Беспородный

Младший учитель растолкал меня, когда ночной колокол пробил пять раз. Снова была моя очередь дежурить. С Яромильской ярмарки прошёл уже месяц, а апрель подходил к концу. Солнечные лучи пробивались из-за горизонта и освещали дорматорий со спящими учениками. Я в полусонном состоянии оделся; уже было достаточно тепло, и не было необходимости спать в верхней одежде. После чего вышел из спальни, стараясь никого не разбудить. Набирая воду у колодца, я вспоминал события, которые произошли за прошедший месяц. Перед возвращением в школу учитель Северова сдала Катерину в яромильскую гильдию Ордена с рекомендательным письмом и указаниями зачислить ту в школу для девочек на первый курс. Я был немного раздосадован этим фактом: учиться вместе с озорной рыжей девчонкой было бы довольно весело. К сожалению, украденные деньги вернуть не получилось; как призналась Кошка-воровка, она передала их сообщникам в первом же дворике. А спустя пару недель капитан Жан Де Брюи прислал письмо Алисии, в котором сообщил, что троих участников банды, которая на нас напала, сослали на рудники, а двоих, включая главаря, повесили. О чём учитель не преминула нам сообщить. По возвращении в школу Майклу на неделю было запрещено разговаривать, чтобы он мог хорошенько подумать о своём поведении и последствиях, которые оно за собой повлекло. Оглашая наказание, мастер Тальхоффер сказал: «У тебя очень длинный язык, мальчик, он может повредить твоей шее». Эта фраза очень понравилась мне и другим ученикам. Для исполнения наказания, чтобы Майкл не жульничал, каждое утро в течение семи дней школьный жрец давал молодому Волку особое снадобье, которое вызывало онемение голосовых связок. Обычно это зелье использовалось при операциях или лечении в качестве местного обезболивающего, но учитель Тальхоффер придумал альтернативное применение для столь изощрённого наказания. Тем же вечером Ханс позвал меня к себе в кабинет для разговора. — Турин, твои способности весьма необычны, но мне нужно посовещаться на эту тему с мастером Найдорфом, — начал объяснять мне учитель. — К сожалению, он уехал вместе с Климентом в центральный штаб ордена, чтобы подать списки и рекомендации учеников для предстоящей охоты. А вернутся они, хорошо если через месяц. Так что у меня к тебе просьба: не рассказывай пока своим друзьям о том, что ты видишь проявление сущности зверя. — Хорошо, мастер, значит, у меня всё-таки есть сущность зверя, и эта способность от неё? — Не знаю, мальчик, я всё ещё не чувствую в тебе второй души. Но не вешай нос, мои способности к медитации не так сильны, как у мастера Найдорфа, возможно, он сможет увидеть больше, — попытался утешить меня наставник. — Я всё-таки наёмник, случайно вступивший в Орден охотников. — А что за волка я видел рядом с вами, на турнире? — спросил я, чтобы перевести разговор с неприятной темы. Мастер Тальхоффер ухмыльнулся, видно было, что он немного колеблется, стоит ли ему раскрывать эту информацию. — Извини, это знание может быть опасно. Только на последнем курсе ученикам раскрывают эту информацию. Могу лишь сказать, что этот белый волк — воплощение сущности моего зверя, я назвал его Фенрир. — Он очень красивый, мастер… хотел бы я иметь такого же, — грустно сказал я. — Я ему передам. Учитель ласково потрепал меня по голове. — Я верю, что ты сможешь пробудить свою сущность и стать великолепным охотником. А пока постарайся сосредоточиться на других своих навыках. Грустно шмыгнув носом, я всё же смог собрать волю в кулак и подавить накатившие на меня эмоции. — Мастер, а не могли бы вы научить меня метать ножи? — Ножи? Откуда такое желание? — с удивлением спросил Ханс. — На ярмарке я выиграл первый приз в состязании, где нужно было проявить свою меткость, но так как я не мог забрать красивую стальную фигурку оленя, которая мне полагалась, владелец подарил мне вот этот нож. Я достал ножны с клинком, которые были надеты под верхнюю одежду, и протянул учителю. Мастер аккуратно вынул клинок, и его глаза округлились. — Не может быть! Как?! Ты знаешь, что это за клинок?! — удивлённо выпалил учитель Ханс, которого я впервые видел столь взволнованным. Я замотал головой. — Этот металл способны произвести только дварфы, они называют его ангелен – железо звёзд, и стоит он на вес золота. Вот только дварфы продают его исключительно в слитках, и я думал, что знаю всех кузнецов, которым доверяют работу со столь ценным материалом. Но клеймо на этом ноже мне не знакомо, да и я впервые вижу метательный нож из ангелена. Всё это время мастер пристально рассматривал клинок под разными углами. После чего достал небольшой кусочек кожи, лоскут ткани и лист бумаги, чтобы проверить качество заточки. — Великолепное исполнение, — выражение лица мастера Тальхоффера было словно у ребёнка, получившего игрушку, — мне довелось держать в руках с десяток изделий из звёздного металла, а в арсенале ордена хранится мой собственный клинок из ангелена, но никогда ранее я не видел столь аккуратной работы. Береги его, Турин, и постарайся не показывать никому за пределами Ордена, за него можно приобрести приличных размеров усадьбу, это поистине царский подарок, — заявил Ханс, передавая мне клинок. — Разумеется! Мастер-кузнец Ульрих фон Ангренфайр, который вручил его мне, тоже предостерегал меня. — Ульрих?! Этот прохвост был на ярмарке? — удивился учитель. — Когда-то я знал его как лучшего кузнеца Ордена, не думал, что он ещё жив. Жаль, что я не встретился с ним, было бы интересно поболтать по-стариковски. Ох, и суров он был! До того как получить именной меч из ангелена, я переломал с десяток из обычной стали, и каждый раз он страшно на меня кричал из-за этого, — улыбнулся мастер своим воспоминаниям. — Учитель, но почему мастер Ангренфайр подарил мне столь ценную вещь? — Я не знаю, — развёл руками мастер Тальхоффер. — Ульрих всегда по-особенному относился к оружию. Я не раз от него слышал, что оружие, в которое кузнец вложил не только своё мастерство, но и душу, — это не просто железяка, и каждый такой клинок обладает собственной волей. — Да, он упоминал, что нож признал меня своим хозяином и будет верно мне служить. — Что же касается твоей просьбы, к сожалению, я не смогу тебе помочь. Я никогда не обучался метанию ножей, потому как в молодости все мои учителя исповедовали путь меча и презирали хитрости и уловки, а когда я стал членом Ордена Охотников, оно было уже мне ни к чему, и я не удосужился освоить этот навык. Но есть у нас в школе один человек, который мастерски владеет данным умением. Если у тебя получится её уговорить, то лучшего учителя тебе не найти. — Я догадываюсь, о ком вы говорите, и думаю, что у меня получится это сделать, — улыбнулся я.