Пространство Духовных Лекарств

Глава 9

Впервые отведав пшеничной каши, Сяо Фэй наелся до отвала. Теперь живот немного распирало, и он лежал на копне сена, переваривая пищу. От безделья он достал книгу «Искусство вечной весны» и принялся её просматривать. Это искусство совершенствования было описано куда более причудливо и сказочно, чем те, что он тайно практиковал в прошлой жизни, вроде «Истинной сущности девяти инь» или «Восемнадцати ладоней, покоряющих дракона». Для практики этого искусства требовалось медитировать, вбирая в себя духовную энергию Неба и Земли, а затем преобразовывать её в теле в магическую силу. В книге говорилось, что магическая сила, циркулируя по меридианам всего тела, способна питать плоть, укреплять здоровье, продлевать жизнь и избавлять от всех болезней. А при помощи особых способов циркуляции магической силы можно было даже применять заклинания. В книге было описано всего четыре заклинания: Искусство талисманов, Искусство гигантской силы, Искусство лёгкого тела и Искусство огненного шара. Всё это выглядело весьма фантастично, и неизвестно, сработает ли. Но Сяо Фэй предпочитал верить, что это возможно. Раз уж он пережил такое невероятное событие, как переселение в другой мир, то чему ещё удивляться? Он не знал, сколько всего уровней в «Искусстве вечной весны». В этой книге было лишь четыре, а остальную часть старик оторвал. Вот почему так важно быть образованным. Сяо Фэй долго лежал на сене, снова и снова перечитывая описание первого уровня, вникая в каждое слово и фразу. Текст был написан крайне туманно и трудно для понимания. Только над первым абзацем первого уровня он размышлял почти полдня. К этому времени пища в желудке переварилась, но нельзя же питаться одним лишь руководством по совершенствованию. Земля в его пространстве ещё не была засажена, а собранный урожай требовал дальнейшей обработки. Снова войдя в пространство с тесаком в руке, он перекопал землю. Все дикие овощи, вроде пастушьей сумки, что росли там раньше, он выкорчевал, освобождая место. Теперь, когда у него была настоящая еда, кто станет есть эти сорняки? Лишь корни папоротника, время сбора которых ещё не пришло, он пока оставил. Вскапывать землю тесаком было само по себе непросто, а учитывая, что в пространстве он был лишь призрачным образом, созданным сознанием, эта работа казалась ещё более утомительной. Сяо Фэй решил, что как только у него появятся излишки зерна, первым делом нужно будет купить хорошую мотыгу. На этот раз он собрал достаточный урожай. Использовав почти 20 цзиней семян, он засадил один му пшеницей и один му рисом. На оставшемся клочке земли Сяо Фэй, на следующий день сходив в город Цинъян и обменяв рис-сырец на несколько цзиней соевых бобов, засеял полму соей. Наконец-то Сяо Фэй зажил безбедной жизнью, не беспокоясь о еде и питье. Ещё немного потерпеть, подкопить денег — и можно будет отправляться на поиски второй сестры. У него-то теперь всё есть, а где страдает его сестра — неизвестно. Каждый раз, думая об этом, он чувствовал боль в сердце. Всё это время он почти не выходил из своей лачуги. Заперев дверь, он прятался в соломенном шалаше и практиковал «Искусство вечной весны», а когда проголодается — варил в глиняном горшке немного риса. Рис и пшеница, выращенные в его пространстве, были немного крупнее и ароматнее тех, что росли на обычных полях. Каждый раз после еды он чувствовал прилив сил и бодрости. Избыток энергии некуда было девать, и он пробовал практиковать «Искусство вечной весны» — всё равно делать было нечего. … Так прошло два месяца, но в его занятиях «Искусством вечной весны» заметного прогресса не наблюдалось. Он совершенно не ощущал того, о чём говорилось в книге — ни чувства духовной энергии Неба и Земли, ни её вхождения в тело. Не говоря уже о более глубокой и чудесной магической силе — в животе у него не было ничего, кроме съеденного риса. Единственное, что изменилось, — его тело стало крепче, и он немного подрос. Сразу после переселения он выдыхался после десяти отжиманий, а теперь с лёгкостью делал сотню, да ещё и на одной руке. Бег, прыжки, взрывная сила — все физические показатели значительно улучшились. Впрочем, Сяо Фэй скорее приписывал это чудесным свойствам еды из его пространства. Возможно, это «Искусство вечной весны» было сродни «Восемнадцати ладоням, покоряющим дракона», о которых он читал в журналах с рассказами. Требовались десятилетия упорных тренировок, чтобы достичь успеха, а большинству людей и целой жизни не хватало. — Эх! Похоже, я и вправду не тот гений боевых искусств, что рождается раз в три тысячи лет. Сяо Фэй со вздохом убрал «Искусство вечной весны» в своё пространство. На самом деле, он просто предавался праздным мыслям и не питал особых надежд. В основном он просто маялся от скуки. Каждый день он был сыт, но ему нечем было заняться: ни телефона, ни девушки. Только практика «Искусства вечной весны» помогала скоротать время. Хоть в совершенствовании Сяо Фэй и не продвинулся, за эти два месяца он собрал четыре урожая с трёх му земли в своём пространстве. Он расчистил там специальное место, застелил его толстым слоем сухого сена и насыпал сверху три большие кучи зерна: рис-сырец, пшеница и соевые бобы, общим весом почти 4000 цзиней. В этом мире зерно было твёрдой валютой, порой даже более востребованной, чем медные вэни. Сяо Фэй всё ещё был должен Залу Милосердных сердец 500 вэней. Теперь, когда у него было зерно, он должен был вернуть долг. Он в одиночку покинул лагерь беженцев. Снаружи стояла пора, когда буйно росла трава и порхали иволги. Однако большинство людей по-прежнему жили в нужде и горе, им было не до созерцания прекрасных пейзажей. В лагере беженцев каждый день кто-то умирал от голода. Это было время межсезонья, когда старые запасы уже кончились, а новый урожай ещё не созрел. Разве могло то немногое количество диких овощей, что росло на полях, прокормить многих? Даже некоторым местным арендаторам приходилось так туго, что они продавали своих детей, и немало было тех, кто умирал от голода. Хотя арендаторы и могли обрабатывать землю, арендная плата была очень высокой, и большую часть урожая приходилось отдавать землевладельцу, оставляя себе лишь крохи. В это время люди часто дрались за кусок еды, и нередко это заканчивалось убийствами. Когда Сяо Фэй выходил из лагеря беженцев, он не знал, что за его спиной за ним уже тайно наблюдала пара глаз. … Город Цинъян был всё так же оживлён, особенно то место на рынке, где торговали людьми. Для многих работорговцев это был сезон жатвы: они копались в толпе измождённых, желтолицых людей, безжалостно сбивая цену. Сяо Фэй, хоть и сочувствовал им, ничем не мог помочь — он и сам едва сводил концы с концами. Сперва он разузнал на рынке цены на зерно и обнаружил, что они снова значительно выросли. Когда он покупал семена, зерно стоило 20 вэней за цзинь, а теперь рис-сырец подорожал до 35 вэней. Даже жёлуди в скорлупе и семена диких трав продавались по 10 вэней за цзинь. На самом деле, такая картина повторялась каждый год. В сезон сбора урожая крупные торговцы зерном и землевладельцы сговаривались и сбивали цены, часто опуская их ниже 10 вэней за цзинь. Пользуясь низкой ценой, они скупали зерно в больших количествах и складировали его. С наступлением зимы они начинали поднимать цены, и к межсезонью цена достигала своего пика. Торговцы и землевладельцы могли так поступать не потому, что крестьяне-арендаторы были глупы, а потому, что у тех не было другого выбора. Крупные торговцы и землевладельцы владели всеми ресурсами и имели множество способов заставить крестьян продать зерно сразу после сбора урожая. Те немногие, кому удавалось сохранить часть зерна, имели его так мало, что это не влияло на общую картину. Сяо Фэй потратил немало денег, обменяв зерно на мешковину. В этом мире не было промышленности, и изготовление одного мешка стоило дорого — ему пришлось отдать десять цзиней пшеницы. Он наполнил мешок рисом-сырцом из своего пространства, примерно 50 цзиней. По нынешним рыночным ценам это стоило более 1000 вэней. На добро нужно отвечать добром, и он не хотел обидеть тех, кто ему помог. Отойдя в безлюдное место, он достал мешок из пространства, взвалил его на плечо и широкими шагами направился к Залу Милосердных сердец. Он думал о том, чтобы сначала продать зерно и вернуть долг деньгами, но решил не светить богатством. Сейчас, когда за кусок хлеба могли убить, появиться на рынке с таким количеством зерна было бы, пожалуй, ещё опаснее, чем в прошлый раз с волчьей шкурой. Взвалив на плечо большой мешок с зерном, он вошёл в Зал Милосердных сердец. Лекарь Хуан как раз осматривал пациента, и Сяо Фэй, отставив мешок в сторону, стал молча ждать. Пациент был одет в роскошные одежды, белый и пухлый, с двумя чёрными кругами под глазами. Он сидел неподвижно и тяжело дышал. Судя по его рассказам, он страдал от переутомления, вызванного чрезмерными трудами днём и ночью. Теперь у него болела поясница, ноги стали слабыми, сводило судорогами, он ходил, держась за стену, а в моче появилась кровь. — Ваше состояние — это истощение от переутомления, вам нужно больше отдыхать. — Эх! Я бы и рад отдохнуть, да только мои тринадцать жён и наложниц — одна другой яростнее, словно тигрицы. Из-за них у меня нет ни одной спокойной ночи, — глубоко вздохнув, пожаловался пациент на свои «счастливые» проблемы. — Вы всё никак не можете отпустить это. Нашей семье Хуан по наследству перешло пятьсот му земли. Несколько лет назад от непосильного труда сдохли два быка. Тогда я решил сдать всю землю в аренду, чтобы другие её обрабатывали. Теперь я каждый год получаю проценты и живу легко и свободно, — сказал лекарь Хуан. Увидев, как у пациента дёрнулся уголок рта, словно тот хотел возразить, лекарь тут же вернулся к делу: — Ваше истощение зашло слишком далеко. Если так пойдёт и дальше, боюсь, это сократит вашу жизнь. И тогда всё нажитое вами добро достанется другим. — Что же мне делать? Моей младшей наложнице всего пятнадцать, а старшему сыну — только восемь. Мужчина был явно напуган словами лекаря. Он подумал, что ещё не успел насладиться жизнью, дети малы, и если он умрёт, то неизвестно, кому всё достанется. Сяо Фэй, слушая их разговор, подумал, что лекарь Хуан умеет нагонять страху. Похоже, сейчас этому пациенту придётся раскошелиться. — В вашем случае обычные лекарства уже не помогут. Лекарь Хуан сделал паузу, погладил бороду и продолжил: — Однако у меня есть один старый корень горного женьшеня. Он может укрепить основу и восполнить жизненную энергию. Вот только цена у него немалая. Не знаю, готовы ли вы потратиться? — Готов! Готов! — закивал пациент. Если он сейчас поскупится, то всё достанется другим. Лекарь Хуан тут же выписал рецепт, добавив в него старый корень женьшеня, и взял с пациента десять лянов серебра. Пациент, обхватив охапку лекарств, с помощью служанки, пошатываясь, удалился.