Секс, драгз энд рок-н-ролл

      — Нет, Айрин, не это платье.       Морт возник в дверях ровно в тот момент, когда Айрин уже почти застегнула клятый замок на спине, вывернув руку под невозможным углом.       — Да почему?!       — Потому что надо было меня спросить сначала. Снимай.       На удивление, она не стала спорить.       — Расстегни.       Морт на ходу закончил завязывать шейный платок вычурным узлом. Вздохнул:       — Повернись.       Айрин и платья — его вечная головная боль. Начиная от покупки, заканчивая попытками заставить ее нарядиться. Чувство уместности и хороший вкус у напарницы отключались по щелчку пальцев, при первом же упоминании публичных мероприятий. Обычно приходилось выслушивать нытье, гундеж, злобное шипение, в котором мелькало что-то про клятых золотых мальчиков, клятую командующую да и весь четвертый департамент обрастал нелестными прозвищами.       И вдруг чудо, вместо угрозы отхлестать его по морде «этой тряпкой», он слышит — расстегни.       — Да ты сегодня в настроении. — Морт отвел черные пряди волос. Взгляд зацепился за выступающие позвонки в основании шеи. Морт застыл, разглядывая смуглую кожу, пушок волосков, слишком коротких, чтобы удержаться в прическе. Айрин чуть наклонила голову для удобства, и мысли у Морта как-то сами собой свернули в нежелательную сторону. Ее волосы так замечательно смотрятся, намотанные на его кулак… Черное на белом, и ее хрупкая шея под его ладонью послушна легкому нажатию, Айрин наклоняется, и начинает дышать тяжелее…       — Я уже здесь и пережила два вечера. Остался еще один и завтра я наконец попаду на арену.       Морт тряхнул головой. Фантазия создавала слишком откровенные картинки, а он всего-то увидел покладистую Айрин и ее шею, которую не свернешь и манипулятором погрузчика.       — Геммара вывернулась наизнанку, чтобы мы получили доступ к новому поколению биоников. Не разорви опытные образцы на части, а не то Гема разорвет нас.       У Айрин в словаре отсутствует понятие «тренировочный бой». Она дерется так, словно на кону существование вселенной. Морт вечно играл в обороне против напарницы, регулярно протирал лицом пол и с арены выползал. Иногда буквально, ходить на сломанных ногах проблематично.       Не то, чтобы его способности годились для тренировочных боев.       — Я же была твоим примерным, послушным аксессуаром на всех приемах и демонстрациях. — Айрин придержала волосы, пока напарник возился с молнией. — С чего бы мне срываться?       Айрин и послушание находятся друг от друга примерно на расстоянии бесконечности.       — Ты ненавидишь быть аксессуаром.       — Да кто меня спрашивает?       Айрин пожала плечами, лямки соскользнули и Айрин нетерпеливо дернула ткань, стаскивая узкое платье.       Морт проклял свой рост. Айра ведь ниже, едва достает макушкой ему до подбородка и стоя позади нее он видит выступающие ключицы, ямочку между ними, округлые груди, беспощадно стиснутые лифом. Морт не знал, чего больше хочет — разорвать черное кружево или широко раскрытым ртом припасть к соскам, лизать сквозь ткань, сдвинуть чашку лифа, чтобы грудь подпрыгнула, сомкнуть зубы, оставить следы.       Айрин наклонилась, и Морт поспешно отступил. Если она уткнется в него задницей, это будет провал.       — Еще я присматриваю за тобой… Обеспечиваю безопасность. — Айрин поправила чулок и хмыкнула. — Я ведь ценный актив четвертого. Бионичка энергоморф с векторной трансформой, — она отчетливо передразнила командующую, — рееедкость. Что надевать-то?       Морт почти забыл, о чем они беседуют. Пришлось поспешно собирать мысли в кучу.       — Ценным активом ты тоже ненавидишь быть.       — Еще я ненавижу привычку Геммары стрелять в меня каждый раз, когда я по ее мнению лажаю. А еще… — Айрин усмехнулась. — Ты куксишься, если я отказываюсь надевать эту чушь.       Она подцепила платье мыском туфли и отбросила прочь.       — Ну? Какое? Красное? Дурацкое синее? С блесточками.       Морт зажмурился до черных мушек. Какие там наряды он ей заказывал? Зачем вообще ей хоть что-то надевать, он бы и белье с нее снял, ну, кроме чулок.       — Изумрудное.       — То есть, зеленое.       — Угу.       Айрин запрокинула голову. Прищурилась, заглядывая ему в глаза.       — Ты чего?       Морт сглотнул. Близость этой женщины действовала на него одуряюще, особенно, когда они оставались наедине. Как сейчас. И плевать, что им надо на презентацию.       — Морт? Ау, прием.       Морт ответил что-то невнятное, уткнулся носом ей в макушку. Руки сами легли на ее бедра, большой палец подцепил лямку трусов.       — Халл… — в голосе предупреждение, но какое-то неуверенное. — Ты испортишь мне белье.       — У тебя не один комплект, — проворчал Морт, — я тот несчастный, кто писал список шмотья для отдела закупок.       — И поскидывал им ссылки на самое вызывающее белье, которое смог найти?       — Немного кружев это не вызывающе.       — Поэтому у тебя встал.       — Да ладно тебе, у меня стоит на тебя даже когда ты заляпана грязью по уши.       — Ненормальный.       — Угу. У нас есть час…       — За который мне нужно надеть платье и сделать прическу.       — Я уложу тебе волосы.       — Пока ты справляешься только с укладыванием меня в постель.       — В закрай постель.       Он подтянул ее бедра ближе, уперев пальцы в выступающие тазовые косточки, прикусил кожу под ухом.       — Никаких синяков, Морт!       — Тебе для этого придумали трансформу, — пробормотал он ей в шею. — Сведешь.       — Халл, я серьезно, никаких засосов.       — Ладно, зануда.       Айрин ядовито проворчала:       — Если тебе так приспичило оставить синяки, можешь выбрать любую сегодня. Вчера какая-то дамочка едва не трахнула тебя прямо на столе с закусками.       Морт не успел вовремя закрыть рот, спросил:       — Ревнуешь?       — Нет.       — Хммм, — он проложил цепочку поцелуев от шеи до плеча. — Жаль.       — Работа есть работа. Если Оттонова хочет, чтобы ты находил общий язык с нужными ей людьми в горизонтальном положении…       — Да уж, с языком у меня проблем нет. — Иногда я задумываюсь, за какие таланты она тебя держит при себе. — За мои прекрасные глаза, разумеется.       — Ага, ты любимчик начальства, потому что у тебя обворожительный взгляд.       — У меня много достоинств. Хочешь, покажу?       — Стоит согласиться и ты покажешь мне член и спросишь, большое ли достоинство.       — Ну не настолько у меня плохое чувство юмора. Боги, Айр, ты так хороша в чулках и кружеве. Стоило заставить тебя снять платье даже чтобы просто полюбоваться.       — Не заваливай меня своей болтовней, не поможет… Ох, стой, не…       Айрин задохнулась, схватила его за запястье, сильно стиснула, однако руку убрать не заставила.       — Раздвинь ноги, будь умницей.       — Морт… — В низком голосе то ли угроза, то ли предупреждение.       — Ты была послушной девочкой, — выдохнул Морт, оглаживая ее бок и бедро. — Все это время. Давай еще немного, сегодняшний вечер?       Она с присвистом втянула воздух сквозь зубы.       — Или хотя бы ближайший час.       — Любому другому я бы уже челюсть свернула. — Айрин откинула голову ему на плечо. — За выбор выражений.       — Мне нравится быть для тебя особенным.       — Ну тогда особенно постарайся. Ой да, вот так…       — Здесь?       Его рука прошлась по животу, Морт провел кончиками пальцев вдоль кружевного края белья, нарочно сконцентрировал энергополе, так что когда он дотронулся ниже, Айрин задрожала, перекатила голову по его плечу.       — Хотел бы я знать, почему ты любишь мой огонь в постели и терпеть не можешь во все остальное время.       Айрин губами ущипнула его за кожу на шее, Морт чувствовал, что напарница улыбается.       — В смысле «терпеть не можешь»? Ты и есть огонь. И я вполне тебя терплю.       Он не нашелся, что ответить, ужасно отвлекало мокрое прикосновение языка к шее, легкие поцелуи вдоль вены. Айрин нашарила его запястья, расстегнула манжеты рубашки, нетерпеливо закатала рукава. Морта прошибло мурашками. Айрин пробежалась пальцами по внутренней стороне предплечий и повела ладонями выше, к плечам, вытянулась в струнку чтобы достать, вмяла пальцы в мышцы. Морт удержался от желания напрячь бицепсы, зная, что потом насмешек и обвинений в выпендрежничестве не избежать, но, проклятье, когда она обращает внимание на его внешность, он плавится от удовольствия. Ему нравится следить, как у нее вспыхивает, а затем затуманивается взгляд, когда она смотрит на его тело и не называет его дрыщом и бледной молью, а скользит пальцами по его обнаженной груди, впивается ногтями, оставляя следы, гладит бока, а потом склоняется над ним, метет волосами по животу, целует и лижет, опускаясь ниже…       Он уткнулся лбом ей в плечо, одной рукой обхватил груди, сдвинул кружевную паутинку лифа, а второй торопливо расстегнул свои брюки.       Проклятье, как же он ее хотел.       Айрин коротко простонала. Низкая вибрация ее голоса заставила его коротко выругаться и разрезать на ней трусики. Айрин тут же вскинулась:       — Да твою ж, Халл, ну ты как обычно. Когти убери, придурок!       Он усмехнулся, Айрин как Айрин. Злючка. Ледышка, которая тает и истекает под его руками. Обостренные чувства улавливают пряный запах ее возбуждения, ускоренное биение сердца.       — Тихо.       Он отстраняется, и по комнате разносится звонкий звук шлепка. Айрин не произносит ни слова, кусает губы и Морт кивает:       — Умница. — Он сжимает ее ягодицу в ладони, мнет и опять шлепает, ладонь жжет. Внизу живота настойчиво тянет и пульсирует. — Как жаль, что у нас мало времени. Я столько всего хочу сделать с тобой.       Морт проводит языком от запястья до кончиков пальцев. Айрин больше не ругается, она тихонько постанывает и покачивает бедрами, трется о его пах, заставляя горько жалеть, что на них обоих слишком много одежды.       — Сними… — у нее умоляющие нотки в голосе.       — Нет времени.       Айрин заводит руку за спину и нетерпеливо возится с его брюками и бельем, Морт коротко ругается, ее пальцы задевают чувствительную плоть, посылая волны мурашек по телу.       «Брюкам конец», — Морт не жалеет ни о чем. Ткань промокает от того, что женщина, стараясь быть как можно ближе, раздвигает ноги, прогибается.       — Айр…       Он больше не может. Она нужна ему.       Морт вжимает ее в себя, сминая груди ладонью, протискивает руку между их тел, торопливо справляется с одеждой. Айрин всхлипывает, шепчет что-то невнятное, и наконец оба получают желаемое — он медленно раздвигает тугие мышцы, заполняя податливое женское тело. Морт замирает на несколько секунд, наслаждаясь пульсацией, крепко сдавливающей его, а затем резко выходит, подхватывает ее бедро, удерживая женщину раскрытой, и вбивается в нее быстрыми сильными толчками. Непристойное хлюпание только сильнее взвинчивает нервы, Айрин такая мягкая, податливая, раскрытая, нежная, тает в его руках, издавая тихие стоны, кусая губы.       — Какая же ты потрясающая… Обожаю трахать тебя, ты так хорошо принимаешь меня, вот так, милая, да…       — Заткниииись, — нервно выстанывает она в ответ, но заставить Морта хоть раз в жизни трахнуть ее молча невозможно. Гребаный мудак будет болтать даже на смертном одре. А потом припрется с того света, чтобы еще что-нибудь заявить.       Морт зарывается лицом ей в волосы, смазано целует под ухом.       — В следующий раз, девочка, мы потрахаемся перед зеркалом. Я ужасно жалею, что не вижу тебя сейчас целиком.       Айрин перекатывает голову у него по плечу, мечтая прибить идиота, у которого хватает дыхания выдавать эти ужасные безвкусные вульгарности и в тоже время драть ее до криков.       Она опускает одну руку, касается себя, трет нежную плоть круговыми движениями. Морт сильнее впивается пальцами ей в бедра, и Айрин гортанно вскрикивает, вздрагивая всем телом от жестких толчков. Он грубый. Сильный. И это безумно заводит. Видеть его руку с четко проступившими венами, длинные пальцы на ее груди, сжимающие мягкие полушария…       — Сильнее… Морт, пожалуйста…       Нельзя оставлять синяки, проклятье, ну почему! Он просовывает руку ей под колено, поднимает ногу повыше, ощущая, насколько уже становится женщина от такой раскрытой позы. Чулок спадает с бедра, собирается складками на лодыжке и почему-то именно это заставляет сорваться, он вбивается в нее по самое основание, щиплет соски, а затем сжимает горло. Айрин закатывает глаза, замирает, позволяя иметь ее как безвольную куклу. Мир сокращается до точек соприкосновения их тел, до бесстыдных шлепков голой кожи о голую кожу, тяжелого дыхания и стонов.       — Айрин… — Он не может заткнуться, хотя стоило бы, но от следующей фразы Айрин сжимается вокруг него так, что у него перед глазами взрывается фейерверк. — Ты моя, слышишь, ты принадлежишь мне. Сожми меня сильнее, умница…       Голос упал до свистящего шепота. Низ живота скручивало предоргазменной судорогой, Морт терял голову и хотел только одного — кончить внутрь женского тела, сердце колотилось как бешеное от чистого, незамутненного наслаждения. Айрин невероятно податлива в его руках, созданная, чтобы дарить ему наслаждение. Еще немного, проклятье, как же ему нужно… Айрин всхлипнула, схватила его за запястье и Морт разжал пальцы, только сейчас сообразив, что душит ее. Он притормозил, задыхаясь от желания продолжить.       — Ты в порядке? — он прижался губами к ее виску.       — Да… Не… не останавливайся…       Все же нужно было поймать ее у зеркала. Видеть ее лицо, искаженное от едва сдерживаемого нетерпения.       — Кончи для меня, девочка.       Айрин тяжело выдохнула, опустила руку, устраивая пальцы на клиторе. Мысли путались, их смывало волнами эндорфинов, бурлящих в крови. Айрин застонала, пальцы скользили по плоти, слишком влажной, перенапряженные нервы молили о пощаде.       — Да чтоб…       Ей было мало.       Морт чуть отстранился, отпустил ее ногу, Айрин запротестовала было, потянулась к нему, но тут ее подхватили под обе коленки, Морт уткнулся лбом ей в плечо, крепко прижимая совершенно беспомощную, открытую Айрин к себе. Она цеплялась за его руки и была такой громкой, шумной, стоны, всхлипывания лились беспрерывно.       — Морт, да! Да!       Айрин понятия не имела, что довело ее до экстаза, то ли то, как он держал ее, то ли так плотно заполняющий ее член, но буквально несколько движений внутри ее распаленного тела и она словно сорвалась с края, содрогаясь в конвульсиях, кусая губы, впиваясь ногтями в его запястья. Морт глухо простонал ей в шею и Айрин снова вздрогнула, ощутив теплую вязкую жидкость, выплеснувшуюся в ее нутро.       — Морт…       Он ответил каким-то очень невнятным звуком, зарылся лицом в ее волосы, осыпая легкими поцелуями шею, ухо, плечо.       — Что ты сказал?       Морт замер, затем осторожно отпустил Айрин, она пошатнулась, но ее снова подхватили горячие руки. Морт обнял ее.       — Когда?       — Когда кончил в меня.       — Что люблю тебя.       Он израсходовал весь запас смелости на сегодня, чтобы ответить, но Айрин вдруг закинула руку ему на шею, заставила наклониться.       — Я тоже тебя люблю.       Его прошибла дрожь, от кончиков пальцев до губ, которые пришлось прикусить.       — Айр… Время.       — Проклятье.       Они отстранились друг от друга, Айрин повернулась, скептично оглядела напарника, чуть прищурившись.       — Выглядишь грязным. Но в душ я первая.       — Ты шатаешься.       — Поэтому мне и нужно в воду, бестолочь.       — Ты только что сказала, что любишь меня, значит, любишь бестолочь?       — Ага. Который стоит тут взлохмаченный, с красными пятнами на лице и с вялым членом напоказ.       — Ты пропустила брюки.       — Что с ними, кроме того, что они расстегнуты?       Морт приподнял бровь и указал на мокрое пятно, отчетливо выделяющееся на черной ткани, там, где Айрин терлась о него.       — Решила не заметить?       Айрин отвела глаза и Морт был готов поклясться, что у нее покраснели кончики ушей. Она сделала ровно то, что он ожидал — притянула ухмыляющегося напарника к себе и привстала на цыпочки, прошептав ему в губы:       — Я бы предпочла, чтобы ты вылизал меня, но у нас нет времени.       — Айрин, когда мы вернемся, я собираюсь оттрахать тебя, так что ты получишь шанс почувствовать мой язык на твоих мокрых складочках.       — Все, заткнись, идиот. Я в душ.       — Отнести?       Айрин вздохнула.       — Отнеси.       — И за что ты меня назывешь дрыщом?       — В зеркало посмотри.       — Как беспомощно обмякать у меня на руках ты первая, как признать, что я ничего так, ты последняя.       — Слишком много хочешь. Воду включи. Погорячее.       — Я тут погорячее.       — Не соперничай с краном.       — Айр…       — Ну?       Он внезапно опустился на колени перед ней и Айрин зарылась пальцами ему в волосы, стараясь удержать, однако развела бедра под напором его рук.       Она и правда лоснилась от влаги.       — Раздвинь ноги чуть сильнее.       Айрин понятия не имела почему, но послушалась и вздрогнула. Он медленно провел указательным пальцем вдоль вагины, раздвигая складки, подцепил вытекающую из приоткрытого входа сперму. Айрин попыталась сжать бедра, кожу на которых стягивала уже подсыхающая пленка их выделений, Морт в ответ шлепнул ее, встал и Айрин замерла, смотря как он облизывает пальцы.       — Иди в душ, Айр.       — Убирайся отсюда, извращенец.       — Ты извращенка.       — У нас публичное мероприятие, а я еле стою.       Морт хмыкнул, протянул руку и выкрутил воду на максимум.       — Наслаждайся. Я пошел переодеваться. У тебя десять минут.              ***       Айрин лежала под тяжелым горячим телом, не в состоянии пошевелиться и беспомощно стонала. Он был так глубоко в ней, ограничивался медленными, тягучими движениями бедер. Морт прикусил нежную кожу под ухом, провел языком по мочке.       — Халл, пожалуйста…       — Нет.       — Ну прошу тебя…       Морт приподнялся на локтях, но движений не ускорил. Она пульсировала вокруг него, горячие мышцы словно втягивали его внутрь.       — Нет, милая. Я хочу медленно, а раз я сверху, то…       — Как я тебя ненавижуууу!       Отвести бедра назад и снова податься вперед. Их тела плотно прижаты друг к другу. Айрин зажмурилась, перекатывая голову по подушке.       — Пожалуйста… Это слишком…       — Попроси еще и я подумаю.       В ответ раздался невнятный стон. Морт ухмыльнулся, сжал в ладонях ее виски, зарылся пальцами в волосы.       — Ты такая тесная и мокрая, Айр…       Она попробовала мотнуть головой, но Морт не позволил, прижался лбом к ее лбу, легонько коснулся губами кончика носа.       — Мне с тобой хорошо.       Айрин всхлипнула, закинула руки ему на шею, беспорядочно поглаживая затылок.       — Будь умницей, обхвати меня ногами. Вот так.       Она хмурится, пытается отвернуться, но еще один глубокий толчок заставляет ее простонать ему в губы. Морт сцеловывает этот сладкий звук, лижет ее, переходит на шею и кусает под ухом. Айрин в отместку царапает ему спину, и приподнимает бедра, скрещивает лодыжки у него на талии, заставляя выстонать ругательство ей в шею. Она сжимает коленями ему бока и скулит:       — Я тебе ребра переломаю…       Морт не обращает на ее угрозы внимания, поглощенный выносящими мозг ощущениями. Это совершенно отличается от бешеного секса, когда по жилам разливается огонь, и хочется жестче и быстрее. То, что происходит сейчас глубже, чувственнее. Ближе.       — Морт… ну пожалуйста, ну не будь ты скотиной…       Надо было ее связать. Как бы великолепно она смотрелась, растянутая на постели, не в состоянии пошевелиться. Он выходит из нее полностью, ловит губами тихое поскуливание, трется о нее, сминая и раздвигая мокрые складки. Айрин дрожит, сжимает пальцы у него в волосах, вскидывает бедра. Морт обхватывает ладонью ее затылок, приподнимается, удерживая себя на одной руке.       Айрин красивая. Невозможно не любоваться нахмуренными бровями, искусанными губами, с которых слетают вздохи, в уголке блестит слюна. Глаза прикрыты, ресницы тушат серо-стальной взгляд, делая его мягким. Одно плавное движение и он внутри нее, наполовину, раздразнивая нервы, слишком хорошо зная, куда и как надавить, потереть, прикоснуться. Каждый раз когда он с ней, он вглядывается в ее реакции, редко подключая сканер, который она увидит, но чего Айрин не видит никогда, так это как он прислушивается к ее стонам, она ведь шумная, отзывчивая, Морт запоминает, когда она дрожит и истекает горячей влагой. Ему нравится доводить ее до края, совершенно сносит крышу от того, что это с ним она кричит и умоляет, злючка Айрин, которая с кривой ухмылкой трахает каких-то мужчин в красном доме, с ним не кривит губы, безразличие слетает с нее моментально, когда его руки обнимают ее. Ему нужно, просто безумно, до смерти хочется быть для нее особенным.       — Морт, да, пожалуйста… Боги, я тебя иногда ненавижу, когда ты издеваешься…       — Поэтому так сладко стонешь?       — Ох, да заткнись ты и выеби меня!       Морт не слушается. В закрай. Пусть просит, умоляет, приказывает — плевать. Она такая узкая, что каждый раз приходится осторожничать, чтобы не сделать больно, и сходить с ума, сжимая зубы, ловя ускользающий контроль, потому что как же это безумно хорошо, когда тугая плоть сминается под его напором, расступается, пропуская его в глубину ее тела. Она сжимается вокруг него и в глазах вспыхивают искры.       Айрин пытается навязать свой ритм, Морт ухмыляется и не позволяет. Не сегодня и не сейчас. Член раз за разом проезжается по сверхчувствительной точке внутри нее, и из груди женщины вырывается жалкое хныканье, бедра мелко дрожат, она сжимает и разжимает кулаки, дергает его за волосы.       — Пожалуйста… прошу тебя… Ты мне так нужен… — она способна только на просьбы, распластанная под ним, ее удовольствие зависит только от него, а ей остается всхлипывать и умолять.       Морт быстро целует ее, Айрин пытается удержать его, углубить поцелуй, но руки не слушаются и она беспомощно цепляется за его плечи, теми самыми пальцами, которые прорезают насквозь бетонные стены, металл и тела соперников.       — Девочка моя… — Морт зарывается лицом ей в шею, прижимается губами к пульсирующей жилке. — Люблю тебя, всю, проклятье, как же я тебя люблю, ты нужна мне…       Он говорит едва слышно, скорее невнятно бормочет, но демоница слышит каждое слово, только не в состоянии ответить, задыхаясь от эмоций. Слишком много. Слишком сильно. Слишком хорошо. Морт углубляет движения, между их телами нет и миллиметра пространства, Айрин целует, а затем впивается зубами в плечо. Боль мешается с удовольствием, растекается по телу, на кончиках пальцев покалывает сила. Морт сдвигает энергопоток и Айрин окончательно прокусывает кожу, дрожит, бьется под ним, разжимает зубы и кричит его имя, раздирая ногтями спину. Морт шипит, едва сдерживаясь, толкается в нее, удерживая температуру и себя, Айрин хнычет, по ее телу пробегает волна дрожи и она обмякает. Морт впивается пальцами в постель, оставляет горелые отпечатки, тело выкручивает судорогой удовольствия, он стонет, искусывая губы, вздрагивая и изливаясь глубоко внутри нее.       Айрин не шевелится, дышит глубоко и ровно, сердце колотится так, что Морт чувствует, как удары отдаются ему о грудную клетку. Он заставляет себя выдохнуть и перекатиться на бок, притягивает к себе любовницу. Плечи, спину и шею саднит.       — Садистка. — Буркает Морт.       — Прости… — шепчет Айрин в ответ, находит его руку и переплетает их пальцы.       — В следующий раз наставлю тебе засосов.       — Угу…       Айрин обнимает его, возится, устраивается поудобнее, бодает его в подбородок.       — Хочешь, принесу реген? — Голос у нее сонный, хриплый.       — Ищи тебя потом, где ты свалилась и заснула. — Морт ворчит, а следом целует ее в лоб, замирает, прижавшись губами к влажной, чуть солоноватой коже. — Глупости, до утра заживет.              ***       Морт прикрыл глаза, сжал переносицу, не зная о чем жалеть больше — о том что на полигоне не было Кирен Деркарт и ее неуемного желания устроить из любого события тотализатор (Морт хоть бы пару сотен выиграл) или о том, что здесь была Геммара Оттонова, командующая четвертым департаментом подразделения внешних операций, любительница стрелять в своих провинившихся боевиков.       Айрин потребовалось примерно шесть минут, чтобы нашинковать тестовый образец. Пять минут и сорок три секунды, поправил себя Морт, покосившись на тактический монитор. На лице напарницы застыла легкая растерянность, словно она не до конца понимала, почему бой закончился и как так вышло, что вместо отлично отрекомендованного тестового образца перед ней расстилается песок равномерно бурого цвета.       Клятая демоница нашла уязвимое место в энергополе и действовала «наиболее эффективно». Распылила воду в теле морфа, буквально растерев его в пыль. Развлеклась. Сбросила, так сказать, напряжение предыдущих дней.       Морт посмотрел на Айрин, обвел взглядом гомонящую толпу наблюдателей, покосился на Геммару, избегая встречаться с ней глазами, вздохнул еще пару раз, успокаиваясь, и принялся продумывать план, как спасти напарницу от неминуемой порки, грустно осознавая, что его собственная задница пострадает не меньше. Может, даже больше, издержки звания, мать его так.       Слабенько утешало только то, что если они переживут гнев командующей, Морт предвкушал совершенно иное наказание, которое он подготовит для неуемной напарницы. Более… интимное.       Но порка в нем тоже будет. Это уж без сомнения.