Проклятые

Тишину комнаты нарушал только тихий шелест бинтов и прерывистое дыхание Жанны. Милиса, опытная рука которой перевязывала глубокие раны на лопатке, работала молча и аккуратно. Жанна сидела на краю кровати, спина прямая, взгляд устремлен в окно, за которым бушевала предрассветная гроза. Боль была острой, жгучей, но она заставляла ее игнорировать, сжимая зубы до хруста. Дверь распахнулась без стука. В проеме, залитый светом факелов из коридора, стоял Фалькмар Фальклоне. Командор. Отец. Его лицо, обычно непроницаемое, было высечено из камня холодного и безжалостного. Милиса замерла. — Вон, — его голос был низким, как гул подземного толчка. Никаких интонаций. Только приказ. Милиса бросила бинты на столик и, не поднимая глаз, почти выбежала из комнаты. Дверь захлопнулась, оставив их наедине в напряженной тишине, прерываемой лишь завыванием ветра и стуком дождевых капель в стекло. Фалькмар не подошел ближе. Он стоял, как монумент долга, его тяжелый взгляд впивался в дочь. — Я приказал тебе охранять Тиральда Хилла, — начал он, и каждое слово падало, как камень. — Приказ был отдан при свидетелях, перед лицом ордена. Что сделала ты, Жанна? Она открыла рот, чтобы ответить, но он резко перебил, шагнув вперед. Его тень накрыла ее. — Ты оставила его одного. Неважно, где. Неважно, при каких обстоятельствах. Ты нарушила прямой приказ Командора. Ты поставила личную отвагу выше дисциплины и долга. Что, если бы принц, охваченный паникой, вышел из укрытия? Что, если бы кто-то прорвался к нему в твое отсутствие? Один оборотень, один вампир, одна ошибка и наследник престола мертв. По твоей вине. — Отец, защитив его в убежище, я хотела… — попыталась она вставить, голос срывался от обиды и боли. — Молчи — Командор не поднимал голова не нужно было, но он потряс комнату. — Да, ты Фальклоне. Твоя кровь древняя и сильная. Ты, наверняка, знала, что трусливый принц не высунет носа из серебряной норы. Но ты должна была быть не Жанной Фальклоне, которая знает об этом. Ты должна была быть паладином. Паладином, для которого приказ закон. Мы, Фальклоне, — его голос понизился до опасного шепота, — Не носим шрамы битв на коже. Они затягиваются, будто и не было ран. — Он резко указал на ее перевязанное плечо. — Но если бы принца убили… Этот шрам ты носила бы не не скрыла его никогда. Ни через год, ни через тысячу лет. У нас, Жанна, нет права на ошибку. А ты ошиблась. Грубо. Непростительно. Она смотрела на него, глаза широко раскрыты, в них плескались ярость, стыд и отчаянная мольба. — Отец, но я же… — голос ее дрогнул. — Да ты убила оборотня у дверей королевских покоев, но это сделали бы и черные палачи — Он отрубил последнюю надежду. — Я лишаю тебя звания паладина Ордена Фальклоне. Он развернулся и вышел так же резко, как и вошел. Дверь захлопнулась с гулким эхом, оставив ее в гнетущей тишине, наполненной лишь стуком ее собственного сердца о ребра и воем бури за окном. Воздух вырвался из ее легких рыданием, которое она подавила, вцепившись ногтями в край кровати до побеления костяшек. Жанна подошла к высокому зеркалу в резной раме. Он был прав. Подняв юбку она провела пальцами по гладкой коже на коленках, где должны были быть старые шрамы от жестоких тренировочных схваток, но ничего. По бедру там, где когти вампира вонзились ей глубоко в мышцу несколько лет назад кожа была безупречно гладкой. Она сжала кулаки, глядя на ладони ни малейшей мозоли, лишь нежная кожа аристократки. Проклятая кровь Фальклоне. Часы тянулись мучительно. Жанна сидела в кресле у потухшего камина, Фельгрейд на ее коленях пытаясь привести в чувства. Жанна уставилась в темноту, не в силах двинуться, не в силах принять приговор отца. Ее мир рухнул. Паладин это было не просто звание. Это была ее суть. Тишину разорвал резкий стук клюва о стекло. Затем шум крыльев. В распахнутое окно ворвался порыв ледяного ветра и дождя, а следом черный ворон. Птица села на спинку кресла, каркнула хрипло и протянула лапку. К ней была привязана свернутая в трубочку записка из плотной, дорогой бумаги. Жанна развернула ее. Чернила были изысканными, почерк острым, угловатым, узнаваемым: Интригует, не правда ли? Отчего внезапно вернулись оборотни? И почему их добычей стали именно Венценосные? Приходи. Южный лес. Знакомое место. Считай это… частным расследованием. Ни подписи. По дерзости тона, по описанию ворона это мог быть только он. Экхарт Вильерфон. Ярость, холодная и целеустремленная, сменила апатию. Вот он. Враг. Виновный в стольких смертях. И он смеет вызывать ее? Это был вызов. И шанс. Шанс доказать отцу… Себе… Что она все еще боец. Что она нужна. Она собрала волю в кулак, словно доспехи. Надела темный плащ с капюшоном, скрывшим темно-бордовые волосы. Ее план был прост и смертоносен: использовать свою кровь. Один надрез и запах привлечет вампира, как мотылька на пламя, и сожжет его изнутри, если он осмелится прикоснуться. Достаточно было лишь дать ему подойти достаточно близко… или поддаться жажде в крайнем случае. В южном лесу, на том самом проклятом месте, где паладины искали оборотней и нашли лишь мертвого собрата, царила гнетущая тишина после бури. Воздух был тяжелым от влаги и запаха прелой листвы. Высоко на толстой ветви старого дуба, почти сливаясь с тенями, сидел Экхарт Вильерфон. Он ждал. Не для разговора. Он ждал, чтобы убить. Игра была слишком опасной, но отступить он уже не мог. Запах ее крови, ударил ему в нос за долго до ее появления. — Так ты ранена Фальклоне? — Произнес вампир в тишину. Звук веток, хрустнувших под ее сапогом, разорвал тишину, как выстрел. Экхарт насторожился, его вампирские чувства обострились до предела. Он учуял ее железо, кожа и кровь. Свежая, живая, несущая в себе древнюю силу и смертельный яд. И вместе с запахом он увидел их черные тени, кружащие высоко в сером небе. Вороны. Ужасные, всевидящие твари. Он невольно содрогнулся, ненависть к ним вспыхнула с новой силой. Когда в поле зрения появилась небольшая поляна, она уже знала, где он. Шесть пар глаз в небе беззвучно указали цель. Она спешилась, отпустив коня. Капюшон скрывал ее лицо, но не мог скрыть властной, целеустремленной ауры. — Я слушаю, — произнесла она холодно. Экхарт сидел на ветке. Его улыбка была оскалом хищника. — Как грубо — усмехнулся он, преувеличенно втягивая воздух носом. — Чувствуется за милю. — Я пришла не для светской беседы, Вильерфон, — она резко сбросила капюшон, и темно-бордовые волосы рассыпались по плечам. Ее меч с шипением вышел из ножен, острие направлено прямо на него. — Говори. Его взгляд скользнул по ее фигуре, задержался на правой руке, сжимавшей меч. — Я думал, ты левша, — заметил он с притворным удивлением, указывая на меч в ее правой руке. — Но теперь… о, да. Лопатка. Больно двигать левой? — Его слова были шипами, вонзающимися в ее уязвимость. Жанна не ответила, ее глаза лишь сузились. — Ах, да… — Экхарт с преувеличенным разочарованием махнул рукой в сторону неба. — Твои пернатые… телохранители. Вечно рядом. Досадное препятствие. — Его улыбка исчезла, сменившись холодной серьезностью. — Я вызвал тебя, чтобы поделиться… новостью. Встретил одного волка сегодня. Очень разговорчивого, пока я не оборвал его болтовню. Он поведал мне интересную вещь: их мишень Хиллы. Исключительно Хиллы. Жанна нахмурилась, меч не дрогнул. — Что? — Именно так, Фальклоне, — кивнул Экхарт. — Как выразился тот волк, они «уничтожили семью». А Фальклоне? — Он сделал театральную паузу. — Я, по доброте душевной, предложил им вас к чаю. Ответ был… красноречив: «Помогли отомстить». — Бред — Жанна не пошевелилась — Фальклоне никогда не водили дела с нечистью. И уж тем более не мстили бы за кого-то Хиллам. — Уж этого Фальклоне я знать не могу, — пожал плечами Экхарт, но в его глазах мелькнуло что-то азарт? Провокация? — Возможно, в вашей многовековой истории… Он не закончил. Его тело сжалось и рванулось вперед с вампирской скоростью. Но вороны Жанны все время наблюдавшие за ним были быстрее мысли. Они пикировали как черные стрелы, не для атаки, а для преграды пути. Чернатое облако из перьев, клювов и когтей врезалось в него. Экхарт отпрянул с рычанием, ослепленный мельканием крыльев. В этот миг Жанна действовала. Не колеблясь, провела острой гранью по ладони правой руки. Кровь алая, яркая, несущая в себе древнее проклятие Фокса хлынула из раны. Запах ударил в ноздри Экхарта, как удар молота. Сладкий, невыносимо соблазнительный, манящий… и смертоносный. Его зрачки расширились до предела, обнажились клыки. Все существо его рвалось к этому нектару, к этой погибели. — Попробуй подойти теперь. — прошипела Жанна, поднимая окровавленную ладонь, как щит. Ее глаза горели холодным торжеством и вызовом. Кровь стекала по пальцам, капала на траву. Экхарт замер, его тело напряглось до дрожи. Он сглотнул ком жгучей жажды, слюны. Этот запах… он сводил с ума и парализовал волю. — Не… боишься привлечь старых… дружков? — выдохнул он с усилием, отступая еще на шаг, дальше от невыносимого аромата, дальше от верной смерти. Его инстинкт самосохранения кричал громче жажды. — Неа, — бросила Жанна, ее взгляд сканировал лес вокруг. — Они знают, чья здесь кровь льется. Знают цену. — Каррр! — резкий крик прорезал воздух. — Четыре! Сзади! Деревья! Жанна рванулась в сторону, боль в лопатке пронзила ее, как раскаленный клинок. Она увидела тени, мелькнувшие между стволов. Не раздумывая, она схватила лук, брошенный с воздуха. Натянуть тетиву левой рукой через боль было адом, но она сделала это. Стрела сорвалась с тетивы, полетела неточно, вскользь задев одного вампира. Но этого хватило. Вороны, как фурии, набросились на четверых, черная буря клювов и когтей загнала их вглубь леса с истошными воплями. Жанна обернулась, переводя дух, целясь в место, где секунду назад стоял Экхарт. Его там не было. Он уже был далеко, отбежав на сотню ярдов, скрывшись за массивным валуном. Его сердце бешено колотилось, не от бега, а от невыносимого запаха ее крови, который преследовал его, как наваждение. Он мог бы действовать быстрее, мог бы попытаться обойти воронов в момент отвлечения… Но его что-то остановило. Не страх. Не расчет. Белая вспышка. Она ударила в сознание, как гром среди ясного неба. Не образ. Ощущение. Ногти, царапающие каменный пол, покрытый древними иероглифами. Боль отчаяния. Это длилось мгновение осколок чужой, Он замер, опершись о холодный камень, сжимая голову руками. Что это было? Запах крови Жанны, казалось, смешался с пылью тех древних камней, с горечью той боли. Он с трудом оттолкнулся от валуна. Нужно бежать. Дальше. Пока видение не вернулось. Пока вороны не нашли его снова. Он бросил последний взгляд в сторону где стояла Жанна, ее силуэт виднелся сквозь деревья, затем исчез в чащобе, унося с собой хаос в душе и жгучую тайну вспышки.