Vivis et Mors

Проснулась я оттого, что в памяти крутилось одно-единственное слово: «Твой Виви». Словно кто-то выжег его на подушке вместо утренней записки. В комнате всё ещё пахло кофе и его парфюмом - тем самым, с нотками мороза и камина. Он вчера проводил меня до самой двери, не решаясь переступить порог, и теперь этот запах висел в воздухе, как обещание. Я потянулась, и одеяло сползло, впустив колючий утренний холод. За окном мир был засыпан сахарной пудрой, а солнце слепило так безнадёжно, будто пыталось компенсировать весь вчерашний морозный день. Телефон завибрировал - настойчиво, как сердцебиение. Вивиан: «Я никуда не исчез. Жду у подъезда.» В попыхах я умылась и схватила первое, что попалось под руку - тёмный свитер и джинсы. Было дико неловко заставлять его ждать в такой мороз, поэтому в следующую секунду я уже натягивала своё самое элегантное зимнее пальто, мысленно благодаря маму, которая всё-таки уговорила меня купить, напоминая, что иногда важно выглядеть мило. Теперь мы с Вивианом выглядели как пара — два тёмных силуэта на ослепительно-белом снегу. Выскочила на улицу, и мороз тут же впился в щёки, заставив пожалеть о своём «стильном» решении. Он стоял, прислонившись к стене, в том же тёмном пальто, и смотрел куда-то поверх крыш. Без улыбки. Словно ночь забрала с собой того мягкого Виви, оставив мне его стальную копию. - Доброе утро, - выдохнула я, и изо рта повалил густой пар, скрывая на мгновение его лицо. Он медленно перевёл на меня взгляд, и в его глазах что-то дрогнуло - будто лёд тронулся. - Доброе, - его губы растянулись в улыбке, и в этот миг показалось, будто даже ослепительное зимнее солнце померкло. Вивиан развёл руки в стороны в немом вопросе, и я не заставила себя ждать, прижалась к нему, уткнувшись лицом в прохладную ткань его пальто. Мир сузился до тепла его тела, ровного стука сердца где-то под ребром и того самого парфюма, который теперь ощущался как самый родной запах в мире. - Пойдём греться? - его бархатный голос прозвучал прямо над ухом, а рука легла на спину, будто так и нужно. - Я нашёл место, где подают горячий шоколад, от которого ты простишь мне все будущие ошибки. —— Мы зашли в маленькое кафе, приткнувшееся между двумя домами, будто специально прятавшееся от всего мира. Из огромных окон струился уютный свет, а на подоконниках лежали пушистые шапки снега, словно специально для нас. Пока мы снимали верхнюю одежду, я украдкой наблюдала, как он вешает своё пальто на вешалку с той же точностью, с какой делал всё остальное. Без суеты. Без лишних движений. Мы сели у окна, за которым медленно падал снег, и он заказал два горячих шоколада, даже не спросив меня - будто знал, что я люблю. - Ты всегда так уверен в решениях за других? - поинтересовалась я, принимая от официантки высокий бокал с дымящимся напитком, украшенным зефиром. - Только когда уверен в человеке, - парировал он, и его взгляд скользнул по моим рукам, сжимавшим тёплую чашку. - Ты вся замёрзла. Нужно было сказать. - Я не хотела жаловаться. - Со мной можно, - он произнёс это просто, но в этих словах был такой вес, будто давал официальное разрешение. - Жаловаться, капризничать, просить о чём угодно. Я не сломаюсь. Я потупила взгляд, чувствуя, как по щекам разливается тепло, не имеющее ничего общего с шоколадом. В его словах была не просто галантность — была готовность. Готовность принять меня целиком, со всеми слабостями и страхами. - Спасибо, - прошептала я. - За вчера. За сегодня. За... всё. Он протянул руку через стол и коснулся моих пальцев, обвивших чашку. - Не благодари. Просто останься рядом. И в тишине уютного кафе, под мерный звук капель кофе у баристы, эти слова прозвучали громче любого признания. —— Мы зашли в торговый центр, и меня будто ударило волной тепла, света и чужих голосов. Я машинально прижалась к Вивиану — здесь было слишком людно, слишком открыто. Он ответил лёгким давлением на мою спину, словно ощутил мою неуверенность. Вообще-то я всегда предпочитала шумным местам домашний уют, но сейчас готова была терпеть весь этот гам ради него. Немного потерянно оглядевшись по сторонам в поисках занятия, я наконец увидела их. В дальнем углу, у стены, горели разноцветными огнями игровые автоматы. Один из них был полон мягких котов невероятных расцветок — фиолетовых, зелёных в горошек, розовых в сердечках, чёрных в звёздочку. - Пойдём, - потянула я Вивиана за рукав, чувствуя внезапный прилив смелости. - Давай попробуем, они выглядят такими милыми! Улыбка расплылась по моему лицу, и он позволил увести себя, хотя в его молчании чувствовалось лёгкое напряжение. Подходя ближе к аттракциону, я заметила, как его взгляд скользнул по помещению — быстрый, оценивающий, будто проверял углы и выходы. Он смотрел на всё это не как на развлечение, а как на потенциальную угрозу. В этом было что-то странное, но я отмахнулась от мысли — он же из другого города, его настороженность вполне логична. Опустив пару монет в монетоприёмник, пришлось признать неудачу — в этот раз просто не повезло. Но я всё равно рассмеялась над собственной неуклюжестью. - Теперь твоя очередь. - Я улыбнулась, протягивая ему горсть монет. Он взял их с той же серьёзностью, с какой, наверное, брался за любое дело в своей жизни. Его пальцы сжали джойстик, но движения вышли резкими, почти грубыми. Клешня дёрнулась и беспомощно промахнулась. Он отступил на шаг, и я увидела, как его челюсть напряглась. - Бессмысленное занятие, - произнёс он тихо, но в голосе не было пренебрежения - только странная усталость, будто он снова столкнулся с чем-то, что навсегда останется за пределами его понимания. - Вовсе нет! - Я снова бросила монетку, поймала момент, и сердце ёкнуло, когда раздался победный гудок. В лоток упали сразу два кота - синий в звёздочку и чёрный в полосочку. - Смотри! Сразу два! Я протянула ему чёрного. Он взял его, разглядывая с таким недоумением, будто держал в руках не игрушку, а самое необычное изобретение в своей жизни. - Мне такое неинтересно, - сказал он, и его голос дрогнул. - Но... я рад, что это приносит тебе радость. Он сунул кота в карман пальто, и тот остался торчать, беззащитный и трогательный, особенно на фоне такого элегантного и идеального парня, чей образ кричал о серьёзности и солидности. Я не смогла сдержать беззаботный смех при виде этого контраста, встретив недоумевающий взгляд Вивиана. И именно тогда я подняла глаза и увидела в отражении витрины Его. Август стоял у фонтана, и его взгляд - тяжёлый, липкий - был прикован к нам. К Вивиану. К его руке на моей спине. К коту, торчащему из его кармана. Всё внутри меня замерло. Воздух будто стал густым и вязким, как сироп. Я почувствовала, как рука Вивиана на моей спине на мгновение застыла, а затем легкое давление сменилось почти неощутимым, но твёрдым напряжением. Он не видел Августа — он видел мою реакцию на него. - Вивьена? - его голос прозвучал тихо, но в нём не было вопроса. Это была команда к отчету. Я не смогла вымолвить ни слова, лишь едва заметно кивнула в сторону фонтана. Мой взгляд, полный старого, животного страха, должен был сказать ему всё. Вивиан медленно, слишком медленно повернул голову. Его движение было не резким, а плавным и безразличным, будто он отвлекался на назойливый звук, а не на угрозу. Его глаза встретились с глазами Августа. И в этот момент в воздухе что-то переломилось. Август не отвёл взгляд. Его губы растянулись в той самой масленой, знакомой до тошноты улыбке. Он медленно, демонстративно оглядел Вивиана с ног до головы - оценивающе, снисходительно, будто изучал дешёвую подделку. Его взгляд задержался на моей руке, лежавшей на рукаве Вивиана, и в его глазах мелькнуло что-то острое и ядовитое. Он был одет в ту самую чёрную дублёнку, которую когда-то хвастался, что купил на первые заработанные деньги. Тогда это казалось достижением. Теперь - лишь напоминанием о том, как легко он менял маски. Его волосы были уложены с той же показной небрежностью, что и раньше, но теперь в них виднелась нарочитая неаккуратность, будто он хотел казаться тем, кому всё равно, хотя на самом деле ему было не всё равно. Очень не всё равно. Но главное - его глаза. Они не выражали ни злости, ни удивления. В них было нечто худшее - оценка. Холодная, медленная, унизительная. Он скользнул взглядом по моей фигуре, потом перевёл его на Вивиана, и в уголках его губ дрогнула едва заметная усмешка. Та самая, что когда-то говорила: «Смотри, какая ты никчёмная, и никто, кроме меня, этого не видит». Теперь она говорила иное. Она говорила: «Интересно, сколько он тебе платит?» Его взгляд задержался на руке Вивиана на моей спине - не на мне, а именно на его руке, - будто изучал конкурента. Он не сделал ни шага в нашу сторону. Не кивнул. Не подмигнул. Он просто стоял и смотрел, будто ждал, чтобы мы заметили его молчаливое присутствие. Ждал, чтобы я почувствовала тот самый холодный ужас, что заползал под кожу каждый раз, когда он входил в комнату. Только сейчас за спиной у меня был Вивиан. И чёрный плюшевый кот, торчащий из кармана его пальто, казался внезапным вызовом - молчаливым, но несломленным. Вивиан не шелохнулся. Он не нахмурился, не наморщил лоб. Он просто смотрел. Его лицо было абсолютно бесстрастным, но взгляд... Его стальные глаза сузились на долю миллиметра, и в них вспыхнул не огонь гнева, а холод абсолютного нуля. Это был не вызов, не злость. Это было безразличие хищника, случайно заметившего под ногами насекомое. Он не сказал ни слова. Не изменился в позе. Но под его ладонью я почувствовала, как мельчайшие мышцы напряглись, готовые в любой миг ринуться в бой. Август продержался под этим взглядом секунды три. Потом его улыбка сползла, став неестественной и напряжённой. Он первым опустил глаза, сделал вид, что поправляет рукав своей дублёнки, и, не спеша, развернулся и растворился в толпе. Только тогда я смогла снова дышать. - Неприятный тип, - произнёс Вивиан, его голос вновь обрёл бархатные нотки, но в них теперь слышался лёгкий, металлический привкус. Это была не констатация факта. Это был приговор. Я выдохнула, но ком в горле не исчез. Воздух всё ещё казался густым и отравленным, будто после Августа в нём осталась невидимая ядовитая плёнка. - Ты знаешь его? - Вивиан повернулся ко мне, и его взгляд был теперь пристальным, изучающим. В нём не было упрёка, только холодный, аналитический интерес, будто он собирал пазл моей прошлой жизни, и только что нашёл недостающий кусок. - Это... Август, - выдохнула я, с трудом подбирая слова. - Мы... встречались. Довольно давно. Я не смогла сказать правду. Слова «%# #%*# %##*##%##**» застряли где-то глубоко внутри, обжигая изнутри, как проглоченный уголь. Как можно вывалить эту грязь перед Вивианом, который пахнет морозом и камином и держит в кармане плюшевого кота? - Ясно, - он не стал допытываться, но по тому, как его глаза на мгновение стали острее, я поняла - он прочёл между строк гораздо больше, чем я сказала. Он увидел не бывшего парня, а травму. - Он тебя обидел. Это была не просьба подтвердить, а констатация факта. Безжалостно точная. Я лишь молча кивнула, глотая слёзы, которые подступили к горлу от этой простой, страшной формулировки. Обидел. Словно он отобрал у меня конфету, а не сломал что-то внутри навсегда. Вивиан внимательно посмотрел на меня, потом его взгляд снова скользнул в ту сторону, где исчез Август. В его позе появилась та же сосредоточенная готовность, что была всего минуту назад. - Он больше не подойдёт к тебе, - произнёс он тихо, и в его бархатном голосе впервые прозвучали стальные струны. - Никогда. Это не было обещание. Это было предсказание. И от него по спине пробежал холодок, совсем иной, чем от встречи с Августом. Это был холодок... безопасности. Пугающей и безоговорочной. Он снова положил руку мне на спину, и на этот раз его прикосновение было твёрдым, почти властным. - Пойдём. Мы вышли на улицу, и зимний воздух обжёг лицо, словно смывая липкий след того взгляда. Я шла, чувствуя, как в кармане его пальто беззвучно упирается в меня тот самый чёрный кот. И думала только одно: я только что увидела, как в глазах Вивиана на мгновение мелькнула тень чего-то пугающего. И эта тень была безжалостной... и направленной на мою защиту. —— Мы поднялись в его квартиру, и знакомая дверь снова отделила нас от всего мира. Пахло так же, как вчера - кофе, чистота и его парфюм. Тот самый, с нотками мороза и камина. Вчера этот запах был обещанием. Сегодня он стал... почти родным. Я автоматически повесила своё пальто на ту же вешалку, что и вчера. Рядом висело его, и из кармана по-прежнему глупо торчал чёрный плюшевый кот. На него было невозможно смотреть без улыбки. - Снова тут, - сказала я, оглядываясь. Всё было на своих местах: стерильно чисто, без намёка на личные вещи. Как будто он мог исчезнуть в любой момент, не оставив и следа. - Надеюсь, тебе не надоела моя компания, - он прошёл на кухню, и я услышала, как он достаёт что-то из холодильника. Я осталась стоять посреди гостиной, там же, где вчера мы в какой-то степени знакомились. В памяти всплыл его вчерашний взгляд - тёплый, но с лёгкой грустинкой. А сегодня... сегодня в торговом центре в его глазах на секунду мелькнуло нечто иное. Холодное и острое, как лезвие. Я всё ещё не могла соединить эти два образа в одного человека. - Лови! - его голос вывел меня из раздумий. Я машинально поймала маленькую шоколадку, которую он бросил мне через всю комнату. - Что это? - Экстренная помощь после стресса, - пояснил он, появляясь в дверном проёме с двумя бокалами сока. - И традиция. Смотреть кино без сладкого - преступление. Мы устроились на диване. Он сел чуть ближе, чем вчера, и включил какой-то старый комедийный фильм. Я почти не следила за сюжетом. Всё моё внимание было приковано к нему. К тому, как он улыбался глупым шуткам, к тому, как его плечо иногда касалось моего, посылая по коже разряд тёплого тока. Он был таким разным. Тот, кто вчера не решался переступить порог. Тот, кто сегодня отогнал моего самого страшного призрака одним лишь взглядом. И тот, кто сейчас смеялся над экраном, держа в руке ту самую шоколадку. Фильм шёл, комната погрузилась в полумрак, освещённая лишь мерцанием экрана. И в этом уютном сумраке все его загадки отошли на второй план. Остался только он. И я. И тихий треск разворачиваемой фольги от шоколадки. Тишину в комнате прорезал его голос, ставший вдруг тише и серьёзнее: - Можно было выбрать что-то получше, но я не был уверен в твоём вкусе. - Он нажал на паузу, и экран замер. - А сейчас я хочу быть уверен. Он повернулся ко мне, отложив пульт. Свет от телевизора выхватывал из полумрака только его профиль и блеск глаз. - Расскажи мне о нём, - попросил он. Не требовал, не давил - просто открыл дверь, в которую я могла войти, если бы захотела. - Только если сама захочешь. И я захотела. Не подробностей, не того самого, самого страшного. Но я сказала то, что вырвалось наружу само: - Он заставлял меня чувствовать себя... невидимкой. Будто я пустое место, которое можно задвинуть в угол, когда оно надоест. Вивиан не бросил стандартное «он идиот» или «ты заслуживаешь лучшего». Он молча слушал, и в его молчании было больше понимания, чем в любых словах. Потом его пальцы мягко коснулись моей руки, лежавшей на диване. - Ты занимаешь здесь всё пространство, Вивьена. И его... и моё. Ты не можешь быть невидимкой, даже если очень захочешь. Его слова были тёплым одеялом, наброшенным на замёрзшие плечи. Ком в горле, оставшийся после встречи с Августом, наконец начал рассасываться. - Спасибо, - прошептала я, и мои пальцы сами собой переплелись с его. - За... всё. Он не стал ничего отвечать. Он просто улыбнулся - той самой улыбкой, что затмевает солнце, - и снова запустил фильм. Но теперь он не отпускал мою руку. И мы сидели так в уютном сумраке, под глупые шутки с экрана, и его большой палец медленно водил по моей ладони, рисуя невидимые узоры. Это было лучше любого фильма. Гораздо лучше. Глупые шутки с экрана отдалились, превратившись в фоновый шум. Всё мое существо сосредоточилось на точке соприкосновения наших рук. Его большой палец медленно, почти задумчиво, водил по моей ладони, и каждый крошечный круг отзывался мурашками по всей коже. Это было не просто прикосновение. Это был тихий, непрерывный разговор на языке, который понимало только мое тело. Я не смотрела на него, боясь спугнуть этот хрупкий момент. Но я чувствовала его взгляд на себе - тяжелый, теплый, изучающий. Воздух стал густым и сладким, как тот шоколад, что мы так и не доели. - Знаешь, что я сейчас понял? - его голос прозвучал как низкий шепот, едва слышный над диалогами с экрана. Я лишь покачала головой, не доверяя своему голосу. - Что я скучал по тебе, - он произнес это так просто, будто констатировал факт. - Все эти часы, что мы не виделись. Они были пустыми. Он медленно повернулся ко мне всем корпусом. Его лицо было так близко, что я могла разглядеть каждую ресницу, каждую тень, легшую в уголках его губ. Его голубые глаза были больше не стальными. Они были глубокими, как океан под зимним небом, и в них тонуло все мое сознание. - Вивьена, - мое имя на его устах звучало как молитва. Он не спеша приблизил свое лицо, давая мне время отстраниться, протестовать, сбежать. Но я была парализована, загипнотизирована его близостью и тем, что читала в его взгляде. Это была не просто страсть. Это было... признание. Признание в том, что все их разговоры, все сообщения, вся эта стремительная история привела их сюда, в эту точку. И когда его губы, наконец, коснулись моих, мир не взорвался. Он... замер. Звуки фильма исчезли, комната поплыла. Существовало только это - теплое, мягкое, нереально нежное прикосновение, пахнущее шоколадом и его парфюмом. Оно было клятвой. Ответом на все ее страхи и вопросом ко всему, что ждало впереди. Когда он отстранился, было понятно - ничего уже не будет прежним. Он не отпустил мою руку, лишь прижал ее к своей груди, где сердце билось так же часто, как и у меня. - Останься, - снова прошептал он. И на этот раз это звучало не как просьба, а как начало.