Как достать соседа

На следующее утро я отправился выбросить мусор. Холера не терпела грязи и запахов, поэтому выносить его приходилось каждый день, а то и чаще. Шагнув в подъезд, я так и застыл на месте. Эдуард, в одних трусах со слониками, стоял посреди лестничной клетки и читал стихи Пушкина. — Уж небо осенью дышало, Уж реже солнышко блистало… В подъездное окно весело светило весеннее солнце. — Рановато для таких стихов, — заметил я. — А может, уже поздно. Осень давно прошла. Эдуард резко повернулся. Его лицо сначала выглядело недоумённым, потом расплылось в улыбке. — О, соседи! Доброе утро! Спасибо вам от тёмной музы. Эти картонные стены отлично проводят звук! Я ощутил, что краснею. Этот тип сначала подал нам идею, как хорошо провести ночь, а теперь не стесняется сообщать, что подслушивал! В дверной проём выглянула Холера. — Доброе утро, Эдуард, — сказала она презрительно. — Утро доброе, мадам! — Эдуард изобразил поклон. — Хорошо ли вы спали? — Лучше не бывает, — буркнула Холера и закрыла дверь. Я остался наедине с мусором и Эдуардом. — И часто вы вот так читаете в подъезде стихи? — осторожно поинтересовался я. — Какие стихи? — изумился Эдуард. — Пушкина. — Я уже давно не читал стихов Пушкина. Я попытался найти на лице Эдуарда хоть каплю юмора, но он выглядел серьёзным. — Что же вы тогда делаете здесь? — спросил я, чтобы хоть немного разобраться. — Вышел солнышко встретить. — Эдуард улыбнулся окну и зашёл в свою квартиру. «Похоже, у него какое-то психическое заболевание! Может, даже раздвоение личности!» — Я почувствовал, как сталкер, который дремал во мне последние годы, окончательно проснулся и вышел на охоту.

***

Дома меня ждала очень злая Холера. — Этот тип подслушивает и не стесняется говорить об этом! Так бы и убила его. Может, переставить диван к окну? Но тогда стол будет стоять в тёмном месте. Когда в соседней квартире жил я и когда она позже стояла пустой, местоположение дивана полностью нас устраивало. Теперь мы оба ощущали неловкость от того, что наш «храм любви» находится прямо у общей с Эдуардом стены. — Он просто завидует, — сказал я наконец. — Ну и пускай. Не будем ничего менять из-за какого-то типа. Будем чуть тише — этого достаточно.

***

Вечером после рабочего дня мы с Холерой решили погулять. Апрель только начался, но уже было довольно тепло. Холера вытащила из шкафа две свои весенние куртки и стала мерять, чтобы понять, какая лучше сидит. Обе куртки были красные — одна яркая, другая темнее. Мы в шутку называли их «артериальная и венозная кровь». После серьёзных болезней Холера сильно худела, потом постепенно снова набирала вес и становилась довольно полной. Куртки были разного размера, и всегда можно было выбрать то, что не мало и не велико. Убедившись, что яркая куртка ещё налезает, Холера надела её, а тёмную убрала в шкаф. Потом надела снежно-белый респиратор с красными, в цвет куртки, резинками. — Ну, вперёд! — провозгласила она и открыла входную дверь. На этот раз на площадке никого не было, зато виделись следы крови. Кровь выглядела свежей. — Что тут произошло? — Мне стало неспокойно. — Может, полицию вызвать? — Не наше дело, — фыркнула Холера. — У кого-то кровь из носа пошла, а мы побеспокоим специалистов. На обратном пути мы встретили Эдуарда. Вооружившись шваброй, он отмывал с пола кровь. Он выглядел здоровым и даже весьма радостным. В этот раз на нём были футболка и штаны, и он не выглядел так странно, как утром. — С вами всё в порядке? — на всякий случай уточнил я. — О, лучше не бывает! — Эдуард широко улыбнулся. — Эта кровь — правда похожа на настоящую? Это искусственная. Купил в магазине фокусов. Делал атмосферные снимки. Теперь прибираюсь. — Из-за ваших снимков мой муж волновался! — сказала Холера сердито. — Приношу глубочайшие извинения! — Эдуард поклонился. — Уносите, мне ваши извинения не нужны. — Холера перешагнула через швабру и двинулась к нашей двери. Эдуард пожал плечами и продолжил мыть пол.