Встреча, изменившая все - «1»

      Ключ в двери повернулся, уведомляя о возвращении родителей и пробуждая меня ото сна. Шел второй час дня, как показывали часы. Вчерашний вечер выдался очень тяжелым, только сейчас я это поняла, садясь на кровати. Все-таки избиения тем ангелом не прошли бесследно, причиняя сильную боль во всем теле. Никогда я так не выматывалась. Не в силах подняться с кровати, упала обратно, натягивая одеяло.       В коридоре слышались голоса родителей, спорящих о чем-то. Желание говорить с ними куда-то улетучилось, оставляя неприятный осадок в душе. Их ссоры хоть и были редкими, но всегда задевали и меня тоже. Лучше не высовываться из комнаты и дать им остыть. — Сейчас ты в этом убедишься. Хватит ее защищать. — Дверь в комнату открылась и на пороге я увидела маму. — Ну, что я говорила? Ты почему дома, дорогая моя дочь? — Это уже было обращение ко мне. — Чувствую себя нехорошо. — Соврала я. И отчего предчувствие говорит мне, что ссорились они из-за меня? — И ей даже не стыдно, как ты не видишь, не понимаю. — Говорила мать отцу, а после снова вернулась ко мне: — Мне звонили из школы, сказали, что ты уже неделю прогуливаешь занятия. А у тебя, между прочим, выпускной класс! Ты о чем думаешь, Варя? — О том, что это все уже неважно. — Тихо ответила я себе под нос, надеясь, что мама не разберет. И почему последние месяцы моей жизни надо испортить? У меня осталось достаточно хороших воспоминаний о семье, зачем и их уничтожать? — Не важно ей. Завтра же ты пойдешь в школу к директору и будешь объяснять уже ему почему ты отсутствовала! И только попробуй снова прогулять! — Мама была в бешенстве. Жаль, что ей не положено знать всей правды. Как жаль. — А то что? — Я вскочила с кровати, забыв про боль и резко скорчилась. — Вспомнили они обо мне. — Пропищала я. Почему вы вспоминаете обо мне только когда я делаю что-то не так? Почему перестали проводить время семьей, как раньше? Может, если бы вы вели себя как остальные родители, ничего этого бы не было. Ничего из того, что со мной происходит! Но знаете, я даже благодарна вам: папа, мама. Ведь только благодаря вашему безразличию я обрела счастье. Пусть и без вас.       Голова кружилась, я говорила, что чувствую и осознавала тяжелую правду, что все эти годы скрывала от самой себя. Я злилась. Сильно злилась, и сейчас эта злость и боль вышла наружу. Никогда я им не нужна была, ни сейчас, ни в детстве. То время, что мы проводили вместе было лишь утешением их горю. Да, я не знала про свою сестру буквально ничего, но миниатюра того, что их первая дочь умерла и они отдавали свою любовь мне в первое время после ее смерти не покидала меня. Все было ложью. Они никогда меня не любили, как ее. Сбегали на работу, лишь бы не проводить много времени со мной, ведь я напоминала им ее. Я это чувствовала и наконец призналась себе, что жила в иллюзиях собственного разума. — Вы ужасные родители. — Заключила я. Злость прошла, оставив одну лишь боль. Может поэтому я не почувствовала удара по щеке. Может поэтому не обратила внимание, как отец оттащил мать в коридор и закрыл дверь в комнату. И может поэтому я не собиралась оставаться здесь более.

***

      Дверь подъезда закрылась и больше не было пути назад. Ключи от дома я не взяла, не намереваясь больше туда возвращаться. О том, где мне ночевать я думала в последнюю очередь. Ни подруг, ни знакомых не было больше. Я осталась совершенно одна. — Необдуманный поступок, однако. — Когда я отошла уже достаточно далеко от дома, сзади послышался знакомый голос. Это была рыжеволосая. Как ее там? Не помню. — Зачем ты ушла из дома? — Девушка поравнялась со мной, идя рядом. — Не хочу больше жить во лжи. — И только-то. Если Земля такая, какой ее помню я — то, что с тобой сделают ночью куда хуже лжи. — Нет, ничего со мной не сделают. Не знаю, когда ты жила, но люди стали другими.       Мы подошли к заброшенному зданию, с которого все началось. Время близилось к вечеру, но полиции было еще достаточно много. Может, мне удастся найти в здании укромное место, где меня не найдет единственный охранник и переночевать там. А утром, до того, как нагрянет толпа работников, по-тихому уйти. — Как знаешь. — Девушка пожала плечами и исчезла в черной дымке.       Бросив рюкзак к дереву в ближайшем от здания парке, присела рядом. Рабочие все приходили, но ни один пока не ушел. Всего шесть часов вечера. Ждать еще как минимум часа четыре.       Тяжело, оказывается, переосмысливать всю прожитую жизнь, понимая, что тебе все годы врали. Родители, любящие лишь сестрицу, не дающие мне того, что когда-то давали ей. Ненавижу. Бабушка, которой была важна лишь религия и только вторым планом я. Она ни разу не спросила меня «чего ты хочешь», лишь тащила в свою церковь из года в год и не прекращала попыток затащить меня туда даже после отречения. И ее ненавижу за это. Кому из них хоть какое-то дело до меня, моих мыслей и переживаний? Я что, не живая, кукла? Они ведь самые родные люди, но им важнее все, что угодно, а не я. Как можно так относиться к ребенку, которого вынашивала, рожала, проводила с ним так много времени по началу? Наверное, мне никогда не понять.       Компания Леры, решившая все без меня, употребив наркотики и поставившая глупую подругу перед фактом. Школьные знакомые, которым было проще повесить ярлык вместо того, чтобы обдумать произошедшее. Маша. Маша особенно оплошала. Дружила из жалости и всего-то. Ждала подходящего момента, чтобы использовать меня в своих целях и все-таки дождалась его. А когда поняла, что это конец — решила давить на жалость, извиняясь, напоминая о нашей дружбе, как было все классно. Уверена, все было именно так. Всех их ненавижу.       Всю свою жизнь я искала оправдания поступкам людей, думала, что всему есть объяснение. И оно есть. Люди — эгоисты.

***

      Время близилось к десяти вечера, а потому и работники уходили один за другим. Я стояла уже в проеме ограждения, у той самой кучи камней и досок, через которую в прошлый раз мы проникли внутрь. Оставалось совсем немного, каких-то три человека. Сначала ушел уборщик, за ним молодой охранник. Последний оставшийся вошел в здание.       Время идет неимоверно долго, когда ждешь чего-то. И вот, когда, казалось, охранник уже не уйдет, я услышала его насвистывания. Мужчина вышел из главного входа, направляясь к выходу с территории. Послышалось соприкосновение ворот, звук поворачиваемого в замке ключа и уже отдаленное насвистывание охранника.       Когда посвистывания стало совсем тихо слышно, я перешагнула через доски, коих в этот раз оказалось гораздо меньше, чем в первый мой визит сюда. За эти несколько недель работники разобрали участок вокруг здания от мусора и стройматериалов, и выглядел он теперь вполне презентабельно. Сколько еще пройдет лет, прежде чем его продадут? Табличка о продаже у главного входа казалась довольно обшарпанной и нецелой: висела не первый год, как мне казалось.       Я не знала, почему пришла именно сюда: действительно всего лишь переночевать или найти еще бóльшие приключения на свою задницу, как это получилось тогда. Но правда в том, что мне больше некуда было идти, а спать на лавочке в парке у всех на виду казалось стыдным.       Войдя в здание, увидела ту самую пентаграмму, с помощью которой в наш мир явился Люцифер. В ту ночь я не придала значения, отчего на первом этаже так светло. Сейчас же я поняла почему. Стена западной части здания была полностью раздроблена, давая неплохой обзор на весь первый этаж с улицы. Свет луны отлично освещал именно то место, где располагалась пентаграмма, но и остальная часть этажа была прекрасно видна. Работники ничего не убрали за нами, оставили все как было в ту ночь. Вспоминая то, чем все обернулось для меня, я поняла, что благодарна Лере. Более чем благодарна. С ее помощью я открыла для себя другой мир, встретила того, кто мне не соврал еще ни разу и совсем скоро перестану быть слабым и бесполезным человеком. — Ты точно уверен, что видел кого-то? — Мужской голос оторвал меня от воспоминаний, заставив поскорее убраться отсюда.       Рано как-то охрана вернулась, неужели я все же не осталась незамеченной? Проскользнув к лестнице, стараясь избегать лишнего шума, поднялась на второй этаж здания. Но в таком старом здании невозможно спокойно разгуливать ночью. Куртка зацепилась за дверь и у меня не было столько времени, чтобы ее забрать. Голоса внизу отдавались все также четко, будто находились за моей спиной. Не в моих правилах так просто подставляться, поэтому я пропустила второй этаж, затем миновала третий и только на четвертом остановилась, оставив куртку внизу. Этаж был последним. К темноте апрельской ночи глаза быстро привыкали, а потому и очертания предметов уже через какое-то время были видны.       На этаже были разбросаны какие-то бутылки, очень много разных бутылок: от стеклянных до жестяных банок. И чего точно не было на четвертом этаже — укромного места, чтобы спрятаться от охраны. Возможно, зря я поднялась на самую верхушку здания, но спускаться теперь было равносильно тому, что броситься в руки охраны. — Тебе показалось, никого тут нет. — Голоса становились все ближе, мужчина поднимался уже на третий этаж. И, как я теперь понимаю, был он не один. — Четвертый иди сам проверяй.       Второй из охранников показался в проеме двери у лестницы. С фонарем он меня быстро обнаружит и бежать уже некуда. Придется искать другое место для ночлега, если меня отпустят без разборок и участка.       Свет фонарика ударил мне в лицо также резко, как и пропал. Когда глаза вновь привыкли к приглушенному свету, я смогла разглядеть охранника. На вид оказался достаточно молодым парнем, ненамного старше меня. Новенький? Чей-то сынок, может. — Ты что тут забыла? Да еще и одна, смотрю. Друзья разбежались? — Парень начал диалог первым, как-то странно разглядывая меня. — Заблудилась. — Виталик, тут девчонка. Одна. — Сообщил по рации первый охранник второму. Ох и не нравится мне его ударение на последнее слово. Но ведь он из охраны, полиции, службы спасения, черт победи. Он ничего не сделает мне и этот Виталик тоже. — Девчуль, как ты думаешь, в чем плюсы работы здесь?       Я не знала ответ, а может просто не хотела отвечать самой себе на него. Все страшные мысли, что сейчас может случится, прокручивались в голове со скоростью света, не находя ни одной менее ужасной, чем остальные. — Главный плюс в том, что нас тут двое и мы заодно. А вот ты одна, красивая.       Парень подходил ближе, а я стояла, не в силах что-либо ответить и тем более бежать. Да и бежать было некуда. Охранник убрал рацию и фонарь, а потому мы остались практически без освещения, если не считать окон. — Сколько мужчина может прожить без секса? — Вопрос ударил в самое подсознание и я поняла, что он не сдаст меня полиции, не убьет. Нет, он просто изнасилует меня, а его дружок будет наблюдать, если не поможет ему. — Год, два, пять? Без разницы. Еще один плюс этой работы в том, что таких как ты тут много и год терпеть не приходится.       Парень наступал, заставляя плотнее обхватить рюкзак и отступить назад. Рыжая была права, зря я ее не послушала. Люди не меняются со временем, они остаются теми же. Это время подстраивается под людей. Этаж был достаточно масштабный и временно было куда отступать, но когда-нибудь дорога должна была кончится. Спина коснулась стены уже через минуту после его последнего ответа. — Ну что ты, малышка, не бойся. Я всего лишь хочу согреть тебя. — Ооо, спасибо, мне достаточно тепло. — Съязвила, но нервный тик и неугомонная дрожь во всем теле выдавали меня с головой. Неужели все будет так? Я лишусь девственности в старом обшарпанном здании с вонючим мусором, позволяющим себе все?       Недолго думая, швырнула в него рюкзак и сорвалась в сторону, оббегая единственную колонну на этаже, вставшей у меня на пути именно сейчас и направляясь к лестнице. Парень не особо стремился меня догнать и я уже было почувствовала победу, как кто-то схватил меня за руку, останавливая. — Куда же ты, милая?       Это был второй парень, напарник того охранника. Не слишком то он стремился помочь другу, раз так долго поднимался. Можно сделать скидку на возраст, ему явно было за сорок. А раз так, может какие-то здравые мысли у него все же имеются. Ведь он столько всего повидал уже и явно не член правит его телом! Если это не шанс, то другого уже не будет. — Послушайте, я несовершеннолетняя. Если вы это сделаете, то сядите. Отпустите меня и я буду молчать. — Не вариант, милая. Так уж вышло, что ты в любом случае будешь молчать. — Послушав первого охранника, второй заломил мне руки и вцепился в меня мертвой хваткой, давая первому полную свободу действий по моему телу. Когда его рука прошлась по груди, попутно расстегивая верхнюю пуговицу, а после проникла под рубашку, я дернулась и закричала. — Не советую сопротивляться. — Первый достал небольшой складной ножик из кармана, приставив его к моей шее. — Дернешься еще раз и перережу тебе глотку. — Да вы… Вы… Сдохнете вы оба. В мучениях сдохнете, поняли?       Парни лишь рассмеялись на мое смелое заявление. Вот только дрожь по всему телу не унималась, а в горле встрял ком.       Мужская рука уже проникла под последнюю часть одежды, прикрывающей грудь и сжала ее. Внутри бушевал ураган, но я лишь смиренно стояла, ожидая. Не в моих силах было справится со здоровым мужиком и с молодым, который был еще в более лучшей форме, да еще и с ножом.       Парень слегла надавил на нож, пустив мне струйку крови, показывая, что настроен серьезно. И когда понял, что сопротивляться я уже не буду, убрал его. Второй охранник, держащий мои руки лишь хохотнул с действий первого и лизнул порез. Меня буквально тошнило от этих двоих. Лучше бы убили.       Но хохот второго охранника прекратился. Он пропал, как и руки, сжимающие грудь. В парня прилетела жестяная банка, прямиком в голову, каким-то чудом вырубив его. Это был бы отличный шанс сбежать, если бы не второй, что держал меня уже не так сильно, но все еще достаточно крепко. Он был в замешательстве, оглядывался по сторонам, а я как кукла была все также бессильна в его руках. Но хватка ослабла и появился свет, такой яркий, что обернись я сейчас, попрощалась бы со зрением. И только отбежав на безопасное расстояние, я обернулась. Парень начинал гореть заживо. Пламя поднималось с ног до головы, сжигая его. Парнишка вертелся из стороны в сторону, падал на пол пытаясь его сбить, но пламя не угасало. Наоборот, оно только сильнее разжигалось с каждой секундой, выбивая из парня крики. Все помещение заволок противный запах и к горлу подступила тошнота, которую я еле поборола. Спустя пару минут тело рухнуло на пол, но огонь еще горел, освещая помещение. Второй охранник, от которого я убежала, лежал рядом с трупом, не в силах встать или что-то сказать, и лишь смотрел на нас. — Ты дурочка. — Только и услышала я.       Люцифер стоял у дальней стены, наблюдая за тем, как тело догорает и не намереваясь подходить ближе. — Обугленный убил бы тебя сразу после того, как поимел. О, и трахали бы они тебя по очереди. Как, хотела бы пережить или я не зря вмешался? — Спасибо. — На душе как-то сразу полегчало, когда его услышала, хотя сердце все еще бешено колотилось.       Застегивая пуговицу на рубашке, которую успел расстегнуть первый, взглянула на него. Люци был прав: тот самый нож торчал из его кармана и после соития он бы меня убил, чтобы я никому ничего не рассказала. А не убил бы первый — убил бы второй. В этом работа им бы помогла, они бы избавились от моего трупа и разошлись по домам. Если они изначально хотели убить меня, нечего их жалеть. Присев рядом, достала оружие и не задумываясь всадила прямиком в грудь еще живого извращенца. Громкий хрип пронзил слух. Вытащила и ударила еще раз. И еще. Хрипы стихали. — Хватит! — Люцифер остановил мою руку на пятом ударе. — Не становись как они. — Им нет прощения, Люцифер. Никому из таких как они. Прикидываются служителями порядка, закона, а сами… — Это не значит, что надо кромсать их. Ты не чудовище. — Я ведь стану демоном, Люци. Не кажется ли тебе, что надо соответствовать?       Огонь, появившийся во мне при первом ударе ножом не стихал. Хотелось больше. Неужели так и должно быть, когда кого-то убиваешь, кто сделал нечто ужасное? Ни страха, ни осознания того, что совершила убийство. Лишь кайф. — Я тебе запрещаю, поняла? Кем бы ты ни была, мне ты подчиняешься. — Запрещаешь что? Ненавидеть, убивать, наслаждаться этим? Или быть демоном? — Я встала, выдернув руку и подойдя ближе к Люциферу. Какое противоречие. Быть демоном значит быть плохим. Все, что я сегодня поняла открыло мне глаза и теперь у меня не было сомнений в том, что поступать с людьми также, как они с тобой — нормально. Я залилась смехом, понимая, что меняюсь в ужасающую сторону и мне это нравится. — Я буду такой! Я буду демоном, а они… — Успокойся! — Люцифер не сдержался. Показал себя настоящего. Пугающего, но завораживающего. Истерика прошла и я застыла, разглядывая Дьявола в непростительной близости. В глазах его горел огонь Ада и, признаю, я видела в этом огне души грешников. Рога, закругленные и острые на конце. Крылья, что нагнали еще большую тьму в помещение, раза в три больше самого Люцифера, были прекрасны. Такие большие, что едва ли не пробили стены здания. И хвост, толстый длинный хвост, как у ящера. Манящие рога, так и хотелось к ним прикоснуться, прочувствовать на ощупь, но он был прав: я подчиняюсь ему и всегда буду подчиняться, ведь когда я стану демоном, он будет моим королем. Именно поэтому нельзя было трогать ни рога, ни самого Люцифера. Без разрешения. — Меня не пугает твоя истинная форма, Люцифер. — Подвела черту. Меня он не пугал, ни в своем привычном облике, ни в дьявольском. Тот страх, дикий страх, что я испытывала, остался в прошлом, в той ночи и в квартире у Маши. Теперь же это было нечто сродни восторгу, восхищению. Не знаю, хотел ли он меня напугать или же просто успокоить, но с первым он провалился, зато со вторым справился вполне. — Тебя не моя форма должна пугать, а я сам. Видимо ты совершенно не имеешь представлений о том, каким я бываю. — Я видела все, что ты сделал с моими знакомыми и тем парнем. — Я указала на обгорелый труп. — Да, но ты не ощущала мой гнев на себе. Не испытывай судьбу, ладно? — Люцифер принял свой человеческий облик и коснувшись меня, перенес нас в какое-то помещение, доселе мне незнакомое. — Здесь сейчас никто не живет, так что оно твое. — Заключил Дьявол, бросив мне ключи. — Почему ты просто не позвала меня, а поперлась туда? Ты что, правда хочешь провести последние месяцы вот так? Бегая от всяких уродов, зовя меня каждый раз, в надежде, что я успею и спасу твой зад? Или сдохнуть от рук одного из них?       За весь день мне ни разу в голову не пришла мысль о том, чтобы позвать Люцифера. Контракт заключался в другом: в обращении. Не было ни строчки о том, что Дьявол должен помогать мне в таких вопросах, как «где переночевать» или «что поесть». Но он помог и я ему благодарна, ведь без него меня бы уже не было. Я считала, что и сама со всем справлюсь, что я не такая бессильная и хоть что-то могу хотя бы в человеческой жизни. Как выяснилось, без Дьявола я не способна даже спасти не то, что свою жизнь — свое тело. — Дура. Ты мне нужна живой и здоровой. — Я и забыла, что он слышит абсолютно все, о чем я думаю. — И желательно в здравом уме. — Припоминая последний эпизод в заброшке, заключил Люцифер.       Дьявол не собирался оставаться и направился к двери. То не уходит неделями, то появляется на какой-то час. В Аду, вероятно, компания поприятнее, чем моя. — Люци, — окликнула его я. Когда Дьявол повернулся, я продолжила, — покажи мне прошлое. Мое прошлое. Я должна знать правду, понимаешь? — Она тебя добьет. Я не хочу, чтобы ты сломалась.       Взяв его за руку, вновь останавливая, посмотрела прямо в глаза, надеясь увидеть отблеск человечности и понимания. Ничего, кроме тьмы и адского огонька не было видно. — Ты должен мне показать. Прошу. Неужели я заслуживаю жить во лжи? Так ты считаешь? — Надежда умирает последней. Но моей надежде дали шанс снова. — Не сегодня. Я покажу, но пока приди в себя. Восстановись. — Люцифер отпустил мою руку, после чего дымка заполнила все помещение, оповещая о его уходе. Так он поступает, когда не хочет продолжать разговор. Это замечаешь быстро.