Элен

Элен скользнул узкой ладонью по бархатной обложке каталога, нежно погладил, отмечая про себя и приятный добротный материал и роскошь выведенных узоров.        Консультант что-то щебетал о прекрасных новых моделях сережек, которые так подчеркнут изящные ушки дорогого клиента, а рядом двое молоденьких омег подавали игристое вино в тонких бокалах. Его, Элена, личная охрана, состоящая из двух немногословных рослых бет стояла поодаль и не подавала признаков жизни, успешно имитируя элементы декора. Ювелирный салон, в который он наведывался теперь не меньше трех раз в месяц, кричал блеском хрустальных люстр о роскоши и богатстве, а с каталогов зазывно смотрели красивые, словно боги, омеги. Элен, конечно, с богами был не знаком и навряд ли представлял себе как выглядят всевышние, но почему-то к живым людям причислить идеальные отфотошопленные лица с картинок не мог. Элен слушал вполуха лепет консультанта и думал — в какой момент все пошло вот так? В какой момент он стал частью этой жизни, безбедной и сытной, в которой главной ему проблемой отныне было — в каком наряде явиться на очередной прием партнеров супруга?        Ах, да. Два месяца назад, когда незадачливого картежника Мэрлина Барлоу, аристократа и последнего неудачника, наконец настигла «божья кара», но платить за нее было предложено его сыну — Элену.

* * *

Элен по праву мог считаться представителем той самой пресловутой «голубой крови», о которой так много говорят во всяких бульварных книжонках об аристократии и в голливудских фильмах о роскошной жизни высшего света. Однако, только один этот титул у него и был (а кровь, кстати, самая обыкновенная — красная). Младший сын лорда в десятом поколении, он, увы, так и не узнал каково есть омаров на лазурных берегах Монако. А все потому, что благородный сэр Мэрлин Барлоу, его альфа-отец и потомственный лорд, успешно обанкротился и погрузил семью в долги и позор. Это не случилось сразу, что вы! Сэр Барлоу шел к этому уверенно и постепенно, не изменяя собственным пагубным пристрастиям ни на минуту своего существования. И даже женитьба на прелестном родовитом омеге и рождение трех чудесных сыновей не поменяли его взглядов. В их семейном поместье не велись разговоры о светских раутах и на ужин не подавали свежей дичи. Старшие братья-альфы еще успели получить прекрасное образование в престижном частном университете, поносили дорогую брендовую одежду и на славу погуляли на светских вечеринках. Оттого также, как и отец, с трудом примирялись с жестокой реальностью, в которой их постигли плоды собственных расточительности и глупости. Элен же родился на закате славы и могущества славного рода Барлоу и звезд с неба не хватал. Он успел отучиться в частой школе, когда финансов семьи перестало хватать на поддержание его образования. И омега поступил своими силами и весьма успешно — в Академию управления, учился на стипендии. Отец, конечно, скривился от его выбора и вообще сказал, что ему стоило бы обеспокоиться выгодным браком, а не ерундой в «посредстве6нном учебном заведении». Тут стоит пояснить, что как и многие старые аристократы отец Элена за «достойный вуз» принимал только пару заведений, в котором учились сыновья чиновников, бизнесменов и звезд, в общем, элита общества и куда попасть без алмазного кошелька было сложнее, чем на Луну взлететь на метле. Однако, Элен разумно помалкивал на подобные выпады и продолжал тихонько учиться в своем любимом университете и жить жизнью почти что простого омеги. Он ездил общественным транспортом, не брезговал есть после пар в забегаловках и ни у кого из его университетских друзей не возникало и мысли, что их друг — потомок каких-нибудь лордов. Откровенно говоря, Элен был довольно практичным и рациональным омегом и свой благородный статус всерьез не воспринимал. Какая от него польза? Денег не приносил, а только наплыв папиных возрастных дружков, возомнивших себя хоть сколько-нибудь привлекательными для молодого омеги или их же избалованных сыночков. О-папа частенько пытался пристроить своего прелестного сыночка в надежные руки, ну и заодно решить проблему с долгами, как жаль, что сын понабрался где-то нелепых мыслей о равноправии, самостоятельности омег и не слушался его! Заявил, что " не будет окупать собой проблемы горе-папаши и вообще не собирается замуж" ! Вот Вам и прогресс общества на лицо! А Элен просто видел отца-картежника, к которому не испытывал ни грамма уважения, и папу, такого наивного и глупого, зависимого. Раньше, будучи подростком и натыкаясь на фривольных любовников отца в их собственном доме он не понимал как можно терпеть все это, злился, презирал папу за такую жизнь. Его славный о-папа, нежный и добрый настолько насколько и малодушный, любил его безумно. Ведь Элен стал в его жизни тем единственным человеком, на которого можно было возложить всю свою нерастраченную любовь. Люсьена, о–папу Элена, в доме ни во что не ставили. Высоконравственный, он был воспитан в лучших традициях патриархального общества: уважал и боялся своего супруга, лебезил перед любимыми сыновьями-альфами и строго взращивал из Элена образец истинной «белой кости». Ведь больше никто его и не слушался. А еще он терпел, бесконечно долго и молча: терпел измены мужа, пьянство и азартные игры и верил, что благородный омега не должен опускаться до истерик и ссор с мужем. И, возможно, что именно такая жизнь стала причиной его вечных проблем со здоровьем и, как следствие, тяжелой болезни и скорой кончины. О-папа умер во сне, ушел тихо и спокойно. Элен молил об этом богов, чтобы он наконец отмучался. Похороны прошли скромно. Даже отец нашел в себе силы прилично проститься с почившим нелюбимым супругом и, если и приложился к спиртному, то за дверями своей спальни. Элен дал себе слово, что никогда и никому не позволит с собой так обращаться. С возрастом он много переосмыслил, жалел о-папу, но мысль о независимости грела душу и была тем, что заставляло Элена ночами учиться и раньше многих на своем потоке найти работу. – Мне нужна работа. А Вам нужен толковый официант, верно? Дородный мужичок в белом фартучке на выпирающем пузе скептически осмотрел изящного омежку напротив себя. У того было такое серьезное и надменное лицо, что с трудом казалось, что эта неженка даже поднос в руки возьмет. – По объявлению? – Я учусь рядом, видел Вашу вывеску на входе. Мужичок переглянулся с миловидным пареньком за стойкой, вновь окинул фигурку Элена хмурым взглядом и уже подумывал отказать, как омега лучезарно улыбнулся и мягко заговорил: – Не переживайте, опыта у меня немного, почти ноль, но я готов стараться и работать. Я способный. Прежде чем встряхнуть морок его очарования, мужик раза два глупо хлопнул глазами и забубнил. – Ну это…кхм…попробуй, чего уж… — поправил смущенно колпак, — иди в кабинет к управдяющему, он там расскажет че надо… Работать в кондитерской Элену нравилось. Кругом все красочно и вкусно, пахнет тестом и заварным кремом, леденцы на полках – как игрушки на рождественской елке и народу всегда много, все счастливые и довольные, будто от одного только запаха еды пьяные. Омежки в коллективе его сначала сторонились, побаивались. Шептались за спиной и называли «снежным королем». – Аки принц какой, ты посмотри, не ходит — плывет как лебедь по озеру. – И откуда такой взялся в нашем болоте… Обидно, Элен все-таки не виноват в том, что уродился с таким лицом и воспитан так как есть, но и понять мальчишек было можно. Как ни игнорировал он свое происхождение, а разница между ним и простыми мальчиками чувствовалась. Высокий и стройный, с фарфоровой кожей он мог бы походить на ангелочка с античных колон, если бы не раскосые лисьи глаза антроцитового цвета и черные локоны. – Всех кандидатов распугал. Кто просил тебя говорить с сэром Освальдом о половом цикле кольцевых червей! – возмущался старший альфа–брат. – Что же не так? Ты просил быть любезным и я любезно поделился своими познаниями в биологии. Кто же знал, что альфы нынче настолько хрупкие, — пожимал плечами на возмущения Элен, абсолютно и безоговорочно довольный собой. А долги все росли, и у Элена было чувство, что отец набирает их быстрее, чем успевает погасить с продажи раритетных семейных реликвий. Элен в силу собственной проницательности очень быстро почувствовал, что что-то поменялось. В доме повисла удушающая, тяжелая атмосфера. Отец, никогда не отличающийся ангельским характером, стал нервным и будто бы злее. Очень часто в его кабинете ночью горел свет, он с кем-то вечно спорил по телефону и голос его был при этом таким елейным и жалким, что Элен быстро составил два плюс два и осознал — они все в заднице. Все больше вещей пропадали из дома и Элен давно привык запирать свою спальню на ключ. В тот день настроение было ни к черту. Элен плохо себя чувствовал, завалил важный тест, а дома наткнулся на пьяного отца. Не хотелось ничего, только упасть на кровать и тупо уставиться в поблекший потолок с осыпающейся лепниной. Он так устал, о боги, как он устал! Терпеть отца становилось все сложнее, выносить колекторов, расхаживающих по их дому как по собственному хозяйству тем более. Этот дом на Паркер-стрит, когда-то красивый и богатый, становился с каждым годом все запущеннее, а с уходом о-папы он потерял последние остатки своего уюта. Элен не любил это место, не хотел сюда возвращаться. Мысль о переезде маячила в мыслях все чаще, но денег едва хватало ему на оплату больничных счетов Стивена, среднего брата–беты, куда там до отдельной квартиры… Голова раскалывалась, все тело ломило. Элен вышел из душа, обернулся в махровый халат и упал на кровать. А проснулся в середине ночи от грохота. Усталость никуда не делась, а прерванный сон разозлил и без того беспокойного омегу. Элен поднялся и уверенно направился на шум. В коридоре было пусто и темно, тихо тикали старые часы с кукушкой у стены, которые еще не успели продать. Эти часы Элену нравились, он частенько в детстве останавливался у них и воображал, что за позолоченным циферблатом у бронзовой птички есть уютное гнездо, где она отдыхает от работы. Из гостиной лился свет и доносились приглушенные голоса. Элен особо не думал своим воспаленным мозгом, просто вошел и обратился к собравшемуся балагану. – Прошу прощения, — улыбнулся замолчавшим мужчинам, — уже за два часа ночи, время позднее, будьте потише, пожалуйста. Наверное, не будь от таким уставшим, то серьезно бы напрягся при виде отца и старшего брата на коленях перед мужчиной, который сидел в их гостиной будто истинный хозяин дома. Но Элен, раздраженный и уставший, даже на головорезов за спиной мужчины не обратил внимание. С его появлением в гостиной воцарилась звенящая тишина. Тихо скулящий на полу отец даже не посмотрел на него. Брат дернулся, сглотнул нервно и было хотел что-то сказать, как незнакомец спокойно ответил, жестом приказывая стоящему рядом бандиту убрать пистолет. – Конечно, прошу прощения за шум. Мы сейчас же заканчиваем. Элен благодарно улыбнулся и вернулся в спальню, сразу отрубаясь. Утром он как обычно проснулся, собрался и пошел на работу. Проходя мимо гостиной, где сейчас возилась и причитала Луиза — их пожилая экономка — остановился и заглянул. В гостиной все было как прежде, за исключением непонятных багровых пятен на ковре и осколков сервиза, собранных в кучу рядом. Коренастая кубинка что-то ворчала себе под нос, подметая пол. Элен хмыкнул про себя: значит, не приснилось. Весь день прошел спокойно, на работе все тоже было без изменений. Дома ни брата, ни отца не было. Луиза сказала, что старшие хозяева уехали решать "серьезные дела". А по возвращению хмурый отец схватил его за локоть и прошипел: – Ни слова о том, что ты видел. Брат тактично молчал за его спиной, но почему-то выглядел каким-то до чертиков довольным. – О чем ты? Я вчера так устал, что спал как младенец. Элен расплылся в гаденькой улыбке и скользнул змейкой мимо отца в свою спальню и более не выходил из нее до следующего дня. А потом начались странности. На их адрес стали приходить подарки. И предсказуемо это были шикарные цветы, дорогущий шоколад и блестючие бирюльки. Довольная Луиза, поблескивая черным глазами, все подношения таинственного поклонника таскала в спальню Элена, а отец с братом были какими-то притихшими. Омега отдавал шоколад Луизе, цветы ставил в оставшиеся любимые вазы, а украшения убирал в шкаф, чтобы потом вернуть их обратно. В принципе было нетрудно догадаться кем был его поклонник. У Элена в окружении достаточно друзей и знакомых, посматривающих на него искоса и с определенными планами, но ни один из них не мог с такой частотой дарить подарки от Тиффани. А, учитывая косые взгляды братца и дражайшего отца, все становилось еще более прозаично. Альфа пришел через две недели анонимных ухаживаний. Однако, пришел не один, а с сухеньким бетой в позолоченных очках. Теперь, сидя напротив в трезвом и крепком сознании, юноша мог рассмотреть альфу повнимательнее. Рослый и крепкий, в костюме тройке поверх рубашки в тигровый принт. Он был выше омеги на две головы, не меньше; а когда сел — упругая ткань штанов опасно натянулась на крепких мускулистых бедрах. Элен правда старался не смотреть на крупную золотую цепь на широкой груди, та так сияла, что глаза омеги могли ослепнуть в любую секунду. Ему молча вручили букетик каких-то пахучих цветов и еще одну брендовую коробку. Элен так же галантно поблагодарил и передал все Луизе. – Меня зовут Кресте Вебер, я юрист господина Виктора Саммерса, — бета галантно пожал руку юноше, представляя себя и чудного ухажера. – Мы приехали к Вам, молодой человек, по одному деликатному делу. Намек был понятен, но отец, сидящий рядом с Эленом, с трудом смирялся с тем фактом, что его в «дело» посвящать не собирались и вежливо предлагали проследовать на выход из гостиной, в его же собственном доме. Но тяжелый взгляд черных глаз господина Саммерса был достаточно убедителен и пожилой альфа, неловко раскашлялся и вышел, бросив напоследок предупреждающий взгляд на скучающего Элена. А дальше все как в тупом ситкоме. Элену предлагали брак. Вот так без особых прелюдий старичок-бета вытащил брачный договор и предложил омеге ознакомиться с его условиями. Охреневший юноша молча взял бумажки в руки и стал читать, пока альфа, вальяжно раскинув ручищи по спинке дивана, наблюдал за ним внимательным взглядом из-под кустистых бровей. В договоре были прописаны все: от бытовых вопросов до его беременности. Элен как в тумане читал условия и думал что правильнее в этой ситуации делать: рассмеяться или швырнуть чертовые бумажки в этих шутников. – В основном, от Вас ничего сверх представленного не требуется, — продолжал что-то щебетать юрист. Из договора Элен понял, что брак будет официальным. От Элена требовалось носить фамилию супруга, составлять компанию на всех светских мероприятиях и проживать в его доме; если в дальнейшем пожелает — родить ребенка и быть абсолютно верным во всех отношениях своему супругу. Так называемый в народе «супружеский долг» отдавать по желанию (и что бы это могло значить). Взамен альфа обещался содержать его, выплатить все долги его семьи, а также оплатить лечение и последующую реабилитацию среднего брата. Наверное, это вполне выгодное предложение, но парочка пунктов особенно интересовали юного омегу. – Здесь указан пункт о «верности», — Элен поднял взгляд и посмотрел на альфу, продолжая говорить с господином Вебером. — Этот пункт предназначается для обеих сторон? Его поняли сразу. Альфа не выглядел раздраженным, а вот удивленным — определенно. Он спокойно повернулся к замолчавшему бете и кивнул, сказав низкий хрипловатым голосом: – Добавь это в мои обязательства сделки. "Вот так просто?": подумал Элен. Альфа не выглядел абсолютным импотентом: крупный, с порослью темных волос на широкой груди, с густым и мускусным феромоном. Уж Элен с трудом верил, что, если он даст отворот поворот ему в плане сексуальных отношений (что было очевидно), он будет хранить ему верность и дрочить в кулачок на светлый образ в своих мечтах. — А беременность? — Это не является обязательным условием, — буднично ответил господин юрист. — В дальнейшем Вы сами решите этот вопрос, он остается исключительно за Вами. У Элена задергался глаз. Мужчины напротив были абсолютно спокойны и даже довольны. — Господин Вебер, господин Саммерс… — альфа дернул щекой и будто весь подобрался. — Я благодарю Вас за потраченное время, это вот все…весьма неожиданно. «Вообще не нормально» — хотелось добавить, но Элен сдержался. Выпрямился, прокашлялся, и когда собирался уже отказать, альфа вдруг сказал: — У Вас есть время подумать. Я зайду через неделю. Черт знает почему Элен тогда не ответил абсолютным отказом, но договор он оставил и последующие дни все перечитывал его и думал. Удивительно, но своеобразные ухаживания не закончились. Однако, альфа больше не присылал ненужных подарков, а стал заявляться к нему на работу. Это был отдельный вид пытки. В маленькой французской пекарне двухметровый альфа в пестрых рубашках, мирно попивающий капучино с двойной порцией сиропа, смотрелся мягко говоря несуразно. Такому бы глотать темный виски в дорогущем кожаном кресле где–нибудь в элитном стрип–клубе с парочкой очаровавшей на коленках, а он ходил в кофейню на углу старого дома и не сводил черный глаз с Элена. Омега думал, что руководство уже попросит его поговорить со странным знакомым, отпугивающим клиентов, но никаких предупреждений не последовало. Потом возле университета стала появляться большая черная тонированная машина неизвестной Элену марки и провожать его вплоть до автобусной остановки. "Что за цирк?": Элен успел морально устать от такого внимания и был готов послать к черту поклонника, как у Эдварда в больнице случился очередной срыв и врачи сказали, что без скорой дорогостоящей операции он не жилец. Элен принял решение. И в один рабочий день в кондитерской подошел к мистеру Саммерсу и сказал: – Я согласен.