Потерянный

      Итан освоился с бровями. Теперь он почти уверен в том, что может по собственному желанию осознанно свести их к переносице, поднять и даже опустить. Улыбка получается со скрипом, иногда его клык вылазит за губы, царапая мягкую кожу, а чаще получается лишь кривая ухмылка — лицо чувствуется словно застывшая глина, из нее не слепить произведения искусства, но она все еще поддатливее камня. С ложью у него будут явные проблемы. Проблемы на лицо, так скажем, и Итану кажется, что проще было бы тренироваться в другом направлении — стараться не показывать эмоции своей собачьей мордой в принципе.       Ладонь Лизбет резко преграждает ему путь. Мужчина успевает остановится за секунду до столкновения и несчастно хмыкает от неожиданности.       —Что та-       —Тшшшшшш... — загадочно произносит брюнетка. Ее прищуренный взор устремлен вдаль. Итан послушно замолкает и сам начинает присматриваться к тому направлению, которое так заинтересовало мага.       —Что там? Я ничего не вижу, — шепотом произносит мечник. "Только бы она не разозлилась, только бы ничего не испортить! Боже милостивый, "— проносится в его голове. Мужчина забыл все молитвы, что знал, но когда он видит, как напряженно Лизбет смотрит на белые-белые и пустые-пустые края этой жуткой долины холодов и метелей, ему на ум приходят только священные текста.       —Ложись! — крик утопает в грохоте. Уже слишком поздно.       Итан по очереди разлепляет слишпиеся веки, на грудь давит тяжелая масса. Секунда — и он вспоминает, что произошло. Лавина снега взялась из ниоткуда и накрыла их с головой, словно чертова морская волна, перевернула его как шлюпку дном к верху и пятой точкой к небесам. Мечник начинает барахтаться и кашлять, раскапывая себя из завала. "Лизбет! Надо найти ее, надо спасти ее," — мысли Итана судорожно перебивают друг друга, —"Да бля себя бы найти здесь!"       Рука Итана поднимается над грудой упавшего снега. Проходит пара секунд прежде, чем он сделает первый свободный вздох. Холодный воздух жжет легкие, но он кричит, так громко, насколько только хватает сил:       —Лизбеет!       Девушка стоит неподалеку. Снег комично скатывается с ее макушки, падая к ногам. Маг встает с колен, отряхивая одежду.       —Здесь я. Вопли не приветствуются, — призрак улыбки растворяется с лица Лизбет, ей приятно, но виду она не подаст — нарисует очередную беспристрастную мину поверх собственной радости.       —Бля, я в снегу весь, — Итан смахивает с плечей еще не успевшую растаять массу снега и чего-то еще, — и в говне каком-то, мама дорогая...       —У нас тут проблемы посерьезнее, модник, — тревога в голосе Лизбет заставляет мечника оторваться от своего дела.       Напротив них, метрах в 100, стоят двое мужчин. Их меховые плащи, вероятно сшитые из волчьих шкур, цвета такого же белого, что и все пространство вокруг. "Как только Лизбет их заметила? — Итан удивляется тому, что у него находится время восхититься проницательностью и опытом своего спутника, — В любом случае, увидела слишком поздно"       —Разбойники, — на одном выдохе произносит маг, — А мы — легкая мишень.       Итан принимает боевую стойку, глядя то на Лизбет, то на нападавших, а те тоже не торопятся предпринимать какие-либо действия.       —Что делать будем?       —Возможно, нам ничего и не нужно делать, — брюнетка делает глубокий вдох, готовясь расставить все точки над й, — Один из них — тот, кто предпочитает вести бой из далека, он-то и напал. Точно маг, может, стрелок, а второй, наверное, мечник или копейщик, не знаю.       —Так и? — с нетерпением спрашивает Итан, хватаясь за меч. Четыре из пяти его пальцев уже сжались вокруг рукоятки и лишь мизинец неловко завис в миллиметре от поверхности — привычка, что сильнее амнезии.       —Это должна была быть молниеносная атака. Тот, дальнобойный маг, наносит удар, которого мы не ожидаем, а мечник добивает, пока мы еще не в состоянии двигаться.       —Так и чего же они стоят? — мужчина с вызовом буравит взглядом двоих людей, что так и замерли на месте, будто замерзли на смерть в ту же секунду, как набросили на них сеть лавины.       —Испугались, — Лизбет достает из-за пазухи посох, втыкает в его в землю, и отходит на шаг назад.       —Испугались? — завороженно повторяет мужчина, опять не веря тому, что слышит. "Вот так, в шаге от победы, с блестящим планом на руках, взяли и отступили?" — думает Итан, сомнение не позволяет разжать и пальца вокруг спасительного меча.       —Тебя испугались, — коротко отвечает Лизбет, наблюдая, как две фигуры сначала становятся еле различимыми на фоне снежных полей, а после и вовсе исчезают в белом шуме холмов ледяной пустыни, — Это местные, мы недалеко от города. Я показала, что мы их преследовать не собираемся, — они поняли. Смышленые ребята.       —Твое имя бежит впереди тебя! — девушка улыбается до ушей, демонстрируя ряд острых зубов. От хитрых маленьких ямочей на ее щеках и морщинок у глаз Итану становится почти физически плохо, — Вот потому ты-то мне и нужен.       Ужас и отвращение, — чувства, которые он не испытывал, созерцая собственную отсеченную голову, он чувствует с полна, будто впервые за несколько лет, и плотина падает. Страх, перед собой, и злоба, на себя, — все, что закопал в том сугробе, выворачивается наружу вместе с внутренностями.       —Зачем я тебе нужен? Почему они меня боятся? Что я вообще такое? — Итан не замечает, как его голос срывается на крик, — Что со мной? Ты это со мной сделала? Голос хрипит, горло зудит от мороза, но мужчина продолжает, не давая девушке и шанса ответить.       —Почему я такой? Почему я даже умереть не могу?! — слезы наворачиваются на глаза, когда Итан читает на лице девушки собственный страх, помноженный на себя же. Чистый, первобытный страх, словно он гончая, забравшаяся в лисью нору, а Лизбет — та сама лиса, которую он с минуты на минуту безжалостно разорвет на лоскуты, клочки шерсти и мясо. Рука, лежавшая на мече, опускается, кисть сжимается наподобие волчьей лапы. Между пальцев подпрыгивают маленькие искорки, голубые вспышки пляшут по ладоням, испаряя воду.       —Видишь? —маг указывает мужчине на его предплечье, с которого вот вот сбежит, сорвется и посыпется магический удар. И не просто какой-то магический удар, а молния. Итан не помнит, чтобы умел так, он не помнит, чтобы у него вообще была хоть какая-то магическая сила — только меч или кинжал.       —Успокойся, пожалуйста, — Лизбет выставила руку вперед. Ее другая рука тянется к посоху, торчащему из земли. Все еще слишком далеко, чтобы схватиться, и она делает осторожный медленный шаг назад, сгорбившись.       —Сделай глубокий вдох, — тихо говорит брюнетка. Итан и сам не заметил, как начал задыхаться. Кислорода убийственно мало, словно его голову засунули в мешок из-под картошки, и он вот-вот потеряет сознание.       Мечник судорожно дышит, облако пара заслоняет лицо, его плечи то опускаются, то поднимаются рваными движениями.       —Прости, — вот и все, что он может сказать. "Глупец, у тебя всегда были проблемы с контролем над собой. Вот почему мама выбрала Каллеба, а не тебя. Ты всегда был недостаточно силен, " — мужчина зажевывает губу клыками, подавляя всплывшие обрывки памяти, только их ему сейчас и не хватало.       —Ничего, — с грустью в голосе отвечает Лизбет, ее улыбка выглядит натянутой и вынужденной. Брюнетка сует посох обратно за спину, ровняясь с Итаном, — Вот так. Таким ты мне нравишься больше, — Лизбет движется вперед, на этот раз воздерживаясь и от зрительного контакта, и от дружеского похлопывания по плечу. Итану до боли знакома эта манера поведения, будто бы так было раньше и, вероятно, будет еще со многими, кого он встретит.