The Only

      Кай проходит в спальню спустя двадцать минут, видит разложенный незастеленный диван и развалившегося звездочкой Минджона, который уже посапывает. Рядом с парнем лежит его телефон, экран которого загорается от пришедшего сообщения. Кай поворачивается к Джону спиной, находит в шкафу плед и одеяло. Одеяло накидывает на Джона, а сам тихонечко ложится на свободном краю, укрываясь пледом. Его вдруг пронзает огромное, просто космическое чувство одиночества, а еще, где-то в районе позвоночника, закручивается ледянящий страх. Ли тихо лежит, стараясь дышать через раз, открывает и закрывает глаза, в голове с бешенной скоростью проносятся мысли навроде: «что мне теперь делать?», «я абсолютно никому не нужен» и «теперь у меня долг двенадцать миллионов вон и нет даже работы». Его трясет, он старается заснуть, вспоминает, что ему отменили больничные обезболивающие, от которых был туман в голове и пустота внутри. Теперь, без таблеток, он примерно раз в сто мыслей думает, что лучше бы его сбили насмерть.       Он старается не разбудить Минджона, даже когда сильно затекает рука, на которой он лежит, Кай терпит. Терпит противные мысли, что никак не хотят уйти и дать ему поспать, терпит дрожь, которая как легким электрошоком раз в несколько минут сотрясает его. Когда терпеть уже нет сил, Кай чувствует как колет в глазах, горячую влагу на щеках, а нос моментально закладывает и дышать уже почти невозможно. И трясти начинает сильнее.       – Кай? – Сонный голос справа. – Спи.       Ли старается просто исчезнуть. В каком-то очередном порыве страха, душевной боли и этого невыразимого одиночества, он стекает с края дивана на ковер, путаясь в пледе ползет на четвереньках из комнаты в кухню, а там, даже не включив свет, сжимается в клубок у окна, утыкаясь носом в коленки и дает волю слезам и истерическому смеху, что рвутся из него одновременно. Он затыкает рот рукой, накрывается пледом с головой, заваливается на бок и отдается истерике. В конце концов, он пытался уснуть.

***

      Минджон всегда спит чутко. Он всегда спит один, а на редких вписках ему сложно уснуть, когда ты вынужден ночевать не пойми где с двумя-тремя такими же как он пьяными раздолбаями в кровати (или вообще на полу). Даже засыпать с Юной, когда они могли остаться наедине, было проблематично.       Сквозь сон Минджон слышит, как Кай возится с одеялами. Когда его накрывают одним из них, сон становится крепче, а Кай исчезает из сознания.       А потом в сон врываются какие-то шорохи, чье-то слишком сильное сопение. И кто-то мелко трясется сбоку. Джон, в полусне поворачивается к соседу:       – Кай? Спи.       И проваливается в дрему. А потом сбоку становится холодно. Минджон снова просыпается, поворачивается налево, а там никого. Мозг не сразу обрабатывает информацию, Минджон бросает взгляд на часы на экране смартфона. Час сорок ночи. Отличное время поиграть в прятки. Еще несколько минут Минджон ждет, может тот ушел в туалет, и уже собирается снова отключиться, как слышит что-то очень сильно похожее на всхлип с кухни.       На кухне он врубает свет и видит ком из пледа с торчащими ногами на полу возле окна.       – Кай?       Всхлипы прекращаются.       – Ли Кай? – Джон подходит ближе и острожно дотрагивается до верхушки кома.       Тишина.       – Ты плачешь что ли?       «Худшее, что можно спросить в этой ситуации» – думает Минджон.       – Все в порядке. – Доносится из кома спустя пару секунд.       Минджон хмыкает, выходит в коридор за сигаретами, возвращается обратно и закуривает прямо в окно.       Ком молчит, а потом из пледа высовывается заплаканное лицо Кая. У него растрепанные волосы, да и в целом весь его вид говорит о том, что он не в порядке.       – Будешь? – Минджон протягивает пачку вместе с зажигалкой, а Ли хмуро смотрит на это, не зная, что делать.       – Прости, что разбудил.       Минджон стряхивает пепел, а потом кладет протянутую пачку рядом с Каем.       – Попей воды и высморкайся нормально – легче станет. А потом можно покурить. Еще легче станет.       – Откуда ты...       – Ты думаешь, я не плакал ни разу в жизни? – Он ухмыляется. – Из-за той же Юны – тысячу раз.       – Юны?       Кай все-таки идет к фильтру и набирает воды.       – Твоей нынче девушки. Думал, хоть это вспомнишь. – Джон с силой затягивается. – Ты ее у меня увел.       – Так ты поэтому меня ненавидишь? – Кай удивленно застывает со стаканом в руке.       Ненавидит? А правда ли Минджон его ненавидит? За эти сутки ненависть как-то подзабылась. Не то чтобы Чхве Минджону нравился Кай или он хотел бы с ним дружить. Но видимо у Джона слишком большое сердце, потому что он просто может поставить себя на место Кая. Просто человек, которому не повезло. Просто человек, которому очень плохо. Просто человек, который нуждается в помощи. Да и Кай в последнее время ведет себя как «просто человек», а не как «уёбок».       – Не то чтобы ненавижу. Просто я – последний, к кому бы ты обратился за помощью. И последний, кто бы тебе помог.       А потом Кай уверенно берет из пачки сигарету, уверенно щелкает зажигалкой и так же уверенно заходится в кашле с непривычки. Минджон учит его затягиваться так, чтобы дым не попадал сразу в горло, не душил. Они молчат, стоя у окна. Время переваливает за три ночи, и Кай наконец успокаивается.       Наревевшись вдоволь и накурившись сигарет, он отрубается меньше, чем за пару минут.

***

      Утро врывается в жизнь с громким чужим будильником и серым светом из незашторенного окна. Рядом ощущается какое-то копошение, чей-то полусонный стон.       Кай отрывает голову от подушки, пытаясь открыть веки. Из уголка рта слюна стекает прямо на наволочку.       – Просыпайся. – Минджон несильно толкает сонного парня в плечо, а сам поднимается с дивана.       Что бы в жизни не происходило, а пары идут по расписанию. У них выпускной курс и пропускать занятия – лишать себя же шансов на успешную сдачу экзаменов.       Джон быстро разминает спину и плечи, умывается в ванной, вместо чистки зубов прополаскивает рот водой, а потом ставит чайник на кухне.       – Ли Кай! Поднимайся блять!       Кай нехотя выпутывается из одеяла, потягивается и трет глаза. Вставать не хочется. Да и жить в принципе не хочется. Если бы не Джон… кто знает, может быть Кай бы тихонечко умер в какой-нибудь подворотне, не найдя свой дом? Его вдруг передёргивает от самой мысли об этом. «Ну уж нет, блять. Я ещё поживу, раз врачи столько надо мной бились».       Кай отыскивает чистые вещи в шкафу. Они кажутся ему чужими, словно он одалживает одежду у кого-то. Внутри где-то как будто снова подступает истерика, но парень не даёт ей полноправно завладеть им. Нет. Он ещё поживёт. Он так решил сейчас и никакая истерика это не изменит.       – Ну что ты там копаешься? – Недовольно ворчит Минджон, заглядывая в комнату. – Мы опаздаем в универ, если будешь долго собираться.       – Хочешь... переодеться? – Кай поворачивает к нему голову с двумя парами джинсов в руках. – Вроде, мы одинакового размера.       Минджон оторопело молчит, поднимая брови. Переодеться? Хотя он мог бы, ведь до сих пор во вчерашней одежде.       – Там на кухне. Я яичницу приготовил. – Джон указывает головой в сторону кухни. – Поешь.       – Переоденься. –  Отвечает Кай, прежде чем уйти за едой.       Через несколько минут Джон присоединяется к трапезе на кухне. На нём от носков и до рубашки – образ, полностью собранный из гардероба Кая.       Ситуация сюр. Он сидит рядом с человеком, которого ненавидел все три года универа. С человеком, который выбешивал его, едва только появлялся в поле зрения. С человеком, который увёл его девушку, твою мать! Мало того, что сидит, он в одежде этого самого человека. Покупает и готовит ему еду. И даже угощает сигаретой ночью. Его никто не просил и не заставлял, но всё выходит как-то через чур логично и закономерно, словно так и должно быть. Словно Джон следует какой-то инструкции, где расписан каждый следующий пункт. Больница – дом – обеды – ночные сигареты – а сейчас завтрак, чужая одежда (которая кстати великовата ему в плечах и бедрах, потому что они ни черта ни одинакового размера), а после – университет.       Джон не хочет об этом думать, но возможно он всё ещё чувствует вину за тот день, когда не вызвал Каю скорую?       Он показывает Каю дорогу до универа. Приходится покупать ему транспортную карту и учить пользоваться ею (как это можно было забыть?). Джон постоянно повторяет:       – Запоминай дорогу! – И дергает Кая за рукав, когда тот уплывает в свои мысли.       Перед входом в университет они останавливаются.       – Дальше сам. Мы с тобой не друзья, стрёмно вместе таскаться. Аудитория четыреста пятьдесят шесть, найдешь?       Кай кивает. Теперь он сам за себя. Хорошо.        – Увидимся.       Джон исчезает за дверьми учебного корпуса, а Кай остаётся стоять один в потоке спешащих на занятие студентов.   «Аудитория четыреста пятьдесят шесть».

***

             Пара начинается, а Кая нет. Джон ёрзает на стуле, выглядывая парня. «Неужели аудиторию найти не смог?»       Он сидит рядом со своими друзьями Мингю и Бонхва, те то и дело тыкают его в плечо и показывают мемчики из катока и обсуждают предстоящую вписку.       – Девчонок позовём? – Шепчет Мингю Бонхве.       – Да не, ты посмотри на него. – Бонхва кивает на Джона. – Он до сих пор не отошел от расставания.       – Так наоборот надо переключиться. Давайте позовём. – Канючит Мингю.       – Ты так говоришь, потому что сам девушку никак найти не можешь. – Усмехвается в ответ Бонхва.       – Я вас вообще-то прекрасно слышу. – Шипит на них Минджон. – Заткнитесь.       Джон нервно стучит кончиком карандаша по листу учебника. Пытается не отвлекаться на друзей и слушать лектора. Но всё равно в итоге отвлекается, потому что периодически посматривает на дверь и ждёт, когда один придурок наконец войдёт в аудиторию.         Чхве сам не может понять, почему он переживает, но уже середина пары, а Кай всё ещё не пришел.       Он смотрит то на время на экране смартфона, то снова на дверь внизу аудитории. Внезапно встаёт и, жестами показывая лектору, что идет в туалет, уходит с пары. Сначала выходит на улицу, и даже обходит корпус по периметру – Кая на улице нет. Нет и в столовой, и ни в одном из туалетов. Нет на кафедре. И в кабинете декана.       «Неужели домой уехал? Придурок!»       Джон как-то резко жалеет, что слишком беспокоился об этой личинке человека, и уже собирается вернуться на пару, мысленно ругаясь на идиота, у которого отшибло память, как вдруг замечает Кая, стоящего в главном холле и изучающего расписание.       – Ты что тут делаешь? Пара давно началась! – Шипит Джон, подлетая к Каю.       – Да. Но оказывается, если идти по указателям в том корпусе, то они ведут на пятый этаж к аудиториям пятьсот один – пятьсот десять. Ты знал?       Минджон мысленно даёт себе подзатыльник. Все, кто учится в этом корпусе знают, что указатели тут перепутаны местами из-за какой-то нелепой ошибки при ремонте. Каждый, кто здесь учится оступался на первом курсе и приходил не в свою аудиторию. Иногда дважды, и даже трижды. Но уж к последнему курсу, все давным давно знали, и где пятьсот пятая, и где четыреста пятдесят шестая. Вот только Джон всё время забывал, что Кай всё забыл. Иронично.       – Знал. – Сквозь зубы выдавливает Минджон. – Пошли со мной, может не поставят пропуск.       Ли хило кивает и тащится следом. Что ему остаётся?       Они ловят на себе взгляды буквально всех присутствующих, когда заходят в аудиторию. У студентов расширяются глаза и такие лица, словно они увидели мертвеца. Ещё бы! Увидеть рядом Чхве Минджона и Ли Кая, и чтобы они не избивали друг друга и не сыпали ядовитыми насмешками. Такого ещё не было.       – А, господин Ли. – Лектор подходит к ним ближе. – Давно вас не было видно. Не расскажете нам, почему столько занятий прогуляли?       – Он попал под машину. Сломал рёбра и был в коме, а сейчас потерял память. – Отвечает за него Джон.       Мужчина тут же мрачнеет и выдавливает из себя сухое:       – Кхм. Что ж... Проходите пожалуйста.       Джон толкает Кая плечом, показывая на тот ряд, где сидит сам.       – Иди туда.       Так и усаживаются. Джон на своё место, Кай рядом. И сбывается то, чего Чхве так не хотел – на них все смотрят, а Мингю и Бонхва так вообще в ахуе. У Бонхвы вид как будто он возмущён, шокирован и разгневан одновременно. А Мингю просто выпучил глаза и выразительно смотрит на Минджона, как бы говоря «какого хрена тут происходит, не желаешь объяснить?»       Минджон только тяжело вздыхает. Именно такого он и хотел избежать, расставшись сегодня с Ли перед корпусом. И нет, ничего он объяснять не хочет, потому что и сам не понимает какого тут происходит.       Кай тихо сидит рядом, тоже пребывает в прострации из-за до сих пор пялящихся на них одногруппников. И косится на Минджона.       Тот снова толкает его плечом и шипит:       – Пиши лекцию.       Понимает, что у Кая нет ни тетради, ни ручки, ни учебника, ни планшета или ноутбука, на которые сейчас большинство студентов конспектируют материал, поэтому выдирает листки из своей тетради и находит в кармане рюкзака карандаш.       – Вот. Тут и пиши.       Кай конечно пытается, но очень быстро осознает, что не понимает практически ни слова из лекции. Слова, ему незнакомые, практически все специфические. Какие-то формулы рассчета эффективности, где непонятно, что из чего берётся. Какие-то непонятные графики, которые слишком быстро мелькают, чтобы он успел их прочесть. Кай даже не понимает, что это за предмет.       – Эй! Ты чего не конспектируешь? – Возмущённо шепчет Джон.       – Да я не понимаю, что писать.       – Лекцию пиши.       Кай закатывает глаза.       – Не тупой. Я ни черта не понимаю, о чём он говорит. – Парень подбородком указывает на лектора.       – Не тупой, но не понимаешь… - Насмешливо тянет Джон и отворачивается.       Это не его дело. Нянькой он этому придурку быть не собирается и разжёвывать материал – тоже. Хотя парень не виноват, что попал под машину…       Джон одёргивает себя. Ему не нравится оправдывать Кая, не нравится относиться к нему по-другому. Но и так, как раньше, уже не получается. Он больше не может ненавидеть Ли. Просто не выходит.       Под конец пары Кай совсем сдувается и сидит, калякая на листе какие-то скопления линий. Они с Минджоном синхронно встают в конце пары и идут к выходу из аудитории. В коридоре Джон останавливает Кая:       – Возьми себя в руки. Больше я ничего показывать тут не буду, Кай. И нянчиться с тобой тоже не буду. Подойди к декану и объяснись с ним, он в курсе твоей ситуации, но нужно чтобы ты оформил все официально, иначе могут наставить прогулов и отчислить. Налаживай свою жизнь.       – Хорошо. – Кисло улыбается Кай. – А где декан?       – На шестом этаже. По-моему, он в шестьсот двадцптом кабинете. Ну, там написано будет. Без утренних приколов.       – Спасибо. – Кай кивает, разворачивается и уходит.       Нет. Он не злится и не расстроен. Да и с чего бы? Джон и так сделал больше, чем мог бы. Навещал в больнице, довёл до дома, купил еды, показал, как готовить, довёл до университета. Дальше действительно нужно ориентироваться самому, не может же Кай теперь до конца жизни висеть на чужой шее?       Но до декана дойти так и не получается. Поднимаясь по лестнице, парень слышит летящее вдогонку:       – Кай? Ли Кай! Кай, подожди!       К нему подлетает невысокая девушка с перекрашенными в русый длинными волосами. Стройная и довольно симпатичная.       – Извините, мы знакомы? – Стандартный вопрос в последнее время, заменяющий Каю «привет, как дела».       Девушка тихо хихикает, прикрывая рот ладошкой.       – Перестань так шутить, иначе я начну волноваться.       – Я не шучу.       – Почему тебя так долго не было? Я звонила, ты не отвечал. Я подумала, ты меня бросил. – Девушка погрустнела. – Это же не так?       – Извините, но я не могу вспомнить вашего имени.       – Кай, прекрати так шутить! Уже не смешно! – Девушка хмурится и легонько толкает парня в плечо.       – Я не шучу. - Повторяет он. – Не так давно я попал в аварию и впал в кому из-за травм и сотрясения мозга, а когда очнулся – то уже не помнил ничего. Я полностью потерял память.       – Что значит, полностью потерял? – Она мило округляет глаза и поджимает губки.       – Когда я очнулся, то не смог вспомнить даже своего имени.       – Так Чзве Минджон не врал… - Девушка прикрывает рот рукой и вдруг всхлипывает. – Он не врал! А я, дура, думала, он издевается надо мной!       – Джон отвел меня из больницы домой и привел сюда.       Девушка качает головой.                   – Этого не может быть. Джон последний, кто бы стал такое делать. Ведь из-за тебя мы с ним расстались. Ты мой парень, если конечно, нас ещё можно считать парой.       – Так ты выходит, Юна?       – Да, я Сон Юна. Ты помнишь мое имя?       – Нет. Минджон рассказал, что я увёл тебя у него.       – Это правда. – Мило улыбается Юна.       А потом с надеждой заглядывает Каю в глаза.       «Что ж, хоть кто-то условно знакомый кроме Минджона. Пусть она мне расскажет, что здесь находится».       Кай слегка нервно улыбается, смотря ей в глаза.       – Приятно снова познакомиться, Сон Юна. Раз уж мы вроде как пара, можешь показать мне, где тут всё находится? Я совсем не ориентируюсь. Мне сейчас нужно к декану.       – Пошли. – Девушка спокойно обвивает руками его локоть, утягивая за собой наверх.       Она дожидается его возле кабинета, а затем тащит в столовку на первом этаже.       – А как же пары?       – У тебя сейчас нет пар, Кай. Я твоё расписание уже выучила. – Она игриво улыбается, крепче сжимая его руку.       Не то чтобы Кай был против, но это как-то слишком внезапно для него. За прошедшие сутки, он привык к молчаливому Джону, который чуть что сразу начинал ехидничать и ворчать.       Так вот оказывается кто причина их вражды? Девушка, ростом хорошо если метр пятьдесят, ведущая его в сторону его бывшей студенческой жизни.       В столовой шумно. Толпа людей: одни толкается в очереди возле кассы, другие – ищут свободные места, которых нет. Юна тянет его к столику в центре помещения, за которым расположилась компания из пяти человек.       – Смотрите, кого я привела! – Радостно кричит девушка ещё с середины зала.       На них поднимают взгляды парни за столиком. На лицах неверие, удивление. Что-то типа «Воу, он живой что-ли? Не ожидали».       Они подходят к столу. Юна весело здоровается с каждым из парней, а Кай стоит истуканом. Естественно он никого из них не помнит. Но если судить по первому впечатлению, эти люди кажутся ему недалёкими. Как будто все их интересы слишком поверхностные. Но Кай же не может знать наверняка.       – А ты чего застыл? – Голос со стороны столика возвращает его в реальность. – Почему на связь не выходил? Мы думали ты там в запой ушёл, хаха.         Парни за столом ухмыляются.       – Нет. Я попал под машину. Был в больнице. – Говорит спокойно. Смотрит как на пустое место.       Если это и вправду его друзья, то почему не искали его? Почему не навестили хоть раз? Ведь Джон наверняка сказал и им, и Юне.       – Так это правда? – Парни уже не смеются. Мрачнеют на глазах, а один из них двигается в сторону, освобождая место для Кая. – Чхве Минджон говорил нам, но я думал, это разгон. Он же только херню и может говорить своим вонючим хлебальником.       Кая передёргивает с этого. Да, Джон не сахар, но чтобы так про него говорить, должны быть какие-то основания. А пока, судя по ситуации, козёл здесь только Кай.       – Дружище, – парень слева обнимает его за плечи, – давай зависнем у меня сегодня? В программе пиво, гонки по плойке и разговоры за жизнь.       На последнем пункте пятеро парней снова ухмыляются.       Каю не нравится эта идея, но это вроде как его друзья. Надо же восстанавливать свою жизнь. Такая у него жизнь была раньше, видимо.       Кай поворачивает голову влево, смотрит на обнимающего его парня:       – Как тебя зовут?       – Что? В смысле?       – Я потерял память после аварии. Как тебя зовут? Я не помню.       – Минхо. Кай, ну ты даешь! Чё, реально ничё не помнишь?       – Реально.       – Ну, может оно и к лучшему. – Подаёт голос парень из дальнего угла. Он отличается от остальных обильным количеством татуировок и ярко-красными волосами. Бунтарь. – Некоторые моменты из прошлого и правда лучше не помнить.       Юна щебечет, что-то про прогуляться после пар и убегает к своим подругам. А Кай остаётся с «друзьями», чтобы заново познакомиться. Невысокий весельчак с пирсингом в ухе – Минхо, красноволосый бунтарь с татуировками – Донсун, самый высокий парень в компании, плечистый и подкачанный – Тэмин - он брат Юны, парень напротив Кая, одетый в гавайскую рубашку и белую футболку, с нахальным выражением лица – Чжэ Ли, и наконец, похоже, главарь их компании, парень с резкими чертами лица, миндалевидными черными глазами и вечной усмешкой на лице – Ынсо. И Кай. Вот такая компания. Но почему же он чувствует себя здесь чужим?       Ли вздергивает голову и ловит на себе пристальный взгляд. Джон сидит на другой стороне зала, лицом к нему и смотрит. А когда понимает, что Кай его заметил, криво усмехается и встаёт со своего места.       – Я отойду. – Бросает Кай своей новой компашке, и спешит за Минджоном на выход.       Тот идет по университетским коридорчикам, не оборачиваясь, выходя на улицу, прямиком возле курилки. Он лениво прикуривает сигарету, делает первую затяжку, и только потом замечает Кая, вышедшего следом. Джон раздраженно кривит лицо:       – Зачем ты за мной тащишься?       – Хочу поговорить.       – Разве я не сказал тебе, что теперь ты сам за себя? – Чхве выпускает дым и затягивается снова. – Ты же вернулся к своим друзьям и к Юне. Какие проблемы?       – Да, но… Я хотел узнать. – Кай прислоняется спиной к стене корпуса. – Почему мы враждовали? Только из-за Юны?       Джон прыскает и даже курить перестает.       – Почему?! Ты вел себя как мудак, Кай! Вот почему. Ты и сейчас не сильно-то поменялся.       Ложь. Минджон видит, что Ли ведёт себя иначе, разговаривает иначе. Но признать это – значит признать Кая неплохим парнем. А Джон знает, что Ли – плохой человек. Он просто ещё не вспомнил об этом.       – Разве я веду себя как мудак? Разве делаю что-то плохое?       – Сейчас нет. Но надолго ли? – Минджон походит ближе, испепеляя Кая взглядом. – Ты не помнишь, почему мы враги? Хорошо. Давай я тебе расскажу, например, о том, как ты просто так избивал других студентов? А когда я вмешался, чтобы одного из них защитить, ты и меня избил. Полицейской дубинкой между прочим. Интересно до сих пор, где ты её взял? Или напомнить тебе, о том, как ты с друзьями ограбил магазин и избил продавца, а потом, вот совпадение, и меня тоже, за то что я пытался вас остановить? Я тогда еле дышал, гандон ты вонючий! Хорошо, что ты забыл, какие ты слухи однажды распускал, про одного из моих знакомых. Вот уж никогда не думал, что ты опустишься до такого. И да. Ты увёл мою девушку. Которую я любил между прочим.       Кай всё это выслушивает, и не понимает, как он мог такое делать. Это больше похоже на беспочвенные обвинения, потому что избить человека? У него бы рука не поднялась. А самое странное, что Кай и своей вины за это не чувствует. Он этого не делал в самом деле. Он не помнит. Да и не мог он... Единственное доказательство, что всё это правда – Юна и её слова сегодня утром.       – Ну, что замолчал? – Ядовито бросает Минджон, а сам достает уже вторую сигарету.       – Я не мудак. – Отвечает Ли, смотря на Джона исподлобья. – И ты... можешь забрать Юну обратно? Я верну её...       Он не успевает договорить, потому что Минджон с размаху вмазывает ему пощечину.       – Твои слова сейчас только доказывают обратное. – Чхве в бешенстве. – Она тебе что одежда из магазина, возвращать если не понравилась? Что значит «верну»? А её чувства? Не считаются, да?       – Ну прости. – Кай примирительно выставляет вперед руки.       – Стой! Не бей меня! Я не так выразился. Я имею ввиду... – Он закусывает губу, пытаясь подобрать слова. – Я должен сожалеть обо всём, что натворил. Но я этого не помню совсем ничего, я клянусь, это правда. И если бы я мог, я бы вернул тебе твою девушку.       Ли приседает на корточки, поворачиваясь к Минджону боком.       – Я не знаю, что мне сейчас делать. Ты меня возненавидишь ещё сильнее, если я сейчас скажу то, что чувствую.       Минджон застывает с сигаретой в руке.       – Ну и что ты чувствуешь?       – Ничего.       После пары секунд тишины, Кай поясняет:       – Я ничего не чувствую. Хотя по-моему должен стыдиться того, что делал раньше. Но я сейчас не я. Или тогда был не я. Короче, я не чувствую вины. Хотя это очень плохо.       «Лучше б вовсе держал язык за зубами» - запоздало думает Кай.       А Минджон просто бросает сигарету, и уходит не прощаясь и не оглядываясь.

***

      Злит. Злит. Злит! Как же его всё злит! И ситуация, и этот уёбок! Ничего он не чувствует! Вернёт Юну, если Минджон захочет! Как у него вообще язык повернулся такое спиздануть?       Минджон со злости пинает колонну в холле. Надо вернуться и ещё раз вмазать мудаку этому! Как он там сказал? «Я был не я»? Не так ли говорят все психопаты, что насилуют и избивают своих жертв?       Да как вообще Минджон мог допустить, что перед ним какой-то другой, новый человек? Как он мог ему готовить еду ? И помогать? Сам дурак, выходит.       Чхве трясёт вплоть до следующей пары. На которую естественно приходит Ли Кай. От этого имени теперь снова челюсть сводит.       Кай благоразумно устраивается на несколько рядов ниже Минджона.       Но примерно спустя минут десять от начала пары он оборачивается и смотрит наверх, пока не ловит на себе ответный гневный взгляд.       Так они и переглядваются до конца пары.       Кай каждым взглядом говорит только «Разговор не окончен».       Взгляды Минджона говорят разное, но каждый раз не очень лестное. «Мудак». «Тварь». «Лучше б ты сдох». «Отвернись, придурок». «Я тебе сейчас врежу». И наконец любимое – «конченный уёбок».       В конце пары Кай первым бросается к выходу. Его план очень прост, Минджон наверняка не хочет больше с ним общаться, а значит сейчас постарается быстрее сбежать, лишь бы с Ли не пересекаться, а значит, Кай должен поймать его на выходе. Так и происходит. Чхве Минджон буквально вылетает из аудитории с гневной аурой вокруг себя, а Кай ловко хватает того за руку и тащит на лестницу, где поменьше народа, пока Чхве не успел опомниться.       – Отпусти блять! – Сквозь зубы выплевывает Минджон, когда его затаскивают на лестничный пролёт.       – Нет. – Отрезает Кай. – Сначала мы поговорим.       – Поговорили уже.       – Не договорили значит. – Кай разворачивает Джона к себе.       – Я тебе сейчас врежу. Я серьёзно. – Минджон теряет последние крупицы самообладания.       – Хорошо, врежь мне, после того как я договорю.       – Ты охуел?!       Рука Джона с силой врезается в бок Кая, а тот сгибается пополам, потому что это тот самый бок на который он упал полтора месяца назад, но Джона не отпускает.       – П-полегче. – Еле слышно выдыхает он.       – Если не отпустишь – ударю сильнее. Отпусти блять, уёбок! – Внезапно орёт Минджон. И снова бьёт Кая, но уже в плечо.       – Тише блин. – Кай всё еще не может отдышаться.       Ребра сводит зубодробительной парализующей болью, как будто он снова их сломал. У него даже глаза заслезились. И дышится через раз.       – Прости, что я тебе наговорил всякого. – Наконец выдаёт Кай, всё также согнувшись. Поднимает только голову, смотря на Минджона снизу вверх. – Прости пожалуйста. Да, я придурок. Идиот. Возможно даже козёл. Но никак не мудак, и не уёбок. По крайней мере не сейчас. Слышишь? Я не хочу тебя злить. И не хочу, чтобы мы не общались.       Минджон молчит и гневно смотрит в ответ. Скрипит зубами от злости. Но почему-то от слова «прости» гнев потихоньку начинает испаряться.       – Ладно. – Наконец выдыхает Джон. – Но ты должен чувствовать вину за прошлые проступки, Кай. Ты не можешь просто отмазаться тем, что всё забыл, а значит этого как будто не было.       – Как же мне это исправить?       – Извинись перед всеми, кому навредил.       – Тогда ты простишь меня?       – Ха-ха. Когда это случится, я буду уже на пенсии. Нет смысла обижаться на тебя столько лет. Отпусти.       – Чхве Минджон. – Кай только сейчас разгибается, но едва дышит от боли. – Прости меня за то, что избил тебя несколько раз. И за то, что увёл твою девушку.       – Прощаю. – Слово срывается с губ легко и непринужденно, словно ждало этого момента. – А теперь отпусти.       Кай разжимает пальцы. На секунду проскальзывает тревожная мысль, что Минджон сейчас уйдёт и больше с ним не заговорит. Но Джон остаётся на месте, слегка разминает другой рукой затекшее от сильной хватки запястье и хмуро посматривает на Кая.       – Покурить хочешь?

***

      Хорошо, что на сегодня пары закончились. А то они бы точно опоздали на очередную, учитывая с какой вальяжностью оба курят.       – Что собираешься делать? – Спрашивает Минджон.       – Сейчас или вообще?       – Вообще и сейчас. Со своей жизнью что собираешься делать?       – Жить, блин, конечно. – Усмехается Кай. – Мои вроде как друзья позвали на вечеринку.       – Пойдёшь?       – Собираюсь, да.       – Ты охуел?       – Да что не так? – Кай заламывает бровь, смотря на Джона. – Только не уходи как в прошлый раз.       – Ладно, ты не особо впечатлился, когда я тебе сказал, про разграбленный магазин. Но тебя вообще не волнует, что всё время, что ты был в больнице, они тебя не искали. Более того, они тебя не навестили даже когда я сказал им, где ты и что с тобой.       – Они туповаты. – Кай снова смеется.       – Или им плевать что с тобой.       – В любом случае, – Ли тушит сигарету об урну и снова поворачивается к Минджону, - ты сказал мне налаживать свою жизнь. У меня из знакомых только ты, Юна и эти ребята теперь. Со мной ты сам не хочешь общаться. С Юной я не хочу. Прежде всего, чтобы никому не пудрить мозги. Вот и остаются они.       Джон ухмыляется:       – Как умело ты отмазался. Что ни говори, а это черта твоей натуры – что до аварии, что после. С чего ты взял, что я не хочу общаться? Стою же тут с тобой.       – Сам же утром говорил, что тебе со мной стрёмно и что мы не друзья.       – Об этом уже поздно думать.       – Ладно. Тогда я никуда не пойду. Буду прилежно учить эту херобору, что мы сегодня писали. Но экзамены я кажется, не сдам.       Джон морщится, а потом с удивлением для самого себя выдаёт:       – Можешь пойти со мной сегодня. А завтра разберёмся с этой хероборой.