Моль

      Ночин открыл глаза. Он чувствовал, что конечности оплела мерзкая, влажная, вязкая паутина, похожая на те следы, что демон оставлял на стенах. Монстр сидел напротив и держал в руках Вилку. Та была без сознания. Черная рука елозила по светлому животу.       — Отпусти, — хрипло прошептал Аркадий, инстинктивно подтянув к телу ноги. С противным чавканьем лопнули нефтяные путы. За кого просил — за жену или за себя, — в тот момент Ночин бы не смог ответить. Демон дернулся и заинтересованно, не мигая уставился на него, едко улыбаясь. Когтистая ладонь остановилась в районе пупка и начала медленно давить на живот Вилки.       — Что ты делаешь? Отпусти! — повторил Ночин. Он дернулся, но тело от ужаса словно одеревенело — не сдвинуться с места, — а от истеричного боя сердца грудь и руки ходили ходуном. Монстр ухмыльнулся и надавил еще сильнее. Мягкая женская кожа легко разошлась под острыми пальцами, словно гладь воды расступилась перед носом катера. Кровь хлынула за пределы туловища, будто переполнившее сосуд вино. Ночину казалось, что он слышит хруст и влажное шевеление в кишках.       Вилка на миг очнулась, завыла, заверещала про ребенка, но тут же отключилась. Демон, встряхнув руку, облизал окровавленные пальцы и двинулся на Ночина. Медленно, медленно, медленно перетягивала тварь конечности под неожиданно сытым брюхом, облизывала тревожный оскал пасти. Адреналин стегнул Аркадия огненным хлыстом по спине, заставив встать на дыбы — поднять себя на локтях, рывком двинуться назад шаг за шагом. Но сзади была стена. Ночин запнулся — нога оказалась в лапах твари. Черные руки запятнали туловище, плечи. Лицо Аркадия затмила густая тень. Последнее запыленное чувство: влажные кончики пальцев за ухом.       Мир погас.