Открытое пространство

      Настоящее время, спустя 5 лет после миссии на GR-703       Я был близок к тому, чтобы прикоснуться к яркому соцветию. Его пушистые мутовки переливались всеми оттенками синего — от голубого до иссиня-чёрного. Когда свет одной из лун падал на них, они начинали поблёскивать и покачиваться на ветру, создавая причудливые узоры на поле. То тут, то там в лазурном озерце ароматных соцветий проглядывали маленькие белые пятнышки. Эти крохотные ядовитые цветы коварно прятались в надежде, что их не распознают любители пожевать сочную траву. Но животных не так просто обмануть, пара десятков смертей высеченных в памяти, и поля оставались нетронутыми вот уже многие столетия.       По аквамариновому небу проплывали редкие облака, которые совсем не мешали лучам огромной жаркой звезды делиться своим теплом. Чем выше поднималась на небосклоне звезда, тем жарче и гуще становился воздух. Вдали раздавался перестук невидимых глазу пернатых и стрёкот насекомых. Щекоча крохотными лапками, по запястью ползла букашка. Её крохотный рогатый панцирь переливался изумрудными гранями, словно драгоценный камень, выпавший из оправы.       Ноги онемели, я их почти не чувствовал. Было это от долгово восседания на кургане скрестив ноги, или от того, что это был всего лишь сон? Все что я чувствовал — тёплые ласкающие дуновения ветра, приносящие покой. Ветер ласкал взмокшие от палящего солнца пряди волос. Отросшие за три года в миссии, они липли к шее и лбу, завивались причудливыми барашками, а ветер развивал их и подсушивал. Закрыв глаза и подставляя лицо теплым лучам, я представлял что нахожусь дома. На заднем дворе небольшого домишки из дерева, стекла и камня, огороженного низеньким забором. Если глубже вдохнуть, то можно поймать за хвост ароматы стряпни с кухни: местные овощи, гибрид картофеля и свеклы, запеченные с травами, привезёнными мной из контрабандистского рая.       — Внимание! Всем членам экипажа приготовиться к выходу из гиперпространства. До прибытия к цели осталось семь минут. — Сообщил синтетический безжизненный голос, вырывая меня из сладкой дрёмы.       Веки с трудом удалось разлепить, спать после дежурства хотелось сильнее обычного. Сказывалось длительное путешествие и необходимость заступать на дежурства чаще обычного. У нашего механика началась течка, вместе со своим супругом он вынужден пребывать в изоляции в своей каюте. Их дежурства на вахте взяли на себя мы с Хоуком. Четыре часа назад закончилась очередная моя вахта.       Сколь бы не тянуло меня к звёздам, а заземлиться иной раз хотелось. В дорожной карте нашей трёхлетней разведывательной миссии значилось семнадцать объектов. Семнадцать планет дальнего и не очень рубежа требовали внимания. На орбите девяти из них нас ожидали аналитические модули, обработав данные с которых я мог постановить пригодны ли они для высадки и дальнейшего изучения. Остальные восемь малюток планет были уже просканированы и ожидали нашего прибытия. Но то было почти три года назад.       Нам предстояла вылазка на последнюю планету. Ближайшая к внутренним рубежам планета — GК5. Малышка с почти привычной гравитацией и средней температурой до тридцати пяти градусов по Цельсию. Как обещали данные со сканера, в недрах залегало много магнетита и других ценных руд, отследить их след до источника возможно только с орбиты, чем нам и предстояло заниматься ещё трое стандартных суток. Почему стандартных? Сутки на этой планете длились дольше — сорок два часа. Не хотелось бы мне жить в условиях, где нужно бодрствовать так неприлично долго.       Плеча легонько коснулась чужая ладонь, так аккуратно, чтобы не испугать спящего. Но я уже проснулся и оттого вздрогнул чуть сильнее, чем на то рассчитывал потревоживший моё спокойствие посетитель, хватая тёплую широкую ладонь онемевшими пальцами. Рука, на которой я лежал, не шелохнувшись, отсыпаясь на диванчике в кают-компании, не слушалась, пальцы были словно чужими, внутри будто растворились все кости и мышцы, вместо них её до самого локтя словно набили ватой.       — Ебут тебя черти раком! Хоук… — Сердце билось как заполошное, гулко ударяясь о рёбра и подпрыгивая до самого горла. Погружаясь в ощущения и вспоминая только что приснившуюся планету, я не услышал как он вошёл.       — И я рад тебе, — С улыбкой в голосе тихо произнёс Одден и коснулся губами шеи за ухом. — Скоро прибудем на место, спешить некуда, но будь готов, что может тряхнуть. В том секторе часто бывают скопления мусора или астероиды.       За пять лет, что мы жили и работали бок о бок, он уже привык к моим бурным пробуждениям и не расстраивался от забористой ругани. Пришлось не раз объясниться с этим большим и крепким снаружи, но таким мягким внутри альфой, чтобы он не мучился чувством вины за то, что прервал сон. Браниться и плеваться ядом было моей изюминкой, слегка горькой, с налётом плесени и затхлости, но изменить это не получалось, да и не хотелось. Всегда бодрый и выспавшийся за рекордные сроки Хоук слегка раздражал первые часы после пробуждения, но это было даже забавно.       Первое время после переезда он ходил по дому на цыпочках и боялся что-то уронить, а видя моё хмурое, помятое лицо, сгорбленную спину и пару лестных эпитетов бегущей строкой во взгляде, так сразу повышал градус заботы и ласки. Ворчать я не переставал, но не гневался, слишком приятны были эти медвежьи объятия и тепло спалось, когда эти могучие руки перехватывали поперёк груди или подтягивали поближе, закидывая моё бедро на свою талию, нежно поглаживая. Заглядывал своими глазами-янтарями в серые грозовые тучи моих и томно выдыхал прямо в губы…       — Противный вкус.       — Что? — Должно быть, выражение моего лица изменилось настолько, что привело Оддена в замешательство или даже напугало. Его зрачки затопили радужку, оставив лишь тонкую цветную каёмочку.       — Ты меня не слушал, да? — С наигранной полуулыбкой-полуухмылкой спросил он. — Я говорил, что стоило Бруку взять отгул, как полетел автомат и напитки отдают землёй. Противный вкус.       Уши слегка начали гореть. Я действительно слишком часто выпадал из разговора и переставал слушать, погружаясь в свои мысли и ощущения. К этому мой партнёр тоже уже привык и безропотно повторял то, что считал наиболее значимым. Было это проявлениями его любви и принятия партнёра со всеми его зарубками или тем, что в этом мире называли истинностью, но с Хоуком я чувствовал себя укутанным в невесомое тёплое облако.       — Прости, задумался. — Лежать больше не хотелось, тело требовало, чтобы его хорошенько размяли. Мышцы ныли от сна в неудобной позе, при каждом движении словно с укором отзывались болью, особенно шея. Я сел на диванчике, потягиваясь и разминая плечи, закрыв глаза. Ресницы едва заметно подрагивали от облегчения, которым сменялась боль.       — Приходи в рубку, — произнёс он, касаясь носа лёгким поцелуем, заражая этой улыбкой, что звучала в голосе.       Хоук прав, расслабляться некогда, вот закончим миссию, и тогда отдохнём. Это моя первая долгосрочная миссия. Усталость, скопившаяся за месяцы в пути и в работе, давала о себе знать. Бороздить межзвездное пространство — это не на скейте по холмам кататься. Всегда есть риск, что планета окажется опаснее, чем показали результаты сканирования. Бывали случаи, когда местные разумные существа оказывались кровожадными каннибалами или вулкан, возле которого обнаруживалась жила, внезапно просыпался, и экспедицию приходилось сворачивать.       Нашей команде пока несказанно везло, и в серьёзные передряги мы не попадали, но неприятностей хватало. На первой же планете, которую довелось посетить, половина экипажа отравилась ядовитыми спорами гигантских грибов. Что споры ядовиты, сканирование не показало из-за неисправности аналитического модуля, о которой мы узнали, только вернувшись и вдоволь надышавшись ядами. Отравление было не летальным, но проблем доставило. Если омеги мучались тошнотой и небольшой лихорадкой, то альф прибило к постелям с сильным жаром и приступами удушья, а некоторых мучили галлюцинации. Благо медик на борту был обязательной командной единицей для столь длительных миссий, и Дар`Эл, шустрый молодой парнишка, без устали бегал по каютам, чтобы поставить экипаж на ноги. Яд оказался не новым, вполне знакомым и хорошо выводимым, он не доставил бы столько проблем, не случись в модулем неполадка.       Хоук оказался чуть крепче остальных ребят и галлюцинациями не мучался, но поухаживать за ним всё же пришлось. Заботу он принимал весьма охотно и светил своей белозубой улыбкой при виде меня с тарелкой какой-нибудь снеди или влажным полотенцем. Недовольство на моём лице приводило его в умиление, он и правда считает, что мне это доставляет удовольствие? Хотя даже знать не хочу, почему он так лыбился… Сопливые бредни романтика, набившие оскомину. В прошлые миссии я отправлялся малым составом, компаньонами мне были пилот и помощник, который больше мешал, чем выполнял свою работу. В таких вылетах думаешь только о себе и, разве что о пилоте, сейчас же необходимо было заботиться о безопасности куда более многочисленной команды. Благодаря связям Фаррела, после семьсот третьей Хоука не отправили обратно патрулировать дальние заставы, а меня включили в состав.       Позднее было пару стычек с местными аборигенами, которые удалось разрулить без потерь, и вот, наконец, на огромном экране навигации медленно крутилась вокруг своей оси последняя планета GK-5. По всем прогнозам планета была условно безопасной. Умудрённые опытом, мы перепроверили все записи аналитического модуля дважды. По данным разных временных отрезков выходило, что планета была почти тропическим раем, пригодным для заселения. Но было и нечто странное: время от времени записи обрывались, как буд-то сканер переставал считывать данные. Что происходило в эти отрезки времени на планете оставалось только догадываться.       — Что скажешь? — Вот уже пару часов я вглядывался в графики и показатели статистики, хмурясь и закусывая нижнюю губу, откинувшись в кресло. Забросив ноги на панель под монитором, я покачивался, пытаясь связать все факты о планете воедино.       — Скажу, что это чушь собачья… Кит! - В вытянутую над головой ладонь лёг небольшой планшет. Его вложил туда новый помощник, совсем зелёный и неопытный парнишка. Судьба его была незавидная. Едва окончил академию и уже попал ко мне в подмастерья. Кит был и правда неглуп, соображал быстро, понимал с полуслова, но был весьма зануден. Однажды неосторожно спросив о том, как давалась ему учёба в академии космофлота, Хоуку пришлось долго выслушивать плюсы и минусы современного образования, а также резюме на профессоров и доцентов смежных кафедр.       — Должен заметить, что в составе атмосферы после возобновления сканирования сохраняется повышенное содержание радиационных частиц, что могло бы свидетельствовать о сильном воздействии, которое и является причиной отключения аналитического модуля…       — Я умею читать, Кит, — нажав пару кнопок на планшете, я вывел на экран столбчатую диаграмму, низкие столбцы которой перемежались с высокими. — В этих отключениях есть последовательность. Впервые на орбите пятой побывала группа Лерика, они провели общее сканирование и запустили на орбиту зонды, подключив модуль. Данные были стабильными, планета пригодна для жизни. Спустя десять лет непрерывной записи видно, что зонды теряли связь с модулями каждые три месяца. Продолжительность отключений практически идентична, колеблется совсем немного, но значительно увеличивается продолжительность в последние года четыре. Шлейф радиации есть, но в рамках допустимого — защитные костюмы её с лихвой поглотят, вреда не будет, но…       — Но? — Хоук подошёл ближе, слегка облокотившись на спинку моего кресла, обдавая бергамотовым флёром.       — Но мы не знаем причин, почему это происходит. Вполне возможно, на поверхности есть незарегистрированные источники излучения или вулканы, как на SalvaV4 извергаются всякой лютой хренью, которая нас обязательно убьёт. — В полумраке рубки, лицо капитана выглядело слегка озабоченным. — Если верить последним данным, то следующее предполагаемое отключение должно случиться не раньше, чем через одну тысячу триста девяносто два часа, — это чуть меньше месяца по времени планеты. Для нас это почти шестьдесят суток. Я бы дал добро на приземление, но последнее слово за тобой.       Хоук барабанил пальцами по обивке, задумчиво вглядываясь в столбцы цифр и графики. Его брови вразлёт почти встретились друг с другом, соединяясь в одну линию.       — Если считаешь, что пока опасности нет, то пусть так и будет. Но в «поле» выходить только полностью экипированным. — Он обвёл строгим взглядом ту часть команды, что была в рубке. — Это всех касается.       — Есть, капитан! — отрапортовал Кит за всех сразу.       — Готовьте снаряжение, через пару часов выходим из гиперпространства, нужно будет найти на радарах модуль и собрать свежие данные, чтобы на все сто быть уверенными, что приземление будет безопасным.       Вздыхая и бубня что-то себе под нос, команда разбрелась по каютам, чтобы успеть досмотреть свои прерванные сны. Мне было уже не уснуть, поэтому я остался в рубке, чтобы ещё раз взглянуть на данные планеты и просчитать, что может понадобиться.