Королевский бархат и холодный шелк.

Сладко потянувшись своим худым и бледным телом, некромант наконец открыл глаза. Привычка, от которой он никак не мог отказаться, — оставаться в роскошной постели этого мужчины. Фрей перевернулся на бок, подложив под голову руку и наблюдал за лицом будущего королю, который сейчас мирно спал, уткнувшись носом в одну из объёмных и мягких подушек. На обычно холодном и отстранённом лице некроманта появилась тень улыбки. Его взгляд скользнул по чертам спящего принца: по линии челюсти, чуть приоткрытым губам, ресницам, отбрасывающим легкие тени на щеки. В этом уязвимом состоянии принц казался совсем другим — не будущим правителем, а просто человеком, чье тепло так приятно согревало. Нога некроманта плавно провела по ноге принца, слегка царапая огрубевшей кожей чуть загорелую икру, наслаждаясь чужим теплом. Это было почти инстинктивное движение, желание продлить этот момент близости, пока он еще возможен. Фрей протянул руку, расплетая пшеничные волосы, собранные с левой стороны в косу. Как она не расплелась за их бурную ночь, Фрей не знал. Густые волосы волнами упали на красивое, немного угловатое лицо, закрывая скулу. Брови, обычно нахмуренные, сейчас были расслабленны, как и морщины на лбу. Лёгкая щетина, выросшая за ночь, чуть блестела в свете зарождающегося восхода солнца. Каждый волосок, каждая линия на лице принца были знакомы Фрею до мельчайших деталей. Фрей знал, что пора вставать: нужно, как всегда, успеть уйти, пока слуги не пришли будить его высочество. Эта спешка, это тайное бегство стали частью их ритуала, ритуала, который Фрей сам же и установил. Он позволил себе мимолетную сентиментальность, прижавшись сильнее к теплому телу, уткнувшись в его шею и вдыхая пряный запах бергамота, морской соли и легкий запах пота. Этот аромат был уникален и ассоциировался у Фрея с покоем, с живым теплом, с моментом, когда он мог забыть о своей природе, о социальных статусах, о неправильности происходящего. — Уже уходишь? — хриплый ото сна голос послышался над головой Фрея. Некромант даже не уловил признаков пробуждения: ни изменения дыхания, ни ускорения пульса. Принц обладал удивительной способностью просыпаться именно в тот момент, когда Фрей собирался исчезнуть. — У меня много работы на сегодня, — спокойно произнёс некромант, вставая с кровати. Бледно-зеленое покрывало сползло с его бледной кожи, которая в лучах солнца словно светилась, приобретая едва уловимый перламутровый оттенок. Фрей, не стесняясь своей наготы, чуть потянулся, а затем принялся собирать свою одежду с пола. Они никогда не умели спокойно раздеваться. Их встречи всегда были спонтанными, страстными, полными необузданной энергии, и одежда часто оказывалась разбросанной по всей комнате, как свидетельство их бурной ночи. Принц вздохнул, перевернувшись на спину и положив под спину, в районе стенки, подушки, чтобы сидеть на кровати. Его взгляд, теперь уже полностью пробудившийся, был полон легкой обиды и усталости. — У тебя всегда работа. Может, это просто удобная отговорка? — ехидно уточнил принц, раздражённо заправляя лезущие в глаз волосы за ухо. Он знал, что Фрей был тем еще трудоголиком, просто некромантом с, казалось, бесконечным списком работы. Но ведь хоть раз можно было бы и отложить заказы в сторону и отдохнуть чуть больше чем одну ночь. — Я один из сильнейших некромантов Турвонского Королевства. У меня всегда работа, — отрезал Фрей, заканчивая застегивать рубашку на груди. Его голос стал жестче. — Я и не обещал тебе ничего. Просто секс. Не надо делать из меня козла, который не просит твоей руки и не зовет замуж. У меня много поводов быть козлом, которые поинтереснее этого. Принц вздохнул. Всегда так. Стоило ему завести тему о том, чтобы Фрей остался подольше, они начинали ссориться. Он ничего не ответил на выпады Фрея. Просто отвернулся от него в сторону окна, смотря на поднимающееся солнце. Его плечи напряглись, а взгляд стал еще более отстраненным, словно он пытался найти в золотистых лучах ответы на вопросы, которые Фрей так упорно избегал. Тишина, повисшая между ними, была тяжелее любого сказанного слова. Некромант даже не обернулся в сторону любовника, хоть и понимал, что обидел его. Но Фрею так было легче. Было легче напоминать себе каждый раз о границах, чтобы не упасть в омут с головой. Он погладил складки на шелковой рубашке, распрямляя их, и почувствовал, как привычная прохлада окутывает его. Это было его убежище, его способ исчезнуть, когда реальность становилась слишком болезненной. Он исчез в черном дыму, оставив после себя привычный запах лаванды, который, казалось, теперь навсегда смешался с ароматом бергамота и морской соли. Принц сжал зубы, досадливо ударив кулаком по мягкой постели. Тонкое обоняние уловило стойкий аромат лаванды — единственное, что оставалось после Фрея. Словно напоминание о его присутствии, но в то же время — о его вечном желании исчезнуть из жизни Ирея. Солнечные лучи теперь полностью заливали королевские покои, играя на богатом убранстве комнаты. Тяжелые бархатные портьеры цвета темного ночного неба, мебель из редкого черного дуба с инкрустацией из слоновой кости, живописные гобелены с изображением славных побед династии Халейодорус — всё это подчеркивало статус наследника престола, но никак не согревало душу. Ирей провел рукой по смятой простыне, где еще недавно лежал Фрей. Ткань сохраняла легкий холодок — такой же, как кожа некроманта, которая, несмотря на близость, всегда оставалась прохладной. Принц улыбнулся горькой мыслью — может, это и есть лучшая метафора их отношений? Рядом, но не согреться? Он встал, надев на голое тело бархатный халат темно-синего цвета с вышитым серебром гербом Халейодорусов, подошел к окну и посмотрел на раскинувшийся внизу город. Слуги уже начали свою работу, готовя дворец к новому дню. Скоро ему предстоит надеть корону, принять посланников, решать государственные дела. Но сейчас, в этот момент, он чувствовал себя опустошенным. Козел, – прошептал он, и в этом слове была вся горечь его разочарования. Фрей был прав. Он не просил руки, не звал замуж. Некромант ничего не обещал. Это просто он сам хотел большего. Хотел, чтобы этот холодный, отстраненный маг, который так легко мог оживлять мертвых, смог бы оживить хоть частичку собственного сердца. Но Фрей оставался холоден. Принц вздохнул и растрепал пятерней свои пшеничные волосы. Он знал, что Фрей вернется. Он всегда возвращался. Но каждый раз это возвращение было сопряжено с болью, с напоминанием о том, что их связь хрупка, как тонкий лед на озере в конце осени. И каждый раз принц надеялся, что в этот раз все будет иначе. Что Фрей позволит себе хоть на мгновение забыть о своих границах, о своей работе. Но каждый раз он ошибался. Он повернулся от окна и посмотрел на разбросанную одежду. Их ночи всегда были такими – страстными, необузданными, полными отчаяния и желания. И каждый раз после них оставалось лишь чувство пустоты и недосказанности. Ирей вздохнул. День ждал его, и он должен был быть готов. Готов к тому, чтобы снова надеть маску будущего короля, скрывая за ней раненое сердце. Он знал, что Фрей вернется. Возможно, через несколько дней, возможно, через неделю. Но он вернется. И они снова будут вместе, в этой роскошной постели, в объятиях друг друга, пытаясь забыть о том, что их разделяет. И каждый раз принц будет надеяться, что в этот раз Фрей останется чуть дольше, чем просто на одну ночь. В дверь тихо постучали. — Ваше Высочество, — раздался приглушенный голос камердинера Оливера, — разрешите войти? Уже седьмой час, у вас совещание с военным советом в девять. Ирей провел руками по лицу, словно смывая следы ночи, и выпрямил спину, принимая привычную царственную осанку. — Входи, Оливер, — голос принца звучал ровно и властно, как будто минуту назад он не чувствовал себя брошенным и уязвимым. Пожилой камердинер, служивший еще его отцу, вошел с подносом, на котором дымился чай с бергамотом — любимый напиток принца. Ирей невольно скривился. Даже в этом ему сегодня будет мерещиться Фрей. — Ваша ванна готова, Ваше Высочество. Посол из Западных земель прибудет к обеду, я подготовил церемониальный камзол с новой вышивкой, как вы просили. Принц кивнул, механически слушая привычный утренний отчет. Его мысли были далеко — в мрачном, заброшенном поместье на окраине города, где обитал его своенравный любовник. — И еще, Ваше Высочество, — Оливер замялся, опуская глаза, — герцог Ламмерт интересовался, когда вы дадите ответ насчет его дочери. Он… — Не сейчас, Оливер, — резко оборвал Ирей, направляясь в сторону ванной. Вопрос женитьбы висел над ним, как дамоклов меч, уже третий год. Отец, король Вильгельм, проявлял удивительное терпение, но Ирей знал, что оно не бесконечно. Двадцатишестилетний наследник престола должен был обеспечить династию продолжением, и ни одна из благородных невест не вызывала у него ничего, кроме вежливого равнодушия. Потому что все его чувства принадлежали непостижимому, колючему, как терновник, холодному, как айсберг, некроманту, который, казалось, только и делал, что отталкивал его. В носу все еще стоял запах лаванды, он был обманчивым миражом, как и обещания, которые Фрей никогда не давал. И наверное не никогда даст...