Зеленая ласточка – 2. Желтый лебедь

      Несмотря на пессимизм Коры, море оставалось спокойным. Они отплыли от Инсива — Сондра не удержалась от соблазна обернуться, но увидела только темноту на темноте, да и та чуть не стоила ей падения за борт. Волны били в корму. Кора заключила, что они плывут в верном направлении, и Сондра со спокойной душой начала халтурить. Ну а что? У нее руки ноют! И голова. И живот. И вообще, она сутки назад чуть не утонула.       Ночь стояла облачная и холодная. Сондра озиралась, но не видела ничего дальше лодки. Она как будто снова в кошмаре. Ну, том самом, где неизвестная темнота уносила ее прочь, а неизвестная девочка плакала и звала Сондру по имени. Или известная…       В последнюю ночь на Ремме, как раз перед нападением, Сондра снова видела этот сон. И теперь не сомневалась: девочкой, которая ее звала, была Лекси. А темнотой — мама. Хорошо, что мама не слышит! За такое сравнение можно и по башке получить. Сондра хмыкнула и нахмурилась. Да уж… а вот маме, за то, что скрывала правду столько лет, никто по башке не даст.       Куда же она бежала? Куда уносила Сондру и Лекси? Или это просто дурацкий сон?       — Не волнуйтесь, до острова лекарей не так далеко, — Кора развернулась и соскользнула ниже по носу. Каким-то чудом она не касалась Вирта. Сондра-то ему уже наверняка коленные чашечки раздробила!       В рыжем свете амулета стало поприятнее грести (или делать вид).       — А вы неплохо ориентируетесь на море, — улыбнулась Сондра. — Я ни черта не вижу.       — Окна нашей комнаты выходят как раз к острову лекарей, — смущенно ответила Кора.       — Да? А разве в той комнате были окна?       — В той? Ох, это комната Анни, не наша. Мы живем в основном корпусе, а Анни с остальными детьми, в детском. Но в ее комнате тоже есть окно. Просто его закрыли.       Учитывая нрав Анни, Сондра бы его заколотила и забором обнесла.       — А «вы» — это, получается…       — Мы с мужем, — Кора подтянула к груди руки. Теперь Сондра разглядела на безымянном пальце золотое кольцо. — Он сейчас занят работой. А я сидела с Анни, потому что она немного приболела. Ничего серьезного! Думаю, она даже приврала, чтобы вернуть отца из рабочей поездки.       — Она, кажется, к нему сильно привязана, — Сондра вспомнила угрозы рассказать папе.       Лишь бы этот папа реально не оказался угрозой.       — О да, — коротко кивнула Коралина, фраза повисла в воздухе. Молчание продлилось ровно на секунду дольше, чем следовало. — Так что я сидела с Анни, когда вы… ну… Это же Вирт вас перенес?       Сондра захлопала веслами — на случай, если Кора подслушивает ее мысли. О, это бы все объяснило! Вот только Вирт был в отключке с того момента, как упал с плотины.       Кора не дождалась ответа. Она опять опустила глаза на Вирта, и взгляд приклеился, как намазанный супер-клеем. Амулет замерцал в такт плеска воды, и в этом мерцании Кора показалась совсем юной. Сколько же ей лет?       — Это хорошо, — пробормотала она так тихо, что Сондра за шумом океана едва ее расслышала, — что он именно сейчас перенес. В любой другой день, в любом другом месте, его бы Дом сразу заметил… и все, и…       — Дом? Какой Дом?       С крышей и окошками? Сондра прыснула. Она представила, как за Виртом, хлопая ставнями, носится кукольный домик. И скрипит еще так: «Ты-ы-ы, Вирт Сивэ, свой до-о-ом броси-и-ил! Теперь ты от меня не уйде-е-ешь!» Или кукольный небоскреб! Или кукольный готический замок! Или…       — Доминик. Доминик Марьер, — Кора склонила голову. — Вы ведь слышали о нем? Да, конечно, Ант говорил, и мы потом…       Стало не до смеха.       — О, да я даже лично знакома! — Сондра фыркнула. — Придурок, каких поискать! Индюк самодовольный. Тупой, орущий кусок дерь.       — Он мой муж.       Сондра проглотила последнее слово. Отдало оно именно тем, что и обозначало. Да уж, не стоило так взрываться. Для инсивов он, вообще-то, начальник. А для Коры…       …стоп, чего?!       — Твой муж?! — от удивления Сондра забыла о вежливости.       Кора сильнее опустила голову и отвернулась. Сондра издала протяжное тупое «э-э-э». На него Кора повернулась обратно.       Сондра словно вытащила глаза, прополоскала в соленой воде и вставила обратно — и заново посмотрела на Кору. Так это жена Доминика Марьера? Мажортесты Инсива? Сондра знала, что он женат — это буквально одно из первых, что он сказал при знакомстве (сразу после того, как Сондра ему нахамила). Но, думая о Доминике Марьере, она представляла рядом с ним жгучую красотку, с таким же наглым ртом, фигурой гантели, бесячим смехом и розовым пуделем в сумочке из человеческой кожи. Но никак не тихую, нервную Коралину!       — С-соболезную, — Сондра попыталась улыбнуться. — Непросто с таким мужем, да? То есть… ну, извини, я не имела ничего в виду, просто у нас с ним отношения не заладились, и я даже подумать не могла…       Кора попыталась улыбнуться в ответ.       — Не стоит. Я понимаю, о чем ты. У Дома тяжелый характер. Но он нас любит и беспокоится, я не могла и мечтать о большем, — Кора опустила глаза, но увидела там Вирта и отвернулась к морю.       А Сондра наконец-то поняла, почему золотые глаза Анни показались ей знакомыми. Копия отца!       Доминик упоминал, что женат на первой красавице Инсива. Ну, как упоминал — он это вбил в голову арматурой. И Кора действительно очень красивая. Но — Сондра не хотела никого обижать, правда! — но если это первая красавица, то…       Фу, Керш, нельзя так думать! Тем более, о человеке, который тебя целый день откачивал! Посмотреть бы на тебя после спасения двух жизней! Ты-то только одну спасла.       — А вы, — снова заговорила Кора, — д-давно вместе?       — С кем?       Она зажевала слова вместе с губой. Сондре пришлось переспросить, и Кора зажевала губу активнее.       — Ну, с… — глаза у нее летали над Виртом: снова боялись приклеиться, но ничего не могли поделать. Как муха над медом. — Извините. П-просто я не увидела у вас кольца, но, наверное, для опенулов это нормально, да? Я имею в виду, быть вместе, но без брака, вы же, как бы, ну, свободолюбивые, да? Я просто не знаю, как это правильно назвать, я имею в виду…       — С Виртом? — Сондра посмотрела на Вирта (если бы он не дрых, расхохотался в голос). — Ты решила, что мы с ним встречаемся?       Сондра рассмеялась так, что чуть не выронила весла. Черт, осторожнее надо быть!       — Мы с ним просто друзья, — спокойнее ответила она. На лице Коры за все время не появилось и тени улыбки. — Мы не встречаемся! Да он мне, ну, как брат, наверное?       Кора приподняла брови. Лицо ее приняло странное выражение, радостно-разочарованное, недоуменное. Она посмотрела на Вирта, будто тот должен был что-то объяснить. Он не объяснил. Но Кора смотрела так пристально, что и мертвого бы заставила объясниться.       И заставила бы, если бы лодка не качнулась. Что-то врезалось в дно, Сондра чертыхнулась и ударила веслами. Лодка отплыла назад. Кажется, они чуть не нарвались на мель.       А значит, земля близко.       Кора встрепенулась и повернулась к океану. Сондра вгляделась поверх ее плеча. Небо уже начало светлеть, чернильные пятна ночных облаков отступали, и на их месте возник темный треугольный силуэт острова. Кора выдохнула и поднялась на ноги. Рыжий амулет отбросил на воду длинный яркий отсвет.       В самом основании треугольника мигнул белый огонек. Кора выдохнула снова и села.       — Вон туда, — она указала вперед. — Там причал. Нас встретят.       Сондра, без лишних слов, ухватилась за весла.       Может, открылось второе дыхание, может, они попали в удачное течение, может, остров был не так далеко, может даже, что Сондра случайно сжала пространство — но они оказались около земли очень быстро. Из пологого земляного берега в океан выдавался крытый пирс. Пока они подплывали (а Сондра избивала бедную лодку обо все возможные камни, остовы, деревяшки и буйки), по пирсу быстро ходил человек и зажигал факелы на стенах. Так что, когда Сондра — благодаря богу моряков Нафии, не иначе, — причалила, свет уже горел.       «Интересно, а насколько это безопасно?» — подумала она, глядя на деревянную крышу, деревянные стенки и деревянные мостки.       К лодке подбежал все тот же человек в черном плаще, бросил веревку и подтянул всю компанию к причалу. Кора выскочила первой и тут же отбежала от воды. Ну класс. А помогать кто будет?       — Чего у вас? — спросил человек. Заглянул в лодку, вздохнул и добавил тем же тоном. — Один? Два, вижу.       Сондра посмотрела на Вирта, но за время пути он не удвоился.       — Ты, в сознании, вылезти можешь сама?       Человек протянул руку, и Сондра, ухватившись, выбралась на пирс. Под кожей разлился холодок. Но не как от ветра или от страха, не как на Инсиве при Анте, а такой… приятный холодок. Как от мятной жвачки.       Человек, который их встретил, оказался молодым пацаном, пусть и высоченным. Сондра бы дала ему лет пятнадцать, но, наверное, таких молодых в ночное дежурство не ставят. Волосы у пацана были светлые, кожа — загорелая, глаза — уставшие и какие-то с остринкой. Он сощурился, и остринка стала — как ни странно — острее.       — Ага, легкий сотряс, ушиб легкого, трещинка в десятом слева, гематомы по мелочи… — он зевнул. — В механики пойдешь.       Он отпустил руку, и ощущение холодка пропало. Сондра уставилась на ладонь. И, пока она пыталась понять, чему удивляться больше: странному прикосновению, странным словам или назначению в механики (Сондра в механизмах не разбиралась), — пацан уже отошел к лодке.       — А с этим что?       — Он воды наглотался, — робко подала голос Коралина. Она мялась метрах в пяти от края. — И… и еще последствие подселения.       — Ага, — пацан потер затылок. — Черт, у нас утопленники и так забиты… Ладно, пихнем куда-нибудь. Слышь, механик, а ты чего гребла? Здоровье не жалко?       — Я? — переспросила Сондра. Ее же, кажется, механиком назначили.       Пацан обернулся через плечо и цокнул:       — М-да… Может, тебя к головешкам определить? — он обнажил щербатую улыбку и свистнул в сторону берега.       Свист у него вышел звонкий, высокий. Видимо, как раз из-за щербинки.       Свет горел только возле лодки, и конец пирса снова прятался в темноте. Из-за балки высунулся другой человек. Сондра разглядела только, что он тоже был в черном плаще, тоже мужчина и тоже зевал.       — Че?       — Тут утопленника транспортировать надо, — крикнул пацан у лодки.       — Мест нет.       — Ну охренеть теперь! Пусть здесь валяется, что ли?       — Ну а че я сделаю, если мест нет?       — Поспрашивай, где есть!       — Сам бы спросил, — человек в темноте побурчал и через несколько секунд ответил. — У погорельцев есть.       — Да нахрена утопленника к погорельцам? Что они с ним сделают, маслянкой намажут, чтоб не гнил?       Сондру передернуло. Кора охнула. Пацан заметил их, вспомнил, что не один, и смягчил тон:       — Ладно. У Иннес спроси, есть у нее места?       — Че сам не спросишь?       — Да она меня пошлет опять!       — И правильно сделает.       — Ты спросишь или нет?       Человек на том конце замолк и пропал. Пацан повернулся к лодке, упер руки в боки и выдохнул, как старый дед. Секунду или две он примеривался, вытащит ли Вирта, махнул и повернулся.       — Госпожа Марьер, вы как сопровождающая пойдете?       Кора ни капли не удивилась, что неизвестный пацан ее узнал. Хотя, он же для Сондры неизвестный.       — О, нет-нет-нет, я просто провожала, я… мне… мне нужно домой. К утру — точно нужно!       Пацан снова потер затылок:       — Ну, рассвет уже скоро. Вы на лодке не успеете.       Кора жалобно посмотрела на Сондру. Ладно. Пусть Кора и не помогала грести, но ей наверняка не стоит задерживаться, учитывая личность ее мужа.       — Есть у вас тут дверь? — спросила Сондра у пацана.       — Тебе зачем?       — Надо.       — Зачем?       — Ну надо.       — Ну зачем?       — Да просто покажи!       — Да просто скажи, зачем!       Сондра скрипнула зубами. Да какая ему разн…       — Эмаль побереги, мы тут зубы обратно не пришиваем, — хмыкнул пацан и указал большим пальцем к берегу. — Ну там есть дверь. Пойдет? Вы ключника вызвать хотите, что ли? Сказали бы. Госпожа Марьер, а давно на Инсиве ключник появился?       Кора, без ответа, шагнула по пирсу. Сондра пошла за ней. Только обернулась на секундочку, просто показать этому упрямому пацану один неприличный жест… И увидела, как он быстро прячет руку, именно с таким жестом. Вот дундук!       Они дошли до конца пирса. Возле мостков стоял мужчина, спиной к ним, и что-то бормотал. Сондра решила его не отвлекать, да и Кора очень настойчиво тянула ее за рукав. Головой она мотала так, что того и гляди — отвалится.       — Вон, вон, кажется, дверь, — указала она на деревянную стенку, идущую вдоль берега.       Для чего была эта стенка, Сондра не догадалась бы и без ее «легкого сотряса». Может, от волн защищает. Может, тут раньше была длинная галерея, но потом вся рухнула, только эта стенка осталась. Так или иначе, дверь в ней была. И не одна. Но света было так мало, что Сондра не видела дальше двух.       — Тебя в ту же комнату? — спросила она, подходя к ближайшей двери.       — Да. Ой! Нет! Нет-нет! Если скоро рассвет, да и Ант там, и Анни наверняка уже… Дом может быть… — Кора забормотала, руки у нее при этом забормотали на языке жестов. — Наверное… та дверь, на выходе. Помнишь? Можешь через нее?       Сондра попыталась припомнить коридор. Длинный, темный, холодный, туманный, тени налипают на кожу мокрой бумагой, расползаются под пальцами. Она наяву почувствовала корочку на поверхности забытой краски, липкий слой незастывшего акрила. Вязкий, поглощающий Инсив.       Поворот ручки — и из-за двери потянуло холодом и железом. Кора заглянула, кивнула и шмыгнула за порог прямо под рукой Сондры.       — Спасибо, — сказали они одновременно. Кора ойкнула и извинилась.       — Это я тебя благодарить должна, — добавила она. — Присмотришь за Виртом, хорошо? Ему тут… там… помогут. Но все равно, присмотришь?       — Само собой, — пожала плечами Сондра. — Ты его навестишь? Ну, как он очнется?       Кора посмотрела за Сондру (Вирт был сбоку, но для Коралины Вирт был за несколько километров).       — Надеюсь, — прошелестела она и, пробормотав прощание, побежала по пустому холодному коридору.       Сондра закрыла дверь — пространство лизнуло руку холодком, — и зашагала обратно. Пацан был на месте, лодка тоже, Вирт в ней — даже позу не поменял (как будто должен был).       — Ну что, полобызалась с дверью, механик? — не поворачиваясь, спросил пацан.       И зачем она возвращалась?       — Да что ты заладил, «механик, механик»! И ни с кем я не лобызалась!       — Уж понятно, что не лобызалась, — хмыкнул пацан и продолжил сразу, не успела Сондра обидеться. — С кем у тебя такая нелюбовь случилась, что тебя теперь в механики пихать? Нам второго участника ждать?       Сондра совсем растерялась. Пацан повернулся, прицокнул и перевел:       — С кем ты подралась и стоит ли нам ожидать, что твой оппонент тоже обратится за помощью?       — А! — блин, так бы сразу! Сондре бы не пришлось эмаль стирать. — Ни с кем я не подралась, это… несчастный случай. Мы с ним вместе попали, — она кивнула на Вирта. Пацан угукнул (кажется, он не особо поверил), плюхнулся на мостки и протянул руку к Вирту. Вытащить пытается? Сондра уже хотела помощь предложить, но пацан не спешил вставать. А руки еще не отошли от весел.       Несколько секунд пацан молчал и скова зацокал:       — Ну типичный утопленник. Легкие ему, конечно, никто не пробил. Ну класс, если откинется, опять на нас все навесят. Что она там еще сказала, подселение? Пф, ага!       Сондра подошла ближе. Пацан держал Вирта за запястье, будто мерил ему пульс. Из ворота плаща выскользнула цепочка, и теперь над Виртом раскачивался прозрачный кулон. Подвеска ловила свет огня и отбрасывала на серое лицо жутковатые блики. Как из-под воды. Утопленник…       Пацан заметил Сондру, резко выпрямился и спрятал кулон в ворот.       — Что с ним? — спросила Сондра.       — Да говорю же, классика.       — А поточнее?       — А поточнее — лекарская тайна. Диагнозы пациентов без разрешения не выдаем.       — Так ты врач?       — Лекарь, — пацан махнул рукой вокруг. — Ку-ку, головешка, ты на острове лекарей! Забыла, куда плыла?       Сондра закатила глаза. Она бы предпочла приплыть на тот остров лекарей, где ее не обзывает какой-то шкет! Какой он врач! Медбрат максимум. А то и вообще стажер. Знает Сондра таких, Лекси с практики рассказывала, только халат нацепили, ходят важные — до первого укола.       У пацана и халата не было. Только черный плащ, на вид, шерстяной. Похожие были на инсивах, когда на Ремме…       — Аксель! — окликнул человек с берега.       Пацан отозвался хлестким свистом.       — Сейчас Иннес придет. Башку готовь!       — О-о-о! — Аксель вскочил и потер руки. — Ну наконец-то! А то я думал, до обеда тут будем торчать. Терпеть не могу ночные дежурства.       Сондре в этих словах послышалась Лекси, и стало одновременно весело и горько.       Она посмотрела на Вирта, болтающегося в лодке. Выглядел он еще более серым, чем на Инсиве. Или так освещение влияет? Сондра села и спустила ноги, но в плечо вцепились тонкие пальцы.       — Э, ты куда? Обратно?       — Ага, от тебя подальше, — Сондра указала на Вирта. — Его вытащить надо.       Пальцы дернули назад.       — Да не трепыхайся, механик. У тебя трещина в ребре и ушиб легкого. Мне нахрен не надо, чтобы ты тут кровью харкать начала. И так уже рехнулась, когда грести надумала, — и Аксель сказал что-то, что Сондра не знала, но что явно звучало как ругательство.       Сондра немного покачалась и поднялась. Слева под грудью и правда побаливало, дышать было сложновато, а голова все еще кружилась.       — А ты это как понял? Про трещину и про ушиб…       — Еще сотрясение и задержка в развитии.       — Чего?.. Эй!       — Да осмотрел тебя, да и все. Ой, простите-простите, — Аксель расшаркался, — мне следовало попросить у вас официальное разрешение. Вероятно, от вашего приятеля мне тоже следовало дождаться согласия, а то вдруг его тело — Каннорский монастырь, — он рассмеялся.       Сондра не рассмеялась. Потому что, во-первых, много чести этому дураку, над его шутками смеяться, а во-вторых, шутку она не поняла.       В конце пирса что-то шевельнулось. Аксель так был увлечен смехом, что не заметил, как к ним из темноты берега вышли три фигуры. Две были большие, крепкие, но двигались не спеша. А третья, меньше других вдвое, неслась так, будто планировала зарядить кому-то оплеуху. Сондра отошла, на всякий случай.       Маленькая фигура подлетела как раз, когда Аксель прекратил смеяться. Топот ног заставил его обернуться.       Возле него остановилась девушка, в таком же черном плаще, темноволосая и смуглая. Ну, на половину. Вторая половина лица была зеленая — по лбу, глазу и щеке расползлось цветное пятно. Помимо пятна на лице было желание кого-нибудь убить или, хотя бы, большой чашки черного кофе.       — О, Иннес! — Аксель улыбнулся девушке (у Иннес дернулся глаз) и помахал двум другим. — Ребят, привет, помогите человека понять! Утопленник, глубокий обморок, внутренние повреждения, вода в легких, развивающийся отек. Еще характерные последствия подселения, но это не самая большая его проблема.       Двое крепких парней нагнали предводительницу и, под бодрые команды Акселя, вытащили Вирта на пирс. Иннес следила за операцией непроницаемым взглядом черных глаз. Была бы она постарше, Сондра бы приняла ее за главврача. Или завуча.       Как только Вирт оказался на земле (ну, на деревяшках), Иннес развернулась к Сондре. Взгляд у нее был тяжелый, но не холодный. Сондра не мерзла. Может, просто теплеет к утру?       — А тут что? — Иннес в два шага приблизилась и взяла Сондру за запястье. Вены закололо по всей руке. Сондра даже пригляделась, нет ли у девчонки шприца. Вколют сейчас что-нибудь — и ищи потом себя по подворотням…       — Это не по твоей части, к механикам определим! — высунулся из-за ее спины Аксель.       — Вижу, — Иннес отпустила руку, и вены колоть перестало. — Сопровождающих нет?       — Не, — Аксель потянулся. — Ну, госпожа Марьер была, но она ушла. А ты на меня теперь всю жизнь дуться будешь?       — Госпожа Марьер. Понятно, — повторила Иннес, напрочь проигнорировав вопрос. — Я сообщу деду.       — Да заче-ем?       — Она на учете.       — Так она же не на осмотр!..       — Все равно. Сообщу.       Аксель махнул рукой и той же рукой прикрыл зевок. Иннес жестом указала двум парням идти, и вся процессия, вместе с Виртом в простыне, двинулась к берегу. Сондра потопала следом.       — Э, не, стоять, — Аксель опять схватил ее за плечо. — Тебе не с ними.       — Почему? Куда они его?       — Пока у травников полежит. Да не боись, Иннес знает, как любое дерьмо из тела вывести. С водой в легких справится.       — А это серьезно? Ты что-то про отек говорил, и про внутренние…       — Тебя как зовут?       — Сондра.       — Пф, ну и имечко. Так вот, Сондра, — Аксель потянул ее за плечо вперед. — Тебе надо беспокоиться о своем легком, а не о чужих. Пошли, механики заждались. А у меня дежурство заканчивается.       И он зевнул так сладко, что Сондра тоже зевнула, глубоко, во всю грудную клетку.       И прочувствовала во всей красе, что это такое — трещина в ребре.