Дельфины здесь тонут

Мои дельфины хотят обратно в твой океан.

      Воскресенье наконец-то оправдало своё название — наступило какое-то внутреннее воскрешение. С плеч словно спал груз, и дышать стало легче. За окном появилось солнце, пробиваясь сквозь густые пушистые тучи, которые теперь гнались уже за кем-то другим, отпуская Кирилла и унося с собой его тревогу. Хотелось выбраться на улицу, дышать полной грудью и забывать всё, что тянуло вниз. Лучи солнца пробивались редко, слепя глаза, пока Кирилл шел по до боли знакомым дворам, где прошло всё его беззаботное детство — до тех пор, пока он не повзрослел.       Мы часто воспринимаем детство как самый счастливый и беззаботный период в жизни, забывая о том, насколько дети уязвимы перед стрессами и страданиями. Любая ошибка родителей может стать роковой при формировании детской психики. Были вещи, которые Кирилл, к своему удивлению, помнил сквозь годы, хотя теперь они казались чем-то незначительным.       Он никогда не забудет, как отец назвал его "девчонкой" за то, что Кирилл хотел пойти в художественную школу — ту самую, куда без проблем отправили Катю в семилетнем возрасте. Теперь он учился на графического дизайнера в университете, да ещё и на бюджете. Незабываемыми остались и насмешки во дворе из-за его излишней склонности к фантазиям. Из-за нереализованного творческого потенциала и скучной жизни среди сверстников, которые сутками сидели на лавочках и хохотали над каждым чьим-то словом или движением, Кирилл начал привирать. И кому это могло понравиться? Дети жестоки. Его "накормили" травой за домом "за пиздёж", хотя его выдумки были безобидными. Как сейчас помнил: тогда он соврал, что его отец якобы был знаком с кем-то, причастным к группе "Кино", и что через рукопожатие знал самого Цоя. Бывшие друзья устроили против него бойкот, а мама, заметив слёзы сына, пошла "разбираться", чем только усугубила ситуацию. Всё это быстро забылось, но стоило мальчику нескольких месяцев одиночества.       В потертых синих джинсах он сел на качели, на которых когда-то мог часами кружиться. Оттолкнулся ногами от земли, и круглая качеля мягко закружили его вокруг своей они. Он задрал голову, вдыхая прохладный воздух и глядя на слепящее небо — слишком яркое, хоть солнце и пряталось. Кирилл щурился, продолжая отталкиваться ногой и кружась до головокружения. В детстве он был куда выносливее. Дома его ждала мама с купленным тортом. Они посидели на кухне, пили чай и смеялись над какой-то глупой телепередачей. Кати не было — она сбежала куда-то с подружками. Может, вечером придёт Алан? От этой мысли становилось тревожно. До стыда сильно хотелось его увидеть. Хотя бы просто увидеть — думал он, вздыхая при воспоминании о той ночи.       В своей, как всегда тёмной, комнате Кирилл открыл страницу парня сестры через её семейное положение в ВКонтакте. Он лежал на кровати и смотрел на его фото. Рука сама скользнула в штаны. Трогая себя, Кирилл сжимал в другой руке телефон, не отводя взгляда от темноволосого и бледного осетина на светящемся экране. Каково было бы целовать его шею? Увидеть его обнажённым? Его тело, наверное, такое же красивое, как и лицо, думал Кирилл, представляя, как касается его своим телом. В воображении оживал запах его одеколона, будто пробираясь до самого мозга и щекоча где-то внутри. На фоне играла ритмичная песня Starsailor, движения стали быстрее. Тело вздрогнуло от разрядки, Кирилл съежился от удовольствия, и телефон выскользнул из руки на постель. Дрожащей кистью он потянулся к салфеткам, собирая соки своего тела и отбрасывая на прикроватную тумбочку.       Лучше бы ему не видеть Алана вообще. Иначе к чему это приведёт?       Но Алан в тот вечер так и не пришёл. Как и Катя. Мама звонила ей весь вечер — никто не поднимал трубку. Её тревога только нарастала. — Давай позвоним в полицию? — почти закричала она, глядя на сына. Тот сидел с ней в гостиной, а она не выпускала из рук телефон, всё время набирая один и тот же номер. — Мам, перестань ей звонить, она не возьмёт. Только телефон сядет, — закатил глаза Кирилл. Он тоже переживал, но больше злился — зачем она это делает? — Где она может быть?.. Ты знаешь её подруг? — мать нервно теребила пальцами переносицу. — Пару знаю. Я писал им ВКонтакте — почти все ответили, что не знают, где она. Но они могут врать. — Думаешь?.. — её будто осенило. — Слушай, а парень её? — Он всегда к нам приходил. Я даже не знаю, бывала ли она у него… — задумался Кирилл и нахмурился. А ведь правда. Почему она никогда не ходила к нему? Или ходила? — Ты можешь как-то узнать его адрес? Если ты ему напишешь, и она у него, он ведь тоже будет её прикрывать, так? — Чего?.. Мам, как я узнаю его адрес? Я ж не справочник, — усмехнулся Кирилл, качая головой. — Справочник… — теперь её действительно будто осенило. Она схватила телефон и начала искать какой-то контакт, затем набрала номер и приложила трубку к уху. Мама пыталась казаться спокойной, разговаривая с давней подругой, которая работала в Росстате и была там важной персоной. На ходу она придумывала нелепую историю: будто её кинули заказчики после ремонта квартиры и теперь она пытается их найти, ведь те не заплатили. Женщина давно работала в сфере ремонта, была руководителем бригадиров и мастеров. У них была собственная строительная компания, довольно известная в городе. Подруга быстро дала адрес, который мама записала в блокнот, обещая скидку на ремонт. — Ну ты даёшь, — удивлённо ухмыльнулся Кирилл, а мама всучила ему бумажку с адресом и тревожно посмотрела в глаза. — Пожалуйста, проверь, там ли она. — Как? Я что, ворвусь к нему? Это противозаконно. Как ты вообще получила чужие личные данные? — Кирилл! — впервые повысила голос мама. Парень опешил — он никогда не видел её такой напуганной. — Ты хочешь, чтобы пошла я? Он вряд ли со мной заговорит, а тебе могут открыть дверь. Приведи домой свою сестру, ей всего 16, она не может просто уйти из дома и не вернуться! — Она заплакала, закрывая лицо рукой.       Это напугало Кирилла до глубины души. Он обнял её, и тело сковало от её всхлипываний. Раньше он никогда не видел её слёз. Его мама всегда была улыбчивой.       Метро в воскресенье было пустым по сравнению с тем, каким забитым оно было, когда Кирилл ехал в университет. Было приятно просто сесть на свободное место и наслаждаться поездкой. Он пару раз обновил страницу сестры, на которой всё ещё светилось «была онлайн 6 часов назад». Попытки позвонить ей с его номера тоже не увенчались успехом, хотя на секунду ему показалось, что, может быть, она и правда взяла бы трубку, если бы это был его номер. Где же она? Зачем так поступает? Привлекает внимание? Если она и правда окажется у Алана, он выведет её оттуда за волосы.       Кирилл остановился у многоэтажки, осматривая окна и пытаясь рассмотреть Катю. Ему было неизвестно, на каком этаже живёт парень, да и живёт ли он там вообще. Это могла быть квартира его родителей. Хотя тот говорил, что отец его во Владикавказе. Гадать можно было долго. Он стал у домофона и начал звонить в каждую квартиру, слыша «да», «алло» или просто гудки без ответа. Оставалось лишь надеяться, что кто-то не спустится и не вызовет полицию. В какой-то момент Кирилл сменил молчание на вопрос: «Можно Алана?» И только с третьего раза какая-то бабушка ответила: «Он в 175 живёт, если вы ищете Кургосовых». Парень быстро сориентировался и сменил голос на жалобный: «Да, извините, ошибся, а можете, пожалуйста, открыть? А то я дико замёрз тут». Женщина оказалась сердобольной и с «Конечно, сынок» открыла для него металлическую дверь. Он прочитал номера квартир на подъезде, убедившись, что квартира 175 действительно здесь, и пошёл по лестничной клетке, изучая номера дверей, затем поднялся на лифте на нужный этаж. С ужасом он почувствовал себя каким-то сталкером, но оправдывал это тем, что беспокоится о сестре. Мама закидывала его бесконечными сообщениями на протяжении всего этого.       Парень остановился у двери, переминаясь с ноги на ногу и обдумывая свои действия, а затем просто прислонил ухо к холодному металлу и попытался прислушаться. Горел ли свет? Был ли кто дома? Но выходить на улицу снова, чтобы проверить, он не мог — не было времени. Снова обновив страницу Кати перед тем, как стучать, он пробормотал: «Убью её», и нажал на звонок. Заиграла приятная, но слишком популярная среди звонков мелодия. Почему люди не придумывают что-то оригинальное? Никто не открыл. Парень звонил снова и снова, надеясь, что тот просто игнорирует звонок, и что на самом деле они с Катей сговорились, хотя он избегал попадаться под дверной глазок, чтобы не спугнуть их. Кирилл сел у стены на корточки, достал телефон из кармана и ответил на десятки сообщений мамы. Его начинало это раздражать. Может, стоит реально обратиться в полицию? Пусть ей станет стыдно, что из-за её выходок страдают окружающие.       Спустя час ожидания Кирилл вышел из подъезда, оставив кирпич под дверью, чтобы она не захлопнулась, прикурил сигарету и пошёл вокруг дома, пытаясь высмотреть окно, которое могло бы принадлежать Алану. Ни одно из предположительных окон не горело. Его просто не было дома.       Пришлось сообщить об этом маме, и она снова расстроилась. Тогда Кирилл сказал, что поедет в ресторан, где работает Алан, и если того там не окажется, они вызовут полицию — с этим мама согласилась. Снова — метро, обновление страницы ВКонтакте. Кстати, парень сестры был в сети пару часов назад. Переход с ветки на ветку, десять минут пути, и вот Кирилл вышел в центре, у набережной.       По дороге он узнал у одной из подруг Кати, в каком именно ресторане работает Алан. Та, как и другие, раньше часто крутилась вокруг него. Это оказался итальянский ресторан. Кирилл долго блуждал по улицам, сверяясь с Google Maps, пока, наконец, не оказался напротив знакомой по описанию вывески. Он замер, заглядывая в окна, пытаясь разглядеть знакомые лица. В воскресенье, к удивлению, зал был полон, и найти высокого официанта в белой рубашке оказалось не так просто.       Он вздохнул и направился ко входу, спросив у управляющего о свободном столике. Тот усадил его в углу, у уборной — это было единственное свободное место, но Кирилла это устраивало: оттуда открывался вид на весь зал. Второго этажа в ресторане, к счастью, не было.       Суета внутри немного напрягала. Кирилл не представлял, каково это — работать здесь и постоянно улыбаться чужим людям, которые приходят просто набить желудки какой-то пастой или пиццей. За окном открывался вид на реку и огни, притягивающие взгляд, но он пришёл сюда не за этим.       К столику подошла официантка, и Кирилл заказал только бокал безалкогольного пива. В тот момент ему лучше было оставаться трезвым. — Извините, я брат Алана, он у вас работает. Не могли бы вы попросить его подойти на минуту? — робко спросил он, стараясь не смотреть ей в глаза. — Брат? — переспросила она с лёгкой усмешкой. — Ага. У нас разные отцы... — быстро ответил Кирилл, про себя добавив: «и матери». — Конечно. Кажется, у него сейчас перерыв. Можете выйти во двор за рестораном. Но тогда, пожалуйста, сразу оплатите заказ. — Без проблем. Сдачи не нужно, — он положил на стол пятисотрублёвую купюру и сразу вскочил со своего места. — А пиво? — окликнула его официантка, но он уже выскочил из зала и свернул в подворотню между рестораном и закрытым веганским кафе по соседству.       В конце прохода он наткнулся на металлическую сетку, отделявшую служебный дворик с мусорными баками для отходов. Осмотрев её, он заметил дверную ручку, но та была плотно заперта. Он подёргал её, затем чертыхнулся и раздражённо ударил ногой. Дверь противно зазвенела. — Кирилл? — как музыка в любимой песне, прозвучал голос Алана.       Парень обернулся и увидел его по ту сторону решётки. Улыбка победителя в квесте по поиску человека расползлась по лицу. Осталось найти еще одного. — Привет, — как ни в чём не бывало сказал Кирилл. — Привет, — откликнулся Алан, подходя ближе. Он курил, как обычно. Было непривычно видеть его в белой рубашке — тот чаще носил чёрное. Кирилл замолчал, осознавая, почему его сестра так увлеклась этим парнем. — А ты чего здесь? — спросил Алан. — Чёрт, — опомнился Кирилл, когда в кармане завибрировал телефон. Наверняка, снова мама. Он глянул на экран — точно. — Слушай, ты Катю сегодня не видел? — Нет, я весь вечер на смене. А что случилось? — Алан отворил дверь, жестом приглашая пройти во двор. Там была скамейка под навесом, урны и небольшая площадка для поставок продуктов. — Она ушла днём и не вернулась. Обычно предупреждала, если задерживалась, а тут не берёт трубку, — торопливо объяснял Кирилл. — Мы с мамой думали, что она у тебя.       Алан задумался, посмотрел в сторону и достал айфон. Он набрал номер Кати — гудки. Надежда зажглась: вот сейчас она скажет «алло» своим тонким голосом, и всё встанет на свои места. Но трубку никто не взял.       Только в этот момент до Кирилла всерьёз дошло: с Катей действительно что-то не так. Он судорожно достал телефон и начал искать номер отца. Естественно, он не находил его в последних вызовах, и пришлось забивать имя вручную. Он нажал вызов, приложив трубку к уху. Гудки. И вдруг: — Алло? — послышался голос. — Привет, пап, — ответил Кирилл, и тут же почувствовал себя маленьким. — Привет, сын. — Скажи, Катя у тебя? — Нет, её у меня не было сегодня, — прозвучал ответ. Снова мимо. Кирилл вздохнул и посмотрел на Алана, тот всё это время молча наблюдал.       Почему отец сказал «сегодня»? Получается, вчера была? — Мы не знаем, куда она пропала. Ушла днём — и всё, — докладывал Кирилл. — Мы обзвонили всех её подруг, парень её тоже не знает, где она. — А что он вообще знает? — вдруг повысил голос отец. — Зачем вы его вообще спрашиваете? Он не имеет к нашей семье никакого отношения! — При чём тут семья? — холодно отреагировал Кирилл, бросив взгляд на Алана. — Я к тому, что она проводила с ним много времени. Если даже он не знает, где она... — Ну, я тоже не знаю. Может, у подруги осталась? Утром придёт... — Может… — тихо ответил Кирилл, и повисло молчание. Отец звучал каким-то равнодушным — к нему, к ситуации, ко всему. Парень попрощался, попросил сообщить, если вдруг услышит что-то от Кати, и повесил трубку. — Дай угадаю, он при упоминании меня начал агрессировать? — спросил Алан, и, как ни странно, оказался прав. Кирилл кивнул, опустив голову, и сел на лавку, зажав лицо в ладонях. — Чего он вообще на тебя взъелся? — спросил он, проводя рукой по волосам, словно ища в них ответ. — Мы с ним не ладим, скажем так. Недавно он увидел нас с Катей на улице… накинулся. Он всегда был таким неадекватным? — Чего? Да нет, вообще-то. Никогда, — удивлённо посмотрел Кирилл, пока Алан метко швырнул окурок в урну и начал надевать чёрную жилетку поверх белой рубашки, снова превращаясь в официанта. — Я заканчиваю через час. Может, мне стоит к вам заехать? Вдруг она вообще под моим домом. — Её там нет, — резко ответил Кирилл.       Алан нахмурился. — Почему ты так уверен? — Я был у тебя… до того, как пришёл сюда. Не спрашивай, как узнал адрес. — Ладно, не буду. Следопыт, блин, — усмехнулся Алан. Он направился к лестнице, ведущей обратно в ресторан, но на секунду остановился. — Я всё равно заеду. Если не найдётся — подключим полицию. Я надеюсь, она просто у одной из своих чудаковатых подруг. — Я тоже надеюсь. Спасибо. — Сочлись, считай, — бросил Алан через плечо и скрылся за дверью кухни.       Сочлись? Кирилл вышел на улицу, сбитый с толку. Ему вновь вспомнилась прошлая ночь — и это странное «спасибо» после поцелуя. Неужели Алан и правда думает, что это было… одолжение?       Дома его ждала мама. Хороших новостей не было. Бледная, с напряжённым лицом, она сидела на кухне, сжимая в дрожащих пальцах телефон. Кирилл не отходил от неё ни на шаг — вдруг она снова заплачет? Каждый раз, когда это происходило, он чувствовал себя безмерно беспомощным. День, начавшийся с надежды, закончился тревогой и страхом. Неужели так всегда будет? Стоит лишь жизни заиграть светлыми красками — как тень снова накрывает всё чёрным покрывалом. Хотя и «светлая полоса» — была ли она вообще? Лишь намёк, лишь слабый отблеск.       В отчаянии мама позвонила папе. Тот говорил ей спокойным, уверенным голосом, будто удерживая её от края пропасти. Обещал, что всё будет хорошо, что Катя обязательно вернётся, что ничего страшного не произошло. И она, кажется, немного приходила в себя — будто возвращалась с того берега, куда её уже начинала утягивать паника. Он пообещал приехать, и мама согласилась. Кирилл не знал, что чувствовать. Недавно он бы обрадовался приезду отца, надежде на восстановление семьи... Но стоило одному звену цепи вновь сомкнуться, как другое — исчезло. Теперь ушла Катя.       Сестра всегда казалась ему особенной: спокойная, сдержанная, с какой-то негромкой, почти взрослой мудростью. И в то же время — ветреная, взбалмошная, порой непредсказуемая. Могла пропасть на час, вернуться навеселе после пары бокалов шампанского — но никогда не уходила из дома надолго. Даже у подруг она ночевала крайне редко. Слишком сильно любила свою комнату, свою подушку, свой маленький, знакомый мир.       Кирилл вошёл в её комнату. На стене — семейное фото. Он долго смотрел на него, и тоска тихо осела где-то внутри. В воспоминаниях о детстве стало тепло, почти спокойно... но тут пронзительный звук сигнализации с улицы вырвал его из мыслей. Он подошёл к окну, закрыл створку, оставленную на проветривание, и всмотрелся вниз. Во дворе мелькали силуэты, двигались машины, доносились крики. Снова кто-то не поделил парковку?       Любопытство победило. Он распахнул окно, наклонился вперёд и попытался разглядеть, что происходит. Увиденное заставило сердце сжаться. Он отпрянул, выскочил из комнаты, торопливо сунул ноги в тапки и бросился к выходу. Мама крикнула ему вслед: — Что случилось?!       Но времени объяснять не было. Кирилл даже не стал ждать лифта — он мчался вниз по лестнице, перепрыгивая через ступени. В пустом подъезде гулко разносился топот — будто само здание затаило дыхание.       Парень выбежал на ту самую парковку, несясь сломя голову к автомобилю отца. Рядом с ним была машина Алана, а где-то рядом они кубарем катались по газону. — Что за хуйня?! Прекратите! – надрывая голос кричал Кирилл, хватая отца за капюшон куртки и оттягивая. Его проплешина на затылке раньше была менее заметка. Лицо Алана было все в крови из-за разбитой переносицы и, наверное, губ. Парень наконец оттянул худощавого разъярённого мужчину, обхватывая его сзади рукой и падая с ним на землю. Алан остался лежать на траве. К счастью, отец был такого же телосложения как сын, и перевесить его удавалось. —Отпусти меня! Я убью этого выблядка! – какой-то дикий крик звучал из его рта, и Кирилл не узнавал своего отца, который всегда был спокойным и уравновешенным, а сейчас он находился в каком-то безумии. Мужчина дергался, и когда ему удалось вырваться из хватки сына, он ринулся обратно к парню дочери, который даже не отвечал ему на побои. Он лишь закрывал лицо руками, пока Кирилл не захватил руку агрессивного отца и не заломил ее за его спиной.          Выбежала мама, крича «Володя, твою мать». Кирилл так же держал его мордой в траве, а тот уже не дергался, что-то бубня себе под нос. Алан вытер губы рукавом куртки, поднимаясь и пытаясь отряхнуть одежду от клочков травы и земли. —Кирилл, отпусти его! —Ты потом сама будешь их разнимать?! — в панике крикнул Кирилл, и внезапно послышался голос Алана. — Отпусти его. Я все равно уже вызвал ментов, пусть он еще себе срока добавит, хуяря меня посильнее, я не против. —Вот же мразь! Таня, он все врет! — закричал снова отец и начал дергаться, но закрученная за спиной рука на давала вырваться снова. Кирилл удивленно поднял глаза, и они вместе с мамой уставились на кровавое лицо Алана. —Полицию зачем? Из-за драки? —спросил парень, а мать начала бить его по плечу, плача и прося отпустить ее мужа. Кирилл выполнил ее просьбу, встал с его спины коленом и отошел на пару шагов назад. — Он знает, где Катя. Я тоже, блять, многое знаю, — прозвучал голос парня сквозь горсть слюны вперемешку с кровью на его зубах. Отец семейства выглядел жалко и униженно. В его лице читалось безумие, он был весь в грязи, словно какой-то алкаш из подворотни. Его некогда аккуратная борода теперь напоминала неухоженный кустарник — из неё торчали сухие листья и клочки травы. — О чём ты? — растерянно спросил Кирилл, а мать продолжала хлопотать вокруг мужа, стараясь привести его в более приличный вид. Вдалеке завыла сирена. Он что, всерьёз говорил? Это казалось каким-то бредом. Кирилл с паникой в глазах смотрел на Алана — теперь тот казался ему предателем. Алан придерживал свой нос, будто тот мог развалиться без поддержки, и по шее текла кровь, заливая белую рубашку, которую он не успел переодеть после работы, торопясь приехать. Кирилл внезапно почувствовал себя предателем. Он ведь сам его пригласил…       Полицейская машина остановилась рядом, и из неё с разных сторон вышли двое мужчин. Одному было за тридцать, второй выглядел моложе. Оба были в характерных тёмно-синих, почти чёрных куртках с нашивками «Полиция. Россия. МВД». — Добрый вечер, — произнёс один из сотрудников. — Что здесь происходит? После этого вопроса воцарилась тишина. Кирилл молча смотрел на Алана. Тот отплёвывался кровью, а мать протирала отца, как будто он был старинной вазой с серванта. — Здравствуйте. Данный гражданин совершил в отношении меня нападение с нанесением телесных повреждений, — начал Алан и снова выплюнул сгусток крови на асфальт, уже испачканный, будто краской. — В результате его действий я, вероятно, получил перелом носа, телесные ушибы и ссадины. Прошу провести судебно-медицинское освидетельствование. — Понял. Хотите написать заявление против... как вас зовут? — обратился полицейский к отцу Кирилла, который стоял молча, будто онемел. "Он что, готовился к этому?" — мелькнуло у Кирилла в голове, пока он прожигал Алана взглядом. — Гражданин В. Савельев. Кроме того, имеются основания подозревать вышеуказанного гражданина в совершении преступлений против половой неприкосновенности и свободы одного из членов его семьи, — уверенно добавил Алан. — Что ты сказал?! Что он сказал, Володя?! — воскликнула мать. — Кусок говна! Я тоже хочу подать заявление! Он украл мою дочь, а теперь обвиняет меня, сопляк! — закричал отец, снова бросаясь к Алану. Тот лишь с отвращением отвёл лицо. Кирилл вновь перехватил отца и оттолкнул его назад, выкрикнув: — Да блядь, успокойся ты! Хочешь реально сесть?!       Его трясло от злости. Он достал сигарету, закурил и не знал, на кого смотреть: на мать, потерявшую дар речи, на озверевшего отца или на изувеченного Алана. — Понял. Вы были свидетелями нападения? — обратился полицейский к Кириллу, но Алан его перебил: — Согласно статье 51 Конституции РФ, никто не обязан свидетельствовать против себя, супруга и близких родственников. Они оба — родственники этого гражданина и не располагают сведениями о пропавшей без вести гражданке Е. Савельевой. Полицейский кивнул, второй продолжал что-то записывать в блокнот. — Будем составлять протокол на месте? Гражданин Савельев, — обратились они к отцу, и Кирилл вздрогнул, подумав, что обращались к нему. — Вы задержаны до выяснения обстоятельств. Просим вас проехать с нами в отделение. — Меня?! Вы что, с ума сошли?! Это же бред! Зачем мне красть собственную дочь?! — снова начал терять контроль отец, в отличие от Алана, который сохранял абсолютное хладнокровие. Он был спокоен до пугающего — как психопат.       Отец вырывался и кричал, пока его вели к машине. Мать Кирилла стояла в оцепенении, не в силах сдержать слёзы, наблюдая, как мужа усаживают в полицейскую иномарку. Кирилл сначала подошёл к ней, пытаясь как-то утешить, а затем направился к полицейским, которые продолжали разговаривать с Аланом. — Понял. Насколько я понимаю, речь идёт о нарушении статей 131, 132, 156 и... — 127, а не 156, начальник, — поправил его Алан.       Полицейский кивнул и внёс что-то в бланк. — Мы задерживаем этого гражданина. Направление на судебно-медицинскую экспертизу составляет мой коллега. Завтра вы можете подойти в местное отделение полиции в этом районе для дачи показаний. Сейчас мы оформим протокол по факту драки и опишем всё с ваших слов, а также составим акт осмотра места происшествия. Свидетели отказываются давать показания? — обратился он к Кириллу, смотрящего на отца, сидящего в машине. Тот упрямо смотрел в сторону, не удостоив сына взглядом через стекло. — По поводу сексуальных действий? — нелепо усмехнулся Кирилл. — Нет, не хотим. Это чушь какая-то. — Нет, я о драке. Вы можете кратко описать, что произошло? — А что тут описывать? Я искал сестру. Зашёл к её парню, который потом пришёл к нам, чтобы помочь с поисками. И у них с моим отцом завязалась драка. Почему? Меня в детали не посвящали. Я просто увидел, как они катаются по газону, и попытался их разнять. Кто начал — понятия не имею, — проговорил он и пожал плечами, уставившись на капот машины. Смотреть ни на Алана, ни на отца ему не хотелось. — Вы пострадали в ходе драки? — Нет, не пострадал. — Подпишите здесь, — безликий сотрудник полиции протянул Кириллу протокол. Тот прищурился, бегло его просмотрел и поставил подпись. — Маму не трогайте. Она ничего не видела, — тихо попросил он, возвращая бумагу.       Женщина не выдержала абсурда происходящего и ушла в квартиру, пока Кирилл объяснял полицейским, что к чему. Отец, который ещё недавно бросался на всех, теперь сидел в машине спокойно, как будто не он должен был отдуваться перед органами — а его сын.       На тёмной вскоре парковке остались только Алан и Кирилл. Они молча провожали взглядом уезжающую машину, в заднем стекле которой виднелся затылок отца одного из них. — Ахуеть, Алан... Что это вообще было? Ты год это репетировал? Сказки про насилие, статьи, вся эта херня?! — последние слова сорвались уже почти криком. — Я ничего не репетировал. Для меня это тоже было неожиданно. Точнее, часть с дракой, — ответил Алан, прикуривая, не обращая внимания на кровь, струившуюся по губам. — А вторая часть? — Кирилл пристально смотрел на его профиль, освещённый фонарём.       Он ждал объяснений. Ждал, что Алан скажет: это шутка, ошибка, что был на то какой-то неведомый, но разумный мотив. — Вторая часть... Ты ведь всё равно не станешь меня слушать, — Алан повернулся к нему. Вместе с выдохом сигаретного дыма вылетели и слова. — Скажи мне, что ты знаешь, где она. Пожалуйста, — голос Кирилла дрогнул, глаза налились слезами. — Я просто хочу вернуть её домой... Как мне теперь матери в глаза смотреть? Где она? — Я не знаю, где она, Кир, — покачал головой Алан и сделал шаг к нему. Кирилл опустился на бордюр, вцепившись в голову руками, и дал волю эмоциям. Это было слишком. Всё это — слишком по-взрослому. Мать сломалась от горя. А он... Он просто не был готов быть сильным за всех.       Алан сел рядом, вытянув одну ногу вперёд. Белоснежный кроссовок был заляпан кровью, как и чёрные джинсы, только на них это не было видно. Он обнял Кирилла, прижимая его голову к окровавленной шее. Светлые волосы тут же окрасились в ржавый оттенок — в отличие от тёмных волос Алана, на которых кровь была почти незаметна, будто они просто промокли от дождя.       В отголосках машин с трассы и завывании ветра слышалось только сбивчивое дыхание Кирилла. Он захлёбывался слезами, которые столько лет прятал внутри. Был ли он готов услышать то, что мог сказать Алан? Хотел ли он правды — или предпочёл бы остаться в неведении?       Спустя минуту Кирилл поднял голову, вытер нос рукавом и посмотрел на лицо Алана — на это месиво из крови, порезов и усталости. — Пиздец, — констатировал тот и попытался вытереть подбородок парня, с которого свисало нечто, напоминающее кусок кожи. Из-за крови и полутьмы было трудно понять, что это. К счастью, это оказался всего лишь присохший к выбритой бороде клочок травы или сухой лист — таких было полно на мокром газоне. — Больно, наверное? — предположил Кирилл. — Нет, ничего не чувствую, — тихо ответил тот. Слова звучали неразборчиво из-за низкого, почти шепчущего голоса.       Кирилл наклонил голову набок, стараясь не задеть его разбитый нос, чтобы не причинить боли, и осторожно коснулся мокрых губ. Дождь пошёл сильнее. Алан медленно ответил на поцелуй, закрыв глаза и пытаясь шевелить онемевшими губами.       Завтра, наверняка, будет больно.       Ладони брюнета легли на щеки Кирилла, выравнивая его лицо. Поцелуй стал крепче. Похоже, Алану было плевать на разбитый нос — боли почти не было, значит, и перелома не случилось. Ливень умывал его лицо, и капли стекали по шее, смывая алые потёки. Рот Кирилла был полон металлического привкуса крови, вперемешку с дождём и чужой слюной.       Страха быть обнаруженными посреди парковки не было — тело всё ещё держалось в каком-то опьянении шоком, будто происходящее было сном. Пальцы Кирилла скользили по скулам и щекам Алана, размазывая кровь, а дождь помогал смывать остатки. Дышать становилось всё труднее — нос был полностью заложен. Жертва недавней драки начал ловить воздух губами, глотая дождевые капли и часто дыша прямо в чужой рот. Вскоре он опустил голову, уткнувшись куда-то в шею Кирилла. — Что ты делаешь со мной? — прошептал Алан. — Я и сам не знаю… — ответ прозвучал так же тихо.       Ледяной дождь стекал по их лицам и волосам, одежда промокла до нитки. Будь этот ливень священным — он бы смыл всё. Все ошибки, весь страх, всю боль. И, может быть, тогда Кирилл бы поверил в бога.