Цветок пустыни в руках нефритового дракона

Мемфис был городом моего рождения. Прекрасный город, который был центром пустыни и соединенных моим отцом Верхнего и Нижнего Египта. Здесь всегда было людно и я чувствовал себя свободным. Мой отец ругал меня за неосторожность, любознательность, и частые побеги из дворца. Каждый раз он вместо наказания проводил со мной вечер, расчесывая волосы и спокойно беседуя. Он называл меня цветком пустыни, поцелованным Ра и каждый раз это воспринималось так чужерожно, но перечить ему я не мог. Я привык к этой пустыни и постоянно растекающемуся Нилу. Каждый раз это дарило успокоение - смотреть на его воды с городской стены. Моим обучением каждый раз руководил визирь отца Имхотеп. Я был благодарен ему за все знания, что он мне подарил. Мне больше всего нравилось рисовать иероглифы и читать. Имхотеп наказывал меня пару раз за мои росписи в углу храмового комплекса, но это было не таким суровым наказанием. Часто это было долгое переписывание сказаний о богах или выучивание текстов наизусть. Гораздо строже со мной была матушка. Она знала, что я не люблю сражения и оружия, пользовалась этим довольно часто. А после часто болели мышцы и я долго отмокал в тазу. В такие моменты она сидела рядом, наливала чай и подкармливала сладким. - Тебе не следует сердится на меня за это, я лишь хочу видеть твою силу, - она сидит рядом и перебирает волосы - те пророчества, что подготовил Имхотеп слишком пугают меня. - Матушка, я же говорил вам, что такого никогда не произойдёт, - я беру руку матери в свою, поглаживая и целуя ее - благодаря вам мне ничего не грозит. - Ты лишь хочешь успокоить меня, - она встает и подходит к окну, это заставляет меня нахмурится и облокотиться на бортик таза - вылезай, вода уже холодная. Я лишь закатываю глаза и вылезаю из ванны, кутаясь в полотенце. Моя матушка все еще стоит у окна спиной ко мне и я подхожу ближе, приобнимая ее за плечи. - Не беспокойся, твоими молитвами я буду цел, - шепчу это и утыкаюсь носом в ее плечо. От нее пахнет цветами и это успокаивает. - Тебе лучше не спорить с матерью. Ее опасения не беспочвенны. Единственное, что тебе не грозит, это мое проклятие, - в комнату входит отец и подходит к нам. Я лишь закатываю глаза и оборачиваюсь к фараону. Его взгляд нежный и он кладет ладонь на мое плечо. - Даже если я сделаю что-то ужасное? - мой голос немного сел и звучит надломленно, но в ответ я получаю от отца лишь улыбку. - Твое рождение стало благословением и я ни за что не обрек бы тебя на страдания, - слова отца греют душу и я порываюсь вперед, обнимая его. На мою голову ложится его рука и это успокаивает. Я был привязан к своей семье и городу. Лег я спать уже когда на небо выплыл месяц. Он светил тускло и это не мешало спать. В открытое окно проникал легкий ветер, отчего шуршали легкие прозрачные занавески. Их шелест был приятным, усыплял лишь сильнее. Разбудил меня Имхотеп и солнечный свет, что проник в занавески, которые он раздвинул. - Поднимайся Неф, нам пора в храм, - он немного потряс меня за плечо и потянул с постели. Вставать не хотелось, но я поднялся, потягиваясь. - Уже встаю, сегодня что-то важное? - я переодеваюсь, застегивая сандали и повязывая пояс на свое легкое одеяние. - Сегодня последний шанс переписать твою судьбу, твоя мать очень просила, - визирь смотрит на меня внимательно - и я прекрасно понимаю ее желание. Ты заслужил лучшего. - А как ты будешь переписывать судьбу? - я собираю волосы в высокий хвост. - Мы изменим твоего покровителя здесь, изменим твое имя. Это должно помочь, - он улыбнулся слабо, протянул мне небольшой кулон с оком Ра - это небольшой подарок твоего отца. Я улыбаюсь и забираю украшение. Оно символизировало защиту от зла и такой подарок отца перед изменением судьбы был символичным. До храма путь был близким и я немного переживая вошел в храм, опускаясь на колени и прикрывая глаза. Там уже была моя матушка и отец. Я был удивлён этому, ведь знал, что он очень занят. Я стоял на коленях и вслушивался в молитву, которую читал Имхотеп. Мысленно я вторил ему, и смотрел на символ жизни, что находился рядом с изображением Шу. Кажется я настолько погрузился в свои мысли, что пришел в себя лишь когда молния ударила прямо передо мной. На меня смотрели испуганные глаза Имхотепа и родителей и я смотрел на них так же, напуганно и кажется в носу начинало щипать. - Это означает нет, верно? - шепотом спросил я у жреца и поднялся на ноги. - Мне жаль, - ответил он и на меня налетела мать с объятиями. Она плакала, что-то говорила, но я был настолько поражен, что не мог разобрать ничего. Все вокруг будто осталось в пустой тишине. - Все будет хорошо, матушка, - это выходит неуверенно и мой голос хриплый и дрожащий, но я стараюсь ободрить ее, лишь бы она не винила себя ни в чем. - Давай пройдемся, - отец буквально вырывает меня из объятий матери и я иду с ним рядом. Я совершенно не знаю, как успокоить его, что сказать. Наше молчание давит огромной глыбой и я чувствую себя рыбой на суше. - Не вини себя в этом. Даже несмотря на это мы будем защищать тебя до последнего, - эти слова становятся будто последней каплей и я плачу. Опускаю голову, чувствуя как по щекам текут соленые капли. Я не думал, что это будет настолько страшно. Изменить судьбу тяжелое испытание и не каждый может пройти через него. Тяжелее лишь признать свою судьбу, зная, что ничего хорошего тебе не сулят. - Спасибо, - я чувствую, как отец прижимает меня к своей груди и слез становиться лишь больше - я буду до конца бороться. - Ты не один, а сейчас лучше отвлечься, давай сыграем, - я киваю, поднимаю голову и наконец чувствую немного облегчения. Игра на арфе успокаивает меня окончательно. Пальцы чувствуют струны, музыку, что издает каждая и это делает будущее прозрачным и отдаленным. Я трачу достаточно времени на музыку, хоть временами за это и ругают. Но отказаться от музыки мне кажется невозможным. Я переодеваюсь ко сну и присаживаюсь на постель, с шелковыми простынями. Я произношу короткую молитву и наконец ложусь спать.