёт себя как последний подонок? Для чего он сейчас давит, пытается найти больную точку и отбить всё желание общаться? — Съебывай нахуй, я не хочу тебя видеть, — Абдрашитов вскакивает с кровати и встаёт прямо перед ней, соответственно и перед Ваней. — Да? Не хочешь потрахаться, может? Хочешь, подрочу тебе ногами? — улыбаясь, он встаёт с кровати и, подходя вплотную, целует парня сначала в нос, потом в шею, оставляет багряный след чуть выше ключицы, обсасывает мочку уха, а после и вовсе переходит к губам, перекладывая руки на плечи. Андрей пытался вырываться, но это было бесполезно. Во-первых, он сам этого хотел, а во-вторых, у Вани довольно крепкие руки. Марголдин отстраняется и смотрит тому в глаза, придерживая за подбородок одной рукой. — Ты всё ещё хочешь, чтобы я ушёл? — Если ты уйдешь, я скорее всего обдолбаюсь, если нет, непонятно, что вообще может произойти, ты... — Ты хочешь, чтобы я ушёл? — его серьезный взгляд направлен прямо парню в глаза, а Андрей обвивает руками талию и хмыкает. — Я понял... Раз боишься один объебаться, то сделаем это вместе. — Тебе нельзя. — Доставай, — странно, что тон голоса стал ниже, чуть ли не бас, а также появилась приказная манера, которая абсолютно не свойственна Ване, а скорее его отцу. — Ничего, кроме обычного косяка, не получишь, — вновь то же двойное дно, где открывается мир галлюцинаций, кайфа и боли. Абдрашитов протягивает табачную палочку парню и сам закусывает такую же. Ваня достает зажигалку из кармана, берет Андрея за подбородок и притягивает к себе, чтобы они соприкоснулись скрученными трубочками, после чего поджигает обе. Марголдин делает тягу и ложится на колени к парню. — А ты романтик... — Ха, одинокий романтик, — внезапно затылок упирается во что-то твёрдое. — Это то, о чем я думаю? — Да, блять, Ваня! Иди нахуй! — Тут скорее ты пойдешь на хуй, — он резко упирается головой и давит прямо туда, куда не нужно. Абдрашитов стонет и зажмуривает глаза. — Когда-нибудь я тебе реально пропишу, — парень сжимает золотистые волосы в руке. — И этой рукой ты потом будешь дрочить на мою фотку? — кудрявый продолжает усмехаться и валяться на коленях с косяком в зубах. — Отстань, не твоё дело вообще. — Да? Не моё? — Марголдин резко поднимается и опрокидывает Андрея на кровать. — А хочешь с натуры, м? — Блять, Ваня, — парень пытается встать, но на нем сверху уже сидит кудрявый. — Ты тяжёлый, ну слезь... — То есть ты всё-таки снизу, — Ваня начинает двигаться и тереться об член. — А то не представляю, как бы ты меня выдержал, — также быстро, как и начал, так и закончил сие действие; встал и выкинул бычок в окно. — Раз ты такой неактивный, нежный и застенчивый, то я пойду. — Подожди, — Андрей чуть ли не подпрыгивает и подлетает к нему с объятиями, сразу же впиваясь в губы и проталкивая язык. Марголдин кладет руку тому сначала на талию, но не церемонится и перемещает её на ягодицу, крепко сжимая. Их языки сплетаются, а вторая перемещается прямо под футболку Абдрашитова. Ловкие пальцы сжимают сначала всю ореолу, а позже концентрируются именно на соске, от чего темный кусает кудрявого за губу. Железный привкус и редкие капельки крови смешиваются со слюной и стонами. Темный зарывается руками в те же кудрявые волосы, которые хотелось съесть. Шелковистые мягкие пряди проходят сквозь пальцы, иногда чуть путаясь и завиваясь сильнее. Оба уже прекрасно осознают, что дело вряд ли обойдётся простым петтингом и стоит перейти на что-то большее. Или... Марголдин садится на кровать и кладет голову на, как не странно, подголовник. — Я весь в твоём распоряжении, но учти, что трахаться мы не будем. — Блять... — Андрей садится тому на ляжки, стягивает джинсы вместе с боксерами и начинает работать руками. Он то наращивает темп, то сбавляет, добавляя лишь приятные мурашки и желание быстрее кончить. Ваня не остаётся в стороне и большим пальцем надавливает на головку, заставляя темного сжать ноги, от чего оба вскоре и кончают. — Слизывать будешь? — Марголдин ехидно улыбается и наклоняет того вниз. Андрей послушно выполняет этот указ, после чего достает салфетки из тумбочки и вытирается сам. — Доволен? Теперь-то ты хоть будешь мне писать, чтобы я не узнавал, где ты, как ты и что с тобой от Паши, м? — Прости... — Абдрашитов ложится тому на грудь и трётся носом. — Не извиняйся, — Ваня целует того в макушку. — Всё же, мне идти надо, отец пиздюлей даст, — он кладет парня на кровать и встаёт сам, быстро доходя до коридора и обуваясь. — Вань, — Андрей подбегает к тому и кладет руки на плечи, — что между нами?