Спектромантия в мире пара и магии.

Пару дней минуло с тех пор как крольчиха устроила «тренировку выносливости» для Виталия. Несмотря на двенадцать лет жизни и познания местных нравов, он решил никому не рассказывать о произошедшем ровно как и его новая подруга, которая так же взяла клятву держать язык за зубами. Однако кое-то всё же смог догадаться и взяв мочалку пригласил его принять душ вместе. — Эй, а может хватит меня тереть — после слишком сильной обработки мочалкой спросил он у Ранни — ты не посуду моешь — Стой и терпи — продолжая процесс очищения, фыркнула она — от тебя за сто шагов несëт кроличьим мясом. Она тебя что помечала? — Нет, мы просто спали в одной постели — и тут Виталий понял, что проговорился — нет, ты не так поняла, мы просто сняли номер с одной большой кроватью, чтобы сэкономить. — Всë я поняла, любительница крольчатины. Не то, чтобы я ревновала тебя к ней, но из-за этого запаха мне самой хочется откусить от тебя кусочек. Такое нежное вкусное кроличье мясо — договорив, волчица коснулась его щеки своим длинным языком, что казалось ему отвратительным ведь её морда была похожа на собачью, и даже понимание того, что зверолюди лишь слегка уступали ему в плане разумности не отменяло визуального и тактильного ощущения того, что его в данный момент облизывает большая собака. Может быть девушка на его месте дала бы пощëчину или он бы сам дал по морде, но Ранни и это предусмотрела, потянувшись чуть пониже его пупка от чего ему пришлось схватить её за обе руки, что впрочем не помогало, учитывая их разницу в силе. К счастью для него это длилось недолго ввиду ограничения обоих по времени, а потому закончив пробовать и нюхать «крольчатину», она развернула его в пол оборота, и протерев заднюю поверхность тела, дала смыть с себя всё и вытереться. — Больше с тобой в душ не пойду — с недовольством произнёс он. — А если я дам тебя помыть свою шëрстку, а на выходных можем заказать номер с одной постелью на двоих, где ты будешь делать со мной то же, что и с крольчатиной и даже лучше. — Ранни, что ты такое говоришь, мы ведь обе девочки, и нам всего по двенадцать. — Но тебя ведь это не останавливало, верно? — Нет, мы ничего такого не делали! — Какого такого? — То, что ты себя напридумывала. — Я ничего не придумывала, мой нюх не обманешь. — Да мало ли что ты там вынюхала. Мы просто спали в одной кровати и всë тут. — В таком случае как на счëт того, чтобы тоже просто поспать в одной кровати? — Да иди ты.

***

И вот настала середина второго года обучения. В этот день Виталий стал чувствовать себя нехорошо. Поначалу он терпел боль внизу живота, стараясь не подавать вида, что с ним что-то не так, но когда уже сама глава факультета обратила внимание на его состояние, то ему пришлось в сопровождении её фамильяра проследовать в медпункт, который звался словом, аналогичным земному «лазарет». Прибыв в лазарет он он повстречал одну из тех самых высоких девушек с белыми крыльями, в задачи которых было эвакуировать и при возможности оказывать первую помощь тем, кто был больше не в состоянии сражаться на Арене. — Добрый вечер, Шитодо, какими судьбами? — Здраствуйте, вот тут малость побаливает — он указал на место в районе лобка. — Хм, странно для твоего возраста. Обычно у самок людей бывает на год-два позже, чем у тебя — в процессе разговора, медсестра начала сделать подобие клеëнки — ну да ладно. Ложись сюда и снимай трусики, сейчас мы кое-что тебе сделаем. — Эм, хорошо — не желая выяснять кем были «мы», Виталий лëг на смотровой стол после чего перед ним материализовалось ангелоподобное пятно света, которое уселось на него, а затем подняло и раздвинуло ему ноги — эй, чего вы творите? — Проводим имплантацию лобкового червя — начала медсестра — это специально выведенный вид червя, который прилипает к стенкам твоей дырочки, и питается излишки твоей крови, выделяя при этом особые вещества благодаря которым ты больше не будешь чувствовать боль. Не бойся. Все женщины через это проходят. — Не-е-ет, я не хочу червя — забыв о призыве духов, Виталий начал дëргать ногами, но фамильяр его не отпускал — отпустите меня, не хо… Договорить ему не дало второе, более мелкое существо, что заткнуло ему рот своим телом, дав понять, что криком он ничего не решит, а только будет действовать на нервы. — Эй, да не дëргайся так сильно, если хочешь остаться девственницей — крылатая женщина взяла длинные щипцы, а затем открыла одну из банок, а затем достала из неё существо, напоминавшее ножку гриба без шляпки. Оно переливалось синевато-белыми волнами, но не подавало никаких иных признаков жизни — сейчас ты почувствуешь лëгкий холодок промеж ножек, только сильно не пугайся. Виталий даже не успел осознать о чем она говорит как тут же почувствовал невыносимую пронзающую боль, сравнимую только с той какую он чувствовал в детстве, когда его везли удалять аппендицит, и ложась на операционный стол он думал, что заснëт и больше никогда не проснëтся. Возможно ему стоило бояться меньше, знай он тогда, что даже после смерти его могла ждать жизнь в других мирах, но об этом думать было поздно, ровно как и о всём остальном кроме как о подступившем следом холоде сравнимым с тем как если бы он оказался голым на тридцатиградусном морозе, а затем ещё обнял промëрзшую стальную трубу. Даже те моменты, когда ледяной фамильяр его старшей сестры пробовал его защиту и бил его своим ледяным посохом не шёл ни в какое сравнение с тем, что должно считаться лечением. Даже принятый им затем отвар, напоминавший отдалëнно зеленый чай лишь немного притупил боль от обморожения, которое по словам медсестры было лишь иллюзией, которая была так похожа на реальность. Виталий хотел было возразить, но затем тут же понял, что не стоит, ведь он был совсем не сведущ как в местной так и в земной медицине, хотя периодически посматривал научно популярные ролики и клипы о том,что мозг далеко не простая штука, но при этом его очень просто обмануть, ведь даже во сне человек может думать, что чувствует боль потому как центральная нервная система не может отличить его от реальности. Возможно есть ничтожно малая вероятность, что Виталий не умер, а спит после долгого стрима или же авария, в которую он попал оказалась несмертельной, но он в коме, и рано или поздно выйдет из неё и этот кошмар закончится. Хотя может это и не кошмар вовсе, а его больные фантазии, которые сейчас вышли у него на поверхность, и теперь он сам же от них страдает, хотя возможно должен получать удовольствие. Так или иначе он не должен подавать виду для того, чтобы не сойти сума и не настроить свой разум против себя, и превратив тем самым свой коматозный сон в настоящий кошмар, или и того хуже — в ничто, в котором нет ни света ни звуков, и в котором он должен будет пролежать неопределённый отрезок времени до того как очнëтся, если сможет очнулся вообще. — Эй, ты чего залежалась, весь ужин пропустишь — прервала его мысли сотрудница лазарета — давай одевайся и я тебя туда телепортирую. — Что... — Виталий всё же решил подыграть одной из тех, что может быть его галлюцинациями — а, точно. Не откажусь. — Тогда надевай трусы, мой руки и позволь мне взять тебя за плечо. Виталий сделал как она сказала после чего смотровой кабинет лазарета тут же сменился входом в столовую, которая у тому моменту была пустой уже более чем на половину, что впрочем не помешало медсестре заказать ужин как для себя так и для него.