Зубная фея

      Тишину в комнате нарушало мерное тиканье настольных часов. В кромешной тьме Влада не могла разглядеть, который час. Дотянуться до телефона, оставленного на столе, не хватало сил. Она лишь прижималась щекой к прохладной стороне подушки, которую приходилось переворачивать каждую минуту. После тяжёлого дня хотелось спать, но зубная боль, разгоревшаяся ночью, спутала все планы. Влада мечтала о выходном с чипсами, колой и каким-нибудь глупым сериалом, но эта адская боль, будто сверлившая мозг, разбила все надежды. Голова раскалывалась от пульсации, отдающей в висок. Щека горела будто кто-то изнутри водил спичкой прямо возле оголённого нерва. Как назло, в аптечке не оказалось обезболивающего. Соседки по комнате безмятежно спали, видя уже не первый сон. Влада же могла только корчиться от боли и завидовать девчонкам, которым в эту ночь повезло больше.       «Ну почему именно сегодня?» — думала Влада, переворачивая подушку в сотый раз. Она злилась на себя за то, что в очередной раз отложила визит к врачу. Теперь ей оставалось только пинать ногами матрас, оставляя тщетные попытки уснуть.       Провалявшись ещё несколько минут в мучениях, Влада всё-таки заставила себя встать и взять телефон. Экран показывал 2:43. Проведя пальцем по дисплею, она открыла чат общежития. Стоило попытать удачи и спросить, есть ли у кого обезболивающее. К её удивлению, ответ пришёл почти сразу. Таблетка нашлась в соседней комнате. Со вздохом облегчения Влада пошла за своим спасением. Уснуть удалось только к половине четвёртого утра.       В час дня будильник заорал так, что Влада чуть не подпрыгнула. Ночная боль утихла, но больной зуб всё ещё напоминал о себе лёгкой, ноющей пульсацией. Нехотя выбравшись из постели, она поплелась умываться. За поздним завтраком Влада рассказала подругам о своих ночных мучениях. Алиса сочувственно покачала головой и предложила скинуться на пачку обезболивающего: «а то мало ли». Кира, как всегда, была практичнее.       — Запишись на приём сегодня же, — отрезала она.       — Так вряд ли на сегодня места будут… можно попробовать по острой боли, конечно, но сомнительно, — с досадой рассудаждала Влада.       — Сходи в платную. Я постоянно туда записываюсь, там по студаку скидка небольшая даже, — сказала Кира и скинула подруге номер клиники.       — Ну вот, прощай, чилловый выходной, — вздохнула Влада, нехотя набирая номер регистратуры. Кира закатила глаза:       — Если бы вовремя зубы лечила, не ныла бы теперь.       Влада скорчила рожицу и показала язык. Девчонки рассмеялись, но смех стих, когда на том конце трубки ответили.       — Здравствуйте, — пробормотала Влада, — мне бы, э-э, к стоматологу…       Администратор на другом конце линии задавала вопросы: когда заболело, как болит, есть ли температура. Влада, краснея от собственной нерешительности, мямлила ответы, пока её не записали на 17:00 к Беляевой Евгении Дмитриевне. Идти, конечно, не хотелось. Зуб вроде бы затих, но выбора не было. Кира зыркнула на неё таким взглядом, что Влада невольно поёжилась. С подругой спорить было бесполезно.       За десять минут до назначенного времени Влада уже сидела перед нужным кабинетом, нервно постукивая каблуком ботинка в бахиле по блестящему кафелю. В приёмной все формальности уладили на удивление быстро: администратор с идеальной улыбкой (стоматология как-никак) проверила паспорт, выдала нестандартного розового цвета бахилы и пожелала «не волноваться». Легко сказать! Теперь Влада устроилась на мягком диванчике, обитом серой тканью, и пыталась унять дрожь в коленке. Она не боялась стоматологов. Ну, почти. В детстве ей как-то пришлось пережить лечение кариеса без анастезии, и с тех пор звук бормашины вызывал у неё лёгкий озноб. В прочем уколы в десну тоже наводили холодящий ужас на неё. Но сейчас в груди сжималось что-то другое, не связанное с жужжанием бормашин. Ценник — вот что пугало по-настоящему.       Влада прикинула в уме, сколько у неё осталось на карте до следующей зарплаты. Две недели, а в кошельке кот наплакал.       «Гречка, овсянка, пара яиц, — мысленно подсчитывала она, закусив губу, — если что, можно ещё макароны у Киры стрельнуть».       Она невольно улыбнулась, вспомнив, как подруга утром буквально заставила её записаться сюда.       «Не тяни, Влада, а то опять ночью ныть будешь», — буркнула Кира, вперив свой фирменный взгляд, от которого хотелось немедленно согласиться.       И вот она здесь, в сверкающем от чистоты коридоре, где пахло антисептиком и чем-то освежающе-мятным, а из-за двери кабинета доносился приглушённый гул: то ли бормашины, то ли просто кондиционера.       Влада покосилась на плакат на стене. Улыбающийся зуб в докторской шапочке обещал «здоровую улыбку без боли».       — Да, треш, — прошептала она, поправляя сползшую лямку рюкзака. Пульсация в зубе, которая мучила её ночью, почти утихла, но всё ещё напоминала о себе, как назойливый комар летом в полночь. Влада потёрла щёку, пытаясь отвлечься, и принялась разглядывать свои ботинки сквозь розовый полиэтилен, будто это могло подсказать, как пережить этот визит.       «Беляева Евгения Дмитриевна», — повторила она про себя, вспоминая имя врача. Хотелось верить, что её не будут пытать унижением из разряда «а чего раньше не пришли». Потом под воздействием воспоминаний из прошлого, Влада представила, как больно ей будет уже через несколько минут. От этой мысли сердце ёкнуло, и девушка нервно сглотнула. Ладони вдруг стали мокрыми, а пульс участился. Осталось всего пять минут.       — Пора бы уже звать, — тихо проворчала Влада. Дверь тут же отворилась как по волшебству. Стало страшно. Всё-таки стоматологов Влада боялась и не только за их стоимость.       Дверь кабинета скрипнула, и медсестра в голубом халате выглянула в коридор:       — Громова Владислава?       Влада вздрогнула, оглянулась по сторонам и поняла, что тёзок тут не отыщется: никого в коридоре больше не было.       «Ну всё, приплыли», — подумала она, медленно поднимаясь с дивана. Рюкзак вдруг стал неподъёмным, а зуб, как назло, напомнил о себе лёгким уколом. Влада глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь в пальцах, и шагнула в кабинет. Запах антисептика ударил в нос, а яркий свет ламп слепил. Сердце колотилось так, будто она собиралась не зуб лечить, а прыгать с парашютом.       — Здравствуйте, — раздался спокойный, чуть низковатый голос.       Влада повернула голову на звук. Перед ней стояла женщина лет сорока, несколько выше неё. Она обошла столик с инструментами, поправила тёмно-синию врачебную рубашку и жестом указала Владе на кресло. Поймав испуганный взгляд той, женщина улыбнулась. Улыбка у неё была не из тех приторных, как на рекламных плакатах, которых много висело в коридорах частной стоматологической клиники, а настоящая, с лёгкой россыпью морщинок в уголках глаз.       — Садитесь, не бойтесь, — Евгения Дмитриевна кивнула на кресло, надевая перчатки, — да рассказывайте, что у вас там с зубом.       Влада неловко уселась в кресло, желая слинять отсюда как можно скорее. Она вся напряглась, когда услышала звон перебираемых инструментов. В попытке отвлечься, девушка взглянула на своего врача. Та уже сидела на стуле возле неё, отвернувшись к столику. Несколько прядок цвета тёплого, почти медового блонда, чуть выбивались из-под медицинской шапочки. И это действительно бы сработало, если бы Евгения Дмитриевна не повернулась к ней обратно, держа в руках какую-то металлическую хрень. Очень, конечно, не хотелось Владе, чтобы эта штука оказалось у неё во рту.       — Э-э, зуб болел вот сегодня ночью, — начала она, запинаясь, — ну, сильно так, прям очень сильно. Сейчас вроде полегче, но всё равно ноет.       — Понятно, — кивнула Беляева, наклоняясь ближе. Она чуть ли не вплотную приблизилась к девичьему лицу. Её движения были уверенными, но без резкости. Влада оценила это как профессионализм, но губы всё же держала плотно сомкнутыми.       — Откройте рот, посмотрим, что там за бунт устроил ваш зуб.       Влада помедлила секунды две-три, а потом всё-таки послушно открыла рот, тяжело вздохнув. Свет лампы был очень ярким, поэтому девушка отвернулась в другую сторону. Взгляд упёрся в каре-зелённые глаза, которые сосредоточенно что-то выглядывали. Щёки на лице Влады горели от неловкости происходящего. Но тут же все лишние мысли отсеялись, когда холодный металл инструмента коснулся зуба, заставив девушку невольно вздрогнуть. В голове сиреной орало нечто, призывающее бежать отсюда как можно дальше. Отвлёк Владу голос Евгении Дмитриевны. Он как-то магически действовал на ту, успокаивая.       «Вот бы просто отрубиться тут», — подумала девушка.       — Так, вижу, — сказала Беляева, чуть нахмурившись, — кариес на семёрке, глубокий. Но ничего, всё лечится.       Влада сглотнула, пытаясь не думать об уколе и бормашине. Но вместо ожидаемого ужаса она вдруг поймала себя на том, что снова разглядывает врача. Как та аккуратно поправляет кистью руки защитные очки. Как её длинные пальцы в перчатках ловко держат зеркальце и ту самую страшную хрень. И эти добрые глаза, которые смотрели прямо на неё.       — Будем ставить анестезию, — продолжила Евгения Дмитриевна, поворачиваясь к столику с инструментами, — укол, конечно, не самый приятный, но постараюсь как можно аккуратнее. Не бойтесь. — Я не боюсь, — буркнула Влада, но голос её предательски дрогнул, — а, может, вы меня просто неожиданно приложите чем-то тяжёлым по голове, я вырублюсь и всё? — предложила она, вспоминая свои недавние мысли. Это сейчас казалось отличной идеей.       Беляева тихо рассмеялась.       — Укол будет всё же гуманнее, — она подмигнула, и Влада почувствовала, как щёки снова вспыхнули, но уже не только от страха, — как комарик укусит.       Комарик оказался каким-то бешенным. Иначе не объяснить, почему было так больно. Те несколько секунд, пока анестетик вводился в десну, Владе показались вечностью. Она крепко сжала подлокотники кресла, а из горла вырвался сдавленный крик. Евгения Дмитриевна ободряюще улыбнулась, когда шприц наконец покинул зону видимости Влады. Девушка всё ещё пыталась прийти в себя и напоминала сейчас зашуганного кролика. Беляева, видимо, не удержалась и на секунду прикоснулась своей ладонью в перчатке к её щеке. Это быстро переключило Владу, которая даже успела позабыть о том, какие муки она переживала ещё несколько секунд назад. Врач оказывал на неё необычайно успокаивающий эффект. Потом началась основная работа. Евгения Дмитриевна делала всё молча, иногда спрашивая у Влады об ощущениях. Но та ничего не чувствовала. Не шевелясь сидела с замороженным на половину лицом и откровенно пялилась на лечащего врача. Оправдывала себя Влада тем, что больше взгляд направить было некуда. Так, девушка попутно следила и за тем, как Беляева чуть щурится, сосредоточившись, как её брови слегка поднимаются, когда она что-то проверяет. Почему-то это занятие для Влады оказалось очень приятным. Прям глаз не оторвать. В какой-то момент проскользнула даже мазахистская мысль о том, что было бы славно, если бы приём не закончивался вообще. Но всё приятно и неприятное имело свойство заканчиваться.       — Ну вот, — наконец сказала Беляева, откладывая инструменты, — кариес почистили, пломбу поставили. Теперь ваш зуб вас не побеспокоит. Но я у вас там ещё вижу несколько мелких. Советую не затягивать так же.       Влада кивнула, всё ещё чувствуя лёгкое онемение в щеке. Она сползла с кресла, пытаясь собраться с мыслями. Боль ушла, но в груди осталось какое-то странное тепло. Евгения Дмитриевна сняла перчатки и снова улыбнулась той же тёплой, чуть усталой улыбкой, которая делала её такой… живой.       — Спасибо, — пробормотала Влада, чувствуя, как голос звучит тише, чем хотелось бы.       — Не за что, — ответила Беляева, и её глаза на миг задержались на Владе, — берегите свои зубы, — добавила она с лёгкой усмешкой.       Влада вышла из кабинета, всё ещё ощущая тепло в груди. Зуб больше не болел, но теперь её мысли занимало совсем другое.       «Евгения Дмитриевна, — повторила она про себя, спускаясь по лестнице, — надо будет записаться ещё раз»