Красная метка

      Официальное объявление о помолвке Кайдена Вальмонда и Элиана, сына Синешаля, прогремело по всему королевству как салют в честь новой эры. В замке Вальмонд царила лихорадочная активность — портные, ювелиры, распорядители церемоний. Герцог сиял холодным торжеством, а Кайден двигался среди всей этой суеты как прекрасная марионетка, с застывшей маской вместо лица.       Он больше не пытался останавливать время. Теперь он лишь наблюдал, как песчинки в его карте утекают в бездну, унося с собой обломки его прежней жизни. Лео исчез. Он не появлялся в замке Вальмонд, не отвечал на письма. Эта тишина была мучительнее любых упреков.       Через три дня после объявления граф Торрен нанес визит герцогу Вальмонду. Кайден, случайно оказавшись в соседней галерее, замер, услышав голоса. Голос старого Торрена, обычно такой спокойный и весомый, был сдавленным от гнева и боли. — Всю жизнь наш дом служил короне верой и правдой! — говорил он. — Мои проекты, расчеты Лео… И это та благодарность, что мы получаем? Моего сына… его… — Твой сын, — ледяным тоном перебил герцог Вальмонд, — всегда знал свое место. И ты бы лучше посоветовал ему и впредь его знать. Дружба дружбой, но у моего сына теперь иные обязательства. Высшего порядка. Не приписывай моему решению лишних смыслов, Торрент. — Лишних? — голос герцога Торрена дрогнул, — Орлан, мы дружили с детства! Я прошу тебя не как вассал, а как друг… Одумайся! Этот союз с Синешалем… они используют тебя! Их политика ведет к расколу! — Она ведет к сильному королевству! — прогремел герцог Вальмонд, — а ваша политика «Равновесия» ведет к тому, что у кормящей руки отнимают хлеб, чтобы накормить нищих духом! Мой сын будет стоять у руля новой империи. И я не позволю никому и ничему помешать этому. Ни твоим сентиментам, Торрен, ни амбициям твоего слишком умного отпрыска. Понял ты меня?       Последовала тяжелая пауза. — Понял, — наконец прошептал граф Торрен, и в его голосе звучала смертельная усталость, — понял прекрасно. Прошу прощения, что побеспокоил, ваша светлость.       Каден услышал удаляющиеся шаги. Он прислонился к холодной стене. Его отец не просто оттолкнул старого друга. Он объявил войну. Войну, в которой Кайден по умолчанию оказался на стороне врага.       В ту же ночь, движимый отчаянием, Кайден покинул замок. Он не использовал свою силу, он просто шел, куда несли ноги, и вскоре очутился у потайной калитки в саду Торренов — их старого детского входа.       Сад был пуст и тих. Луна освещала знакомые тропинки, но они казались ему чужими. Он направился к скамье под яблоней, и сердце его упало — там сидел Лео.       Он сидел, сгорбившись, обхватив голову руками. При приближении Кайдена он вздрогнул и поднял лицо. Оно было истощенным, с темными кругами под глазами, но сухим. Слез не было. Была лишь пустота, страшнее любой боли. — Зачем ты пришел? — голос Лео был безжизненным. — Я… мне нужно было тебя видеть. Объяснить… — Что? — Лео медленно встал. Его зеленая карта, обычно такая яркая, была тусклой и неподвижной, — что ты не хотел? Что тебя заставили? Я все понимаю, Кайден. Я все всегда понимал. Ты — наследник Вальмондов. Ты — альфа с желтой картой. А я… я — бета с зеленой картой, который осмелился забыть о дистанции. — Это не так! — Кайден шагнул к нему, но Лео отступил, как от чумного. — Не прикасайся ко мне, — его голос наконец сорвался, в нем прозвучала хлесткая, обжигающая боль, — не смей прикасаться ко мне после того, как ты… после того, что ты выбрал! — Я не выбирал! У меня не было выбора! — крикнул Кайден, чувствуя, как слезы подступают к его глазам. Слезы бессильной ярости и стыда. — Вранье! — вскрикнул Лео. Впервые за всю их дружбу он кричал на него, — выбор есть всегда! Ты мог отказаться! Ты мог бороться! Но ты выбрал удобный путь. Ты выбрал трон, выбрал силу, выбрал этого… этого куклу с идеальным запахом! Ты предал нас! Предал все, что было между нами!       Каждое слово било точно в цель, потому что было правдой. Горькой, невыносимой, но правдой. — Они уничтожат тебя, если я откажусь! — Кайден уже не сдерживался, слезы текли по его лицу, — ты слышал? Уничтожат! Твоего отца, твою мать… тебя! Я не могу допустить этого!       Лео замер, его грудь тяжело вздымалась. Он смотрел на Кайдена, и в его взгляде было что-то сломанное. — Так лучше? — прошептал он. — То, что сейчас? Знать, что ты купил нашу безопасность ценой… этого? — он с отвращением указал на пространство между ними, — ты думаешь, я смогу жить с этим? С тем, что ты принес себя в жертву ради меня? Я бы предпочел тюрьму! Предпочел бы нищету! Все, что угодно, только не видеть, как ты лжешь самому себе и идешь на поводу у своего отца-тирана!       Он повернулся, чтобы уйти, но Кайден успел схватить его за руку. — Лео, прошу…       Лео резко дернулся, высвобождая руку. Его лицо исказилось гримасой боли и гнева. — Между нами все кончено, Кайден. С сегодняшнего дня мы чужие. Ты — герцог Вальмонд. А я… я — просто Торрен. Больше ничего.       Он ушел, не оглядываясь, растворившись в ночной тени сада.       Кайден остался стоять один под яблоней, там, где всего несколько недель назад они сидели плечом к плечу. Он опустился на колени, судорожно всхлипывая, и его рыжие волосы упали на влажную от слез землю. Он чувствовал, как внутри него что-то разрывается навсегда — последние остатки веры, надежды, счастья.       Он проиграл. Не королю, не Синешалю, не отцу. Он проиграл самому себе. И эта победа стоила ему целого мира. Мира, в котором больше не было Лео.