Тайное крыло Хогвартса

***

- Доброе утро, доброй вам психической нагрузки, мои любимые жертвы рейтингов. Сегодня день, когда ты узнаешь, чего ты стоишь, когда ставки не в галеонах, а в людях. Министерство сообщает: “Выбор это всегда боль. Но именно из неё вырастает взрослость. И да, камера всё это снимет.” Хогвартс приготовился. Герои поодиночке. Сцены персональные. Решения без правил. Победы сомнительные. Добро пожаловать в день, где вы поймёте, кого вы на самом деле готовы оставить позади. Дверь за ней закрылась с характерным щелчком, и Гермиона сразу почувствовала перемену. Воздух стал плотнее. Был пропитан напряжением. В комнате было почти темно, только мягкий рассеянный свет, падавший сверху, выхватывал из полумрака округлую платформу, на которой она стояла одна. Ни окон. Ни выхода. Только пульсирующая тишина, в которой слышно, как билось её сердце. Тук. Тук. Тук. Внезапно вспыхнуло светящееся кольцо перед ней. Тонкая, сияющая рамка, в центре которой застыл образ. Иллюзия? Нет, слишком реалистично. Слишком… знакомо. Внутри круга видно Драко. Настоящий. Ранимый. Без защиты. Он стоял босиком в старой школьной форме, без значков, без аромата парфюма и ехидства в голосе. Просто смотрел в глаза и молчал. Рядом другой круг. В нём - Рон. Тоже без маски. С едва заметной дрожью на лице. С тем выражением, которое она видела только один раз, когда он ждал, появится ли она в больничной палате после травмы. Он сжал губы. И шепнул едва слышно: - Гермиона… Голос сверху - чужой, безэмоциональный, как у нейтрального диктора: "Перед вами два человека, которых вы называли своими. Один ваш шанс. Второй ваша история. Вы можете спасти только одного. Второй исчезнет. Не физически. Он просто… больше не будет помнить вас. Никогда." У Гермионы пересохло в горле. Она сделала шаг назад. - Это не… Это не испытание. Это… пытка! Но круги только светились. А мужчины внутри ждали. Оба не просили. Оба просто смотрели. Она сглотнула. Драко был сдержан. Глаза его казались неожиданно уязвимыми, в них была та самая непрошенная нежность, которую он прятал всю игру. Рон - растерян. Простой. Рядом. Слишком привычный, чтобы подумать, что можно его потерять. Гермиона ощутила, как её руки дрожат. Выбрать? Кого? В голове вспыхивали воспоминания: -Рон на балу, протягивает ей руку. -Драко на испытании, когда просто посмотрел и кивнул, как будто понимал без слов. -Рон в снегу, с морковкой вместо носа. -Драко в тишине, когда её трясло от эмоций, и он не сказал ничего просто остался рядом. Выбери. Кого-то одного. - Это не честно… - прошептала она. Тишина. Она сделала шаг вперёд. К Драко. Он слегка выдохнул, не двигаясь. Рон опустил глаза. И исчез. Не со взрывом. Не с криком.Просто как будто его никогда и не было. Второй круг погас. Гермиона упала на колени. Не от слабости, от давящей тишины. Такой, в которой уже не будет одного взгляда. Одной улыбки. Одного воспоминания. Она сделала выбор. И он остался с ней. Он вошёл в комнату неуверенно. И сразу почувствовал, что здесь… не Хогвартс. Ни звуков, ни следов жизни. Лишь медленно движущийся туман, стелющийся по полу, как забытая тайна. Стены были чёрными, как вытертая память. Только одна вещь выделялась, огромная витрина, как в музее, в ней два магических артефакта. Старинные. Мощные. И за каждым артефактом человек. Слева стоял мальчик. Совсем юный. Не старше первого курса. В его руках какой-то древний ключ, окружённый зелёным сиянием. Он прижимал его к груди, словно защиту. Мальчик смотрел на Гарри с надеждой. Он дрожал. Не говорил ни слова. Только взгляд его просил. Справа Гермиона. Серьёзная. Стойкая. В её руках рунический щит. Он пульсировал, защищая её от чего-то, что медленно надвигалось со спины. Она тоже молчала. Но её губы были сжаты. И Гарри знал она бы не попросила. Никогда. Голос, как и раньше, возник будто из самого тумана: "Ты должен сделать выбор. Артефакт, который ты спасёшь будет доступен миру. Второй исчезнет. Вместе с тем, кто его держит." "Ключ может спасти сотни. Щит только одного." Гарри почувствовал, как у него пересохло во рту. Это было… не просто. Не между собой и кем-то. А между надеждой и верностью. Он шагнул ближе. Посмотрел в глаза Гермионе , она не отводила взгляда. Мальчик же только сжался сильнее, обнимая ключ. Он был напуган до дрожи, но не убегал. Внутри Гарри шёл бой. Выросший на идее, что жизнь одного ничто по сравнению с многими. Что “спасать” значит выбирать логикой. Но он слишком хорошо знал: иногда один человек меняет всё. Он встал между ними. Сделал вдох. И пошёл к мальчику. Гермиона, даже исчезая, улыбнулась. Как бы говоря: "Хорошо. Я бы сделала так же." Когда всё исчезло, Гарри остался стоять в пустоте.С ключом в руке. И тяжестью на сердце, которую никто не видел.Он выбрал “будущее”. Но оставил позади ту, кто всегда была рядом. Он шагнул в комнату и сразу почувствовал запах: любимый, уютный, до боли знакомый: жареная картошка, свежие булочки, корица, сливочный соус. Ему стало тепло. Почти радостно. Он шёл по длинному коридору, такому светлому, как воскресный обед у мамы. Пол был деревянным, шершавым. По стенам висели фотографии: его детские снимки, семейные портреты, Хогвартс, Гарри, Гермиона… И он везде, чуть сбоку. Чуть не в фокусе. С чуть напряжённой улыбкой. Вроде бы вместе. Вроде бы не до конца. В конце коридора две двери. Над одной табличка: “Семья. Тепло. Стабильность. Без Гермионы, без Гарри. Только ты и люди, которые выбирают тебя первым.” Над другой табличка: “Слава. Сила. Деньги. Друзья. Но ты всегда будешь один в толпе.” Голос, уже привычный, прозвучал над ухом, как насмешка: “Ты можешь выбрать. Уйти и быть счастливым. Но забыть всё, что было. Или остаться и быть тем, кто всегда чуть в тени. Но рядом с ними.” Рон остановился. Он смотрел на обе двери. Семья. Где он главный. Где всё вокруг него. Где его выбирают. Где не сравнивают. Он чувствовал, как сладко поднимается в груди идея: просто исчезнуть. Никаких “третьих лишних”. Никаких “Гарри был первым”. Никаких “Гермиона смотрит не на тебя”. Но вторая дверь… Там его настоящее. Сложное. Бесконечно несправедливое. С тысячью сомнений. С ощущением, что ты — запасной. Но… с настоящими людьми. Он сжал кулаки. - Твою мать… - пробормотал он и толкнул вторую дверь. За ней снова свет. Снова тень. Он выбрал неуверенность. Выбрал быть “рядом”. Потому что иначе — было бы слишком просто. Комната была белой. Не той чистотой, которая умиротворяет, а стерильной, выставочной. Пахло дорогими духами, полированным деревом и… одиночеством. В центре два кресла.За каждым зеркало. В золотой раме, глянцевое, без изъянов. В нём она. В идеальном платье. С идеальной укладкой. С безупречным макияжем. Улыбка та, которую она репетировала с детства. Безопасная. Надменная. Не тронь, обожгёшься. На другом она же. Без макияжа. В тишине. С кружкой. В шерстяных носках. Волосы растрёпаны, под глазами тень усталости. Но в взгляде спокойствие. И… что-то, похожее на тепло. Голос был мягче, чем у других. “Ты можешь остаться одной из них. Но только одной.” “Идеальная. Признанная. Любимая… другими. Или настоящая. Незаметная. Но, возможно, способная полюбить себя.” Пэнси застыла. Это не было о выборе между двумя мужчинами. Или будущим. Это было — либо всё, что она выстраивала годами… Разрушение фасада, в котором ей самой уже тесно. Она подошла к зеркалу.В нём отражение подмигнуло. - Ты же не серьёзно, Пэнси. Ты бренд. Ты лиса. Ты Паркинсон. Ты без нас никто. Она смотрела.Долго.А потом сняла туфли. Развернулась. Села на второе кресло. Взяла в руки кружку. Отражение в зеркале погасло.Треснула рама. Тишина осталась. Но в ней — впервые было не пусто. Комната была пустой. Совсем. Никаких артефактов. Никаких дверей. Только один деревянный стул в центре. Старый, с облупленной спинкой. И напротив него второй. На котором уже сидел… он. Точнее, не он. Не с его выражением. Не с его лицом. Улыбка мягкая. Спина расслаблена. Взгляд открытый. Он выглядел… свободным. Почти счастливым. Как будто всю жизнь не играл в “я в порядке”, а просто был. - Привет, - сказал он. Голос тёплый, хрипловатый. - Ну что, Драко. Ты же догадываешься. Драко не ответил.Он сел. Напротив. И сразу почувствовал, как натянулась кожа на спине, как будто сейчас его будут судить. - Я ты, если бы ты однажды решился. - Решился на что? - процедил он. - Признать, что тебе больно. Что ты хочешь тепла, а не побед. Что тебе нужно не признание. А просто… быть рядом с кем-то, без страха. Он молчал. - Сегодня ты выбираешь не между людьми. А между щитом и кожей. Между тем, кем ты стал, чтобы выжить… И тем, кем ты мог бы быть, если бы позволил себе чувствовать. На столе между ними появилось письмо. Почерк его. Только им не написанное. Запечатанное. - Ты можешь прочитать его. Там твоя слабость. Твоя просьба. То, чего ты боишься даже подумать вслух. Или можешь его сжечь. И остаться прежним. Без ошибок. Без неловкостей. Без падений. Ты решаешь. Драко не дышал. Он смотрел на письмо. Пальцы дрожали. Едва. Он помнил, как в детстве мечтал просто… чтобы кто-то держал его за руку, не потому что он Малфой, а потому что он дрожит. Он знал, как остаться бронёй. Но впервые ему хотелось стать чем-то другим. Он взял письмо.Открыл и прочитал. Мы не узнаем, что там было.Но глаза его увлажнились.Он не плакал. Но впервые не убегал от себя. Второй Драко исчез. Остался только он. С письмом. И чуть более тяжёлым, но честным сердцем. Комната выглядела как коридор из Министерства: строгая, с гладкими стенами, выкрашенными в серо-бежевый. Свет ровный, холодный. Воздух как в архиве. Ни запаха пыли. Ни шороха. Только тишина и аккуратный стол у конца. Луна вошла бесшумно. Остановилась. На столе две книги. Обе с её именем на обложке. Обе как будто написанные ею. Она подошла. Одна книга была толстой, с чётким шрифтом и подзаголовком: «Магия без фантазии. Научный подход к иррациональному.» Внутри формулы, исследования, сноски, серые схемы. Без ошибок. Без иллюзий. Вторая — тонкая, с перьями на переплёте. Название: «Неведомое и любимое. Разговоры с флоббер-червями». Страницы пестрили рисунками, заметками на полях, странными историями и вопросами без ответов. Она пахла вишнёвым чаем и лавандой. Теплом. Голос был мягкий, почти детский: “Ты можешь выбрать, какой Луна останется в истории. Одна станет лауреатом, доктором наук. Другая станет сказкой. Только одна будет существовать.” Луна села у стола. Провела пальцами по корешкам.Улыбнулась. - А если я выберу не историю, а просто… себя? - Это и есть история, - прошелестело в воздухе. Она не тронула первую книгу.Взяла вторую.Открыла её. Страница первая начиналась с фразы: “Когда ты научишься верить ты перестанешь бояться быть странной.” Луна поднялась.И пошла. Медленно. Но с каждым шагом в воздухе появлялись огоньки. Как будто сама реальность становилась чуть более волшебной. В комнате пахло кожей. Дорогим парфюмом. Мужскими журналами, которые никто не читает, но все демонстративно кладут на журнальный столик. Интерьер как шоурум: мрамор, стекло, одиноко стоящий бокал с вином на подставке, и над всем этим свет, выхолощенный и ровный, как улыбка ради кадра. Блейз стоял посреди в идеально сидящем костюме, который будто сам его одел. Перед ним два отражения. Не в зеркале. В магическом витраже, разделённом напополам. Слева - он. Такой, каким он был.Салонный. Стильный. С идеальной укладкой, пренебрежением к миру и словами “мне плевать” во взгляде. Справа — он. В рубашке, мятой. С усталым лицом.С глазами, в которых кто-то когда-то жил. Голос был тихим. Таким, каким, возможно, говорил его отец. Или тот, кто ушёл слишком рано. “Ты можешь остаться тем, кого все хотят и никто не знает. Или стать тем, кто может быть рядом. Но рискует быть… недостаточным.” Блейз провёл рукой по рубашке. Сжал кулаки. Он не знал, как жить, если не быть идеальным.Но он знал, каково это каждый раз возвращаться в пустую комнату, в которой даже зеркало не смотрит в ответ. Он шагнул вперёд.В сторону рубашки. Отражение усмехнулось. И исчезло. А Блейз остался. И впервые не почувствовал потребности что-то поправить на себе. В комнате было светло. Но по-особенному. Как в экзаменационной аудитории, где белизна обнажает все несовершенства. Стены ровные, потолок высокий, воздух сухой. На столе всего один предмет: лист пергамента. Без заголовка. Без текста. Дафна подошла. Взяла его в руки. На обороте надпись: “Ты можешь написать любую версию себя. И она станет правдой. Никаких последствий. Никакой памяти о том, кем ты была.” На столе появилась ручка. И зеркало. В нём она. Но не как сейчас. А как… идеал. Сияющая. Блестящая. Без страха. Без ошибок. С титулами. С поклонниками. Без Астории, без отца, без слёз под одеялом. Она не казалась счастливой. Но казалась законченной. Дафна опустилась в кресло. Смотрела на зеркало. На перо. На возможность стереть всё, что болело, и создать биографию без трещин. Голос прозвучал тихо: “Идеал или человек. Выбирай.” Она провела пальцем по перу. Слегка надавила и из кончика капнула чёрнильная капля. Она могла бы начать с имени. Потом - профессия. Родители живы. Любовь без страха. Она поднесла перо к бумаге. А потом положила обратно. И скомкала лист. Она не хотела быть идеальной. Она хотела быть собой. Даже если это… тяжело. Зеркало потемнело. Исчезло. И воздух стал чуть теплее. Комната была похожа на кофейню. Тепло. Полумрак. Запах карамели и мускатного ореха. Уютные кресла, горящие свечи. И… люди. Много людей. Они сидели за столами. Говорили. Смеялись. Никто не замечал её. Она стояла у стены, как будто забыла, как дышать. Руки в карманах. Голова опущена. Сердце билось быстро. Здесь было безопасно. И… невыносимо одиноко. Перед ней появилось меню. Но вместо блюд слова. “Ты можешь остаться незаметной. Никто не спросит. Никто не осудит. Или ты можешь выйти на сцену. Сказать. И быть услышанной. Но, возможно, тебя не примут.” Сбоку сцена. Невысокая. Микрофон. Свет направлен в центр. На фоне тишина.Астория шагнула. Один раз. Потом ещё. Её тело дрожало. Она знала: если скажет хоть слово это будет как рёв. Потому что в ней накопилось слишком много молчания. Она встала перед микрофоном.Сделала вдох. - Меня зовут Астория. И я устала быть фоном. Все повернулись. Но никто не отвернулся. Она не говорила больше.И не нужно было. Комната исчезла.А внутри — осталось ощущение, что она, наконец, появилась. Он вошёл и комната не изменилась. Точнее, она не была другой. Она была его. Полки с книгами. Чёрная доска. Свет из узких окон.И на столе карта. Магическая. С каналами влияния, артефактами, точками подчинения. Его почерк. Его система. В кресле он. Но уже не “он” из прошлого. А тот, кем он мог стать. Кем почти стал.Глава Ордена. Архитектор контроля. Лицо безэмоциональное. Руки спокойны. - Ты пришёл, - сказал он, не поднимая взгляда. - Я знал, что однажды ты будешь смотреть на это со стороны. Тео стоял молча. - У нас был выбор. Быть теми, кого используют. Или теми, кто выстраивает правила. И вот ты здесь. На распутье. Но, если честно… - он поднял глаза, в которых не было ни ненависти, ни боли, - ты уже выбрал. Ты просто хочешь, чтобы кто-то позволил тебе повернуть обратно. На столе появилась папка. Тонкая.С печатью Министерства. На ней надпись: “Проект: ТАЙНОЕ КРЫЛО. Авторство: Теодор Нотт.” Голос в комнате был его собственным. Записанный. Уверенный. Холодный. "Контроль это акт милосердия. Если ты даёшь людям свободу они выбирают разрушение. Я просто упорядочил хаос." Тео медленно подошёл к столу. Смотрел на папку. Потом на себя. Потом в никуда. - Я не знаю, кем быть… - прошептал он. - Но ты уже решил, - сказал второй Тео. - Вопрос только хочешь ли ты искупить. Или закончить. Рядом появилась ещё одна вещь. Письмо. С адресом. На нём имя Гермионы. Выбор был без слов. Продолжить путь вверх. Или признаться. Сдаться. Сломать систему, которую сам построил. Он забрал письмо. Папку оставил. И вышел.Без победы. Без прощения. Но с первым шагом к чему-то, что не пахло властью. А виной. Когда двери закрылись за последним участником, в зале заиграла спокойная, ровная музыка. Пространство вокруг вновь изменилось, и все оказались в общей комнате отдыха обесточенной магией, с тёплым светом, мягкими креслами и чашками с чаем. Именно там Колин вручил каждому конверт. Внутри было одно предложение, отпечатанное чётким, строгим шрифтом: "Испытание было безопасным. Никто не исчез. Никто не пострадал. Но всё, что вы почувствовали было правдой." Они читали молча. Кто-то с облегчением. Кто-то с замиранием. Потому что выборов не отменить. Даже если они были воображаемыми. А дальше камеры снова включились. И началось интервью. - Гермиона, вы помните, кого выбрали? - Да. И это не делает легче. (пауза) Но я понимаю, зачем это было. Я увидела, кто остался бы со мной. Даже если бы не выбрала его. - Гарри, вам показали невозможную дилемму. Что теперь? - Теперь я понимаю, почему Дамблдор всегда говорил "выбор делает нас людьми". Но чёрт, я бы не хотел выбирать снова. - Рон, твой выбор остаться “в тени”... - Я выбрал не тень. Я выбрал людей, которых люблю. Даже если иногда они ярче меня. - Пэнси, это было… очень личное. - Да. И впервые честное. Я выбрала себя. Без упаковки. - Драко, письмо… - Оно было адресовано не кому-то. А мне. Я понял: пока я не честен с собой мне никто не поверит. - Луна, сказка или формула? - Они не исключают друг друга. Но сегодня я выбрала быть чудом, а не доказательством. -Блейз, ты изменился? - Нет. Я просто впервые позволил себе быть некрасивым. И это оказалось... терпимо. - Дафна, выбрала не совершенство? - Идеал это маска. Я выбрала быть неудобной. Зато настоящей. -Астория, твои слова тронули многих. - Я сказала их не для других. Для себя. - Тео… ты автор? - Я ошибка. Но, может быть, не финальная.

МИНИСТЕРСТВО МАГИИ

Департамент психомагической коррекции и эмоционального воспитания

“Испытание выбора не несло реальных последствий.

Все участники видели закодированные проекции, основанные на их страхах, желаниях и профилировании по психологическим тестам.

Однако, сделанный выбор оставляет отпечаток в магической структуре личности и может повлиять на последующие испытания, взаимоотношения и финальное голосование.

Пожалуйста, помните: даже если это иллюзия — вы реагировали по-настоящему.”