Красная метка

      Дворец давил. Каменные стены, казалось, впитывали все звуки, оставляя лишь гулкую, давящую тишину, нарушаемую лишь цоканом каблуков слуг и сухими докладами советников. Для Лисандера это была идеально отлаженная машина, но машина, в которой он чувствовал себя не инженером, а самой важной деталью — той, что не может остановиться. Его побеги стали единственным способом сохранить рассудок. Под предлогом «изучения города для лучшего управления» он облачался в простой, хоть и качественный, камзол и исчезал в лабиринтах улиц. Его свита следовала на почтительной дистанции, как невидимая тень. Он искал его. Того малыша. Люциана. Их вторая встреча произошла у старого фонтана на Рыночной площади. Четырёхлетний Люциан, сидя на краю, с упоением пускал в лужу кораблики из коры. — Опять ты, — сказал Лисандер, подходя. Он старался, чтобы его голос звучал мягче, без привычных повелительных нот. Люциан поднял голову, и его лицо озарилось узнаванием: — Лис! Смотри, у меня флот! Лисандер посмотрел на плавающие щепки. В его душе, привыкшей к сложнейшим вопросам, что-то дрогнуло от этой простой детской игры. Он видел чертежи настоящих боевых кораблей, но этот «флот» тронул его куда больше. — Отличный флот, — сказал он, садясь рядом, — кто научил? — Папа Финн, — с гордостью ответил Люциан, — он самый лучший! Все умеет и всему нас учит! А ещё мой старший брат Тейп говорит, что это «демонстрация принципа плавучести». Но мне просто нравится, как они плавают. «Брат Тейп». «Папа Финн». Имена были чужими, но от них веяло таким тёплым, семейным уютом, что Лисандеру стало почти физически больно. Он, наследник империи, завидовал малышу из трущоб. — А твой папа? — осторожно спросил Люциан. — Он тоже такой хороший, как мой? У Лисандера перехватило дыхание. «Мой папа первый наследник на трон у бездетного короля. Один из тех, кто делает твою жизнь такой трудной», — пронеслось у него в голове. — Он… не такой, увы, он слишком занят, — с трудом выдавил он. — Жаль, — искренне посочувствовал Люциан, — мой папа Лео тоже много работает, но вечером он всегда дома. Он рассказывает нам сказки. Лео. Имя прозвучало для Лисандера как эхо из далёкого прошлого. Он слышал его лишь однажды, украдкой, в разговоре отца с дедом. Произнесённое с такой болью, что оно врезалось в память. «Лео» — это было имя человека, связанного с самой большой тайной и болью его отца. И теперь это имя принадлежало родителю этого малыша. В моменте его охватило странное чувство. Не вины. А… острой, почти болезненной нежности. Кайден был его отцом, но самые сокровенные тайны его жизни, казалось, принадлежали этим людям — Лео, вот этому малышу и его брату. Они были семьёй в том смысле, в каком у него её никогда не было. И Лисандер с удивлением поймал себя на мысли, что хочет быть частью этого мира. Не как принц, а как еще один старший брат, который гораздо лучше других мог бы защищать этот маленький, хрупкий свет. — Расскажи мне о них, — тихо попросил Лисандер, — о твоей семье. И Люциан рассказал. О Тейпе, который мог «думать глазами», о Эвелин, которая всегда знала, когда кому-то грустно, о Финне, который знал все истории на свете, и о папе Лео, чьи руки пахли деревом и могли починить всё что угодно. Лисандер слушал, и в его душе, привыкшей к холоду, что-то таяло. Он слушал, как слушают сказку о далёкой, недостижимой стране, не как о той, что нападает у границы на его земли, а как о вымышленной. И в центре этой страны был этот светлый ребенок, который смотрел на него без тени страха или лести. И Лисандер готов был сделать что угодно, чтобы этот свет никогда не гас. --- В это же время в Каменных джунглях Рей вёл свой «патруль», делясь с Тейпом последними новостями. — Говорят, Вальмонды готовят какой-то указ, — бросил он, ловко перепрыгивая через лужу. — Про «трудовую повинность». Всех, у кого нет жёлтой карты или выше, будут гнать на строительство укреплений. Бесплатно. Тейп остановился. Его мозг мгновенно проанализировал последствия: — Это приведёт к коллапсу городской экономики. Обеднению. Росту преступности. И голоду. — Ага, — мрачно согласился Рей. — Моего старого хама в первую очередь сгонят. А потом и до нас с тобой доберутся. Он посмотрел на Тейпа: — Ты же умный. Придумай, что делать. Впервые кто-то просил Тейпа придумать решение не для абстрактной задачи, а для реальной, непосредственной угрозы. Он смотрел на Рея, на его напряжённое лицо, и в его глазах загорелся новый, неизвестный доселе огонь. Огонь ответственности. — Данных недостаточно, — сказал он, — но я начну собирать их. Нужно понять масштаб, механизм реализации, слабые места в указе. Рей хмыкнул: — Слабые места? Я тебе покажу слабые места. Это люди, которые его будут исполнять. Им тоже не улыбается гонять своих же. Найдём, на кого давить. ——— Два альфы, «принц Лисандер» и «бедняк Тейп», каждый по-своему, начинали осознавать свою силу и свои обязательства. Один чувствовал жгучую потребность защитить своего нового, маленького друга. Другой — ответственность за всех, кого он успел назвать своими людьми. И их миры, такие далёкие, неумолимо продолжали сближаться.