Нил Абрам Джостен

Ультиматум Отца

(в квартире Даниэля)

Квартира Даниэля Квартира, обычно наполненная тихой заботой и уютом, сейчас казалась напряженной. Даниэль, бледный и изможденный, лежал на кровати, его взгляд был затуманен слабостью и болью. Рядом с ним, словно невидимая стена, стоял Макс, его присутствие излучало смесь заботы и скрытого напряжения. Ичиро, ощущая, как воздух вокруг становится густым от невысказанных слов, наблюдал за этой картиной, пытаясь понять, что происходит. Когда Кенго, словно выполнив свою миссию по наблюдению, начал собираться уходить, Ичиро, желая проявить уважение, решил проводить его. Мысли Ичиро *«Нужно проявить уважение к Отцу. Несмотря ни на что. Может быть, если я буду вести себя правильно, он… он поймет. Или хотя бы не создаст проблем для Даниэля. Или для меня. Мне нужно быть сильным ради них обоих.»* Ичиро подошел к Кенго, который уже направлялся к двери, держа пальто в руках. — Отец, будь помягче с Эмми, хорошо? — прошептал Ичиро, его голос дрожал, пытаясь перебить гул мыслей и страхов. Он вложил в эти слова всю свою мольбу, надеясь, что его отец, человек, обладающий такой властью, сможет проявить хоть каплю сострадания. — Ему и так сейчас нелегко. Мысли Исиро *«Надеюсь, никто не услышал. Особенно Макс. Он и так уже смотрит на меня как-то странно. А Отец… он же все видит. Если он решит, что я слишком много думаю об Эмми, это будет ужасно. Отец может быть очень… прямолинейным.»* Кенго, принимая пальто, лишь бросил на сына быстрый, оценивающий взгляд. В его глазах читалось нечто большее, чем просто родительское внимание – это был взгляд человека, привыкшего просчитывать каждый ход. — Что-то я тебя, сынок, не понимаю, — произнес Кенго, и его голос, обычно властный, теперь звучал как приговор. Он застегивал пальто с преувеличенной тщательностью, словно готовился выйти не просто из прихожей, а из всей этой нелепой ситуации. — Ты женат на Максе, у вас семья. Или ты забыл? Я не вчера родился и не слепой. Прекрасно все вижу и как ты за спиной у Макса спишь с Эмми. Ты вообще в своем уме, опомнись, сынок! Если Макс узнает? Тогда твоему браку конец. Мысли Ичиро *«Спит с Эмми… Он видит. Все видит. Опять. Это не тайна, которую можно скрывать от него. Отец… он никогда не поймет. Он видит только репутацию, власть, семью как проект. А Эмми… это не проект. Это… это что-то другое. Но почему он так говорит? Как будто я совершил какое-то преступление. Макс… Если он узнает… Это будет конец. Он меня убьет. Или, что еще хуже, просто вышвырнет. А Эмми… Я не хочу терять Эмми. Я не хочу терять Макса. Я просто хочу, чтобы все это закончилось… Хочу, чтобы все было нормально, как у обычных людей… Но у меня нет шанса. Я всегда оказываюсь между молотом и наковальней.»* Слова отца, словно удары плетью, обрушились на Ичиро. Его лицо побледнело, он отшатнулся, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Эти слова были не просто обвинением, а демонстрацией того, как его отец воспринимает его чувства – как грязную тайну, как угрозу репутации, как ничтожную слабость. — Он не узнает, если ты ему, конечно, не скажешь, — выдохнул Ичиро, в его голосе звучала робкая надежда, жалкая попытка удержать отца от разрушительного поступка. Мысли Ичиро *«Только не это. Только не говори Максу. Это будет концом всего. Моим концом. Моим браком. Моей жизнью. Но Отец… он же не остановится. Он же любит разрушать. Он питается этим. Если он решит, что моя репутация под угрозой, он не пощадит никого. И Эмми… Он тоже попадет под удар. Это будет чудовищно. Я не могу этого допустить.»* Кенго усмехнулся, в его глазах мелькнул холодный блеск. Он вышел вперед, застегивая пальто с преувеличенной тщательностью,будто готовился выйти из прихожей, но не желая давать сыну времени на раздумья. — Об этом даже не переживай. Для меня наша репутация важнее твоих шашней с Эмми, — произнес он, растягивая слова, словно смакуя каждое из них. "Шашни" – это слово, сказанное его отцом, было подобно яду, который медленно разъедал душу Ичиро. — А ты, сынок, подумай – стоит ли это все твоего брака и твоей репутации. Мысли Ичиро *«Шашни… Как будто это просто игра, как будто это ничего не значит. Но это не так. Я люблю его. Я люблю Эмми. Это не шашни, это… это настоящее. Я чувствую это каждой клеткой своего тела. Это единственное, что дает мне силы в этом мире. Или я сам себя обманываю? Может, Отец прав? Может, все это просто разрушит мою жизнь? Но если я откажусь от Эмми… я сам себя разрушу. Как я смогу жить, если откажусь от того, что делает меня собой?»* Он настаивал, его тон не терпящий возражений, ставя сына перед непреклонным ультиматумом. Ичиро не мог больше стоять. Он оперся о стену, чувствуя, как силы покидают его. Его собственный голос, искаженный болью, сорвался. — Я люблю его, отец. Мысли Ичиро *«Это самое важное, что я могу сказать. Это единственная правда, которая у меня осталась. Если он не поймет этого… значит, он не Отец. Значит, я один. Полностью один в этом мире. И мне придется выбирать. А я не хочу выбирать. Я не хочу никого терять.»* Скрестив руки на груди, словно пытаясь защитить себя от надвигающейся бури, он смотрел на отца, ожидая хоть какого-то проблеска понимания. Но в ответ увидел лишь еще большее ожесточение. — Да какая, к черту, любовь, сынок! — Кенго подошел к Ичиро вплотную, его взгляд стал еще более жестким. — Да, Эмми прекрасен, не спорю. И в постели, кстати, тоже. Мысли Ичиро *«Что он несет? Как он может говорить такое? Он же мой отец! Он не имеет права так унижать мои чувства. Он… он знает Эмми? Он был с ним? Это… это невозможно. Отец… ты же отец. Как ты можешь так говорить о человеке, которого я люблю? Ты же знаешь, как мне тяжело… Как я устал от всего этого… Неужели он не видит, что я на грани? Или он сам…»* Эта грубая констатация, лишенная всякого намека на уважение к чувствам сына, была хуже прямого отказа. Это было полное обесценивание всего, что переживал Ичиро. — Но ты женат на Максе, и точка. Если не прекратишь, то мне придется все рассказать твоему мужу. Угроза прозвучала как гром среди ясного неба. Ичиро почувствовал, как его мир рушится. Слова отца, казалось, выдернули из его памяти совершенно чудовищную информацию. — Что ты сказал? Ты... и... Эмми? Вы... Так вы спите за моей спиной? Мысли Ичиро *«Нет… Нет, это не может быть правдой. Это какая-то чудовищная ошибка. Отец просто пытается меня сломать, запугать. Но… он сказал это так уверенно. Так… буднично. Улыбка… в его глазах… Это что, шутка? Шутка такая злая, что я не могу дышать? Я чувствую, как меня охватывает паника. А если это правда? Если мой собственный отец… это ужасно. Это даже хуже, чем все остальное. Это предательство на всех уровнях. Отец… мой отец… с моим Эмми? Я схожу с ума? Или это все часть какой-то безумной игры, которую ведет Отец?»* Неверие, шок, горечь, обида – все это поднялось к горлу, превращаясь в непроходимый ком. Его голос дрожал, когда он поворачивался к отцу, требуя объяснений, которые, как он уже чувствовал, не принесут облегчения, а лишь усугубят боль. — Я жду объяснений, отец. Кенго, словно не замечая разрушения, которое он причинил, открыл дверь. На его лице мелькнула едва заметная, циничная улыбка, будто вся эта ситуация была для него лишь досадной формальностью. — А что тут объяснять. Эмми – свободный мужчина и никому ничего не обязан. А ты, между прочим, все еще женат на Максе, если ты не забыл. Мысли Ичиро *«Свободный мужчина… Никому ничего не обязан… А я?.. Я обязан Максу. Я связан. Я – часть этого их мира, их правил. Он – мое будущее, моя репутация, мой статус. А Эмми… Эмми – это то, что я хотел, то, что я любил. Это единственное, что казалось настоящим. И вот оно, оказывается, связано с Отцом. Моим Отцом. Это просто… немыслимо. Это как если бы солнце вдругначало светить ночью. Я не могу это обдумать. Это слишком много.»* Он не дал сыну ни секунды на осмысление. Просто констатировал факты, которые разрушали его мир. Силы окончательно покинули Ичиро. Он чувствовал, как земля уходит из-под ног. В отчаянии он выдохнул, его голос почти беззвучен. — Не говори ничего Максу. Я брошу Эмми. Обещаю. Мысли Ичиро *«Я должен. Ради Макса. Ради нашей семьи. Ради нашей репутации. Я не могу позволить этому кошмару разрушить все. Я просто… должен отказаться. Отказаться от Эмми. Отказаться от себя. Отказаться от всего, что чувствовал. Лучше быть никем, чем потерять все. Но как же больно… Как же больно это говорить. Мое сердце разрывается на части. Эмми… Прости меня.»* Это было признание, жертва, которую он приносил, чтобы хоть как-то сохранить остатки своей жизни, свою репутацию, свой брак. Кенго, услышав это, остановился в дверях. Его улыбка стала шире, в ней читался триумф. — Вот и умница. Эти слова, брошенные как награда за подчинение, прозвучали последним аккордом в этой разрушительной сцене. Кенго вышел, оставляя Ичиро одного в полумраке квартиры, со своими разбитыми чувствами и ужасающей правдой, которая теперь навсегда изменила его жизнь. Мысли Ичиро *«Умница… Я теперь просто сломленная кукла, которая сделала все, что от нее требовалось. И что теперь? Теперь я должен убить в себе то, что любил. Должен стать тем, кем меня хочет видеть Отец. А Эмми… Что с ним будет? Как я ему скажу? Он меня возненавидит. Он будет меня проклинать. И я заслужил это. А Макс… Что теперь будет с Максом, когда он узнает, что я… я больше не тот, кем он меня считал? Но, может быть, это и к лучшему? Может, так я смогу быть «нормальным»? Может, так я смогу наконец-то найти покой… Хотя, покой – это последнее, что я чувствую сейчас. Мне просто хочется провалиться сквозь землю.»*