Я уснул в камере пыток

Я просыпаюсь.

Воздух здесь - лёгкий, тёплый, солнечный - входит в лёгкие так неожиданно свободно, что я почти задыхаюсь от непривычной ясности. Резкий свет режет глаза, и я несколько раз моргаю, позволяя взгляду привыкнуть. Постепенно очертания мира собираются в ровные линии, мягкие блики.Потолок. Белый, гладкий, с лёгкой золотистой полосой от солнечного луча, который падает из окна. Не каменная камера. Не дрожащая лампа. Не тьма, что жила под кожей.Лаборатория.Моя лаборатория.Тихая.Спокойная.Теплая. Я медленно поднимаюсь, будто каждое движение нужно проверять - настоящее ли оно. Спина ноет, грудная клетка будто забыла, что дышать можно ровно и без боли. Пальцы дрожат, когда я опираюсь о край кровати; он приятно прохладный, знакомый на ощупь. Запахи - те же, от которых меня всегда немного клонит в сон: чистые, терпкие настойки; стеклянная свежесть колб; лёгкая сладость высушенных цветов, которые я оставил сушиться ещё… когда?До петли?До тьмы? И солнечное тепло. Оно проникает через окно и стелется мягкой полосой по полу, по простыне, касается моего запястья. Я ощущаю его кожей - будто подтверждение: да, это реальность. Всё выглядит… правильным. Спокойным. Будто вернулось в тот момент, когда я просто уснул у себя в лаборатории от усталости. Будто ничего не случилось. Но дыхание в груди всё равно дрожит - потому что мои руки помнят, как держали его плечи. Голова помнит голос. Сердце - тьму и свет разрыва. И никакая лабораторная тишина не может это стереть.Но эта иллюзия ломается мгновенно, стоит лишь взгляду упасть в сторону. Один-единственный предмет выбивается из уютного, спокойного порядка комнаты. На тумбочке - артефакт.Разбитый. Треснувший пополам по диагонали - как сердце, которое не выдержало давления изнутри.Я застываю. Тело реагирует быстрее, чем мысли: дыхание рвётся, позвоночник холодеет. Рука сама тянется к нему. Почти инстинкт. Почти страх, почти надежда. Кончики пальцев касаются расколотой поверхности.Холодные края. Неровные, будто сломанные не рукой, а чем-то живым. И внутри - пустота. Никакого внутреннего свечения, никакой ловушки, никакого голоса. Глушь. - …Это всё был сон? - шепчу, едва слыша собственный голос. Ответа нет. Лаборатория неподвижна, как будто сама задержала дыхание. Солнечный свет ложится идеальными полосами, ни одна пылинка не дрожит, воздух слишком ровный, слишком правильный.Слишком чистый. Будто мир всеми силами пытается убедить меня, что ничего не было. Что камеры не существовало. Что тьма не касалась моей кожи. Что я не тянулся к нему, пытаясь удержать, вытащить из разрыва, который глотал нас обоих. Что Сайно… никогда не дрожал у меня в руках.Но мои пальцы всё ещё помнят его тепло.А сердце - его голос. Я закрываю глаза. И сразу же вижу его.Его силуэт,вырезанный светом разрыва. Его глаза -уставшие, но тёплые. Его губы, едва слышно произносящие: Я люблю тебя. Это не могло быть сном.Не могло раствориться так же легко, как плохие видения. Я делаю вдох - полный, глубокий, впервые ощущая, что воздух здесь действительно существующий, настоящий. Потому что если петля разрушена…Если я действительно вышел…Где он? Сердце срывается в резкий, болезненный удар. Я уже откидываю одеяло, собираясь шагнуть к выходу, когда… За дверью - шаг.Один. Тихий, но уверенный.Не призрачный. Не эхо пустоты.Настоящий.Я замираю. И затем - голос.Тот самый. Тот, что шептал мне в темноте. Тот, что держался за меня, когда исчезал. Тот, что сломался на словах я благодарен, что был с тобой. Тот, что сказал я люблю тебя прямо перед тем, как мир взорвался. - Ты долго спал. Горло перехватывает. Мир снова становится живым - слишком живым, слишком ярким, слишком болезненно настоящим. И я знаю: Это он. Дверь медленно открывается - слишком медленно, как будто кто-то за ней тоже не уверен, имеет ли он право появляться.Я поворачиваю голову. На пороге стоит Сайно. Не в разрыве. Не в искривлённой тьме, не в дрожащих обломках времени. А здесь. В тёплом, солнечном, слишком тихом помещении.Живой.Он смотрит на меня так, будто боится вспугнуть. Будто видит - как дрожат мои пальцы на простыне. Будто помнит всё. Абсолютно всё. Его плечи напряжены, дыхание ровное, но слишком глубокое - как у человека, который только что вырвался из бега.Или из кошмара. Или из петли, в которой мы остались вдвоём - дольше, чем должны были. Я не могу вымолвить ни слова.Он делает шаг ко мне.Медленный. Осторожный. И я понимаю: Он тоже боится, что я исчезну, стоит нам моргнуть. - Сколько? - спрашиваю я. -Почти трое суток, - отвечает Сайно, проходя ближе. - Мы уже начали беспокоиться. Показатели были нестабильными, но сейчас всё нормально. Он говорит профессионально, спокойно.Будто ничего не случилось. Будто мне не снилось, как я держал его руку, как он исчезал, как говорил то, что я никогда не забуду. Но он… он этого не помнит. - Ты что-то вспоминаешь? - спрашивает он, нагибаясь чуть ниже, чтобы посмотреть мне в глаза. Я сглатываю. - Только сон. Он кивает.Спокойно. Стандартная реакция человека, который считает всё просто последствиями обморока. Я пытаюсь улыбнуться, но выходит криво. Он касается моей руки - проверяет пульс, как обычно. И всё же есть в этом прикосновении что-то необычное - пауза, чуть дольше, чем нужно, теплее, чем требуется. - Ты дрожишь, - отмечает он. - Просто… ещё не пришёл в себя. Сайно смотрит на меня чуть дольше, чем обычно.Почти пристально. Как будто что-то не даёт ему отвести взгляд.Я опускаю глаза на треснувший артефакт. На его линию, похожую на порез. На ту границу, что я прошёл, а он - нет. - Сайно…-  я начинаю, сам не зная, что собираюсь сказать. Что это был не сон? Что я видел его там, в тьме? Что он говорил то, чего теперь не помнит? Но слова не выходят. Вместо них - его рука, которая ложится мне на щёку. Неуверенно.Слишком мягко для него. Как будто он сам не понимает, что делает. - Тигнари, - тихо произносит он, и это уже не профессиональный тон. - Ты выглядишь… иначе. - Как иначе? - шепчу я. Он смотрит прямо в глаза. - Я… - он выдыхает. - Беспокоился. Я не успеваю ничего сказать -  он тянется ближе.Почти незаметно. Почти так, как будто не он это решил. Наши лбы соприкасаются - нежно, осторожно.В груди что-то ломается. - Сайно… - выдыхаю. И он, едва слышно, словно сам себя удивляя: - Не уходи. Я наклоняюсь. Тихо, без рывка, без отчаянности - просто позволяю себе то, что боялся потерять.Наши губы встречаются. Тёплый, осторожный, почти невесомый поцелуй. Словно мы оба боимся, что прикосновение может разрушить эту хрупкую реальность. Он не знает, почему тянется ко мне. Он не помнит, что уже однажды потерял меня. Он просто чувствует. И это - достаточно. Когда я отстраняюсь, он смотрит на меня так, будто пытается сложить пазл, куски которого стёрты. Я улыбаюсь - уже мягко. - Я здесь, - прошу я шёпотом. - И никуда не уйду. Он кивает. Дверь за ним остаётся открытой. А я - с треснувшим артефактом под пальцами и поцелуем, который стал нашей новой точкой отсчёта.