Стража в парчовых одеждах | 锦衣卫

Маленький Юньци робко шёл за спиной маленького Тоба Фэна и сообщил: — Ши-гэ, сегодня я так проголодался, что съел и твою лепешку. — Откуда ты ее взял? — Внук императора во время еды припрятал две штуки и отдал нам. Твою я тоже съел. Маленький Тоба Фэн загадочно шикнул ему, рукавом стёр крошки с губ маленького Юньци, огляделся по сторонам и, потянув за собой, увёл его за декоративные каменные горки в императорском саду. Оба присели на корточки. Тоба Фэн поднял с земли ветку и начал водить ею по земле: — Только что ши-гэ кое-что увидел. Маленький Юньци спросил: — Что? Маленький Тоба Фэн сказал: — Когда я проходил мимо дворца Цинвань*, то услышал женский крик... Я ухватился за окно и ненадолго заглянул внутрь. Император бил Благородную супругу*, а потом лёг на неё и двигался так и так... * Можно перевести как «Дворец Изящества» (清婉殿). * Гуйфэй (贵妃) — государева супруга второго класса, вторая жена императора. Маленький Юньци простодушно спросил: — Почему он ее бил? Разве Благородная супруга не настоящая красавица? Тоба Фэн произнес: — Тьфу! Да не в этом смысле бил! Он сходу отбросил ветку и схватил маленького Юньци. — Вот так, зажал ногами. И снял с нее всю одежду... Пока маленький Юньци находился в полном недоумении, маленький Тоба Фэн толкнул его и уложил на траву за декоративной каменной горкой. Маленький Тоба Фэн, издавая голосом звуки «М-м, м-м», наклонился, чтобы легонько поцеловать его, и маленький Юньци вдруг рассмеялся: — Какая же это драка? Император её любит! Маленький Тоба Фэн, не отрываясь от его губ, пробормотал: — М-м... Ши-гэ любит тебя. Маленький Юньци сказал: — Это неправильно, почему ты на меня навалился? Я же не женщина! Маленький Тоба Фэн ответил: — Ты тоже можешь навалиться на меня. — С этими словами он перевернулся и неподвижно откинулся на траву: — Ложись на ши-гэ. Маленький Юньци в недоумении лёг на него сверху, и маленький Тоба Фэн добавил: — Повернись чуть на бок. Маленький Юньци положил голову на руку маленького Тоба Фэна, а тот прижал его к себе и дал прильнуть к своей груди. Оба поджали ноги и обнялись. Над императорским садом расстилалось чистое бескрайнее небо с белоснежными облаками. Маленький Юньци вдруг воскликнул: — Неправильно! Так ты все равно обращаешься со мной, как с женщиной! Чжу Юньвэнь обогнул декоративную каменную горку и опешил. Заикаясь, он произнёс: — А...а… Юнь-гэ... Тоба Фэн недовольно спросил: — Чего уставился? — Ничего, — Юньци, смеясь про себя, облизал губы и с серьёзным видом ответил. Официант любезно поклонился и подал две большие миски лапши с говядиной. Тоба Фэн взял палочки и разделил их. Юньци переложил часть лапши в миску Тоба Фэна, а Тоба Фэн переложил тонкие ломтики говядины в миску Юньци. Для них двоих уже вошло в привычку обмениваться лапшой и мясом. Каждый перемешал содержимое мисок, и они принялись есть. Говядина была нарезана тонко, точно бумага, и при тусклом свете масляной лампы мерцала соблазнительным блеском. На поверхности бульона плавал слой чили-масла, источающий аромат мелко нашинкованного зелёного лука. За пределами лапшичной сверкала молния и гремел гром. Над Нанкином ревела буря. Из-за дождя посетителей не было. Официант протёр пустые столы и сел за прилавком, безучастно глядя на Юньци и готовясь к закрытию. Тоба Фэн закончил есть первым, положил палочки и молча посмотрел на Юньци. Через мгновение он тихо спросил: — Как думаешь, Лань Юй знает об этом? Юньци с удовольствием допил большую миску супа, и по его телу разлилось приятное тепло. Он поднял рукав, чтобы вытереть губы, на которых играл соблазнительный румянец, и с улыбкой ответил: — Вряд ли. Иначе он не позволил бы мне посмотреть именной список. Тоба Фэн кивнул, и Юньци продолжил: — Вот и след снова простыл. Вернёмся спросить у старика? Тоба Фэн ответил: — Не надо. Теперь я в общем понимаю, в чём дело. Отправлюсь в деревню Ли, как только кончится дождь. Официант! Можешь уже закрываться, просто одолжи нам скамейку посидеть. Тоба Фэн расплатился за лапшу, притащил длинную скамью и уселся с Юньци под крышей плечом к плечу. Громовые раскаты бешено пронеслись над головой, а на земле распускались мириады крошечных белых цветов из брызг. Тоба Фэн спросил: — А старик… что он сказал в самом начале? Юньци в недоумении промолвил: — Он сказал, что это наверняка серьезное дело. Вот только я не могу взять в толк. Что это за серьезное дело, если в нем фигурирует рядовой солдат из войск генерала Лань Юя? Тоба Фэн сказал: — Не забывай, от кого исходил приказ. Новый ослепительный удар молнии осветил бледные лица прохожих, бредущих под дождем. Юньци, нахмурившись, спросил: — Так император хочет... под этим предлогом кого-то убрать? Тоба Фэн промолчал, и Юньци добавил: — Дай мне собраться с мыслями. — Во-первых, за городом убили Ли Сиэра. Убил его некий Ван Ху. Когда император прознал об этом, то велел нам это расследовать. Вот только вопрос: откуда император об этом узнал? Тоба Фэн ответил: — Пока не думай об этом. Юньци продолжил: — Ладно, пока не будем об этом. Этот Ван Ху — солдат, причём ушел в отставку из армии Лань Юя и вернулся жить в деревню Ли. — Какое это имеет отношение к Лань Юю? Солдат уже снял доспехи и вернулся в поле*. Он уже не под его началом. Даже если пришить генералу это дело, то это должно было случиться, пока тот находился под его командованием... * Cнять доспехи и вернуться в поле(卸甲归田) — уйти в отставку и вернуться к мирной жизни. Тоба Фэн внезапно отметил: — Жители деревни Ли носят фамилию Ли. То есть Ван Ху не оттуда. Юньци резко осознал: — Тогда и спор о земле невозможен! Раз это не его дом, о каком поле может идти речь? Тоба Фэн кивнул: — Кроме этого, остается лишь одна возможность... Юньци дрожащим голосом произнёс: — Ван Ху занимался чем-то тайным. А мёртвый, наверное, застал его за этим делом... и был убит, чтобы замести следы. Нам нужно вернуться и обыскать его дом. Наверняка мы что-то проглядели. Тоба Фэн, видя, что дождь поутих, поднялся: — Пошли. Вся странность в его доме. Если мы там что-то найдём, значит, скорее всего, это подбросили, чтобы подставить Лань Юя. Стоило Юньци подумать, и все стало ясно. Если у Ван Ху были сообщники, то к этому времени они уже давно должны были прибрать все в старом доме. А если они все же теперь что-то найдут — значит, это подбросили, чтобы оклеветать Лань Юя. Юньци торопливо бросился следом за Тоба Фэном и поспешно добавил: — Через деревню Ли будет проходить похоронный кортеж с телом наследного принца, это единственный путь до Нанкинской императорской усыпальницы… Юньци замер на месте. Тоба Фэн повернулся к нему под моросящим дождём и кивнул: — Полагаю, император хочет навесить на Лань Юя обвинение в мятеже. Юньци дрожащим голосом произнёс: — Шисюн, забыл, как умер Мао Сян*? Тогда по делу Ху Вэйюна он собственноручно выявил виновных, и десятки тысяч людей казнили целыми семьями! * Мао Сян (毛骧) изначально занимал должность тысячника и позже был повышен до звания командующего. После того как Дуань Шисян поднял мятеж в Тэнчжоу, Мао Сян возглавил войска для подавления восстания. Захватив множество японских пиратов в Чжэцзяне, он получил пост губернатора и позже возглавил Цзиньивэй, но погиб из-за дела Ху Вэйюна, одного из четырёх крупнейших судебных процессов ранней эпохи Мин. — Император вынужден был казнить Мао Сяна, чтобы усмирить народный гнев... Расследование продолжать нельзя! Боюсь, оно заденет слишком многих. Послушай меня, передай дело в Министерство наказаний! Тоба Фэн ответил: — Мы друг для друга опора... ты не умрешь. — И, не слушая Юньци, пошёл к городским воротам. Юньци судорожно вдохнул и бросился бежать в противоположную сторону. — Куда ты?! — сквозь шум дождя крикнул Тоба Фэн. Юньци не ответил. Тоба Фэн пробежал несколько шагов вслед, остановился по щиколотку в воде, на мгновение задумался и крикнул: — Юньци, не беги без оглядки! Возвращайся вместе с шисюном! Но Юньци уже мчался во весь опор, вздымая фонтаны брызг. Чёрные парчовые сапоги промокли насквозь, и дождевые капли стекали с его чёлки. Он махнул рукавом и ворвался в хорошо знакомый дом. Юньци схватил медное кольцо и яростно заколотил об него. Огромная дверь из чёрного дерева со скрипом медленно открылась. — Шинян! — едва переводя дух, выпалил Юньци. — Простите, что беспокою вас ночью... Госпожа Цзян, накинув плащ и держа фонарь из коровьей кожи, тепло улыбнулась: — Заходи, ученик*. Лао Цзян весь день сидел дома, ждал тебя. * Вообще, госпожа Цзян называет его учеником (徒弟), но с уменьшительно-ласкательным суффиксом «-эр» (儿), что характерно для обращения к детям, что-то вроде «ученичек». Юньци принял чашку с имбирным отваром и залпом отпил несколько глотков. Цзян Хуань, сидя в кресле, мрачно спросил: — Докопались до сути? Юньци кивнул: — Шисюн уехал за город. Шифу, расследовать это дело смертельно опасно! Завтра же надо передать его в Министерство наказаний! Да что вообще задумал император?! Мы всего лишь Цзиньивэй! Если мы действительно обвиним Лань Юя в измене — неважно, виновен он или нет — армия Северного командования многочисленна, словно горы и моря! А весь императорский двор, разве они нас не порвут в клочья?! Цзян Хуань повернулся к жене: — Пошли кого-нибудь сходить к городским воротам. Если увидят, что Тоба Фэн возвращается в столицу, пусть передадут, чтобы ни в коем случае не заходил во дворец, а сразу шел сюда Госпожа Цзян кивнула и вышла. Цзян Хуань спросил: — Юньци, боишься повторить судьбу Мао Сяна? Юньци не ответил, и Цзян Хуань продолжил: — Ты знатного рода. Когда наследный внук императора взойдёт на престол, твое будущее станет безграничным. Сейчас ты занимаешь должность заместителя командира лишь чтобы набраться опыта, а когда сможешь самостоятельно играть ведущую роль, то станешь командиром. Юньци воскликнул: — А шисюн?! Ему не на кого положиться, да ещё он тюркских кровей! Если всё зайдёт слишком далеко, из него первого сделают козла отпущения! Как вы можете не думать о том, что случится с шисюном?! Цзян Хуань холодно усмехнулся: — А кто, по-твоему, должен вести расследование, если не Фэн-эр? Это ты мне скажи, ради кого он берет всю вину на себя? Юньци отпил имбирного отвара, и горло вдруг больно обожгло. После этих слов Цзян Хуань погрузился в молчание, закрыв глаза. Учитель и ученик вдвоем неподвижно сидели у угольной печи. Спустя долгое время Юньци вдруг произнёс: — Шифу, я принял решения... — Замолчи! — резко оборвал его Цзян Хуань. За полночь дождь разбушевался с новой силой. Стража дома Цзян наконец перехватила возвращавшегося в столицу Тоба Фэна. Промокший до нитки, он вошёл в передний зал, держа большой свёрток. Увидев Юньци с Цзян Хуанем, он не выразил особого удивления. Видно, уже это предвидел. Молча поставив свёрток на стол, Тоба Фэн сложил руки в приветствии и поклонился Цзян Хуаню. — Нашел? — тревожно спросил Юньци. Тоба Фэн откинул край свёртка. Внутри лежали десятки арбалетов, пропитанных ядом. Тоба Фэн ровным голосом произнёс: — В доме Ван Ху под кроватью находится тайный ход. Следуя по нему, в пол-ли от деревни под землёй зарыт порох. Но проливной дождь промочил его насквозь, и теперь его не поджечь. — Ещё я нашел письмо. Тоба Фэн развернул промокшую бумагу и почтительно подал письмо Цзян Хуаню двумя руками. Тот, поглаживая бороду, прочёл его и произнёс: — Это тайный приказ Лань Юя этому человеку о том, чтобы тот подготовился к восстанию и во время похоронного шествия наследного принца отравленными стрелами убил императора и внука императора. Тоба Фэн слегка кивнул: — Если бы порох зарыли слишком заранее, то существовал бы риск, что его испортит дождь. Поэтому они сначала вырыли тайный ход и спрятали его ко ближайшему до похоронной процессии времени. Скорее всего, убитый заметил это, и Ван Ху устранил свидетеля. Цзян Хуань заговорил снова: — Судя по десятку арбалетов, у него должны быть сообщники. Тоба Фэн ответил: — Кто сообщники… не знаю. Цзян Хуань произнес: — Не знаешь? Юньци, скажи ему. Юньци не ответил, и Цзян Хуань гневно воскликнул: — Ты теперь даже не слушаешь своего шифу?! Юньци спустя долгое время произнёс: — Все жители деревни Ли... могут считаться сообщниками. Тебе нужно было притащить пару зрелых мужчин, убить их и бросить в доме. Тогда бы Министерство наказаний завтра на утреннем приеме расследовало это дело, и было бы достаточно убедительно... Эх. Тоба Фэн сказал: — Надо было тебе поехать со мной, без тебя я не справляюсь. Оказывается, деревню Ли выбрали именно затем, чтобы вот так использовать крестьян. Возьму это на заметку. Цзян Хуань произнёс: — Ладно, теперь не хватает одной вещи. Юньци и Тоба Фэн не поняли, о чем он. Цзян Хуань добавил: — Вань-эр, принеси из другой комнаты деревянную табличку. — С этими словами он взял кисть и обмакнул ее в тушь. Юньци тут же подошел к нему, чтобы подготовить инструменты для письма. Госпожа Цзян в одной руке держала резцы, а в другой деревянную табличку. Она села у стола. Цзян Хуань набросал рисунок и указал: — Вырежи по этому образцу. До замужества за этим вторым главой Цзиньивэй она была искусной мастерицей нанкинской ювелирной лавки и в совершенстве владела резцами. Раздавался лишь шум дождя за окном. Госпожа Цзян, напевая песенку и сдержанно улыбаясь, взмахнула резцами и  вскоре высекла армейский поясной жетон. Великая Мин. Хунъу. Управление инспектора седьмой армии Вэйян: Ван Ху. После вырезания названия армии Цзян Хуань распорядился: — Нанеси три слоя лака, обмажь сырой глиной и обожги на огне. После смешай киноварь с тушью и на тыльной стороне оставь кровавый след. Госпожа Цзян утвердительно отозвалась и вышла. Юньци пробрала дрожь*. * Так как они готовятся оклеветать Лань Юя, а дело расследует Тоба Фэн, чтобы его не сделали козлом отпущения, они фабрикуют доказательства. Чем их больше, тем выше будет вероятность, что тогда дело не воспримут в штыки. Спустя полшичэня госпожа Цзян вернулась, неся в руке комплект старого фэйюйфу, который носил Цзян Хуань много лет назад, и положила поверх тканевого свёртка на столе жетон. Госпожа Цзян расправила фэйюйфу, встряхнула его и мягко спросила: — Кто его наденет? Юньци уже немного подсох, а Тоба Фэн все еще был мокрым. Он взял наполовину полную миску имбирного отвара, которую оставил Юньци, выпил залпом и сказал: — Я надену его и сейчас же отправлюсь во дворец на прием к императору. — С этими словами он потянулся за формой. Госпожа Цзян отстранилась и со смехом произнесла: — Я просто пошутила. Цзян Хуань тяжело вздохнул, поднялся и раскрыл руки. Госпожа Цзян накинула форму фэйюйфу на Цзян Хуаня и помогла ему одеться. Юньци и Тоба Фэн побледнели и вместе воскликнули: — Шифу! Цзян Хуань произнёс: — Я стар! Юнь-эр, теперь успокоился? Шифу сам пройдет этот путь за вас. Госпожа Цзян, застегивая пояс Цзян Хуаню, тихо сказала: — Ранняя кончина наследного принца сказалась на императоре, и его поведение стало странным. Господину* следует быть осторожным в ответах. * Лаое (老爷) — обращение слуг к главе домохозяйства, в том числе жены. Цзян Хуань ответил: — Из трёх глав Цзиньивэй Лао Цзян служил императору дольше всех. Естественно, я не прогорю на словах. Госпожа Цзян улыбнулась: — Я так, просто напоминаю. Возвращайся пораньше. Когда войдешь во дворец, смотри в оба, не отвлекайся. Цзян Хуань кивнул и велел Тоба Фэну понести свёрток. У особняка их уже ожидала карета. Учитель и двое учеников сели внутрь и проехали Полуденные ворота*. * Главный вход в Императорский город. Вспышка молнии разорвала ночную тьму, повсюду раздавались раскаты грома, и стеной обрушился ливень. В восьмой день седьмого лунного месяца двадцать пятого года правления Хунъу завершалось дело Лань Юя — самое масштабное из Четырёх крупнейших судебных процессов, охватившее наибольшее число людей и унесшее больше всего жизней. От решения троих человек в карете зависели жизни и судьбы бесчисленного множества людей. В императорском кабинете все еще горели свечи. Цзян Хуань приказал: — Вы двое, возвращайтесь во двор и ждите указа. Раз все вещественные доказательства при мне, вам заходить не к чему. Тоба Фэн и Юньци поняли, что Цзян Хуаню нужно поговорить с Чжу Юаньчжаном наедине. Они почтительно поклонились. Цзян Хуань добавил: — Отдохните как следует. Фэн-эр, измени график дежурств к завтрашнему утреннему приему. Вам обоим надлежит явиться ко двору и встать по левую и правую стороны. Тоба Фэн почтительно согласился. Лишь после этого они откланялись. Цзян Хуань, приняв свёрток, переступил порог императорского кабинета. Измождённый Юньци плелся через пол-дворца, вернулся в казармы Цзиньивэй и отменил комендантский час. Стражи тут же окружили его толпой, и все разом загалдели, задавливая его вопросами. Юньци спросил: — Где Чжан Цинь? Кто-то со смехом ответил: — Отдыхает у себя в комнате. Юньци сказал: — Проведаю его. Завтра меняем график. Те, кто хочет поспать подольше, обращайтесь лично к Лао Ба. Юньци сразу же направился в комнату Чжан Циня. Травмы у того оказались не тяжёлыми. Лоб был смазан мазью, он сидел на кровати и лениво помахивал тем веером от светляков. Увидев, что вернулся Юньци, Чжан Цинь поспешно вскочил и произнес: — Твою ж... Юньци рассмеялся: — Просто мне нужно поспать. Чжан Цинь выпалил: — Тебя ведь не били? Лао-цзы примчался сломя голову и ждал у дворцовых ворот. Я хотел позвать братьев, чтобы мы разорвали в клочья Военное министерство, но, когда я вбежал в казарму, ты уже ушел... Юньци усмехнулся: — Лучшее из лучшего —  покорить чужую армию, не сражаясь*. Понимаешь? * Пункт 1 главы 3 книги «Искусство войны» Сунь-цзы. Чжан Цинь возмущенно спросил: — И не навалял им? Юньци загадочно тихо проговорил: — Есть у меня один способ, но сейчас не время. Подожди, и сам все увидишь. Вот тогда-то я дам тебе первому засучить рукава, а сейчас отдыхай. Это случится через пару дней. Чжан Цинь кивнул: — Ладно. Только не забудь позвать меня на драку. Юньци пробормотал «угу», развернулся, закрыл дверь и в галерее увидел Тоба Фэна. Тоба Фэн сказал: — Чжан Цинь не сильно пострадал. Та толпа из Военного министерства не посмела перегнуть палку. Юньци кивнул: — Как думаешь, если император решил оклеветать Лань Юя в измене, и завтра на приёме начнётся бунт, который невозможно будет сдержать, сколько человек следует поставить охранять его? Тоба Фэн ответил: — Я уже расставил смены. Ты, я и Жун Цин, мы втроем — самые сильные. На приёме внутри кабинета будет стоять двенадцать человек, снаружи — двенадцать человек, и ещё двенадцать человек останутся у Полуденных ворот для подстраховки. Внезапно усталость свалила Юньци. Зевнув, он произнёс: — Ладно, я спать. Тоба Фэн сказал: — Какой спать? Мы вымокли под дождём, нужно хорошо помыться, чтобы не простудиться. — С этими словами он, не обращая внимания на сопротивление Юньци, загреб его за шею и поволок. В бане, застилая всё пеленой, клубился пар. За окном не переставая лил дождь. Юньци сбросил всю одежду и присел на низкую скамью, повернувшись спиной к Тоба Фэну. Тоба Фэн, намочив полотенце в кипятке, опустился на колени позади Юньци и стал бережно протирать его раны. — Старик ужасно предвзят, — пробормотал Юньци. Тоба Фэн, не отрываясь от работы, отозвался: — Предупреждал же. Юньци тяжело вздохнул. Помолчав, Юньци вдруг спросил: — А если внук императора взойдёт на престол и назначит меня главой... Что тогда делать? Тоба Фэн недоумённо пробурчал: — Ничего. А к чему ты спрашиваешь? Юньци уточнил: — Что будет с тобой? Тоба Фэн ответил: — Буду твоим заместителем. Но разве служба Цзиньивэй — дело на всю жизнь? Посмотри на старика. В его-то годы, и все равно ночью таскается во дворец. Слишком утомительно. Я бы, выйдя в отставку, уехал подальше с... Тоба Фэн внезапно придержал язык. Сердце Юньци дрогнуло: — С кем? Тоба Фэн бесстрастно бросил: — С тобой. Поедешь? В степь у реки Керулен... скот пасти. Юньци язвительно заметил: — Ловко ты сменил тему, жаль копыта уже высунул*. С кем? * Высунуть лошадиные копыта (露出马脚) — выдать себя; выползти наружу; выдать скрытый замысел; показать лисий хвост. Тоба Фэн игриво продолжил: — Боюсь, ты, сребролюбец, помешанный на чинах, не согласишься. — Копыта? — проронил Тоба Фэн и, обхватив Юньци за талию, потянул к себе, потираясь бедром о его поясницу. Юньци покраснел до корней волос: — Командир, прошу, не распускайте руки! Девица из какой семьи вам приглянулась? Позвольте мне собрать братьев, чтобы мы помогли вам выкрасть невесту? Тоба Фэн, обняв Юньци, мягко произнес: — Зови меня ши-гэ. Юньци не знал, смеяться или плакать: — Господин шисюн... уберите ваши руки... Тоба Фэн прошептал: — Зови меня ши-гэ, как в детстве. Юньци все еще отбивался, и Тоба Фэн крепко обхватил его рукой: — С тобой. Юньци, немного подумав, сказал: — Я припас для тебя много серебра. На невесту. Уже сорок четыре ляна... Тоба Фэн не ответил и удобно разместил подбородок на его плече, понюхав шею: — Я не женюсь. Оставь себе. Юньци слегка опешил. Низким глубоким голосом Тоба Фэна произнес: — Повернись. Юньци слегка повернул голову и уставился на Тоба Фэна. Его глубокие глаза блестели, словно бурый янтарь, омытый водой, а красивое худощавое лицо было наполнено решимостью мужчины, рожденного в степи. В отличие от Юньци, он обладал высокой переносицей, а изгибы его губ были резкими, словно уступы пустыни Гоби. На чистой шее от горячего пара повсюду проступали мелкие капельки пота. Тоба Фэн прошептал: — Ши-гэ любит тебя. — После чего он опустил веки и поцеловал его. Мгновенно сердца Юньци будто ласково коснулся коготь леопарда. В ответ он замер, закрыв глаза. Поцелуй Тоба Фэна был неуклюжим и неловким. Он лишь водил губами о Юньци, не зная, как целоваться взасос. Он крепко обнимал его сильными длинными руками, точно так же, как некогда в детстве. Юньци долго терпел эти неумелые ласки, пока, внезапно о чем-то вспомнив, вдруг не прыснул со смеху. Когда-то он любопытства ради выспрашивал Чунь Лань о том, как целоваться с языком, и звезда Терема Танцующего Тумана так красочно все описала, что он покраснел до ушей — теперь было совершенно ясно, что Тоба Фэн не был подкован в этом деле. Тоба Фэн открыл глаза и растерянно спросил: — Чего ты смеёшься? Юньци ответил: — Ничего. Теперь я верю, что нет у тебя возлюбленной. Тоба Фэн улыбнулся: — Это всегда было чистой правдой. Юньци, неестественно прикрывшись полотенцем, забрался в ванну. Спина заныла под горячей водой, заставив его постанывать. Юньци витал в облаках, думая лишь о двух нефритовых подвесках. Тоба Фэн замер в нерешительности, словно хотел тоже зайти, но не смел. Будто тот поцелуй что-то в нем перевернул. Юньци нахмурился, бросив взгляд на Тоба Фэна: — Не будешь мыться? Тоба Фэн слегка покраснел и покачал головой. Юньци удивился еще сильнее. Тоба Фэн с ходу прикрыл ноги полотенцем и бросил: — Давай быстрее, раны вредно мочить в воде. Юньци тяжко вздохнул. Закончив мыться, он вышел из воды и молча позволил Тоба Фэну надеть на себя рубаху. Тогда тот произнёс: — Ложись спать. Юньци вернулся в комнату, вытащил две нефритовые подвески, лёг на кровать и стал перебирать их в руках. Вдруг дверь распахнулась — вошёл Тоба Фэн. Юньци сразу же сунул подвески под подушку: — Что стряслось? Тоба Фэн вытер волосы, посмотрел на Юньци, а затем, как ни в чем не бывало, подошёл к кровати и начал вытирать ноги полотенцем. Юньци с головой, полной знаков вопроса, смотрел на него, и Тоба Фэн в ответ уставился на него с подозрительным видом. Юньци возмущенно воскликнул: — Это моя комната! Иди спи в своей! Тоба Фэн потерял дар речи, словно услышал полную нелепость. Юньци, нахмурившись, спросил: — Ты... дождём мозги застудил? — С этими словами он потянулся, чтобы потрогать его лоб. Лицо Тоба Фэна было исполнено разочарования. Он сел на край кровати и спустя мгновение тихо произнес: — А. — Поднявшись, он молча ушёл. Юньци пробормотал: — Дурак... — Вслед за этим он лег и сразу уснул. В полудрёме он услышал, будто в соседней комнате грохочет мебель, и понял, что Тоба Фэн ищет подвески. Юньци удовлетворенно улыбнулся, повернулся на бок и погрузился в сон. Невесть сколько времени спустя ливень прекратился. В час второй ночной стражи во дворе царила тишина, земля была устлана мокрой листвой. Темные тучи рассеялись, и полумесяц, сияя, залил Нанкин ясным серебряным светом. Внезапно раздался пронзительный крик евнуха: — Командир и заместитель командира Цзиньивэй Тоба Фэн и Сюй Юньци! Выслушайте высочайший указ! Мгновенно из казарм стали доноситься самые разные звуки. Захлопали многочисленные двери. Выбежавший спросонья Юньци едва не поскользнулся на ступенях в коридоре, но его поспешно подхватил вышедший Тоба Фэн. — Что случилось? Тоба Фэн хриплым голосом ответил: — Не знаю. В лунном свете Юньци разглядел красные глаза Тоба Фэна. Видимо, он не спал. Евнух провозгласил: — Волею Неба и велением судьбы император повелевает: генерал Лань Юй замыслил измену, и его злодеяние карается казнью! Под покровом ночи он бежал, скрываясь от правосудия. Ныне повелеваем Тоба Фэну и Сюй Юньци с сорока восемью стражами Цзиньивэй выйти из столицы для его поимки и казнить мятежника на месте. Благоговейно следуйте этому указу! По спинам Тоба Фэна и Юньци одновременно пробежал холодок. Обменявшись взглядами, они поняли, что думают об одном и том же. Кто разгласил эту весть?!! Чжу Юаньчжан наверняка в ярости! Отправить сорок восемь человек за генералом Лань Юем?! Неизвестно, сколько у него личной охраны! А если сотня, неужели всем Цзиньивэй дружно сложить головы?! Юньци всё ещё пребывал в растерянности, когда Тоба Фэн ответил: — Этот слуга принимает указ! Взяв шёлковый свиток, он поднялся и взревел: — Переодевайтесь в фэйюйфу и берите меч Сючунь! Затем стройтесь во дворе! Чем дольше Юньци размышлял, тем сильнее его охватывало дурное предчувствие. Неужели их заподозрили в утечке информации? Невозможно... Он окинул взглядом высыпавших из казарм стражей Цзиньивэй. Те  вприпрыжку натягивали сапоги и поправляли головные уборы. На лицах их застыло напряжение и страх. В таком случае, возможно, император боялся паники среди чиновников и не посмел посылать войска. В связи с этим он и приказал схватить его ночью. Эта мысль слегка успокоила Юньци. Тоба Фэн скомандовал: — Юньци! Быстро переоденься! Юньци, оглядев двор, устремился к комнате и вдруг заметил, что дверь Чжан Циня слегка приоткрыта. Информацию разгласил точно кто-то из Цзиньивэй.