Мира

Резкий, настойчивый писк будильника разрезал утреннюю тишину спальни. Дмитрий Шер открыл глаза, взгляд его был мгновенно ясен, лишенный сонливости. Он отключил прибор одним точным движением и встал с широкой кровати, застеленной безупречно гладким бельем. Утро начиналось по отработанному сценарию. Прохладная плитка ванной комнаты под босыми ногами, монотонный шум воды, струйки, стекающие по лицу – ритуал умывания был лишен какого-либо удовольствия, лишь практическая необходимость. Когда он вернулся в спальню, на низком лакированном столике у окна, залитого еще неярким рассветным светом, уже стоял завтрак. Белая фарфоровая посуда, идеально нарезанные тосты, яйца пашот – все выглядело как на фото из журнала о здоровом образе жизни. Безупречно. Дмитрий включил массивный телевизор на противоположной стене. Голос жизнерадостного ведущего утреннего шоу заполнил пространство, став фоном для его движений. Он механически выбирал одежду из гардероба – костюм темно-синего оттенка, безукоризненно отглаженную сорочку. Фраза, произнесенная с экрана, заставила его руку застыть на галстуке. «…и сегодня в центре нашего внимания – семья Шер. Андрей Шер и его несравненная супруга Антонина – не просто владельцы крупнейшей в стране империи красоты «Шер». Они – хранители уникальной традиции, уходящей корнями в аристократические салоны XIX века!» Дмитрий медленно повернулся к экрану. На нем показывали старые фамильные портреты, сменяющиеся современными фотографиями его родителей. Антонина, застывшая в вечной молодости благодаря лучшим косметологам мира и, возможно, чему-то большему, смотрела с экрана холодным, оценивающим взглядом. «Традиция предписывает: потомки Шер вступают в брак исключительно с теми, кто соответствует их безупречным стандартам красоты. Каждый кандидат проходит тщательнейшую проверку!» – голос ведущего звучал почти благоговейно. «Пластические операции? Немыслимо! Генетические мутации? Исключено! Пять поколений предков под микроскопом истории! Поиски ведутся по всему миру – только чистота линий, только совершенство пропорций. И результат – налицо!» На экране замелькали лица членов семьи – мужчины и женщины поразительной, почти неестественной красоты. «Но сегодня, дорогие зрители, мы говорим о старшем сыне, наследнике этого уникального генофонда – Дмитрии Шере!» Портрет Дмитрия крупным планом. Холодные, правильные черты, высокие скулы, пронзительный взгляд. «Был ли в их семье за последний век хоть кто-то, способный сравниться с ним? Даже не знаю!» – ведущий сделал драматическую паузу. «Его мать, Антонина Шер, ищет ему достойную пару с тех пор, как ему исполнилось пять! И слухи, дорогие друзья, упорные слухи гласят – она, наконец, нашла! Идеальную кандидатку! Какая же девушка, какой шедевр природы удостоится чести стать матерью детей Дмитрия Шера? Миллионы по всему миру с замиранием сердца ждут момента, когда ее представят публ...» Щелчок пульта. Экран погас, оставив комнату в тишине, нарушаемой лишь тиканьем дорогих часов. Дмитрий закончил завязывать галстук. Его лицо оставалось непроницаемым. Внеземная красота? Идеальная генетика? Пустые слова, мерный гул фонового шума его жизни. Он вышел из спальни. В просторном холле его уже ждала Антонина. Она стояла у огромного окна, озаренная утренним светом, подчеркивавшим безупречность ее стройной фигуры в элегантном костюме. Темные волосы уложены безукоризненно, лицо – маска спокойной власти, без единой морщины, выдававшей ее истинный возраст. Она излучала энергию и контроль. – Дмитрий, – ее голос был ровным, как поверхность озера перед штормом. – Ты поедешь в аэропорт. Рейс AZ417 из Милана прибывает в 11:45. Встретишь Мелиссу Риччи. Дмитрий остановился, его взгляд встретился с материнским. Ни тени сомнения, только ожидание исполнения приказа. – Мелисса Риччи? – спросил он нейтрально. – Итальянка. Безупречна по всем параметрам. Генетика – чистейшая вода, родословная – безукоризненна на пять поколений назад. Она – то, что мы искали. – В голосе Антонины звучало удовлетворение, как будто она говорила о приобретении редкого экспоната для коллекции. – Ты везешь ее в загородный дом для первого знакомства. Подробности в твоем планшете. Дмитрий молчал секунду, его пальцы едва заметно сжались. – О таких планах нужно предупреждать заранее, мама, – произнес он ровно, без упрека, просто констатируя факт. – Я сейчас занят. Антонина слегка наклонила голову, ее взгляд стал острее. – Занят? – Она сделала шаг навстречу. – И чем же ты занят, Дмитрий? Прием в корпорации сегодня только после обеда. – Я еду на опознание тела Михаила, – ответил он, не отводя глаз. – У него нет семьи. Родственников. Поэтому поеду я. Легкая тень раздражения промелькнула на идеальном лице Антонины. – Михаил? Твой бывший помощник? – Ее брови чуть приподнялись. – У него были другие коллеги, подчиненные. Пусть поедет кто-то из них. Он был всего лишь сотрудником, Дмитрий. Ты не обязан лично... – Он был хорошим другом, – Дмитрий перебил ее, что случалось крайне редко. Голос его не дрогнул, но в нем появилась стальная нота. – Поэтому я поеду лично. Сейчас. Он не стал ждать ответа, кивнул и направился к лифту. Антонина смотрела ему вслед, ее лицо вновь стало гладким и нечитаемым, лишь уголки губ слегка опустились. ***** Морг встретил Дмитрия резким запахом антисептика, смешанным с едва уловимым, но навязчивым холодным фоновым запахом смерти. Чистота здесь была казенной, лишенной тепла его собственного дома. Свет люминесцентных ламп мертвенно отбеливал кафель стен. Никого на ресепшене. Тишина стояла гнетущая, нарушаемая лишь гудением холодильных установок где-то в глубине. Дмитрий прошел дальше по коридору. Из открытой двери одного из технических помещений доносился стук металла и негромкое ворчание. Он подошел и увидел девушку. Она стояла на небольшой стремянке перед открытой панелью огромного холодильника для тел. На ней были старые, потертые джинсы, запачканная технической смазкой белая футболка, волосы светлого, почти льняного оттенка были небрежно собраны в пучок на затылке, выбившиеся пряди и небольшая челка обрамляли лицо. В руках она держала что-то отдаленно напоминавшее отвертку. Он не разбирался. – Извините, – произнес Дмитрий, его голос эхом отозвался в пустом коридоре. – Мне нужно опознать тело. Михаил Сорокин. Девушка вздрогнула от неожиданности, чуть не уронив инструмент. Она медленно обернулась. Свет лампы упал на ее лицо. Светлая кожа, возможно, слишком бледная для обычной жизни, но здесь выглядевшая уместно. Большие, очень светлые голубые глаза, широко распахнутые от удивления. И нос – не прямой, не «идеальный», а с небольшой, но заметной горбинкой, придававшей лицу характер и колючую выразительность. На щеке было темное масляное пятно. – Ох, – выдохнула она, спускаясь со стремянки. – Простите, не услышала. – Я – Дмитрий Шер. Я здесь для опознания, – он представился формально. Его взгляд скользнул по ее рабочей одежде, по инструменту в руке. – Вы… патологоанатом? Девушка усмехнулась, вытирая руки об тряпку. – Патологоанатом? Нет, к сожалению. Я тут за холодильники отвечаю. Самира Орлова. – Она кивнула в сторону зияющей панели. – Эта махина капризничает, не держит температуру. Представляете, если тут все начнет… ну, вы поняли. – Она сделала легкий жест рукой, и в ее голубых глазах мелькнула искорка чего-то острого, почти дерзкого. – Будет настоящий «горячий» прием для новоприбывших. Дмитрий нахмурился. Шутка показалась ему не просто неуместной, а откровенно циничной, грубой. Его лицо стало еще холоднее. – Это неуместно, – произнес он четко, с ледяным оттенком в голосе. – И не смешно. Самира подняла бровь, ее улыбка не исчезла, но стала напряженной. – Неуместно? В морге? – Она пожала плечами. – Простите, но тут либо шутить, либо с ума сходить от атмосферы. Я выбрала первое. А смешно или нет – это уж как кому. Вам явно не до юмора. Сорокин, говорите? Пойдемте, покажу. Доктор должен быть рядом. Она двинулась по коридору, Дмитрий последовал за ней, чувствуя нарастающее раздражение. Эта девушка с неправильным носом и масляным пятном на щеке, с ее неуважительными шутками про «новоприбывших», казалась ему воплощением бестактности. Врач-патологоанатом, пожилой, усталый мужчина, действительно появился через минуту. Процедура опознания прошла быстро, формально. Лицо Михаила было спокойным, но мертвенная бледность и отсутствие привычной улыбки резанули Дмитрия острее, чем он ожидал. Он кивнул врачу, подписал бумаги. Самира стояла в стороне, прислонившись к стене, наблюдая за ним с каким-то нечитаемым, чуть насмешливым выражением. – Спасибо, – сухо сказал Дмитрий врачу, даже не взглянув на девушку. Он повернулся и направился к выходу, спиной ощущая ее взгляд. «Ужасная грубиянка», – пронеслось в его голове, как холодный, четкий вердикт. Воздух за пределами морга, даже городской, показался ему невероятно свежим и чистым после той ледяной, пропитанной смертью и цинизмом атмосферы. Он глубоко вдохнул, стряхивая с себя ощущение неприятного столкновения, и направился к машине. Мысли о Михаиле, о холодном лице матери, о предстоящей встрече с «идеальной» Мелиссой Риччи смешались с резким, нелепым образом девушки с грязной щекой и ее неуместной шуткой. Он постарался вытеснить его. Мелочь.