Заметки докторского общежития

Пока взрослые метались в панике, дети наслаждались беззаботным моментом. В кафе, в двух шагах от «KFC», они сидели с огромными порциями мороженого и никуда не собирались уходить. Ян Чжэнь, однако, чувствовал себя самым несчастным человеком на свете. Заглянув в кошелёк, он с негодованием воскликнул: — Цинь Юэдун, ты серьёзно?! Мальчик тут же повернулся к нему, невинно хлопая глазами, в которых искрились звёзды. Студент, сидя на стеклянном стуле в прохладном кафе, хлопнул ладонью по столу: — Хватит строить из себя ангелочка! Мальчишка, чтобы смягчить его гнев, протянул свою порцию мороженого: — Попробуй, Ян Чжэнь, вкусно же! Внутри юноши пылал огонь возмущения: Долой буржуев! Мы, пролетарии, три поколения крестьян, не сдадимся! Но вслух он лишь прорычал: — Как же мне хочется придушить одного маленького проказника! Тем временем профессор названивал Ян Чжэню, но в ответ слышал только: «Абонент отключён за неуплату». Отключён за неуплату? Ян Чжэнь, куда ты дел свои деньги? — недоумевал Цинь Цзянь. Профессор экономики и представить не мог, что деньги Ян Чжэня не пропали, а превратились в горы банановых десертов, молочных коктейлей и малинового мороженного. Мужчина разрывался между тревогой и надеждой. Он хотел забрать Дундуна домой, но боялся потерять связь с Ян Чжэнем. Если юноша примет мальчика, это будет идеально. Если нет, это станет проблемой. Эх, Цинь Цзянь, где была твоя голова в бурной молодости? Не ждал, что карма настигнет? — корил он себя мысленно. К вечеру, когда небо потемнело, детей всё ещё не нашли. Чжоу Цзяли, вне себя от беспокойства, кричала, что пора звонить в полицию. Цинь Цзянь остановил её: — Не паникуй. Ян Чжэнь вернётся в общежитие, он не уведёт ребёнка насовсем. Женщина взвизгнула: — А если он что-то сделает с моим сыном?! Профессор посмотрел на неё с недоверием: — Серьёзно? Как тогда они будут жить под одной крышей? И если ты так волнуешься, почему сама оставила ребёнка? Она разрыдалась: — Я женщина, мне почти сорок! У меня нет шансов на нормальную жизнь! Как я могу воспитывать ребёнка? В молодости можно быть беспечной, но теперь, что мне делать? Цинь Цзянь вздохнул: — Садись в машину. Может, они в общежитии. *** Но Ян Чжэнь и Цинь Юэдун в общежитие не вернулись. Посовещавшись, они решили заночевать в парке. Ночь окутала сад мягким покрывалом, и в воздухе витал тонкий аромат цветущего гибискуса, смешанный с прохладой летнего вечера. — Бесстыдные эксплуататоры, пьющие кровь трудового народа! Жадные, алчные, наживающиеся на чужом поте! — Ян Чжэнь, распаляясь, размахивал руками. — История сметёт вас, как пыль с дороги прогресса! Юэдун, сидя на траве, робко поднял голову и пробормотал: — Ян Чжэнь, может, лучше побрызгаться от комаров? Они тут жужжат… Скрипя зубами, юноша повернулся к мальчику и рявкнул: — Назови меня «брат»! Ну же, «брат»! — Брат! Брат! — неожиданно откликнулся попугай из витрины зоомагазина неподалёку, звонко повторяя слова. Ян Чжэнь, схватившись за голову, прислонился к стеклянной витрине и принялся нервно постукивать ногой по бордюру. — Цинь Юэдун, что мне с тобой делать? Ты невыносим! Если бы на его месте был Ли Вэй, тот бы холодно поправил очки, буркнул «понял» и замолчал. Если бы это был Хуа Маньлоу, он бы подмигнул с пошловатой ухмылкой: «Бьёшь, значит, любишь, Сяо Чжэнь!» А Голубь просто не заметил бы ничего, погружённый в свои данмэй-фантазии. Но Юэдун был всего лишь ребёнком, хрупким, с нежным сердцем, которое легко ранить. Мальчик опустил взгляд, покусывая палец, и тихо сказал: — Я знаю, ты меня не любишь. Да и ладно, мне никто не нужен… — Мои папа и мама тоже меня не любят. Ещё один человек, которому я не нужен, какая разница? Одним больше, одним меньше… Его голос дрожал, а в глазах, устремлённых на маленький клочок звёздного неба, застыла тоска. Худенький десятилетний мальчик, скорчившийся у витрины, был таким одиноким, что сердце сжималось. Ян Чжэнь оцепенел. Его брови взлетели вверх, а сердце, будто сорвавшись с орбиты, пронеслось через звёзды от Земли до Юпитера, закружившись в вихре эмоций. Этот взгляд, полный щемящей чистоты, мог бы растопить лёд, вызвать войны или вдохновить поэтов на века! И вот, в свои годы, магистр экономики Ян Чжэнь впервые ощутил, как в нём пробуждается могучий отцовский инстинкт. *** Перевод команды Golden Chrysanthemum