Обида не помеха отношениям

Судзуки молча смотрел, как Хомуто скрылся за дверью, исчезая из поля зрения. Дверь закрылась с лёгким щелчком — и в наступившей тишине брюнет перевёл взгляд на своего друга детства. Сердце будто сорвалось с цепи — так быстро оно не билось даже тогда, когда у него был парень. — М… У тебя тот же адрес остался? — нарушил молчание он, выезжая со двора Итоши и сворачивая налево. — …Нет. Я переехал. Сейчас скажу адрес. — Голос омеги прозвучал спокойно, но Узумаки почувствовал в нём нечто неожиданное. — Переехал?.. Когда? — В восемнадцать. Старший брат подарил квартиру, вот и живу там… — Ю замялся, взгляд его скользнул в сторону, к окну. — С парнем. — С… парнем?.. — тихо повторил Узумаки, не сводя глаз с дороги, но при этом взгляд его дрогнул. Он нажал на тормоз — на светофоре загорелся красный. Медленно повернулся к омеге. В его зелёных глазах мелькнула тень — сначала удивление, затем боль, слишком явная, чтобы скрыть её под улыбкой. — М… да… — Ю встретился с ним взглядом и вдруг почувствовал, как будто что-то кольнуло в груди. На секунду показалось, что глаза Узумаки стали чуть влажными, стеклянными — будто он пытался не выдать, что услышанное задело его глубже, чем следовало бы. Ю опустил взгляд. А Узумаки, на мгновение задержав дыхание, снова повернулся к дороге. Когда они добрались до места, Ю нехотя, но всё же вышел из машины. — Спасибо, Таро… За то, что подвёз. — Слова будто застряли в горле, и он с легкой неловкостью смотрел на альфу. Узумаки в ответ одарил его фирменной улыбкой — той самой, от которой теряли голову фанаты. — Да пожалуйста. Мне не сложно, а тебе приятно. — Его голос был мягким, тёплым. — Спокойной ночи, котёнок. Увидимся. Пиши, если что — ты знаешь, где меня найти. — М… да… — Ю невольно улыбнулся в ответ, задержав взгляд на лице Таро. Попрощавшись, он повернулся и вошёл в подъезд. А уже в прихожей квартиры его встретил молчаливый силуэт. — А… Кэцу?.. — Судзуки остановился, заметив парня, стоявшего в тени прохода. — Вот и пьяница вернулся. — В голосе Кэцу звучало раздражение, хотя он старался выглядеть равнодушным. — Я не пил. — Ю снял куртку и повесил её на крючок. — Сколько ты тут стоишь? — Достаточно. — Он фыркнул, не глядя. — Хотя, если честно, я уже думал, что тебе вообще всё равно на мои чувства. Ю помолчал. — Я заказывал еду. Не стал готовить. Пицца осталась — если вдруг захочешь. — Прости, Кэцу… Я же говорил — я не ем пиццу. — Ну да, конечно. — Кэцу усмехнулся с горечью. — Как и всё остальное, что я приношу в дом, ты тоже не ешь. Судзуки не стал отвечать. Он знал этот тон. Знал эти глаза, которые больше смотрят сквозь, чем на него. Словно Кэцу давно говорил не с ним, а с тем, кого он воображал в своём разочаровании. Он тихо прошёл мимо и закрылся в ванной. Приняв долгий душ, в котором пытался смыть не столько усталость, сколько накапливавшееся раздражение, он вышел спустя час. В одном розовом махровом халате с меховыми краями он направился в спальню. Залез под тёплое одеяло, укутавшись почти с головой — так, словно хотел исчезнуть хотя бы на ночь. Одеяло было тяжёлым, но давало чувство мнимой защищённости. Ю лежал на спине, глядя в потолок, хоть комната была погружена в полумрак. Он чувствовал, как холод уходит из тела, но внутри будто оставался лёд. Застывший, тяжёлый. Он глубоко вдохнул, провёл пальцами по щеке — влажной от капель, которых там не должно быть. > «Зачем я вообще всё ещё с ним?..» Он медленно перевернулся на бок, уткнувшись лицом в подушку. Сквозь ткань чувствовался знакомый запах стирального порошка и чего-то ещё… чего-то, что напоминало о тех днях, когда он действительно любил Кэцу. Тех днях, когда они смеялись, не ссорились по мелочам, и ещё не чувствовали себя чужими в одной квартире. Но теперь — только тяжесть. Он вспомнил, как Таро называл его котёнком. Как смотрел — мягко, с лёгкой усмешкой, но без пренебрежения. И как больно было увидеть, как глаза Таро потускнели, услышав о "парне". Ю сжал одеяло сильнее, пряча лицо. > «Это неправильно… Я не должен думать об этом. У меня есть Кэцу. Мы… вместе. Мы просто… у нас сложный период.» Но эта мысль была как плохо наложенный пластырь — держалась слабо и болела сильнее, чем нужно. Из кухни донёсся шум — Кэцу, должно быть, доставал что-то из холодильника. Без слов. Без интереса. И Ю понял, что даже не хочет знать, что именно. Он больше не чувствовал в этих звуках тепла — только привычку. Он вспомнил, как раньше, когда они только начали встречаться, Кэцу приносил ему цветы. Ждал с работы. Пек блины по утрам. Теперь же — пицца. И тон, будто он просто сосед, задолжавший за электричество. > «Я стал для него чем-то обыденным… Или сам позволил стать таким. Или просто… мы не подходим друг другу?» Он резко сел на кровати и провёл рукой по лицу. Сердце сжалось. Даже усталость не могла заглушить это чувство: будто он тонет медленно, ежедневно, и сам не пытается вынырнуть. Ю потянулся за телефоном, провёл по экрану, открыл мессенджер. Долго смотрел на имя в списке — Таро Узумаки. Он не писал. Только смотрел. В голове зазвучал голос Таро: > "Пиши, если что — ты знаешь, где меня найти." — …Дурак, — прошептал он в подушку, прикрывая глаза. — И я тоже… Он отложил телефон и выключил свет. Уснуть было трудно — мысли не давали покоя. Судзуки мягко прикрыл за собой дверь, оказавшись в полутёмной гостиной. Ему не хотелось включать свет — пусть тьма укроет его лучше любого одеяла. Он опустился на диван, закутавшись в захваченное с собой одеяло, поджал колени и уткнулся в них подбородком. В квартире повисла напряжённая тишина, которую нарушал только глухой гул холодильника. > «Обещал… Кое-что… А когда он в последний раз обещал мне тепло?..» Слёзы не лились. Их просто не было. Вместо них — пустота. Не злая, не яркая. Просто серая. Он не знал, что хуже — кричать или больше не чувствовать ничего. Шрам на глазу пульсировал лёгкой болью. Он почти забыл о нём, но каждый раз, когда Кэцу напоминал — он чувствовал, будто это тоже часть их отношений: незаживающая, требующая постоянного ухода, но при этом ставшая фоном. Как и он сам. Он посмотрел на свой телефон. Никаких уведомлений. Ни от Кэцу, ни от кого. Он вспомнил Таро. Его взгляд, то, как он слушал. Пусть и коротко, но он действительно слышал его. Не перебивал, не уклонялся, не обесценивал. Просто смотрел — так, будто Ю был важен. А Кэцу… Кэцу сейчас, скорее всего, просто лёг спать, без сообщений, без вопросов. Ю включил экран. Его пальцы медленно потянулись к мессенджеру. Имя Таро снова было перед глазами. Он колебался. > «Глупо писать. Слишком поздно. Слишком быстро. Слишком…» Но он нажал. > Ю Судзуки: Ты не спишь?.. Он сразу же заблокировал экран. Не стал ждать ответа. Не хотел разочаровываться, но и не смог больше молчать. Засыпал он долго. Мысли стучали громче, чем сердце. Но где-то в этой тяжёлой тишине была одна крошечная надежда — что он всё ещё может быть услышан. Экран телефона загорелся мягким светом на прикроватной тумбочке. Таро, лёжа в полутени, читал сценарий нового проекта. Очередная драма с затёртым конфликтом, но деньги хорошие. Он отложил бумагу и потянулся за телефоном, ожидая сообщения от агента. Но это было не от него. "Ю Судзуки". > Ты не спишь?.. Время — 02:38. Он улыбнулся. Без иронии. Просто тепло. Пальцы сразу коснулись клавиатуры. > Таро: Сейчас уже нет. Всё хорошо? Он знал, что такое "Ты не спишь?" посреди ночи. Это не о бессоннице. Это зов, слабый, почти не слышный, но искренний. Кто-то хочет быть рядом, хотя бы словом. Ю ответил не сразу. Он смотрел в экран, кусая ноготь и раздумывая, стоит ли вообще продолжать. Но уведомление уже пришло. Прочитал. Ответил. И это разогрело грудную клетку изнутри. > Ю: Да… просто не могу уснуть. Голова тяжёлая. Домой приехал, и… всё как-то глупо. > Таро: Что именно глупо? > Ю: Мои отношения. Мои мысли... Я сам. > Таро: Нет. Ты просто устал. И, может быть, чувствуешь себя не тем, кем должен быть — рядом с кем-то, кто не делает тебя собой. Ю завис на этих словах. Он не ожидал, что его поймут. Настолько точно. Он прижался к подушке, вжавшись в телефон, будто Таро мог его обнять через экран. > Ю: Ты говоришь так, будто знаешь, каково это. > Таро: Я знаю. И, знаешь… тебе не нужно объяснять. Я просто здесь. Если захочешь — я рядом. Ответ был простым. Никаких навязчивых вопросов. Никакой жалости. Только тепло. Ю закрыл глаза, не отправляя больше ни слова. Ему стало легче. Он просто держал телефон в руках, будто через него в комнату проникал тонкий свет — не лампы, не экрана, а чьего-то понимания.