В когтях дракона

В очередной раз Кристе не суждено было выспаться после полного тревог и переживаний дня. И, будто мало ей было видений с умирающей в муках Розалиндой, пришлось созерцать очередные картины из десятки лет назад минувшего прошлого. … — Я разочарована, — вздыхает одетая в светлое платье девушка с заплетёнными в косу белыми волосами. Она с ногами забралась на широкий каменный подоконник, и сидит теперь, обнимая колени и тоскливо глядя из-под ровно подстриженной чёлки. — Столько веков лгать всем жителям империи, да как такое возможно? Не пойму, зачем ты терпишь настолько вопиющую несправедливость. Церковь ведь нарекла тебя законченным ублюдком и чудовищем! Подпирающий стену покрытый чёрной шерстью двуногий демон с козьей головой — Темараднас — окидывает собеседницу долгим взглядом и спокойно объясняет: — Жрецам выгоднее творить чудеса своими стараниями, а где человеческих способностей не хватает — списывать свои неудачи на волю Высших Сил. С которых, вот так везение, спросу нет. Сколько бы жрецы ни кичились своей избранностью — они остаются типичными представителями вашего вида со всеми присущими ему слабостями. Девушка выглядит заинтересованной. — Вижу, ты не любишь людей. Поэтому выбрал себе настолько не похожий на нас облик? Длиннющий чёрный хвост приподнялся над полом, козьи уши навострились. — Леди Годеливе, вынужден вас огорчить, но выгляжу я обычно для представителя своего вида. — Но… — Вы никогда не слышали о мне подобных. Знаю, — кивает рогатой головой архидемон. — Мой вид не ищет контактов с примитивными видами, ведомыми животным инстинктом и потворствующими хищническим порывам, и тем более не намерен делиться с ними своими технологиями. Вы и без них прекрасно умеете убивать. Названная Годеливе девушка не выглядит обиженной, наоборот, её губы трогает грустная улыбка. — Да, люди порой те ещё говнюки. Сквернословие неприлично для благородной омеги, но Темараднас явно не из тех, кого заботят моральные нормы. — Люди не лучше и не хуже прочих разумных видов, — бесстрастно поправляет он. — Ваша беда в том, что вы из них всех — одни из слабейших. Умные, изобретательные и чрезмерно воинственные нэко в будущем низведут людей до статуса бесправной скотины, если не вмешаться и не направить вас по иному пути. Стоило мне зазеваться, и они практически истребили ликанов. Ваш вид гораздо многочисленней, но это вас не спасёт. Ругарийские вервольфы, обитающие на востоке ину и африканийские вергиены также убеждены в человеческой неполноценности, но над ними стоят открытые к диалогу божества. С покровительствующей нэко Фелидой даже мне найти общий язык оказалось не под силу. — У нас есть драконы и псионический дар, — резонно замечает леди Годеливе. — Драконы медленно размножаются, долго растут и далеко не бессмертны. Что смогут они против превосходящего их в сотни раз вооружения? Какой прок с псионики против дистанционных пси-подавителей и опережающего ваше на десятки лет оружия? Нэко не только умны и изобретательны, они ко всему прочему до неприличия ленивы. Они хотят жить в комфорте, и чтобы жизнь их изобиловала развлечениями, а сил при этом намерены прикладывать как можно меньше. Лень — двигатель прогресса, леди Годеливе, и в погоне за упрощением своего бытия нэко далеко обгонят вас всех. И чем примитивнее существ они будут в вас видеть, тем в более желанную добычу вы превратитесь. Когда вы наконец-то спохватитесь — окажется слишком поздно, потому что противопоставить им и остальным оборотням вам будет попросту нечего. В конечном итоге ваша империя, как и прочие людские земли, превратятся в охотничьи угодья для разумных хищников. — Ты бы хоть пояснял особо умные словеса для неразумного представителя жалкого и отсталого вида, — ворчит Годеливе. — Но прежде ответь, тебе-то какое дело до судьбы этих самых представителей? — Для сохранения геополитического баланса, очевидно же. Опережая ваш вопрос — нет, мы не можем истребить нэко заранее, потому что для нас столь радикальные методы решения проблем не приемлемы. Зато я способен оказать поддержку людям — достаточно сообразительному и плодовитому виду, чтобы он смог сдерживать оборотней, не давая им стать угрозой для моих сородичей. Иначе нам придётся бежать и с этой планеты тоже, чего хотелось бы избежать. Так получилось, что наш вид придерживается исключительно пацифистских взглядов, и размножаемся мы, вопреки впечатляющей даже для нэко и вергиен похотливости, исключительно редко. Дровийский народ с драконами и то обходят нас по части воспроизводства себе подобных. Представляете масштаб трагедии, леди Годеливе? — Учитывая, что имперские драконы за тысячу лет не произвели ни одного детёныша — представляю. Демон дёргает ухом и самодовольно скалится. — Так получилось, что эти существа не видят в своём сиблинге полового партнёра. Не беда. Считайте, что эту проблему я уже решил. Годеливе с хмурым видом накручивает на палец цепочку от подвески с двуглавым драконом, а потом поднимает на демона настороженно-вопрошающий взгляд. — Польщена, что между нами состоялся настолько непринуждённый диалог, но всё же хотелось бы уже ближе к делу. Я так понимаю, ты решил подружиться со мной не из природного любопытства, Темараднас? Тебе что-то от меня нужно. Он в упор смотрит на собеседницу, она отвечает таким же серьёзным взглядом. — Вы приятно проницательны, леди Годеливе. Всё верно, я собираюсь предложить вам принять непосредственное участие в воплощении моего плана. Ваш вид отличается удручающе короткой продолжительностью жизни, и каждый раз заново воспитывать для себя верного мне человека считаю нецелесообразным. Тем более что стараниями вашей Церкви имперцы крайне неохотно идут на контакт со мной. Поэтому проще один раз взрастить бессмертных божеств себе в помощь и уже с их помощью толкать империю в нужном мне направлении. Кое-где мне довелось опробовать данную методику, и результатом я пока доволен. Чем скорее получу первого помощника в империи, тем лучше для всех нас, потому что времени и без того упущено до неприличия много. Особенно в свете того, что рождаются такие избранные с досадной нерегулярностью. — Ты… предлагаешь мне? — осторожно, словно страшась отказа, спрашивает Годеливе. Темараднас качает головой и задумчиво ловит в ладонь кисточку своего хвоста. — Вы слишком молоды, леди Годеливе, и набрать полную силу вам не позволят. Вероятно, я сейчас напугал вас, но таить очевидное смысла не вижу. Да и не хватит вашего врождённого дара, чтобы выдержать перевоплощение. Лишь некоторые особо удачные по генотипу потомки Дома Эждер на такое годятся. Однако вы в самом деле способны мне помочь. Годеливе отводит взгляд и поджимает губы, словно это поможет ей утаить от могущественного владыки демонов её разочарование. — Чем же? — Исполните свой долг омеги. Она вскидывает голову; в голубые глазах трепещет изумление пополам с негодованием. — Боюсь, это невозможно, ваше не знаю как тебя верно называть. Так получилось, что дражайший мой супруг бессилен в постели. Такая жалость… Точнее, иногда он что-то может. Недолго, но лучше, чем совсем ничего. Одна беда, что может он вечно не в то время, когда стоило бы. Так что… — едко усмехается, — сожалею, но с этим не смогу помочь. — Отцом рождённого вами омеги должен стать не его императорское величество Юстиниан, — всё также невозмутимо поправляет Темараднас. — Вы должны понести от его светлости Юстаса Эждера. Так получилось, что врождённой силой он значительно превосходит своего брата. Голубые глаза леди Годеливе потрясённо распахиваются. — Че-его? Ты в своём уме? — восклицает она, но тут же испуганно понижает голос: — Да его величество меня живьём спалит на храмовой площади за такие проделки, если узнает! А он непременно узнает. Юстиниан, конечно, ниже пояса давно уже немощный старец, но умом пока вполне здоров. — Он всё равно избавится от вас, леди Годеливе, и с большой вероятностью очень скоро. Вы женаты уже два года, но желаемого от вас император до сих пор не получил. Альфы всегда винят омег, когда не преуспевают на поприще продления рода. Ко всему прочему, вы так и не сумели найти с супругом общий язык. Он вас ненавидит, и это взаимно, не так ли? Его величество может в любой момент решить расправиться с вами, и выбранный для этого способ едва ли вы найдёте приятным, — Темараднас говорит серьёзно и убедительно, не пугая нарочно, но и не пытаясь подать страшную истину мягче и осторожнее. — Вы умрёте, леди Годеливе, бесславно и скорее всего мучительно. Согласившись же на моё предложение, вы принесёте неоценимую пользу империи и оставите после себя величайшего потомка. Разве не этого вы хотели, мечтая служить Высшим Силам в рядах церковного воинства? — А ты умеешь убеждать, гад рогатый, — ворчит Годеливе и прячет лицо в коленях. — Я так понимаю, что нет смысла уговаривать тебя помочь мне родить сперва от супруга, чтобы умилостивить его? Значит, нет? Иного и не ждала. — Она печально усмехается, на миг подняв глаза на архидемона, и вздыхает: — Остаётся ещё вот какая загвоздка. Юстас — красавчик и милашка, спору нет, и не против меня приласкать. Уж я-то хорошо его изучила и знаю, что скрывается за этой притворно равнодушной при виде меня мордашкой. Да вот только демона с два я уговорю его предать брата. — Задействуйте своё обаяние омеги, леди Годеливе, — советует Темараднас. — Юстас тоже омега, этого не изменить, но в то же время он мужчина. А мужские особи вашего вида не так уж сильно различаются, когда дело касается красивой женщины и продолжения рода… Судя по всему, следующее видение явило события не особо отдалённые от тех, что довелось наблюдать в предыдущем. …Притаившаяся в нише стены леди Годеливе с опущенными веками поводит головой, как делают омеги, когда с помощью силы разведывают местность. В следующий миг Годеливе широко распахивает голубые глаза, и на её разбитых губах появляется торжествующая улыбка. Которая мгновенно исчезает, как только из-за поворота выходит красно-белая фигура его светлости Юстаса. Не теряя времени, Годеливе устремляется ему навстречу. Тот ловит упавшую ему объятия девушку — плечи её сотрясаются в рыданиях, и сложно разобрать, о чём она пытается рассказать. Но Юстас всё понимает. Прижимает дрожащую в притворном горе Годеливе к себе, и взгляд его леденеет чёрной ненавистью к брату, посмевшему поднять руку на свою жену. Пальцы которой, словно бы невзначай, касаются паха накрепко запутавшегося в её сетях спасителя… Не дав даже осмыслить увиденное, Высшие Силы послали новый сон с картинами былого. …Стоя посреди пустой, не считая узкой койки, комнаты, Темараднас сверху вниз взирает на одетого в серое маленького беловолосого мальчика перед собой. — Их не три, — сообщает мальчик, внимательно разглядывая тело демона. — Не три, — соглашается тот. — С какой целью отращивать так много? Это странно, непрактично и попросту неудобно. Одного более чем достаточно. — Не знаю, — пожимает плечами мальчик и поднимает взгляд. — В книгах написано так. — В ваших церковных книгах многое про меня пишут, по большей части клевету и откровенную ересь. — Темараднас наклоняется ближе к мальчику и демонстрирует здоровенные белые клыки. — Ты всему написанному веришь, Асинкрит? В таком случае, почему я не вижу в тебе должного трепета передо мной, врагом Высших Сил и худшим из сотворенных ими чудовищ? Мало ли, вдруг я пришёл тебя съесть! — Можешь одеться? — вместо ответа спрашивает мальчик, глядя в безобразную морду демона твёрдо и без страха. Кажется, вопрос застаёт рогатого монстра врасплох. Увенчанный кисточкой длиннющий хвост приподнимается над полом. Навострив козьи уши, Темараднас настороженно уточняет: — Зачем? — Хочу посмотреть на тебя в одежде. Пожалуйста. Темараднас не спорит. Встряхивается, точно крупное животное, и в следующий миг его поджарое тело уже облегает идеально сидящий чёрный костюм. В одежде демон смотрится ещё более жутко и противоестественно, но мальчик выглядит довольным. — Значит, ты способен пользоваться магией даже в реальном мире, — удовлетворённо кивает он, улыбаясь каким-то своим мыслям. — Здорово. Я тоже так смогу? — А ты, как погляжу, осведомлён о цели моего визита. — Темараднас не выглядит удивлённым, скорее обрадованным. — Отрадно, что ты удостоился разговора с Высшими Силами в столь юном возрасте. Добрый знак. — Они сказали, что я стану первым из хранителей империи, — вспоминает мальчик, задумчиво щурясь. — Познакомишь потом с другими? Морда демона озаряется клыкастой ухмылкой. — Ты сам их найдёшь, когда придёт время… Утром хмурая и не выспавшаяся Криста отказалась от завтрака и потребовала срочно отвести её к лекарю. Можно было призвать его в женское крыло — явиться по зову императорской жены он был обязан, но глупо упускать возможность выбраться за пределы опостылевших стен. Да и отвлекать человека от работы не хотелось. Кристе всего-то требуется заполучить от него пузырёк с необходимым лекарством, со всем прочим она справится сама. Криста давно перестала удивляться приносимым Высшими Силами видениям из жизни леди Годеливе и его святейшества Асинкрита. Ничего удивительно — как-никак оба они с Кристой одной крови. Правда, каждый раз сам собой возникал вопрос: какой во всех этих видениях смысл, если ничего уже не изменить и не исправить? Непонятно. Зато чудовищные в своей реалистичности сны, в которых несчастная Розалинда рожала прежде времени и умирала в страшных страданиях, будущее изменить пока ещё могли. Отговорить сумасбродную леди Годеливе, обманом заманившую в постель императорского брата, Криста при всём желании не сможет. Столько лет прошло с тех пор! Зато спасти от мучительной смерти подругу пока ещё способна. Медлить больше нельзя — чем позднее, тем опаснее для женщины избавляться от тяжести. Высшие Силы не одобряли убийство детей в утробе, а в отдельных провинциях подобное и вовсе строго воспрещалось. Но выбора не было — во всех видениях Розалинда рожала задолго до положенного природой срока, не оставляя своим детям ни единого шанса выжить вне материнского утробы, и следом умирала сама. К изумлению и искреннему возмущению Кристы, лекарь её прогнал. Шагая между безмолвными стражницами, она прокручивала в голове его слова. С чего он вообще решил, что вытравливающее зелье Криста задумала выпить сама? Она до сих пор не беременна! Что же касается Розалинды, то лекарь потребовал, чтобы та явилась лично и подтвердила своё решение. Старик уточнил заодно, что всё равно потребуется позволение его величества. И что делать, если Розалинда скорее умрёт, чем осмелится против воли своего жестокого дяди пойти и подставить сестру? О том, чтобы тревожить подобными вопросами императора, и вовсе речи не шло. Кто знает, как он отреагирует на запланированную расправу над его нерождённым потомством. Вся надежда была на канцлера, за которым отправился отец. Пусть лекарь категорически отказался помогать Кристе — его светлости перечить не посмеет. Впрочем, была ещё одна причина, по которой требовалось с ним встретиться. Найти бы ещё правильные слова, чтобы уговорить его светлость помочь. Может, стоило уступить переговоры отцу? Всё-таки его с канцлером связывают до неприличия тесные отношения, что определённо могло сыграть на руку и сделать упрямого драконьего сына сговорчивее. В любом случае стоило обговорить этот момент заранее. Потому что, едва закрыв за собой дверь, его светлость устремил на Кристу выжидательный взгляд, приправленный физически ощутимым нетерпением и раздражением. Кажется, просьба Кристы отвлекла его светлость от каких-то важных дел. Или же он попросту пребывал в скверном настроении, что тоже редкостью не было. Ох, помоги ей Высшие Силы. Криста всмотрелась в хорошо заметный синяк у него на скуле и поспешила отвести глаза, чтобы не разозлить ещё сильнее. Отец мог бы залечить такого рода травму одним недолгим касанием, но канцлер запрещал использовать целительский дар из-за такой, как он выражался, ерунды. Немного утешало, что своей страшной псионической силой император брата больше не калечил. По крайней мере, Криста о таком не слышала. И всё же неправильно это, когда альфы так поступают с родными. Розалинда рассказывала, что её отец никогда на супругу и домочадцев руки не поднимал, все конфликты решая без насилия. Жаль, что среди альф такое поведение порицалось и воспринималось слабостью. И кто только придумал, что бить не способных тебе ответить это доблесть и доказательство силы? — …пожалуйста, проявите милосердие, ваша светлость, — заканчивала Криста свою речь, с досадой отмечая, что выражение лица канцлера из недовольного стало скучающим. — Ну что вам стоит помочь бедной Розалинде избежать бессмысленной и жестокой смерти? — Ответьте, мне леди Криста, — не сулящим ничего хорошего тоном заговорил его светлость после недолгой паузы, — почему вы сами не способны разобраться со своими фрейлинами? У меня и без того хватает забот. Охотно отсыпал бы вам половину, да вы не справитесь. Если уж с такими пустяками вам и то помощь требуется. Пустяк, значит. Пустяк?! Да что он такое говорит??? — Жизнь леди Розалинды — не пустяк! — вскинулась Криста, гневно раздувая ноздри и тяжело дыша. Страх за подругу обратился яростью, и скрывать её за ложным смирением не было никакого желания. — В случившемся с ней немало вашей вины, ваша светлость. Его величество не должен был посетить в тот день женское крыло, — безжалостно продолжала Криста, с каждым словом всё больше поддаваясь разгорающемуся гневу. — Разве не ваша обязанность следить за вашим безумным братом, ваша светлость? Он изнасиловал леди Розалинду и убил её волчицу! Теперь бедняжка носит в себе его детей, которые сведут её в погребальную урну ещё до конца зимы. Розалинда их сама ненавидит, но дядя не разрешает ей выпить вытравливающее зелье. Угрожает жизнью её сестры, не понимая, что этим только убьёт. Неужели вам так сложно помочь? Канцлер выслушал её тираду с непроницаемым выражением лица, и чувства спрятал поглубже, но Криста не сомневалась — ей удалось его задеть. — Напомню вам, леди Криста, что его величество притащил своё царственное тело в женское крыло вовсе не по моей вине, — спокойно парировал он. — Если вы забыли, охотно вам напомню. Вы вздумали подыграть своему безголовому жениху. Тому самому, чьи прихоти едва не отправили в погребальную урну вас саму. И его величество в тот день искал не Розалинду и даже не меня. Он искал вас. Не вспомните, кстати, кто убедил его величество, что вы не собирались его предавать? Криста судорожно вздохнула и опустила глаза. Ответить было нечего, как не было сил отогнать вонзившееся в душу чувство стыда. Потому что его светлость был прав от первого до последнего слова. Вот ведь дура… — Простите… — Прощаю. Что касается вашей невезучей подруги… — его светлость выдержал пугающе долгую паузу, после чего бесстрастным тоном произнёс: — Зелье вам добуду, так и быть. Но остальное уже не моя забота. Поймите, мне нет дела до ваших фрейлин. Если леди Розалинда вас после всего возненавидит — не вздумайте мне жаловаться. Это было ваше решение. Вам и нести за него ответственность. Вы услышали меня, леди Криста? Значит, его светлость тоже не верил, что Розалинда способна выносить драконье потомство, иначе ни за что избавиться от плодов не позволил бы. — Да. Спасибо вам, ваша светлость. — Криста едва сдерживала себя, чтобы не пуститься в пляс. Получилось. Розалинда будет жить! — Я уверена, что Розалинда поймёт и не станет держать зла. Только будет у меня ещё одна просьба. Его светлость с подозрением прищурился. — Говорите. Криста немного помялась, не решаясь произнести свою идею вслух. Чего доброго разозлит этим драконьего сына и всё испортит! Но и смолчать нельзя, потому что если получится его убедить — Розалинда сможет жить дальше спокойно. Криста обязана победить в поединке за счастье своей подруги, тем более что второго шанса может не быть. Набрав полную грудь воздуха, она решительно выпалила: — Ваша светлость, вы должны запретить лорду Ламорте угрожать леди Розалинде. Уверена, вы с лёгкостью убедите его оставить племянницу в покое. Обеих его племянниц. Вы же дракон, а дракон вправе повелевать любым зверем в империи! Губы канцлера тронула нервная усмешка, в глазах мелькнуло изумление и ещё нечто странное, похожее на злое торжество. — Просите меня шантажировать династа? — Вам не привыкать, — пожала плечами Криста, напуская на себя невинный вид. — Помнится, мою матушку вам не составило труда переубедить таким способом, когда она вздумала вам перечить. Уверена, что лорд Ламорте тоже далеко не безгрешен. Сохранение его грязных секретов в обмен на неприкосновенность племянниц — честный обмен. В крайнем случае можно его просто припугнуть. Мне ли вас учить, ваша светлость? Канцлер разглядывал её так, словно увидел впервые или же не мог поверить, что перед ним та самая робкая омега, боявшаяся слово поперёк сказать. На самом деле причина перемен была проще некуда. Криста крепко запомнила, что слезами и мольбой канцлера не проймёшь, отец с Хеленой тоже не раз говорили, что драконы на дух не переносят трусость и слабость. Да и чего бояться, когда на кону стоит жизнь лучшей подруги? На самом деле именно ради озвученной только что просьбы Криста и затеяла этот разговор. Зелье можно было попросту выкрасть или купить в столице через ту же Хелену или служанок, но защитить леди Розалинду и её сестрёнку от мести жестокого дяди способно лишь заступничество драконьих владык. Императора просить смысла не много — вот уж для кого людская жизнь это сущий пустяк. Но попытаться уговорить канцлера Криста была обязана. — Что ж, леди Криста, — усмехнулся он. — Эту просьбу я охотно удовлетворю. Сам терпеть не могу старого вулфдрака. Прямо не перевариваю его. Да и в целом всегда рад поставить на место очередного зарвавшегося альфу. Считайте, что подружка ваша может спать спокойно. — Ухмылка его стала шире и злее, в глазах сверкнул свирепый азарт. — Я буду о-о-очень убедителен, чтобы приструнить её дорогого дядюшку. — Высшие Силы воздадут вам за мудрость и милосердие, ваша светлость, — Криста церемонно положила руку себе на грудь. — И я тоже никогда не забуду вашей помощи. — Достаточно, что я порадую этим себя, — хмыкнул канцлер и с плохо скрываемой досадой добавил: — Впрочем, куда сильнее меня бы порадовала ваша беременность, леди Криста. Понимаю, что на всё воля Высших Сил и всё такое, но всё же постарайтесь посещать императорские покои почаще. Прошло столько времени, а вы по-прежнему пусты. Безрезультатность ваших попыток меня огорчает. Да и зря что ли я уговаривал его величество не отказывать вам в своём внимании. Криста помрачнела и стиснула челюсти — канцлер в очередной раз затронул самую ненавистную и болезненную для неё тему. Хелена уже носит под сердцем детей его величества, а у Кристы на днях закончились очередные красные дни. Да и лекарь беременности не обнаружил, когда она в последний раз его посещала. Криста не могла взять в толк, почему ничего у неё не получается. В чём причина, что она до сих пор не понесла от супруга? Его величество здоров и силён, каждая близость с ним неизменно заканчивалась сцепкой. К тому же по требованию его светлости встречались Криста с супругом не только в дни её течки. Отец следил, чтобы Криста правильно питалась, достаточно часто бывала на воздухе в замковом саду и хорошо спала. Она исправно молилась, даже пожертвование в храм отнесла в прошлом месяце. Так что же не так? Неужели в самом деле такова воля Высших Сил? — Я делаю всё возможное, ваша светлость, но от меня тут мало что зависит, — тихо вымолвила Криста, разглядывая исписанный рунами браслет на своём запястье и стараясь скрыть вновь пробудившийся в сердце гнев. — Пожалуйста, не корите меня в том, в чём нет моей вины. Лишние тревоги и отвращение к себе не сделают меня плодовитее. Скорее, наоборот, лишь всё усугубят. Такой ответ мог разозлить канцлера, но Кристе в самом деле до тошноты надоели его упрёки на тему её бесполезности на поприще деторождения. Она и так старается, не жалея себя, что ещё от неё требуется? Она не может совершить невозможное! — Хорошо. Я вас услышал, леди Криста. А теперь прошу меня извинить — у меня полно дел. Задерживать его Криста не стала. Однако не отказала себе в соблазне подсмотреть, что в коридоре его светлость бесцеремонно сгрёб за руку отца и потащил за собой к выходу из женского крыла. Видно, ради этого все важные и срочные дела могли немного подождать. Но злости в себе Криста не ощущала. Трудно не признавать очевидное — отцу нравилась их с канцлером странная и неправильная связь, особенно в свете того, что относился тот к нему намного лучше жестокой сестры. Однажды Криста заметила синяки на теле отца и немало тогда вспылила, решив, что то следы побоев от канцлера. Отец догадку тогда подтвердил, сердито уточнив, что получены все следы в результате поединков на мечах. Желая поскорее вернуться в форму после ранения, отец уговорил того помочь с тренировками. Добавил при этом, что в постели его светлость членовредительства себе не позволяет. И такая растерянность стояла при этом в отцовском голосе, будто он до конца не мог поверить, что такое вообще бывает, когда тебя не бьют за любую провинность и думают о твоих чувствах. Хотела бы Криста, чтобы и о ней кто-то так же заботился и видел в ней свою пару и единственную любовь. Потому что супруг её всего лишь терпел. Был аккуратен и вежлив, насколько это возможно для дракона, но нежности и ласки ни разу Криста от него не увидела. Бездушные случки для оплодотворения — вот что представляли из себя все до единого моменты их близости. За что Кристу так наказали Высшие Силы? За что разлучили с тем, кто по-настоящему её любил? И есть ли шанс всё изменить?