Зеркало

      Ратмир закинул ногу на ногу и сложил стопкой только что купленные книги, проверяя, у всех ли отодраны ценники.       Тишина вокруг, перебиваемая тихими голосами, скрипом кресел, а иногда и звоном старых чайных пар и советских бокалов, действовала почти медитативно. Егор терпеливо ждал, сцепив меж собой пальцы. Думал обо всём и ни о чём.       — Выбери себе что-нибудь тоже, — произнёс Ратмир, шурша глянцевыми страницами.       — Да я не читаю особо, — нехотя признался Егор и, опершись щекой о ладонь, добавил: — Хотя, чем чаще мы сюда ходим, тем больше хочется.       — Начни тогда.       Если вспомнить, то именно здесь в «книжном месте» Ратмир впервые ему улыбнулся, здесь, где показывали «Зеркало». Фильм всё чаще всплывал в памяти. Егор чувствовал сокровенную связь с ним, и не потому, что больно нравилось. На деле, картина спорная, и вряд ли бы он пересмотрел в четвёртый раз, но… будто именно «Зеркало» подарило ему того самого Ратмира. Со всеми причудами, изяществом и прохладным спокойствием, за которыми хотелось бесконечно тянуться.       Егор терпеливо ждал каждого дня, в который Ратмир приоткрывал для него частицы своей таинственной жизни. Так, например, менеджер каждую неделю ходил сюда теперь в компании Егора. Последний узнал, что у Ратмира есть обычай покупать примерно по пять книжек и пробовать прочитать их в течение семи дней. Получалось не всегда, книги копились и копились. Егор представлял себе огромный книжный шкаф, что наверняка стоял у менеджера дома, тая за собой множество прочитанного и не прочитанного. У этого шкафа были рельефные ножки в виде широко раскрывших пасти львов, а также застеклённые дверцы… и, возможно, он так же пах чем-то глубоко тёмно-древесным.       — Хотя, если у тебя нет денег на обувь, — Ратмир хитро сощурился и приподнял под столом носком классической туфли штанину Егора, пустив на свет убитый кроссовок. — Откуда возьмутся на книги?       — Да отстань, — тот смутился.       Тело пробрало мурашками. Он невольно подвинул ногу ближе, чтобы носок Ратмировой туфли упёрся в кожу почти до боли.       — Так-то я первый, кто узнаёт, сколько денег ты получаешь.       — Бл, — желание материться в обители книг сходило на нет, потому он быстро исправился: — Блин.       — Ты копишь на что-то?       Егор повёл плечом, сбрасывая волнительный жар и приходя в себя.       На манжетах белой идеально глаженой рубашки Ратмира поблёскивали перламутровые пуговицы. Сегодня без пиджака, что не удивительно. Начало июня проехалось по Питеру жарой, оседавшей в пыли, на карнизах, пропитывавшей асфальтированные дороги и мощёные тротуары. Жара была везде, и её эхо раздавалось ещё долго после захода солнца. Кожа на бледной шее Ратмира была розовой в паре мест, и Егор кусал себе фаланги пальцев, вспоминая, с какой нежностью целовал ему шею под тёмной аркой одного из открытых Питерских дворов. Было тихо. Было тревожно – вдруг увидит кто? Но от того и так сладко, потому что Ратмиру нравилось, а Егор теперь точно знал, какие серёжки звенят под идеально лежавшими каштановыми локонами: золотые с маленькими синими камушками.       — Егор?       — Прости, — может, что-то отразилось на его лице. — Что ещё раз?       — Ты откладываешь деньги?       — Ну, — неловко отведя взгляд, он всё же кивнул: — Есть немного. Системный диск бы обновить, вот, внешние жёсткие купить хорошие, а то у меня один говяного качества сгорел на днях, и… и вообще я бы обновил видеокарту, если бы успел, пока цены не поднялись. Короче, техника пока вывозит, но надо поторапливаться, иначе я…       Егор замер и, облизав губы, закончил, мрачнея:       — Иначе я не смогу больше монтировать для Томаса. Такие дела.       Людей вокруг было немного. Переговаривались те меж собой тихо. Кто-то читал, расположившись на оранжевом диване, кто-то допивал настойки из очаровательных гранёных рюмок. Егор разглядывал Ратмира. Тот, сложив руки на колене, вперил взгляд в одну точку – где-то в основании книжного шкафа с литературой по искусству. Ресницы его едва заметно подрагивали. От размеренного и тихого дыхания приподнималась и опускалась на выдохе грудь.       — Теперь понятно, — сказал, наконец, Ратмир.       Что бы это «теперь» ни значило, оно однозначно поставило в их коротком разговоре точку. Ратмир достал телефон и, судя по всему, зашёл в один из рабочих чатов – только при чтении оных у него так преображалось лицо. Егор улыбнулся в кулак. Однако понял – что-то случилось, ведь Ратмир медленно поднял на него взгляд и спросил довольно резко:       — Ты кому-нибудь распространялся о случае с сигаретой?       — Нет, конечно, — помедлив, Егор добавил: — Кроме ребят-офиков и Никиты никто, вроде, не знает.       — Печально, — Ратмир продолжал держать телефон перед собой тонкими длинными пальцами: — Потому что: либо кто-то из гостей-свидетелей знает Леонида, либо кто-то из ребят слишком много пиздит.       Одно только имя «Леонид», мелькнувшее в разговоре, заставило Егора подобраться и выпрямиться:       — Только не говори, что…       — Да, он, оказывается, в курсе, — Ратмир обнадёживать не собирался, а злость, разлившаяся в зелёных глазах, почти физически сделала их темнее. — Жаль говорить, но на твоём месте я бы не откладывал поиск новой работы.       Егор приложил ладонь ко лбу, пытаясь осознать ситуацию. Он, конечно, морально готовился к последствиям своего… «эпизода», но не думал, что те нагрянут так резко, ещё и со стороны. К тому же, все ребята, вроде как, только радовались его выходке. Катя особенно – она вообще записала Егору в личные несколько кружков, где говорила о том, какой «мем произошёл» и как тот «легендарно урыл» гостя, собственно, говоря, что всё сделал правильно.       Конечно, исходя из «сервиса», Егор нихрена не «правильно» поступил, а Ратмир, заставивший гостя ещё и рассчитаться, скорее всего так же не обойдётся без проблем.       — Пиздец, — с такими приколами табу на мат пошло по одному месту. — Нет слов…       — Оказывается, ты «кинул окурок в блюдо гостя», — зачитал Ратмир часть сообщения и, нервно усмехнувшись, добавил, выразительно подняв брови: — И «нагло ушёл, не принеся в итоге никаких извинений».       — Ого, — Егор устало прикрыл глаза. — Что ещё я там сделал?       — Что ты сделал – я знаю, — холодно осадил его Ратмир. — Что мы с этим будем делать – без понятия.       — Прости, — опершись локтями о колени, он продолжил: — Правда. Просто… бля. Я не думал, когда срывался, окей?       — Есть возможность подумать сейчас, — Ратмир саркастично закатил глаза, но после, выдержав паузу, выдал вдруг много мягче: — Ты же понимаешь, что мне срать на сервис и того идиота с веранды?       Слегка потерянный Егор пожал плечами.       — Меня больше интересует, кто распиздел Леониду, — имя сервис-менеджера всегда сопровождалось отвращением на Ратмировом лице. — Да. И всё это плохо.       — Очень?       Ратмир кивнул:       — Удивлюсь, если получится удержать тебя в штате. Теперь.       Егор закусил губу в попытке сформулировать то, что вертелось в мыслях, но в итоге сдался и обошёлся коротким:       — Ладно. Спасибо в любом случае, — почесав нос фалангой пальца, заверил: — Начну искать новое место, ты прав.       Ногти Ратмира мягко стучали по экрану телефона. После короткой переписки он мрачно бросил:       — Придёт завтра.       — Бля.       Ратмир выключил телефон и, сложив руки на груди, откинул голову на высокую спинку кресла. Выглядел он довольно уставшим. Егору вновь стало стыдно. Казалось, если бы не его выходка, всё сложилось бы весьма неплохо. Впрочем, у Ратмира было другое мнение, ведь он вдруг произнёс со странно-задумчивой интонацией:       — Хотя, я уже говорил, что пора увольняться. Может, и к лучшему.       — Хочешь уйти из «Роберта»? — неуверенно переспросил Егор.       — Посмотрим.       Ратмир сложил купленные книги в светло-бежевый шоппер. Егор подался вперёд, мол, «давай я понесу». Твёрдые края давили в ладонь из-под шершавой ткани.       — Как хочешь, — мотнул головой Ратмир, позволив Егору закинуть увесистую сумку на плечо.       — Пойдём?       — Пойдём.       Снаружи начинало смеркаться. На улице было куда свежее, чем в помещении, и всё равно жаркий дневной дух напоминал о себе, невесомо паря меж улиц. Чем ближе они подходили к Литейному проспекту, тем ярче ощущался ветер, мчавший от самой Фонтанки. В этот раз книги весили меньше, и всё равно плечо приятно ныло под их тяжестью. Егору нравилось. Ратмир шагал рядом, стуча каблуками классических туфель, закатанные к локтю рукава рубашки обнажали его предплечья. Егор свободной рукой пошарил по карманам, вспоминая, в какой сунул пачку. Боялся, что вновь забыл в уборной книжного места. В последнее время он как-то полюбил оставлять сигареты где попало.       Фасады исторических зданий провожали их множеством зашторенными окон. Егора томила мысль о том, что завтра придётся столкнуться с разборками, но идея о поиске новой работы уже не казалась такой неприятной. Возможно это мягкий летний вечер развеял тревогу. «Будь что будет» – и никак иначе.       Проводив Ратмира до знакомой арки – за ней начинался двор-колодец, одна из парадных которого вела к запретной (пока что) для Егора квартире – он медленно снял шоппер с плеча.       Ратмир брать книги не спешил. Смотрел на Егора внимательно, оценивающе даже. Лицо, спокойное и ничего не выражавшее, на секунду преобразила таинственная улыбка, за которой скрывалось очередное неясное обещание. Ветер ненавязчиво игрался с каштановыми кудрями, и на сердце становилось тепло, когда Егор наблюдал за этим. Смущённый, он спросил чуть хрипло:       — До завтра?       — Занят сегодня?       Не ожидавший встречного вопроса он опустил руки. Шоппер неприятно ударил по бедру. Чувствуя, как во рту скапливается непрошенная слюна, уточнил, откашлявшись:       — А что?       Ратмир достал связку ключей. Та приятно звякнула несколькими брелоками. Он проводил взглядом пару мужиков, прошедших мимо в сторону «красного и белого» и вдруг, пожав плечами, так просто выдал:       — Пойдём ко мне.       Поначалу Егор не понял, а после, рвано вдохнув, только и смог что быстро закивать, боясь, как бы вдруг возникшее «сокровенное» не растворилось, как бы Ратмир не передумал. Он последовал за ним, приложившим пятачок к домофону, и под пиликавшую трель ступил за резную решётку.       Дыхание захватило. Под аркой было темно, но зато двор освещало фонарями и окнами, горящими то тепло, то холодно. Жаль, что не по центру, но доходя почти до крыш окруживших двор зданий, ввысь тянулось кривое раскидистое дерево. Егор запрокинул голову, глядя в небо, видневшееся над типичным Питерским «колодцем». Показалось, что бесконечная синева оседает на крышах и начинает медленно стекать вниз тягучими струями, заливая карнизы, забиваясь в щели и шелуша штукатурку. Та синева, что стремится занять собой всё вокруг, добраться до них, унося в своё царство… Будто вторя едва слышно перешёптывающейся зелёной листве, Егор боялся вздохнуть слишком громко, предвкушая «нечто» и «что-то», цепляясь за трепетное ощущение тайны, как в далёком детстве. Он не мог поверить, что с каждым шагом оказывается всё ближе к месту, где Ратмир жил и был не идеалом, а человеком. То, как резко это «неслучившееся» случилось, разжигало любопытство ещё больше.       — Лифт сломан, — произнёс Ратмир, пропуская в тёмную парадную. — Этаж пятый.       — А-ага…       — Сука, опять.       Егор, жадно разглядывающий всё вокруг, услышал шорох – Ратмир пнул мусорный пакет, запрятанный в самый угол под ящиками для писем.       — До сих пор не знаю, кто здесь так срёт каждый раз, — презрительно бросил и, устало ступил на лестницу первым: — Ладно. Выйдем чуть позже, выброшу по пути.       — Выйдём?       — Не припомню, чтобы ты курил последние два часа. Или бросил?       — Ага, конечно, — пряча нараставшее волнение, Егор закатил глаза.       В эхе шагов, отражавшихся под потолком узкой парадной, он находил необъяснимое для себя ощущение правильности. Всё здесь, от серых подбитых ступеней до пошарпанных голубых стен производило глубоко личное впечатление. Может, потому что именно этот оттенок, которым здесь всё вымалевали до потолка, горел в памяти ещё с лагеря?       Невероятно, как близко это было теперь. И воображаемый книжный шкаф с резными ножками, и, возможно, большие цветы в горшках на широких подоконниках. Егор пытался представить, были ли обклеены стены обоями? Или покрашены? Какие плафоны у люстры под потолком? Должна же быть люстра, обязательно! И зеркало, большое, в какой-нибудь раме…       Посреди всего этого великолепия, которое фантазия Егора уже украсила коврами, гобеленами, глубоким антикварным креслом, внезапно разлёгся огромный немецкий дог, в черноте шерсти которого не было понятно, где лапы, где хвост, где уши. И плевать, что Егор прекрасно знал – у Ратмира нет домашних животных – плевать! Всё это разгоралось, и образы, один за другим, оседали мурашками на его коже.       Пятый этаж «наступил» слишком быстро. Егор даже спохватиться не успел, а Ратмир уже повернулся к нему, крепко сжимая ключи. Лицо его стало вдруг отчего-то серьёзным и напряжённым. Пока они стояли вот так, глядя друг на друга, датчик движения уснул, и свет погас. Егор едва слышно выдохнул, борясь с желанием сократить расстояние и оставить на губах Ратмира короткий поцелуй, что перерос бы после в долгий и глубокий, уносящий за собой все проблемы прошедшего дня и дня грядущего…       — Сразу высказываться не надо, — вдруг предупредил Ратмир. — Договорились?       Егор в смятении послушно кивнул, не догоняя, о чём речь.       А дальше, о, боже, был самый громкий в его жизни скрип ключа.       Поначалу темень. Такая, что Егор подумал, будто синева из двора обратилась чёрным дёгтем и затопила их маленький мир, но Ратмир, шурша одеждой, снял обувь и включил свет, разбивая иллюзию…       Во всех смыслах.       Ведь встретил их узкий коридор с обшарпанными незаштукатуренными стенами. Вёл он лишь в два помещения – в основную комнату и ванную с уборной. Егор оставил убитые кроссовки на коврике и, ступив на неровный из-за пошедшего складками линолеума пол, огляделся, вертя головой во все стороны. Каждый пыльный уголок был для него важен. Сложенные стопкой стулья и какие-то беспорядочные коробки в другом углу коридора были накрыты испачканным полотном. Рядом со входом стояли на кривой обувнице несколько пар классических туфель, некоторые из них запылились, но остальные выглядели безупречно. Там же сверху на гвоздике висел знакомый тренч – Егор не удержался и осторожно поднял кончиками пальцев край пояса, вспоминая, как тот, мокрый, лежал на спинке стула в «Роберте».       Ратмир сразу же скрылся в основной комнате, и походка его стала менее ровной. Егор захотел помыть руки с улицы и пошёл в ванную, стараясь не распыляться на всё и сразу. Тронул ручку белой двери с сошедшей позолотой. Потянул на себя.       Стены там были потрескавшимися, но хотя бы покрашенными, пусть и совершенно неровно и явно не по штукатурке. Весь санузел выглядел чистым, зато полка над раковиной и зеркало с пошедшей посередине трещиной, испачканное каплями, произвели на Егора то ещё впечатление. Всё было заставлено банками. Между средств по уходу за лицом затерялась разворошенная, не застёгнутая даже косметичка. Множество банок перекочевали и на раковину, чуть ли не сместив собой измазанную следами мыльницу. На краю ванной, том, что ближе к стене, нашли место гели для душа, шампуни и мочалки – не одна, а целых три, самых разных, одна из них свисала вниз, едва не скатываясь на дно. Мокрая душевая штора прилипла к внутренней стенке. Осторожно помыв руки, чтобы не сбить какой лишней полупустой банки на пол, Егор неуверенно вытер руки об одно из полотенец, то, что покороче, висевшее на обратной стороне двери, и вышел, готовый встретиться с комнатой.       Оказалось, не очень-то и готовый, ведь Ратмир жил прямо противоположно всем фантазиям.       Точно такие же обшарпанные стены, как и в коридоре, старая советская люстра, а под светом её лампочек (тех, что ещё не перегорели)… мягче будет сказать «артхаус». Егор осторожно переступил через развалившуюся стопку книг прямо у порога комнаты, держась пальцами за дверной косяк. Из мебели здесь были только вешалка да стол с микроволновкой и электрическим чайником. На нём же покоились разворошенные пакеты от забытых продуктов. Под ним – картонные коробки, внутри которых нашли место вещи вроде книг, неизвестного назначения проводов, стопок бумажек. Вообще, книги и коробки валялись по всей комнате. В безопасности была одежда – на той же самой вешалке. Рядом расположился отпариватель. Спал Ратмир, судя по всему, у окна на матрасе, поверх которого покоилось мятое одеяло и несколько пышных подушек. Отдельное место занимали составленные друг на дружку пластиковые ящики, поверх которых Ратмир положил доску. На ней собрались контейнеры неизвестного содержимого – и все в идеальном порядке, даже по-перфекционистки разложены. Ратмир стоял посреди всего этого великолепия в чёрных затасканных тапках и будто ожидал, когда Егор покажет своё отвращение.       Вместо этого тот поднял одну из книг с заломаной страничкой. Бездумно полистал и неловко огляделся, ища для неё более подходящее место. Подошёл к столу с контейнерами. Поверх их пластиковых крышек были скотчем прилеплены номера и обозначения.       Всё вокруг пахло Ратмиром и пылью, но не ясно было, чем сильнее.       — Что у тебя на уме? — поинтересовался хозяин квартиры совершенно спокойно, подойдя к Егору со спины.       Тот пытался подцепить ногтем клапан одного из контейнеров, чтобы открыть. Внутри что-то приятно шебуршало, стуча о пластиковые стенки.       Вопрос так-то застиг врасплох. Егор совсем потерялся. Перед ним растворялись ковры и книжный шкаф, осыпалась золотыми кусочками антикварная вымышленная люстра. На месте чёрного дога остались лишь кости, разворошенные беспорядком, и от контраста с реальностью стало, почему-то, стыдно…       Ещё и контейнер никак не открывался.       — Там нажать надо, а не тянуть, — подсказал Ратмир.       Егор смутился ещё больше. Послушно надавил. Крышка поддалась, и он с замиранием сердца откинул её.       Холодные пальцы Ратмира прошлись по его шее, поправляя подаренное Наташей ожерелье.       — У меня таких мало осталось, — протянул Ратмир задумчиво, перебирая пальцами бусины на одной из нитей, и будто случайно – а может и впрямь случайно – прикасаясь к нему.       — Да быть не может, — прошептал Егор.       Перед ним, в этом самом контейнере, вперемешку лежали они. Разные – белые, серебристые, чёрные. Егор осторожно поводил пальцем, перемешав их ещё больше, и тяжело сглотнул, понимая, что некоторые узнаёт не только внешне, но и наощупь…       Бусины. Множество-множество бусин.       — И ты молчал? — Егор обернулся, не в силах выпустить из вспотевших ладоней чертовской контейнер.       — Не было повода сказать.       — Так… и это т-ты сделал? — не веря переспросил Егор, цепляясь пальцами за центральную звезду своего ожерелья.       Ратмир отвернулся и принялся расстёгивать рубашку, направившись к вешалке, поверх которой лежал красный шёлковый халат. Егор открыл ещё несколько контейнеров. В каждом из них находил разного рода бисер, цепочки, мелочёвки с проделанными в них дырочками. Клапаны, застёжки, нитки…       Хотелось присесть, но в комнате Ратмира не было даже простой табуретки.       — Ахуеть, — только и смог выдать Егор, неловко расставив взятые контейнеры обратно, наверняка напутав тот необычный на фоне прочего порядок.       Ратмир переоделся. Егор стеснялся смотреть на него именно сейчас. Вместо этого он разглядывал обшарпанные стены, в трещинах которых скопилась пыль, и неосознанно теребил бусины на шее. Вспомнил, что заказал через Наташу – получается, что у самого же Ратмира! – подарок для него. Нервно рассмеялся, не зная, как и что должен переживать.       — Вот так я и посмотрел твои видео, — сказал вдруг Ратмир, и Егор понял, что можно обернуться.       Облачённый в шёлковый халат с цветочным узором поверх алого, становившегося совсем тёмным на складках, цвета, менеджер стоял, сложив руки на груди. Блёклый свет от старой люстры ложился на него неприветливо, но даже так, расположившись посреди хаоса, Ратмир оставался невероятно привлекательным. Словно не он растворялся в пространстве, а наоборот – каждый уголок, каждый пыльный комочек за очередной картонной коробкой подчинялись ему. Егор приоткрыл губы, будто пытался озвучить осязаемое, объяснить, что чувствовал, но не смог.       — Приходишь со смены, — продолжал хозяин бардака монотонно, будто гипнотизируя: — Переодеваешься. Раскладываешь материалы на полу, включаешь лампу, видео – на фон, и несколько часов подряд собираешь бусы.       — Ох…       — Твои, кстати, делал долго, — Ратмир продолжал. — Для парней у меня редко заказывают, а твоя подруга… Наташа? Да. Вот она ещё и хорошо написала тз. Я на днях получил от неё новый заказ, и…       — И это мой заказ, — наконец, смог перебить Егор и добавил, зарывшись пальцами в волосы: — Угадай, для кого?       Ратмир усмехнулся. Не ответил.       Он нагнулся, достав из-за подушек, сваленных на матрасе, небольшую белую коробку с поблёскивающей золотом надписью. Кажется, та ещё и в плёнку была запаяна. Егора больше интересовало, как халат сполз и обнажил Ратмирово плечо, чем она. Менеджер, впрочем, быстро поправил одежду.       Сухость в горле и пустота в голове. Слишком много для одного дня, но Егор, постепенно приходя в себя, вдруг понимал, что сказать. Понимал, что думать.       — Пошли, — кивнул в сторону выхода Ратмир. — Надо убрать за той свиньёй.       — Ага…       В своём красном шёлковом халате Ратмир вышел на лестничную клетку, неся в руках шуршащую плёнкой коробку. Егор, едва поспевая за ним, натянул убитые кроссовки и, захлопнув дверь, помчал по лестнице, догоняя его.       Уже на улице, когда Ратмир отправил в мусорку тот самый пакет, оставленный кем-то в парадной, Егор вдруг смог позволить себе дышать. Стёртые в пыль фантазии о книжных шкафах и больших чёрных собаках больше не тревожили.       — Послушай, — начал он, понимая, что лучше сейчас. — Я, если что… не это…       — «Не это»?       — Не против, — Егор обожал своё красноречие. — Блять, в плане… мне всё равно, как выглядит твоя квартира.       — Да ну?       — Не в том плане «всё равно», — чем дальше он пытался, тем больше упускал суть. — Короче, мне важно… но не важно. Понимаешь?       Ратмир насмешливо вскинул брови:       — Честно, нет.       Егор чувствовал себя так, будто кто-то поместил его в деревянный ящик метр на два. Они стояли неподалёку от двери парадной. Волосы Ратмира чуть растрепались, когда он переодевался, и теперь, выглядя вот так, с тапками на босу ногу, с этой странной коробкой в руке, о назначении которой можно было лишь догадываться, смотрел на него, выжидая, и улыбался, всё ещё не так, как в день с «Зеркалом», но тем не менее тепло.       У Егора закружилась голова, когда Ратмир поднял руку, поправил волосы, а шёлковый рукав взял да и упал к его локтю. Проследив движение мягкой ткани, Егор уже и позабыл обо всём, что надо было высказать. Вся воля свелась к одному жесту.       — Я, — почти шёпотом начал он и сунул влажные ладони в карманы. — Удивился, конечно, но если это твоя жизнь и её часть, то… всё в порядке.       «Всё в порядке» звучало дохло, противно. Егор хотел заново, чтобы Ратмир всё понял, но в жизни так невозможно, чтобы взять и подобрать нужные слова, стерев из чужой памяти неудачные. Поэтому он стоял, слыша эхо последних «всё в порядке», и от того, какими те были громкими, кусал губы.       — Вот как, — Ратмир чуть поднял подбородок, глядя на него сверху-вниз. — Хорошо.       И вдруг, выждав немного, добавил:       — Держи.       Он резко протянул коробку Егору в самые руки. Тот удивлённо выдохнул, схватившись за края прозрачной плёнки и не сообразив сперва…       — Что это?       — Открой – узнаешь.       Он сел на прохладные ступеньки крыльца возле парадной. Ратмир опустился перед ним на корточки и, подавшись вперёд, проткнул плёнку ногтем в нескольких местах. Егор наблюдал за тем, как тени плавали по ставшему родным лицу, и чувствовал себя как под наркотиками – слишком хорошо, чтобы взаправду. Всё не так, как ожидается, но поэтому даже лучше.       — Ох, блять, — выдохнул Егор, стоило ему поднять картонную крышку.       Там, под скомканной бумагой, лежала пара дорогущих кроссовок.       Он попытался найти глаза Ратмира – то не составило труда. Сложив руки на коленях, тот смотрел на него из-под упавших на лоб растрепавшихся локонов, и лицо его не выражало ничего, кроме равнодушного ожидания.       Не в силах сдержаться, Егор резко подался вперёд. Отведя волосы в сторону, крепко поцеловал его, чувствуя, как Ратмир, бывший до того холодным и недвижимым, легко подаётся навстречу. Холодные пальцы в кольцах обхватили его запястье. Долго было нельзя. Егор, неудобно согнувшись, поскольку на коленях всё ещё лежала коробка, отстранился, но после поцеловал ещё раз – мягко и коротко в уголок губ.       — Спасибо, — произнёс едва слышно.       На что получил хриплое – ещё ни разу не слышал, как у Ратмира срывается голос – но повелительное:       — Примеряй.