Ниже мёртвых

Холод. Острый, вязкий, въевшийся в бетонные стены и металлические шкафы. Наэль Делани стоял над бездыханном и изуродаванном телом. Его руки облачены в латексные перчатки, скальпель блестел тусклым светом под лампами. Затхлый и непримечательный морг старого района: треснувшие плитки на полу, тусклый жёлтый свет, запах формалина и тухлой плоти. Тело мужчины лежало на стальном столе. Его трупного цвета кожа казалась почти серой в холодном свете. Кончики пальцев были посиневшими, под ногтями — полоски грязи. Возраст — около тридцати пяти. Вес — недобор килограммов десять. Кости запястий резко выступали под кожей. Врач медленно протирал спиртовой салфеткой лезвие скальпеля. Он не торопился, потому что некуда. Работа требовала уважения. Даже к мертвецам. На передней части шеи — слабая борозда, как от тонкого шнура, не с первого взгляда заметная. На внутренней стороне локтей — старые следы синюшных проколов: давно зажившие. Наэль достал диктофон, нажал кнопку записи. Его голос звучал ровно, монотонно, отталкивался от стен помещения: — Неустановленный мужчина. Возраст 30–40 лет. Рост сто семьдесят два сантиметра. Вес шестьдесят килограммов. — Причина смерти предварительно: механическая асфиксия, возможная компрессия шеи. — Наличие синяков в области грудной клетки, рёбер. Предполагаемый механизм — удары тупым предметом. — Нет признаков активной защиты. — Следы инъекций застарелые. Он поставил паузу. Провёл пальцем по внутренней стороне губ у мертвеца. На подушечке осталась еле заметная серая крошка. — Вероятный факт прижизненного употребления наркотических веществ. — Образцы отправлены на токсикологический анализ. Мужчина снял отпечатки пальцев аккуратно и легко, как-будто человек просто спал. Потом тщательно осмотрел одежду: никаких личных вещей; дешёвый свитер, грязные джинсы, рваная подошва на левом ботинке. На внутренней стороне джинсового кармана — еле заметная нашивка: "H. COLE". Наэль записал это в блокнот. Почерк был чётким, угловатым. Он не строил догадок. Не спешил. Пока это было просто тело. Просто очередная бумажная работа. Доктор Эллисон, старший, всё это время сидел за столом в углу. Он бесстрастно читал газету, протягивая давно остывший и крепкий кофе, вовсе не брезгуя. На него уже давно не производили впечатления ни трупы, ни запах гниения. — Новый парень. Ты не слышал? — лениво отозвался Эллисон, не поднимая глаз. Наэль, для удобства сняв одну перчатку, принялся заполнять протокол. — Какой новый? — Судья Бэнкс пригнал нам нового детектива. Говорят, жёсткий. Работал на юге. Делани поставил подпись на листе идентификации. Он знал, что новые детективы редко приносили что-то хорошее, чаще — только головную боль. Он склонился над телом снова. Под ногтями — чёрная грязь и что-то похожее на металлическую стружку. Марк взял соскоб, чтобы отправить в лабораторию. Работа шла часами: раскрыть веки, Проверить радужку (помутнение типичное для умершего несколько часов назад), осмотреть зубы (плохая гигиена, несколько пломб, одна трещина на клыке). Всё складывалось в портрет. Мужчина. Небогатый. Живший тяжело. Возможно, наркоман в ремиссии. Похоже, последнее время где-то работал физически — на руках свежие мозоли. Но кто его убил — и почему? — вопрос оставался открытым. Только к вечеру Наэль вернулся к себе в кабинет. Тусклый свет лампы, куча бумаг на столе и сочившийся холод через щель окна. Дверь закрыта, мир снаружи казался другим — как будто он нырнул в мёртвую воду и до сих пор не всплыл. Подойдя к столу, Наэль, с тяжёлым вздохом сев на до ужаса неудобное кресло, взял в руки свежий протокол. Кто-то вписал имя: "H. COLE" — возможно, Говард Коул, зарегистрирован в приюте на Бейкер-стрит. Но мужчина знал: приюты этих мест — дырявые сетки. Там записи фальшивые, документы — старые клочки бумажек, а настоящие имена давно утонули в канаве вместе с их носителями. Его взгляд сново зацепился за снимок: тело, уродливая борозда на шее и это странное выражение лица. Ни страх, ни боль — что-то другое, как(будто в смерти он нашёл то, чего ему не хватало при жизни. Наэль провёл рукой по мокрым от пота коротким волосам, зачесав чёлку назад, и прикрыл глаза. На секунду. Работа только начиналась. Ближе к полуночи Наэль вышел из морга. Небо было стальным, низким. Ветер гнал по тротуарам серые клочья мусора, кружа их в уродливых танцах. Он сел в старую "Шевроле", отогнал в сторону мысль о тёплой квартире и отправился на Бейкер-стрит. Приют "Сент-Гэбриэл" стоял между двумя заброшенными складами. Облупленная жёлтая вывеска трепыхалась на ветру. В окнах не было света — только тусклое пятно над входной дверью. Наэль вышел из машины, натянул воротник куртки. В нос ударил запах сырости и дешёвого антисептика. Входить в это помещение до противного не хотелось. Дверь открыл высокий худощавый мужчина в потрёпанном свитере с вытянутыми локтями. Его глаза были красными от недосыпа. — Вам чего? — спросил он хриплым голосом. — Полиция, — коротко предъявил Наэль, показывая своё удостоверение, — Мне нужен администратор. Мужчина безразлично пожал плечами и жестом указал ему идти за ним. Внутри пахло дешёвой похлёбкой и старостью. По протёр ому и в местах отколупленному полу шаркали несколько обитателей, как тени: кто-то кашлял в дальнем углу, а кто-то тихо бормотал сам с собой, переодически хихикая. Администратором оказалась женщина лет пятидесяти. Сухая, как табак. На лице — сеть глубоких морщин. — Коул? — переспросила она, листая потрёпанный журнал регистрации и причмокивая накрашенными губами. — Был здесь. Ночевал иногда. Но последние недели три не появлялся. — Его полное имя? — Элиас Коул, — Бросила администратор, не поднимая глаз. — Никто толком не знал. Он мало говорил. Наэль записывал всю полученную информацию в журнал, кивая. — Проблемы были? — Нет. Тихий. Не пил. Работал иногда на разгрузке у Макбрайта в складе через дорогу. Врач ещё несколько минут задавал вопросы и большинство ответов были либо расплывчатыми, либо "не знаю". Решив, что большего он здесь не заполучит, Наэль покинул приют. Ветер усилился. В переулках завывал холод, как стая невидимых собак. Элиас Коул. Ни Говард, ни Генри. Ошибка в регистрации либо глупый обман. Наэль не удивился. В этом районе имя — это пустой звук, который можно сменить, когда прижмет. Было решено отправиться к складу Макбрайта. Но офис был закрыт. На дверях — ржавая цепь и табличка: "Арендуется". — Сраная кантора! — прошипел сквозь стиснутые зубы, пнув от злости дряхлую дверь. Значит, след вёл в никуда. Ночью Наэль сидел за кухонным столом, листая рапорт и записи. Труп. Следы удушения. Признаки гиблой наркотической зависимости. Имя, которое почти ничего не даёт. Место работы, которое не существует и вовсе. Он сделал глоток холодного кофе, снова смотря на вложенные фотографии. В одном из снимков переулка его внимание привлекла одна неожиданная деталь: на земле, недалеко от тела, валялся тонкий кожаный шнурок. Он почти сливался с грязью, завязанный узлом. Делани вспомнил борозду на шее. Узкая, как раз под шнурок. Но в рапорте, составленном на месте происшествия, про шнурок ничего не было. Ни слова. И Наэль понял: кто-то не захотел, чтобы эту улику нашли или заметили. Он записал себе на полях: "Пересмотреть место находки тела. Опросить оперативников. Проверить камеры." На следующее утро он вернулся в морг. Тело всё ещё лежало в камере номер 12. На лбу — меловая метка. Наэль вытащил труп на стол, настроил лампу. Провёл пальцами по шее. Теперь, зная о шнурке, он видел: борозда начиналась сзади, у основания черепа, и уходила вперёд под острым углом, как если бы кто-то стоял за спиной, затягивая петлю. Он вписал об этом в новом протоколе. Приложил фотографии. Потом сново взялся за ногти. Под микроскопом он увидел: частицы грязи, возможно — металлической стружки, а также микроскопические волокна — нейлоновые. Всплыл назревающий вопрос: Где он был перед смертью? Что пытался зацепить руками? От переизбытка информации и внешних раздрожителей виски начинают противно пульсировать. Это дело будет другим. Не тем, которое можно закрыть парой отчётов и забыть. Это была грязная нить, зацепившая его горло. И, кажется, она уже начала затягиваться.