Это останется между нами

      Азовский анчоус: у меня есть классная идея! плюс, ты должен мне второй фильм)       Последний джедай: Внимательно слушаю, что же ты придумал.       Азовский анчоус: давай выберем общий фильм, но посмотрим вместе. одновременно) есть же онлайн-кинотеатры, чтобы вместе смотреть? наверняка есть. я поищу)       Последний джедай: То есть ты назначаешь онлайн-свидание?)       Анчоус начал что-то печатать, но потом вышел из сети. На несколько минут повисла виртуальная тишина. Может быть, умозаключение Олега было слишком смелым и рано было говорить о таком? А с другой стороны — кто его знает. Кому-то достаточно скинуть фотку члена, чтобы отсеять тех, кто не заинтересован. Или сразу позвать к себе, вместо того чтобы ходить вокруг да около. Назвать совместный просмотр фильма тем, чем он, по сути, и является, — явно не худший вариант. И не отвернёт собеседника. Но Олег запереживал и сразу начал писать дальше.       Последний джедай: Я пошутил. Давай просто посмотрим фильм, без ярлыков, я согласен)       Олег шумно выдохнул и хотел было всё закрыть, чувствуя себя идиотом, но рядом с ником Анчоуса вновь появилось заветное «печатает…».       Азовский анчоус: да нет, всё верно, онлайн-свидание) мне нравится такой вариант)       Последний джедай: Самое странное в моей жизни. Ни имени, ни лица, почти никакой информации)       Азовский анчоус: ну и что?) а как давно ты был на настоящем свидании?       Олег поднял голову, разглядывая потолок. А действительно — как давно? Последнее ему помнилось хорошо. Полгода назад Ваня свёл его с каким-то своим знакомым, который «тебе точно понравится». И он понравился. Визуально. Спортивный, подтянутый парень, хоккеист. Из тех, кто любит всех и кому на то, что у человека между ног, всё равно, но кого к парням тянуло ощутимо сильнее.       Странный он был: весь такой холодный на вид и взгляд ледяной, а при личном общении оказался довольно болтливым и неуместно забегающим вперёд. Олег тогда немного удивился, слушая о том, что «всегда можно уехать за границу и завести детей», «пожениться» и «не боясь осуждения, целоваться прямо на улице».       Олег бы не стал целоваться на улице даже с девушкой. Просто потому, что это дурной тон. Другие пусть делают что хотят, но ему было бы крайне не по себе от ярких лобызаний у всех на виду. Неважно с кем.       Последний джедай: Давненько, надо сказать.       Тот спортсмен тогда утащил его гулять. Тридцать пять тысяч шагов — и ноги превратились в два огромных мешка, забитых сухим цементом. Когда Олег всё-таки добрался до дивана и лёг — встать не мог ещё пару часов. И это не говоря о том, что мозг опухал не меньше, чем ноги, от многочасовой болтовни, образа пальм и двух мужчин с ребёнком и собакой, потому что «что за жизнь без собаки».       Азовский анчоус: давай каждый выберет по два фильма, и рандомайзер сделает остальное?)       Последний джедай: Я пока подумаю, а ты мне скажи, когда ты был на свидании последний раз?       Азовский анчоус: не скажу)       Последний джедай: Ладно) Твоё право.       Азовский анчоус: ты ходил с кем-то отсюда, из приложения?       Последний джедай: Нет. Познакомили. Но, знаешь, как всегда бывает: тебе описывают одно, а получаешь ты другое. Ожидания не оправдались, в общем-то)       Азовский анчоус: а что было не так? если не секрет       Последний джедай: Трудно сказать. Даже если опустить некоторые раздражающие детали, то характерами не сошлись. Скажем так)       Азовский анчоус: звучит как типичная отмазка.       Последний джедай: Хочешь развёрнутый ответ?       Азовский анчоус: да! со всеми деталями)       Последний джедай: Ну что же. Тот парень оказался хоккеистом, очень даже хорошим, насколько я могу судить по тем фотографиям с наградами, которые он показывал. И ещё сотням историй сверху. Зациклен на себе. Сам при этом живёт в каких-то иллюзиях, с мечтой о побеге в «лучшую жизнь», потому что у соседа трава зеленее, понятное дело. Некоторые его рассуждения слишком наивны, цели расплывчаты, интересы упираются в шайбу и самолюбование. Но всё это можно было бы простить, наверное, если бы не одно весомое «но».       Азовский анчоус: какое же?       Последний джедай: Иногда вот смотришь на человека и понимаешь, что не твоё. Что нет химии. Нет понимания. Будто разговариваете на разных языках)       В окно детской спальни прилетел маленький камешек, нарушив тишину лёгким лязгом. А потом и ещё один.       Телефон пришлось срочно убрать, чтобы выглянуть. Олег открыл деревянное окно, на котором трескалась и осыпалась белая краска, и сложил руки на подоконнике.       — Так ты всё-таки замечаешь что-то помимо своего телефона? — тут же обратился к нему Влад, сверкая довольной улыбкой.       — Последний раз ты так делал, когда вытаскивал меня среди ночи, чтобы сбежать пить пиво, которое ты украл у отца. Чего тебе?       — А я это даже припоминаю, — Булатов щурился от солнечного света и не прекращал улыбаться. — И не прям ночью уж, не преувеличивай. Всего одиннадцать было.       — Да, но в любом случае вернулись мы под утро. Я вот сейчас подумал, что ты плохо на меня влияешь. Что скажешь?       — Хорош дома торчать — вот что. Выходи. Или ты приехал лежать на кровати?       Булатов ещё раз улыбнулся, а сам ушёл вправо, глубже во внутренний двор. То, что он разгуливал здесь как у себя дома, вообще нисколько не удивляло, спасибо на том, что в комнату не ворвался.       Олег поспешил туда же, где Андрей уже вовсю гремел топором, снося сгоревшие руины бани, которые ждали своего часа невероятно долго. Помимо бесконечного угольного хруста, воздух резко наполнился запахом гари, словно недавно случился пожар.       — Тебе ещё помощь нужна? — спросил Влад, отвлекая Андрея от работы.       — Не, не надо. Гуляйте.       — А чем ты уже успел помочь? Я думал, ты только пришёл. — Олег подошёл ближе, внимательно наблюдая за братом, а Булатов кивнул на несколько деревянных стопок из досок разного размера, которые аккуратно лежали в нескольких шагах поблизости.       — Доставка прямо к вашему дому. А если бы ты выпустил телефон из рук, то заметил бы, как я ношусь туда-сюда со всем этим почти напротив тебя. — Влад снова улыбнулся, но Олегу было не по себе от мысли, что к нему в окно заглядывали, а он этого даже не заметил.       — Надо было позвать — я бы помог.       — Да ладно, я же не серьёзно. Зачем тебе спину надрывать? Мы с Андреем сами справились. Ну так чё? Пойдём?       — Боюсь спросить куда.       — А куда мы можем пойти? Сходим на заброшку, ха-ха, прямо как раньше. Я там сто лет не был.       Олег бегло улыбнулся, но и отказываться не стал. Он тоже не был там с момента их ссоры. Да и зачем ему было туда ходить? На небольшом холме он оставил часть своей души и не возвращался, даже когда звал Миша. Или приглашала Настя. Или ещё кто-нибудь. И пусть ребята всё ещё там собирались вплоть до выпускного, Олегу там делать было больше нечего.       По пути они вели обычные разговоры о лесопилке, на которую ходил подрабатывать Андрей, о рабочих моментах мастерской или о школьных буднях, которые остались позади. А оказавшись внутри древнейшего в мире здания, Влад пошёл не на крышу, как обычно, а остановился на втором этаже, свернув в одно из заброшенных помещений, пол которого был усыпан ветхими бумагами, старыми газетами, высохшей листвой и другим мусором.       — Нет, нет, да ну зачем? — едва не взмолился Олег, когда понял, куда они идут, но Влад не слушал и не собирался останавливаться.       — Вот. Твоё послание. Оно всё ещё тут. — Булатов разогнал мусор ногой, открывая взору старое, вырезанное на полу слегка корявое сердце с маленькими буквами внутри.       — Ну с ума сойти. Я очень рад, что оно тут. Давай не будем снова это обсуждать. Зачем мы вообще на него смотрим?       — Да прикольно же.       «Прикольно» — лучше и не скажешь. Олег закатил глаза и развернулся, возвращаясь на лестницу, а оттуда — прямиком на крышу. Кажется, ступени стали скрипеть ещё сильнее, а местами были даже сломаны, но выдержали вес двух взрослых людей.       — Давно оно там? — всё никак не унимался Влад. Поднялся следом и по старинке так же подошёл к краю крыши и встал справа.       — А тебе эта история всё никак покоя не даёт?       — У меня не было возможности спросить раньше. Ну и это же было давно? Или ты стесняешься об этом говорить? — Булатов заглянул прямо в глаза, и Олежа задумался.       Он очень любил смотреть людям в глаза. Для него не существовало «обычных», например просто карих, глаз. Они все разные. У Вани — ореховые, ассоциирующиеся с лесом, где крупные, созревшие плоды фундука к сентябрю падают на землю, прямо в густую траву.       У Влада — карамельные, с блуждающим внутри огоньком. Со светлыми крапинками, благодаря которым глаза на солнце становились ярче.       У племянника Миши — лазурные, как вода «Лазоревого грота» на острове Капри в Италии, который Олег увидел в тревел-шоу на ютубе.       А у самого Олега — почти чёрные. Словно зрачок покрывает всё пространство, заполняя радужку. Даже под прямыми солнечными лучами они оставались тёмными, как шоколад с девяносто девятью процентами какао.       Было во всём этом что-то поэтичное и прекрасное, отчего разглядывать чужие глаза всегда доставляло удовольствие, но, кроме этого, людям зачастую приятно, когда смотрят именно на эту часть лица.       Нос — это как-то неприлично, словно ты разглядываешь и оцениваешь его форму, состояние кожи, количество прыщей или забитых сальных нитей.       Губы — моветон. Это уже интимно и лично. И не для всех.       А вот глаза — самое то. Поэтому для Олега всё удачно совпадало. Он держал зрительный контакт, проявлял уважение, а сам разглядывал цветные колбочки, что падали в зрачок, как в бездну, выискивая в своём сознании подходящие ассоциации.       На солнце глаза Булатова искрились. Они нисколько не изменились за эти годы и всё ещё напоминали карамель. Тягучую, только что сваренную и безумно яркую, будто в её составе самый настоящий янтарь.       — Я не стесняюсь, — вернулся в реальность Олег. — Не знаю, что на это сказать. Мне было где-то тринадцать, наверное, не помню. Написал и написал. Я и сам про это забыл, пока ты не напомнил.       — Ничего не значащий жест, да? — Влад внезапно вытащил из кармана штанов небольшой сложенный самолётик, который сделал дома, и принялся его расправлять. А после протянул его Олегу. — Забросишь?       Олег взял его в руки и начал крутить, рассматривая со всех сторон.       — Ты же раньше вот здесь его сгибал, на кончиках крыльев.       — Это для красоты больше было. Полёту не помогало.       Олег присел на край крыши, осмотрел посёлок, а потом запустил самолётик вперёд. Обычно пилотом всегда был Булатов.       — Я же думал написать тебе. Ну, в смысле… в течение этих лет. Спросить, как дела, как жизнь и всё такое. — Влад проводил полёт взглядом и снова вздохнул так, словно собирался изливать душу.       — Почему не написал?       — Ну как почему? Потому что вот расстались мы не по-братски. Я думал, ты меня на хуй пошлёшь.       — Не помню, чтобы за мной такое водилось, — Олег даже усмехнулся. Из них двоих он был всегда спокойнее и заметно меньше ругался матом, чем Влад.       — Но я спрашивал у Андрея, как твои дела. Чем ты занимаешься, как живёшь.       — И что он говорил?       — Ну… Поначалу он был не особо рад, что ты дёру дал. Но всегда говорил, что ты хорошо устроился. И не пропадёшь.       — Так и было более-менее.       — Тогда чего ты приехал в мае? Ты же учитель. Что-то случилось?       — Можно и так сказать. — Олег глянул вдаль, сравнивая пейзаж с тем, как он его запомнил. А запомнил он очень хорошо, потому что сидел на краю крыши заброшки чаще, чем на некоторых уроках. — Скандал в школе. Репутационный провал.       Если не считать своего провального признания в любви, то на остальные откровения Влад всегда отвечал поддержкой. Они никогда друг от друга ничего не скрывали. Поэтому Олег тяжело выдохнул и поведал историю о том, как одной неугомонной женщине захотелось проехаться на его шее. И о том, что ждало дальше.       Булатов не перебивал. Смотрел так же вдаль или на крыши домов, кивал и угукал. Будто бы всё прекрасно понимал. А потом, как и раньше, немного похлопал Олега по спине.       — Пиздец. Зато понятно, откуда у тебя синяк.       — Наверное, мне ещё повезло, что я был не один в тот вечер. И были те, кто смог помочь отбиться.       — Сто процентов. Если бы мою дочь домогались… я бы не сдерживался.       — Да я понимаю мотивацию этих людей. Но нельзя же без разбора нападать. Совсем не по-человечески.       — Значит, ты вернёшься обратно в Москву?       — Жизнь быстротечна. Тысяча инфоповодов рождается каждую неделю, и прошлая тысяча забывается. Так что обо мне забудут, если не высовываться. Устроюсь в другую школу. — Олег закурил. — Думаешь, учителей много? Наоборот. С руками и ногами оторвут. Мало кто хочет горбатиться за копейки.       — Жаль, что ты уедешь. Всех твой приезд так взбудоражил.       — Я заметил. Но ничего. Вы же без меня как-то жили все эти годы? Радость пройдёт, и всё вернётся на круги своя.       — Это да. Надо тогда взять от этого лета максимум, верно?       — Максимум отдыха, я бы сказал. Посмотрим ещё. Я просто… не могу перестать думать о Кате. Надо же что-то сделать, верно? Нельзя её бросать.       — Да ты чё? Они тебя чуть за решётку не отправили. Радуйся тому, что удалось отделаться малой кровью, — Влад прозвучал крайне недовольно.       — Сомневаюсь, что Катя желала мне зла. Она, конечно, специфичная на характер, но с такой матерью и неудивительно. Она и сама не ожидала, во что это выльется.       — И что ты думаешь?       — Думаю, что надо что-то сделать, но пока ещё не представляю что. Я думал органы опеки вызвать. Но нужны ведь веские основания, да? Я переживаю, что Лариса всё вывернет в свою пользу.       — Давай я помогу.       — Каким образом? Поедешь в Москву? — Олег даже удивился. Как будто всё решается легко и просто и одного желания достаточно.       — Нет, и не прям я, конечно, но Таня сможет. У неё там куча групп всяких с другими мамочками. Я с ней поговорю о том, как можно дотянуться до кого-то в Москве или что вообще делать в такой ситуации. Она во всём этом разбирается. В органах опеки и прочем. И постоянно смотрит всякие передачки про такое. Она что-нибудь придумает.       Олег улыбнулся от искреннего желания не бросить его в беде, хотя ничего подобного от Влада не требовалось.       — Хуже не станет, так что ладно. Но я думал, вы в ссоре.       — Да блин, — Влад отчего-то посмеялся. — Хуйня это, а не ссора. Всё нормально будет, вот увидишь. Я уже так привык, что внимания не обращаю. Приду домой — и как будто ничего не было. Поверь мне.       — Странная у вас семейная жизнь. Дети, наверное, не в восторге от частых ссор.       — Мы не каждый день ругаемся, Олег. Расслабься. Просто не думай об этом, ладно?       — Хорошо, как скажешь.       Повисшее молчание опустилось на Олега куполом. Воздух под ним был ограничен, и тут же начиналась клаустрофобия. Он глянул на Булатова, чтобы снова увидеть в нём того беззаботного подростка, что только и думал о том, как сгонять на речку, на футбол или к Тане под юбку. И как его глаза горят на солнце.       Но Влад быстро вернул Олега в неловкую реальность:       — Я вот всё думал… за тобой надо ухаживать как-то?       От вопроса по спине холодком пробежали мурашки. Даже передёрнуло.       — Чего?       — Ну просто вайб такой… — Булатов шумно выдохнул, но не решился глянуть в глаза, а уставился куда-то вниз.       — Какой ещё вайб? Ты вообще о чём?       — Ну вот такой. Что за тобой надо, как за девушкой, ухаживать. Да? Или нет? Может, мне показалось просто.       — Ну, для начала, я не девушка. — Олег и сам глянул вперёд, а потом поспешил встать на ноги. — Или ты просто хочешь узнать, как геи живут и в чём разница?       Захотелось перевести всё это в шутку. Шутку двух бывших лучших друзей. Шутку на тему, которую в юности никто из них не решился поднять. Но ничего смешного в голову не приходило.       — Ну да. Как-то не было возможности о таком узнать, а раз ты… ну… того, стало интересно, как оно всё.       — Я обязательно как-нибудь расскажу, как «оно», когда «того», но в следующий раз. У меня ещё планы на сегодня. Так что я пойду, если ты не против. А ты больше не заглядывай ко мне в окно. Это пугает.       Олег посмеялся, но Влад лишь бегло поднял уголки губ, даже не поднимаясь на ноги. Так что и ловить на крыше было больше нечего.       Булатов был специалистом сморозить какую-нибудь фигню. Его неподдельное любопытство смешило, с одной стороны, а с другой — немного напрягало. Может быть, из-за формулировок? Или просто потому, что Олег не мог смотреть на него как на взрослого человека, да и Влад не помогал, а звучал так, будто ему и правда лет пятнадцать.       Та же Надя тоже сыпала бесконечными вопросами весь первый семестр и каждый божий день придумывала что-нибудь новое и безумное. Но её вопросы так не напрягали. С ней было приятно поделиться такой важной частью своей жизни.       Олег спустился к домам и обернулся назад, чтобы посмотреть на заброшку. Влад всё ещё сидел там, приподняв голову к небу.       Но когда на Малоярск опустились сумерки, их разговор ушёл на второй план.       Последний джедай: Не верится, что ты выбрал «Аватар». И то, что рандомайзер тоже выбрал «Аватар»)       Но небольшое видео с записью экрана, которое отправила Рыбка, не обманывало. Из списка фильмов и правда выпал именно он. Хотя с какой именно попытки — неизвестно.       Азовский анчоус: классный же фильм)       Последний джедай: Я не спорю) Смотрим его?       Азовский анчоус: я сейчас скину сайт. напишешь номер лобби и пароль, и будем вдвоём) сможем ставить на паузы, когда нам удобно.       Последний джедай: Ты пока готовься там, я отойду на пару минут.       Олег и сам решил превратить свою детскую кровать в уютное гнездо. Взял дополнительную подушку, закинул рядом пару энергетиков, что лежали на нижней полке холодильника и на которые мама буркнула, чипсы, чтобы было чем хрустеть, поудобнее устроил ноутбук на коленях. А дверь и шторы предварительно закрыл, чтобы никто не мешал.       Подобное свидание у него и правда было впервые. Но когда начался фильм, быстро охватило ощущение, что он вовсе не один. Где-то в Новосибирске так же сидел второй человек, смотревший то же самое кино. Не рядом, но всё равно вместе.       К середине фильма Олег автоматически положил руку в сторону, словно желая накрыть чужую, но потом взглянул на ткань простыни и выдохнул.       Последний джедай: Захотелось взять тебя за руку)       Анчоус промолчал. Даже печатать не начинал. Но спустя пару минут прислал фотографию, которую Олег открывал с небольшим детским трепетом, словно подарок под ёлкой. Тьму чужой кровати освещал только голубоватый свет экрана, поэтому видно было плохо, но достаточно. Изящные тонкие пальцы лежали на светлом одеяле с ромбовидным цветным узором и смотрели вверх. Словно их и правда можно было накрыть рукой. Свою Олег тоже сфотографировал. Только наоборот.       Последний джедай: Прекрасный фильм, мне очень нравится)