Аварийный выход

Засыпать в кресле было ошибкой: тело отзывалось тупой болью в мышцах, будто меня дубинкой били, как в прошлый раз на митинге. Спасибо, хоть голова не трещит, меня бы это точно добило. Я оглядел комнату: многие ещё спали, но до них мне не было никакого дела. Больше всего меня беспокоила Кира, что спала не пойми как, рука свешена так, будто ей всё равно, приземлиться ли она на пол, если дёрнется, или нет. Рядом из-под дивана выглядывает пустой блистер мне ненавистной аптечной дряни. Долго складывать два плюс два не пришлось. — Кир, вставай. Домой пора, — я потряс её за плечо. В ответ — только стон и невнятное бормотание. Я постоял над ней секунду-другую, оценивая ситуацию. Не передоз — и то хорошо, но рубануло её знатно. Значит, сегодня обойдёмся без скорой. Я раздражённо выдохнул, заказывая такси. Опять придётся тащить её на себе. Подняв Киру с дивана, я закинул её на плечо, из-за чего та обвисла как мешок с крупой. Хорошо хоть не сопротивляется, как в прошлый раз. В коридоре нашёл её куртку, натянул на одну руку, а свою накинул на плечо. Кроссовки взял с собой — одену их Кире в такси. Спускаться по лестнице было самым сложным (спасибо неработающему лифту): она норовила выскользнуть при очередном дёрганье и бормотании про кота, а я старался её не уронить. Водила, увидев нас, хотел было что-то сказать, но встретился со мной взглядом и передумал. Усадил Киру на заднее сидение, сам сел рядом, чтобы не летала по салону. Всю дорогу я смотрел в окно, слушая, как она посапывает мне на ухо. От Киры пахло перегаром, дешманскими духами и лекарствами. Дома закинул её на кровать, снял уличную одежду (а то потом будет возмущаться, что у неё юбка, видите ли, помялась) и натянул на неё свою футболку. Поставил на табуретку рядом стакан воды, мало ли, жажда замучает. Раскрыл окно, чтобы избавиться от тошнотворного запаха. С остальным пусть разбирается сама. Пока чайник на кухне закипал, мимо меня пронесся маленький пушистый дьявол. Год назад мы с Кирой гуляли около лицея, и она услышала жалобные крики котенка. Заставила меня лезть на дерево и снимать малыша, мотивируя тем, что он сам не выберется. Теперь Шиш терся об мою щиколотку, изображая из себя голодного сироту. — Отстань, лохматый, — буркнул я, насыпая корм в миску. — Ты в курсе, что ты второй по счету на моем содержании? Чайник на столе щелкнул. Я быстро заварил себе чай и разогрел чебупиццу, валявшуюся в холодильнике. Пока я ел, мысли то и дело возвращались к повторяющемуся (не первый раз) инциденту с Кирой. Пора бы с этим заканчивать, иначе жалеть её — значит потакать. Теперь поработаю санитаром. Закинул кружку в раковину и пошел в комнату. Достал из куртки её кошелек, забрал всю наличку, что там имелась. Две тысячи вполне хватит, чтобы снова накупить этой дряни. Без лишней мысли положил себе в карман. Раз уж жестко ограничивать, то и с карты деньги надо перевести. В любой другой ситуации я бы не стал так поступать, но что поделать, если девушка вынуждает? Вот и я думаю. В который раз я поблагодарил вселенную за забывчивость Киры, что ставила один и тот же пароль на все устройства. Перевел с её карты на свою пятихатку. Не воровство, а конфискация, пока не протрезвеет окончательно. Надо будет узнать, у какой швали она таблетки берет… А пока есть дело поважнее. Я накинул куртку и вышел на общий балкон, достал телефон, набирая нашего общего друга Лёху. — Август, — голос Лёши был ровным, но настороженным. — Чем обязан? — Я по делу звоню, — я прислонился к холодным перилам балкона. — Кира занимала у тебя деньги недавно? — Ммм… да. А что? — он на секунду затих. — Стой, она опять что ли? — Снова. — Бля. Она же просила бабки на подарок тебе. Годовщина, все дела, — в голосе послышалось обреченное раздражение. — Я думал… — Ты не обижайся, Лёх, но думать — это вообще не твоя сильная сторона, судя по всему, — спокойно прервал я. — Проехали. С сегодняшнего дня ни копейки ей не занимай. Ни под каким предлогом. Понял? — Принял. А если реально что-то срочное? — Если что-то срочное, то пусть ко мне идет. С тебя только отказ. Даже если матерью клясться будет. — Я тебя понял, — в трубке снова повисла короткая пауза. — А у кого она тогда… — Да хер его знает. Видимо, придется искать этого фармацевта без лицензии. — Удачи. — Ага, — я бросил трубку. Ещё один канал перекрыт. Теперь можно думать, как найти человека, который поставляет. Вернувшись в квартиру, я по-быстрому сменил одежду на более подходящую: черный бомбер с капюшоном, потрескавшиеся берцы и спортивки. Сунул руку в карман куртки: снуд и кепка на месте, отлично. Достал из шкафа рюкзак для вылазок. Что ж, мот до мая будет в гараже, зато я официально могу открыть сезон для вандализма. Первым делом забежал в ларек у раскисшей остановки. Продавщица уже не спрашивает, что мне нужно, а молча протягивает "Лаки Страйк Компакт". Я отчеканил сотку, забрав из её руки два рубля сдачи, и вышел. К этому времени подъехал нужный пазик. Оживляющая сигаретка откладывается на время. Доехав до конечки, я вышел на пустынную улицу: вокруг только глухое поле и пару заводов. Поджег сигарету и глубоко затянулся. Остатки утреннего напряжения потихоньку начали отпускать. Впереди была знакомая дорога до заброшенного депо. Пройдя около километра, я уткнулся в бетонную стену. Быстро сориентировавшись, нашел свой лаз (участок забора обвалился, и его любезно прикрыли фанерой). Выбрав сегодняшнюю цель в виде одиночного вагона, я зашел внутрь. Стены исписаны детскими тегами, кривыми граффити и надписями маркером: «Настя шл...». Я натянул снуд и кепку, достал пару баллончиков и встряхнул. Каждый раз, когда я приходил в такие места, у меня не было какого-то плана, что рисовать. Рука сама вела линию, создавая рисунок. Сначала появился угловатый контур, потом закрас, заполняющий пустоты и тени. Последними легли блики, и в итоге на стене застыл чёрный ворон, держащий в клюве блистер. Я отступил на шаг, оценивая труды. Ничего так, в целом. Сунул баллончик в рюкзак и сел на разбитое сиденье напротив. Достал ещё одну сигарету, закурил, не сводя глаз с ворона. Облако дыма затянуло пространство передо мной, смешиваясь с запахом краски. Вот так и фармацевт, наверное, сидит где-то в своей обоссаной халупе, а следы его деятельности распространяются. Кто-то ведь должен знать, кто поставляет это говно ей. Нужно будет поставить вопрос ребром в своих кругах и проведать одного человечка. Мало ли, он в курсе. Просидев ещё какое-то время, я затушил окурок о подошву ботинок. Встал, потянулся, слыша, как хрустят позвонки. Надел рюкзак через плечо и вышел из вагона, щурясь от блеклого дневного света. Впереди дорога домой, а вечером — неприятный разговор.