Кровавые деньги

      Настал день х. Мы прибыли на точку. Я сидел в окопе и сжимал ружьё. Я сидел и думал: «Это жизнь. Я не в кино и не в игре. Здесь нет сохранения». Лимон считал меня везунчиком. Хотя он был прав. Три раза я лежал в больнице при смерти и всегда выбирался, считай, из ада. Дальше начался ад. Пока мы сидели в укрытии, на горизонте начали мелькать первые дроны. Они незаметно подлетали, зависали и следили за нашими действиями. Знаете, как это? Это когда ты начинаешь ощущать, насколько сильные дроны. Мы начали прятаться в укрытие, но меня успели подстрелить. Было больно. Очень больно. Мне попали в ногу. Я начал ползти в хоть какое-то укрытие. Я заполз в яму. Там был лимон. Он помог мне перевязать рану, чтобы хоть как-то остановить кровотечение. Мы сидели в этой яме и молились. Молились на лучшее. Я сжимал автомат и прислушивался к шорохам. Меня потряхивало. Мы просидели так очень долго. Просидели всю ночь. Мы прижимались друг к другу, чтобы хоть как-то согреться. Когда мы поняли, что дронов нет, то начали вылезать. Вылез первый лимон и помог мне. Я с трудом наступал на ногу. Мой товарищ придерживал меня под руку, и мы брели на базу, куда атаковали дроны. Там была аптечка, которая очень была мне нужна. И мы надеялись на живых людей. Все-таки они были нам не чужими. Когда мы пришли туда, я обомлел. Было куча трупов. У кого-то была прострелена голова, у кого-то много пулевых ранений, и они просто вытекли. Лимон помог вытащить пулю и обработать рану. Это было довольно-таки больно, но я понимал, что надо перетерпеть. Дальше мы поели консервы. Несколько консерв мы хотели прихватить с собой, как послышались голоса. Они были явно не русские. Мы с лимоном отошли в угол, сжимая автоматы. (Ну как отошли, я скорее отполз.) Вдруг послышалась украинская речь. — Вылезайте, вам некуда деваться, а так хотя бы живыми останитесь. Я посмотрел на лимона. Наверное, это выглядело смешно. Сорокалетний мужик боится, но не испугался бы только дурак или тот, кому нечего терять. В этот момент я думал о дочке. Желаю, чтобы не сводил ее ни разу на линейку 1 сентября. А ведь она скоро пойдет в 8 класс. Будет обидно, если я так ее и не свожу. Я решил биться до конца. Сжимая автомат, я кивнул лимону. Он чуть-чуть подумав, тоже кивнул. Мой товарищ отошел в другой угол, чтобы в случае чего помогать отстреливаться. Опять послышался противный голос: — Участники специальной военной операции, сдавайтесь. Либо мы вас гранатами закидаем. Выходите с поднятыми руками. Лимон кинул мне гранату. Я поймал. Кинув на него испепеляющий взгляд, я фыркнул и выдернул чеку, зажимая в руках гранату. Почему самое опасное мне? Лимон сидел тише воды ниже травы. Вражеские военнослужащие потеряли терпение и забежали с автоматами: — Лицом на землю! Руки по бокам, оружие на землю. Я посмотрел на лимона, и он кивнул. Я положил на землю автомат, но крепко держал гранату. Это заметил один из врагов и наставил на меня автомат. Руки предательски затряслись. — Либо ты сейчас выкидываешь ее по-хорошему, либо мы тебя взорвём. Я стиснув зубы, аккуратно приподнялся. Нога отозвалась острой болью. Кинув гранату за пределы окопа, я лег обратно, прижав руки к голове. Мысли были забиты только дочерью. Я думал о том, что зря не попрощался. Надо было извиниться перед ней хотя бы, и перед Таней тоже. Дальше всё прошло как в тумане