Борьба с ветряными мельницами

Ян — Спасиб, Янчик, что подсобил, — Вадим хлопнул меня по руке. — Да не за что. В расчете. Вадик забежал ко мне в сервис, заодно помогая с работой. Хоть и прошла почти неделя с подработки в кальянной, все равно было приятно услышать благодарность. — А ты че, как вообще? А то, как с Ленкой разошлись, ни слуху ни духу. — А что рассказывать, — я пожал плечами, вытирая руки и пот со лба. — Работа, сам видишь. — Бабки нужны? — я кивнул. — А че так срочно? Байк хочешь починить? — Так поздно уже, не сезон. Весной им займусь. — Зачем тогда? — Мобилу хочу обновить, — что-то стыдно было говорить об этом. — А то мой еле живой. — Так сгоняй на Юнону. Глянешь себе че нить. — Новый хочу. А то этот с рук брал, а уже хрипит. Да много зачем нужны бабки, на самом деле. Долг за коммуналку, о котором я узнал совсем недавно — ебаный перерасчет и капремонт. Да и куртку на зиму купить надо, наушники… Как-то все разом свалилось, а самое главное — есть все же хочется. Каждый день. — А че Лена? Не пишет? — Нет. Да и зачем? И так все понятно. — Да странно, что ты один просто, — Вадька развалился на еле стоящем стуле. — Раньше вечно по тусовкам с девчонками мотал. Из-за бати, да? — Да, — отрезал я, не особо желая продолжать этот разговор. Но Вадька свой, сам все понял. Мало кто в курсе о том, что случилось. У меня знакомых много, а вот друзей не слишком, но Вадим из таких. Да и не всем о таком станешь распространяться, прилипнут ведь со своей жалостью, а уже не надо. Когда было нужно — я сам решил закрыться. Мне тогда двадцать два было. Тусил нещадно, все что зарабатывал, тратил на траву, тусовки, концерты. Спелся с одной из местных групп в ионке, да как-то само собой ушел в отрыв. Там и встретил его. Музыкант, фронтмен или что-то вроде того. Андеграунд в человеческом обличии. Кудрявый, нахальный, дерзкий. Пытался тоже в группу затащить, сказал рожей светить буду — точно какой-то лейбл возьмет. А я не музыкант, мне слушать нравится, а не участвовать. Но с этим недорокером сдружились. Даниил, Даня. Кольца на всех пальцах, серьги, куча пирсы. Я поэтому тоже проколол крыло носа да ухо — понравилось, как на нем все это выглядит. Мы ровесниками были, даже в один день родились, двадцать пятого октября. По плечо мне был, задорный такой. Кто ж знал, что друзьями мы не будем. Я догадывался о том, что на парней мне не похуй, ну, как минимум, нейтрально к ним отношусь. По приколу сыграть в бутылочку или наспор засосать кента — нормально. Но Даня… по всем канонам, обаятельный и харизматичный красавчик-вокалист гей. Прям гей-гей. Я сразу это понял, но поздно осознал, как это на меня повлияет. Впервые он поцеловал меня после концерта в какой-то подворотне. Оба бухие были, я не сразу понял, что произошло, да и подумал — хуй с ним. Вернулись на тусовку, сделал вид, что все в порядке. Не в порядке. А дальше — больше. Удивлен был, что меня по нему клинить начало. Неплохо так. С девчонками такого не было — я оставался собой. А с Даней… крышу сносило каждый раз. Вечно мотался от любить-убить. Безумное притяжение, которого боишься. А я привык к спокойствию. А тут — он. Полгода мы так зажимались, пока он меня к девчонке не приревновал, там и поняли, что дело пахнет жареным. Хули бегать? Парой стали. Но вот эти Харли Квин и Джокеры прикольные только в кино, а в жизни с таким столкнешься — пиздец, троекратный пиздец. Я на траву подсел, спился, вообще ушел в какую-то срань, мало помню это время. Но тот день помню. Мы опять посрались из-за ревности. Тогда ревнивцем был я — он на концерте при всех засосал басиста. А я думал, убью его. Понимал, что это на потеху публике, но все равно бесился как не в себя. А злиться не люблю — пелена перед глазами. Уехал к себе, телефон отрубил. Пьяный был, не дай бог чего натворил. Но Даня сам пришел ко мне. Мало помню, как открыл, зато хорошо помню, как жестко трахал его в комнате. Не знал просто, что отец раньше с работы придет. Крики, удары, слезы — всех троих. Даня смылся сразу же, а я бухой разбирался с отцом — попало обоим. Много что услышал в свою сторону. Да и он в мою. «Пидор, выродок, урод» — я ловил слова и удары. «Сам мать в гроб свел. Убийца» — это мои пьяные слова. Мама скончалась от болезни, а нам денег не хватило на операцию. Отец не решался продать квартиру, все пытался занять, носился по друзьям. Было поздно. Я тогда мало понимал, что значит смерть. Просто ушла мама и ушла. Ушла — значит вернется. Когда-нибудь. А смерть отца ощутил капитально. После мордобоя я съебал с квартиры, уехал к знакомым, которые на марафоне были. Мне главное свалить, а к кому — не важно. Даня телефон не брал. Позже узнал, что он с этим самым басистом ночевал. А отец утром разбился на машине по дороге на работу. Машина была семейная, старая правда. Я помогал ее чинить, жалко было сдавать в утиль, а новую брать — все денег как-то не хватало. Думали, потом потом. А отец не должен был утром на работу ехать. Поехал, наверное, чтобы дома не находиться. На сына не смотреть. Не сразу до меня это дошло. Плохо помню, как добрался домой. Как прибирал хаос, оставленный нами ночью. Вот так просто — был человек, а теперь его нет. Дело нескольких часов. Минут. Хоронил в закрытом гробу. У отца друзей было много. Каждый предлагал помощь, то с работой, то еще с чем. А я не принимал — стыдно даже в глаза было смотреть. Ведь из-за меня он поехал. Застал сына, трахающего парня — и лег в гроб. Много думал. Очень. Даже к психологу сходил. Леха, друг отца посоветовал. У него самого сын моего возраста, ко мне походу поэтому так относился. Конечно, врачу я полностью все не рассказал. Стыдно было. Да и до сих пор стыдно. Но что сделать? Я раскаивался, мучался, даже в церковь сходил. Хотя не хотел — думал, зайду, оскверню священное место. И вот теперь живу так. Пытался остепениться, пить перестал. Тусить. Вообще много связей оборвал. Даня не звонил мне даже, хотя знал, что у меня произошло, все компашка знала. Каждый звонил. Но не он. Не хочу больше повторять ошибок. Я и так на парней не смотрел, а сейчас — тем более. Пытался найти себе девушку. Обычную. Добрую, заботливую, понимающую, как и я сам. Мне много не надо, я звезд не хватаю. Квартира есть, какая-никакая работа — тоже. Но вот с Ленкой не сложилось. Характеры разные, хотя я пытался удержать отношения. Зря, что ли, время потратили? И это было мне уроком — не надо трогать дохлую собаку, если она дохлая. Поэтому сам по себе. Как-то само собой придет. Я же не урод, не бомжара какой-то. Просто намеренно искать ничего не стану. Дел и так много. Надо бы все-таки заняться ремонтом. Рома — Да, мама. — И перезвони отцу. — Да, мама. — И скинь нам свое расписание. — Да, мама. — И выписку со счета. На что ты там деньги тратишь? — Да, мама. — И номер телефона твоих друзей. — Да, мам… друзей? Я ни с кем не общаюсь. — А в случае чего где мне тебя искать? — Ты и так звонила арендодателю, когда я трубку не взял. — Вот именно. С кем ты там гуляешь? — Я дома. — Мы, может, приедем в октябре. Если отец сможет отпуск взять. — Да, мама. Отбой. Наконец-то. Третий звонок за день — я ошибся, думая о том, что в Питере мне станет лучше. Далеко нет. Мне кажется, у меня скоро разовьется паранойя — я на всякий случай проверил квартиру на наличие камер. Я бы не удивился. В Екб у нас стояла такая, в коридоре. Узнал я об этом случайно — когда привел домой одноклассницу. Мать так орала, да было бы за что. Мы просто в игры поиграли. Но это уже просто невозможно — я и так шуганный, а теперь еще практически ежечасные звонки. От каждой вибрации клинит. Может, начать пить успокоительные? Хотя от них в сон клонит, а мне с учебой надо разобраться. Программа тут посерьезней, да и преподы строже. А группа… как группа. Но не схожусь я с ними как-то. Снова опять в школе. Только Вика нормальная, но она со всеми такая. Я не особенный. Выйдя из душа, я мельком глянул на ту трубу, что устроила здесь апокалипсис. Я передал арендодателям, что ими надо заняться и как можно раньше. Но что-то пока тишина. Ну, в случае чего, я предупреждал. Не хватало еще и крайним остаться после такого потопа. Никогда не воспринимал работу руками, как что-то серьезное. Сантехники ведь всегда алкаши и бичи какие-то. Кто всерьез захочет заниматься подобным? Этот каланча? Да он вряд ли бы даже на проходной балл потянул. Его максимум ПТУ в глубинке. Хотя он, как я понял, местный. Раздражает, что я о нем думаю. Вику вспоминаю. Она то, наверное, сейчас с ним. А ведь не дура ведь… хотя, что с девчонок взять. Либо на рожу вешаются, либо на деньги. А деньги я смогу заработать. Отец всегда говорил мне, что сначала деньги — потом все остальное. Без них рушится все, и никакое «с милой рай в шалаше» не поможет. Еще бы, моя мать такая — на сотню километров не приблизилась к отцу, будь он не тем, кем является. Они и поженились уже после того, как я появился. Не знаю, ошибка это или какой-то план матери, да мне похеру. Других детей не заделали, может это к счастью. Тоже бы до смерти затюкали малого. Или малую. Так — проект. А глаза слипаются, и так рано встал, пары, а еще эти звонки… выматывают похлеще, чем путь пешкодрапом до вуза. Ладно, похер, пора заняться делом. Прошло пару часов, наверное, как я истошно заверещал. Погас экран. Как и весь свет вообще. Ударами моего сердца можно было прошибить дверь насквозь. Я не то, что охуел, я просто застыл, зачем-то продолжая кликать мышкой. Пиздец. Пиздец. Пиздец. Я успел сохраниться? Там же неделя работы минимум! Но я и так в очках, а тут — темнота. Кромешная. Еще и вечер — телефон на последнем издыхании, заряда мало. Пол девятого. Глянул в окно — у остальных свет горит. Ебучая квартира, черт возьми. Я в припадке открыл чат с Викой, пытаясь найти номер этого каланчи, как вспомнил — она мне номер карты скинула, а не телефон. И нахера?! Кто в нашем мире скидывает номер карты? Из-за чаевых в кальянке узнала?! Вика не отвечает. На телефоне десять процентов. Я не придумал ничего умнее, как спамить переводами с одним рублем на номер карты шпалы с криками «Помоги», «Срочно», «Тут пиздец», «Нет света», «Ебал я эту проводку», «Мне пизда по учебе», и подобное. Тип молчит. А заряд стремится к нулю. Я даже родителям позвонить не успел (да и не хотел), пока я включил фонарик в поиске каких-то свеч (прикупил ароматические зачем-то), то айфон сдох окончательно. Покойся с миром, друг. Так же, как и мой чертов проект! Ноутбук включать не решился, если и он сядет, я точно не знаю, что мне делать. А энергию надо экономить. Я в апокалипсисе? Да не удивительно. Свет же когда-нибудь починится? А если эта дерьмовая проводка коротнула что-то, и пизда всей технике? Как с этим разбираться? Звонить арендодателю? Они разве это покроют? Я в ахуе. А проект? Он сохранен в облаке, но вдруг я не кликнул на автомате? Мне пиздец. Я до сессии нихера не успею. А там еще зад… Стук в дверь. Я напрягся, словно дикий зверь, загнанный в ловушку. Соседи? У них тоже что-то коротнуло? Лучше. Или хуже. Каланча. Светит фонариком прям в ебло. — Мужа на час вызывали? Ян Зашел домой, бросив телефон на тумбочку. Жрать хотелось просто адски — запах масла и прочей машинной херни хотелось заместить чем-то более приятным. По пути даже купил продуктов, а не пару дошиков, по которым меня и узнают продавцы в магазине. Хотел бахнуть мяска с картошкой, не зря же отца вспомнил. Я редко готовлю, так что пришлось полезть в гугл, чтобы понять, как долго мне нужно держать картоху на огне. Но телефон разрывался от уведомлений — я аж испугался, случилось что? Ха. Ха-ха. Н-да, не поужинаю я сегодня, как человек. Может, судьба у меня такая? Закинул мясо в морозилку, а остальное в холодос. Как-нибудь еще встретимся. У этого чудилы нет моего номера — что неудивительно. Как и у меня — что также неудивительно. Ладно, раз у него отрубили электричество, то, скорее всего, и мобила села. Пусть попробует не возместить бабло за дорогу — а то я как-то слишком дохера делаю для этого зубрилы. Точно, он же зубрила. Вот и орет так — плакали его данные в компе. Надеюсь, там ничего сильно важного и его техника к чертям не сгорела, за это я и не люблю старый фонд — там все идет по пизде. Благо на дорогах свободно, доехал за пол часа. Предусмотрительно взяв с собой инструменты и фонарик, я резко мигнул им прямо в рожу этого хмыря — а нечего было меня от ужина отвлекать. Хотя я все равно приехал. — Мужа на час вызывали? Может, опять мама приснится. Похвалит. — Хули ты так долго?! Конечно, я не рассчитывал на теплый прием. — И тебе не хворать, — я осторожно прошел внутрь, стараясь не споткнуться о кучу обуви. И вот нахера ему столько? Она ведь почти одинаковые. Ботинки со шнурками и точно такие же без. Кроссовки, и все белые. — Ты не понимаешь, это просто пиздец, там… — Так, успокойся, — пробубнил я, сжимая зубами фонарик, пока снимаю куртку. — Вряд ли что-то критичное. — Да тут все в полном дерьме! Ебучая квартира… — Ты всегда так много материшься? Тебе не идет. — А ты всегда ведешь себя так, словно тебе похер на все? Ну да, не твоей же учебе пиздец. Тебе вообще все по кайфу, видимо. — Мне уйти? — Нет, чини. И срочно! Этот шкет меня доведет когда-нибудь. И уже в третий раз… в третий, сука, раз, я спасаю его сраную задницу. А он даже «спасибо» не скажет. У меня ведь когда-то были принципы. Почему на этом уебане все ломается? Мне до сих пор его жалко? Первым делом я залез в счетчик под нелепые матюки за моей спиной. — Эй-эй, а если тебя ебнет током? — Не мешай, — я натянул перчатки. — И отвертка прорезиненная. Я не боюсь тока. — Дело не в том, чего ты боишься, а в том, что он может сделать. — Переживаешь за меня? — я усмехнулся. — Нет. Если ты тут сдохнешь, мне еще больший пиздец. А я не хочу сесть из-за тебя. Очаровательно. Ладно, вернемся к работе. Переключаю выключатель электричества. — Не работает, — произнес я сам себе. — Конечно, не работает. Ты разве не видишь? Света нет! — Так, молчи. Нужен новый переключатель дифференциального тока. — Дай пару тыщ. — Так ты еще ничего не сделал, — фыркнул чудила, когда я посвятил на него фонарем, зажмурившись. — За что тебе платить? — За новый переключатель. Надеюсь, магазины еще работают. — Тогда беги быстрее! — Деньги дай. — У тебя своих нет? — Разве это мне нужен переключатель? Чудо-юдо пробурчал что-то вроде «какой кретин носит с собой наличку» и, порывшись в карманах, передал мне свою карту. — Только попробуй купить себе какую-то херню. — Я не вор, — я выдохнул, закатив глаза. — Сиди здесь. — Беги быстрее, вдруг не успеешь. Боже, он просто невыносим. И нахера я так за ним ношусь? Жалко просто бедолагу. Он тут один совсем, без друзей. Но такое… отношение. Это будет последний раз, как я протягиваю ему руку помощи. Заебал. Благо один магазин, судя по картам в тугисе, работал. Прекрасно. Вернувшись, этот крендель так и сидел на своем месте, смотря на меня так, словно это я ему свет отрубил. — Ну? Купил? — Купил-купил. Забирай свою карту. Заменить счетчик дело пяти минут. Свет загорелся сразу же — загудел холодильник, комп замигал. — Боже, боже, боже, — залепетал чудила, прилипнув к экрану. — Хоть бы, хоть бы… Ну, на «спасибо», я и не рассчитывал. — Фух, — произнес зануда, полагаю, все его электронные хери выжили. — Поздравляю. — Да с чем тут поздравлять? Я от нервов чуть не умер. — Так попей успокоительное, — я закатил глаза, подойдя к раковине и снимая перчатки. — Тебе поможет. Парень не ответил, кликая что-то в компе. Я разглядывал окружение — чисто. Ни пылинки, диван заправлен, на небольшом столе миска с фруктами. Выглядит как из каталога «если ты нищий, не смей даже смотреть». А кто решает, нищий ли я? Хочу и смотрю. Впервые вижу стеклянный компьютерный стол. Разве так удобно? Все же прилипает. Хотя у него там столько ковриков — даже они светятся, молчу уже про экран и сам блок — переливаются всеми цветами радуги. Даже мышка. И монитор — такой тонкий-тонкий. Еще и ноутбук на диване. Зачем ему, если есть компьютер? — Попробуй только спиздить. — Че? — я нахмурился, скрестив руки на груди. — Если я на что-то смотрю, то собираюсь украсть? — Да ты так выглядишь. У тебя есть хоть одни не дырявые джинсы? — У меня все в порядке с деньгами, если ты об этом. — И поэтому ты ездишь к таким как я? — хитро улыбнулся он, а мне аж поплохело. Знакомое чувство. — Такой кретин только один на весь город. Почему-то уходить я не спешил. Может, уютная и чистая обстановка располагает, поэтому хотелось задержаться. Да и пахло приятно. Вроде это диффузор, мне Лена такой как-то купила. Цитрус и мята. Тут такой же аромат. — Уходи. — Да ты само гостеприимство, — стало мерзко, я цокнул языком. — Я из-за тебя даже не поел после работы. — И что? Мне тебя кормить еще? — Я помог тебе! — сорвался я, в очередной раз удивляясь тому, что этот индюк выводит меня из равновесия. — И даже благодарность не жду. Ты можешь хоть немного не быть уебаном? — Да у меня тут чуть сердце не остановилось, потому что работа могла сгореть, а мне с тобой чаи гонять? — ошибка природы встала, поправляя рукава толстовки. Что, нервничаешь? — Может тебя все-таки приложить к стенке, а? — я подтянул его к себе, сжав за воротник. — Или что, элементарная вежливость не для таких охуевших пижонов, как ты? — А ты попробуй меня тронуть. У меня камеры стоят! — Хуямеры! Оттолкнув это убожество, я наспех обулся и вылетел из квартиры — да пошел он нахер. Ебал я еще раз заниматься благотворительностью. — И баул свой сраный забери! Уебок.