Приключения странствующего воина

      Когда бой окончился, то все вернулись к пиршеству как ни в чём ни бывало. Как можно догадаться, народ гигантов довольно своеобразный. В конце-концов, находясь возле Керрика, Ксозо не выдержал и спросил: — Полагаю, между вами и Эриком была длинная история? — Да, возможно это не его дело. Но что поделать, если любопытство раздирает ящера и в добавок к тому чуйка указывает на политические интриги? А ведь информация о них очень может сгодиться для правительства Саймаана. — Могу ли я попросить вас рассказать о том что было в вашем племенем до этого? Взгляд Керрика задумчиво, но сентиментально устремился в пустоту. Загадочно ухмыльнувшись, он начал свой рассказ: — Это долгая история. Раньше было множество племён гигантов. Огромное множество. И каждое племя кочевало в поиске добычи. Некоторые обхаживали лишь те территории, где позволяли другие племена. Более везучие могли путешествовать по всему миру как вплавь, так и по суше. Все наши обычаи построены на охоте и сражениях за право жить. Не обращая внимания на развлекающихся гуляк, линианец внимательно слушал конунга. — И вот, однажды, конунг вражего племени, которого звали Бьёрн, убил моего отца. Семь лет мне тогда было, а отец был конунгом. Всех, кто препятствовал Бьёрну, был убит. А остальные решили предательски подчиниться. И мать мою он тоже оприходовал, после чего взял себе в жёны. С тех пор я лелеял свою жажду мести. Только шаман Ульрик остался верен моему отцу и убедил меня не идти сразу в бой, а вместо этого он помогал наставлениями в тренировках. — Керрик посмотрел на Ксозо, и съел пару ломтиков струганины. И вновь продолжил. — В общем, спустя пару десятков зим я его убил и объединил несколько союзных племён в одно Великое Объединенное племя. И скорее всего это сейчас единственное племя во всех Снежных Пустошах. А что насчёт Эрика — это сын Бьёрна, который жаждет мести за то что я вырезал его семью. — С вашей стороны очень милосердно оставить ему жизнь. Но разве вы не думаете что он может когда-нибудь... — Ящер на пару секунд запнулся чтобы осторожнее подобрать слова. — попытаться вновь свершить свою месть? В ответ на такой, возможно, дерзкий вопрос великан лишь с задумчивым довольствием усмехнулся и хлебнул какого-то дурманящего напитка. — У нас в народе смерть от старости считается грехом. Это правило обходит только женщин и шаманов. Первых потому что они рождают будущих воинов, а вторых потому что шаманы после смерти ищут сильных противников в мире духов. — Керрик посмотрел на Ксозо чтобы проверить слушает ли тот его, а затем оглядел окружающих. — Я хочу умереть в бою. А Эрик это, как у вас говорят...инрестиция? — Да, инвестиция. — Поправил маг. — Вот, точно! — Оживлённо подтвердил конунг. И вновь понизил тон. — Мне уже немало лет, и я хочу помереть достойно, как и подобает мужам из рода великанов. Только так я могу с гордостью прийти к праотцам после смерти, чтобы те приняли меня как равного себе.       На ночном небе не видно ни Луны, ни звёзд. Значит оно затянуто густыми тучами так же, как и днём. И только огни костров разгоняют тьму, отпугивая различных монстров что наверняка могли бы подкараулить недостаточно осторожную жертву. Эти огни и есть одной из немногих причин, почему многие члены племени могут устраивать здесь пиры, закрываться в своих чумах дабы предаться плотским утехам, а так же играть в игры, сочинять истории, слушать песни скальдов и развлекаться как только можно. В этом Эка нашёл нечто символическое. Интересно, какую философскую речь выдал бы учитель Коа? Пока воин приготовился ко сну, его разум вновь ушёл в те далёкие воспоминания о родной деревне. Он пытался примерно припомнить ту боль от потери семьи, но вместо этого ощутил лишь лёгкий осадок на душе. Как вдруг, Эку осенила мысль: "Пока я помню свой дом, то он остаётся в моём сердце даже когда физически уничтожен. В точности как их души живут где-то там, несмотря на то что тела испепелены огнем." Засыпая, воин ещё раз глянул на свет от костров. "Огнем..."— вновь это слово прозвучало у него в мыслях.