Планета Арамниэль

Тарн Век разобрался с нарушителями — как и обещал. На следующее утро в деревня гудела, взволнованная новостью. Кальтса неожиданно выслали. Без лишнего шума, но официально — как осужденного преступника. Выдали комплект для выживания в старом рюкзаке и отправили на вольные хлеба с запретом возвращаться. Разрешили уйти и его жене, но она отказалась. Что именно она знала, жителям деревни выпытать не удалось — когда спросили, сказала, что давно пора было выгнать этого ублюдка. Так или иначе, это выглядело как отречение. Что ж, никто не удивился. Кальтсу предстояло выбирать: попытаться найти приют в другой колонии — хотя шансы были невелики в его случае — или же забраться куда-нибудь в чащобу, в одну из заброшенных техноточек, что разваливались в лесу. Условия там были суровые, но выжить можно. Двух других патрульных, Алена и Риггса, временно оставили в камере. Их судьба всё ещё решалась, и в колонии ждали суда, который должен был состояться на днях. Тем же вечером, зайдя с Фило на рынок за кое-какими продуктами, Кайо стал свидетелем разговора между торговцами. Кто-то слышал от кого-то, кто дежурил у камер, что произошёл инцидент. Нетипичный. — Говорят, Тарн дал ему по лицу, — шёпотом, с оглядкой, сказал старый Тель, что продавал чай. — Сразу, как вошёл. Просто ударил с размаху. А потом сказал, мол, что сыт его выходками и, если ещё раз увидит — убьёт. Не пощадит. — Тарн? — переспросил Кайо, не скрывая скепсиса. — Ты уверен? Тель пожал плечами. Он не настаивал. Да и кто мог быть уверен? Но слух уже пустил корни. Кайо долго молчал, потом глухо произнёс: — Это не похоже на Тарна. Насколько он успел узнать лидера Клинков, тот никогда не выходил из себя. Если он действительно поднял руку на подчинённого — пусть и бывшего — значит, случилось нечто из ряда вон. *** Суд над двумя оставшимися двумя был закрытым и максимально сдержанным. Присутствовали только те, кого коснулся инцидент: Ален, Риггс, Тарн. Трое старших Клинков — из числа бывших военных — в роли трибунала, один представитель Совета и Кайо — Тарн сам прислал за ним человека. Ален говорил спокойно, но то и дело бросал взгляды на Риггса, будто сверялся с заранее заученным текстом. Всё сводилось к одному: — Он не сопротивлялся. Он сам согласился, чтоб мы его не сдали. Разве это насилие? — Этот щенок получал удовольствие! — добавил Риггс, глядя в упор на юношу. — Да вы слышали, какие слухи о нём ходят? Кайо сжал подлокотники стула. Он почти не чувствовал, как заскрипело дерево — только потом понял, что от злости чуть не сломал его. Тарн не произнёс ни слова. Его спросили, и он коротко ответил: «Да, я был там. Да, я видел. Да, считаю действия патруля недопустимыми. Да, Кайо Верас дал мне вразумительное объяснение того, почему покинул деревню во время комендантского часа». Ни описаний, ни подробностей, за что Кайо был ему благодарен. Но казалось, что каждое слово он вытаскивал из себя с усилием. Потом совет ненадолго удалился. Когда вернулись, прозвучало решение: Ален и Риггс — переведены на добычу кселита без права возврата и без повышения. Не бог весть какое наказание, но Кайо большего и не требовал — лишь бы не маячили перед глазами. Позже Кайо вышел из зала суда и долго стоял на крыльце под моросящим дождём. Легче не стало. Слишком много всего происходило. Но в его сердце зрела какая-то надежда — или намёк на неё. Показалось, что всё не так уж плохо. А мысли возвращались к Тарну. Он пытался представить, как тот, холодный и безупречный, бьёт человека в камере. Бьёт не потому, что нужно. А потому, что… эмоции? В голове не укладывалось. *** До встречи с Эйденом оставался всего один день. Время летело неприлично быстро, спрессованное в вихрь событий, которые Кайо не успевал ни осмыслить, ни по-настоящему прочувствовать. Просто картинки, сменяющиеся одна за другой. Его утешало лишь одно: Лина Рэш больше не следила за ним. По крайней мере, он больше не ловил её взгляд. Похоже, в его роман с Миром поверили и наблюдение сняли. Но даже с этим облегчением Кайо не собирался терять осторожности, когда покинет деревню. К счастью, у него был в распоряжении небольшой, бесшумный дрон — тот мог заранее разведать территорию в той стороне, куда Кайо собирался направиться. Но у этого малыша были свои ограничения: он не передавал изображение в реальном времени, просто приносил записи с собой. То есть, Кайо мог видеть как бы недавнее прошлое, и увеличивалась вероятность, что кто-то нагрянет посреди ночи на место их встречи. В этот раз Эйдену предстоит столько всего рассказать… Кайо не сомневался, что его парень уже кое-что понял. Но, возможно, думал, что земляне предали своих военных. Так что, с одной стороны, новость могла его успокоить, с другой же… В любом случае, всё шло к переменам. Члены ЭКЗ не смогут прятаться в лесу вечно — запасы истощаются, и дух, каким бы крепким он ни был, рано или поздно начнёт сдавать. Эти парни и девушки умеют выживать. Но разве это жизнь? В таких мыслях Кайо добрался до дома. Первым его встретил радостный Фило — флюмер тут же тёплым боком прижался к ноге, замурлыкал и повёл хозяина внутрь. Вместе они вошли в дом, и Кайо едва успел стянуть обувь, как взгляд его зацепился за кухонный стол. Он ломился от еды. Земные консервы, банки с фруктами, засоленная рыба — та самая, которую Кайо уже и не помнил, когда видел в последний раз. Даже сладости. А ещё — хлеб и выпечка из скельды, местной разновидности пшеницы. Её пока выращивали в небольших объёмах, так что даже самые простые булки ценились высоко. Кайо окинул всё это взглядом и на мгновение застыл. Слишком уж щедро. Вряд ли кто-то из пациентов матери мог себе позволить такую роскошь. Такие запасы могли быть только у военных. Фило, между тем, уже шагал к заднему двору, то и дело оглядываясь через плечо — явно звал за собой. Кайо невольно насторожился. Подумал было, что, возможно, мама во дворе — отдыхает или принимает пациентов. И всё же пошёл за питомцем: что-то в этой картине выбивалось из привычного ритма. В небольшом саду, за деревянным столом, где в ясную погоду семья обедала и ужинала, действительно сидела Зелейна. Напротив неё возвышалась фигура Тарна Века. Они общались, используя доску: светящиеся строки вспыхивали на ней и угасали, сменяя друг друга. — Что здесь происходит? — спросил Кайо. Его голос дрогнул. В одно мгновение всё сложилось в чёткую картину: вот кто принёс еду. Мать, заметив сына, протянула к нему руку, приглашая подойти ближе. На доске вспыхнули слова: «Лечение. Нашёлся врач, готовый сделать операцию. Он прибудет через несколько дней.» Кайо замер, ошеломлённый. Он перевёл взгляд на Тарна, сдержанно, но с настороженностью. Тот кивнул: — Это правда. Есть шанс. Амайа Кин, хирург из колонии Альта Кора, уже готовится к выезду. Она считает, что даже если слух не удастся восстановить полностью, головные боли уйдут. Твоя мама сможет вернуться к работе. А такие люди, как Зелейна Верас, нам очень нужны. — Жаль, что ваши люди об этом не подумали раньше, — буркнул Кайо. Он отвернулся, но тут же подошёл к доске и спросил: — Ты доверяешь ему? Зелейна ответила, не колеблясь: «Да. Я хочу работать. И если есть шанс поправиться, я должна попробовать.» Кайо медленно кивнул. Его лицо смягчилось. — Хорошо… Тарн Век поднялся. Его взгляд снова задержался на Кайо — долгий, внимательный, в нём сквозила скрытая теплота. — Тогда я пойду. Надо обсудить детали с Амайей, — сказал он. Они вышли вместе. Воздух был прохладен, вечерний, с лёгким цитрусовым запахом сухой травы. — Вы собираетесь сказать людям в колониях, что с Землёй нет связи? Что корабли больше не придут? — спросил он, слегка склонив голову. В голосе прозвучала язвительная нота: — Думаю, это неплохо укрепит вашу власть. Тарн бросил на него косой взгляд, почти с улыбкой, но ответил всё тем же спокойным, сдержанным тоном: — Я скажу им. Но не для власти. Люди должны знать правду, чтобы быть готовыми. Сейчас многие ждут поставок… или надеются вернуться на Землю. А мы тем временем тонем в избыточном кселите и не справляемся с базовыми задачами. Рабочих нужно перенаправить — на сельское хозяйство, на производство. Но сначала я сверюсь с астрономами ещё раз. Они дошли до ворот. Тарн придержал калитку, будто не торопился уходить. — В пакете с провизией… есть банка консервированных персиков. — Он помолчал. — Я хранил их с тех времён, когда был офицером ЭКЗ и получал улучшенные пайки. Срок годности ещё в порядке. Просто… хотел, чтобы ты попробовал. Они правда вкусные. На секунду выражение его лица изменилось — лёгкое смущение прорвалось сквозь броню хладнокровия. Кайо заметил это — и сам тут же покраснел, ощущая, как вспыхнули уши. — Это… слишком много. Мы не привыкли к таким подношениям, — пробормотал он, отчего-то уже жалея о своей фразе. — Продукты не пропадут, — мягко возразил Тарн. — Только выпечку съешьте пораньше. А остальное — пусть будет. На всякий случай. Его рука вдруг накрыла руку юноши — не властно, не как приказ. Осторожно, как будто он спросил разрешения. Удивительно, каким простым и нормальным может быть прикосновение, если в нём нет требований. Кайо вздрогнул от неожиданной мысли. Эйден никогда не касался так. Его руки всегда были быстрыми, решительными. Они не спрашивали, не ждали, а просто брали. Даже в самом начале, когда он был нежен, в этом всё равно чувствовалась сила, направленная на действие. С Тарном — иначе. В этом прикосновении не было ни жадности, ни нужды. Только присутствие. И от этого тревожно. Потому что ему хотелось его продлить. Тарн легко пожал его ладонь и шагнул за калитку, но обернулся. — Береги себя. Потом, уже почти уходя, вдруг обронил с лёгкой полуулыбкой: — Кстати, у тебя хороший флюмер. Фило, всё это время следовавший за Кайо, угрюмо наблюдал за Тарном, будто проверяя, не понадобится ли ему защищать хозяина. После вторжения он стал подозрительным ко всем чужакам. Но сейчас просто встал между ними, как стена. Кайо смотрел вслед удаляющемуся Тарну и только теперь уловил в его взгляде — том, последнем, что тот бросил через плечо — нечто, что не укладывалось в рамки обычной вежливости. Он всё ещё чувствовал тепло в том месте, где Тарн накрыл его руку. Оттуда, словно от центра, расходилось что-то странное — электрическая дрожь, будто тело не успевало за разумом. Он провёл ладонью по коже, стирая прикосновение, но оно будто отпечаталось внутри. Ты должен бояться его, — говорил разум. Но ты хочешь знать, каково это — быть к нему ближе. Он покраснел ещё сильнее и быстро опустил глаза. Когда Кайо закрыл за Тарном калитку, он вдруг подумал: впервые за долгое время кто-то оставил ему что-то просто так. Без ожиданий. Без расчёта. Без боли. *** Йоана жила в небольшом одноэтажном доме с заросшим палисадником и сеткой от насекомых, прикреплённой к каждому окну. Она панически боялась местных бабочек тини — существ фиолетового цвета с почти меховыми крылышками. Те были совершенно безвредны и жили лишь пару дней, но их мёртвые тельца пугали Йоану ещё больше, чем живые. Когда Кайо постучал, дверь открылась почти сразу — и в проёме появилась его подруга: в выцветшем халате, с мокрыми волосами и ароматом местных трав. — Ого, — протянула она, поднимая бровь. — Кто это ко мне пожаловал? Неужели конец света наступил? — Почти угадала, — пробормотал он, проходя внутрь. В её доме всегда пахло фильтрационными реагентами, травами и слегка — спиртом. Йоана заперла дверь и бросила короткий взгляд на улицу. — По бокальчику? Йоана Штерн, его подруга с незапамятных времён, пять лет назад переведённая сюда для работы на станции фильтрации воды, любила экспериментировать с растениями в целях создания алкогольных напитков. Она вовсе не была пьяницей, как Кальтс и его компания — скорее, иногда предпочитала провести хороший вечерок за бокалом виски из скельды или винишка из орфина — дерева с тонкой корой, которое в проваренном виде или жареном виде годилось для еды, а его плоды после брожения создавали напиток с тонким вкусом и ароматом, который слегка пьянил, но не приводил в состояние невменяемости. Йоана также делала напитки из яблок и инжира — они прижились на планете, но плодоносили иначе и отличались по вкусу от земных. Правда, выращивали их только в закрытых оранжереях и пока в небольших количествах. Другое дело — местная жгучая маха. Чаи из неё были очень популярны, поскольку вкусны, доступны и полезны. Подруга Кайо выращивала это растение у себя в саду, засушивала листья в специальной камере и потом продавала или дарила полученный чай. Женщина принесла два толстых стеклянных бокала и бутылку, в которой плескалась тёмная густая жидкость. — За что пьём? — спросила она, наливая. — За выживание? — спросил Кайо. — За выживание скучно. — Она чокнулась с ним. — За несломленных. Первые глотки обожгли, но за ними пришло тепло. Кайо чуть расслабился. Йоана потянулась, поправила халат, и из-за складок ткани на поясе мелькнула ручка её самодельного шокера — он всегда был при ней на случай внезапного появления бандитов из Клинков. — Как мама? — спросила она. — Лучше. Появилась надежда на лечение. — Ммм. Надеюсь, это не милость Клинков? Птичка на хвосте принесла, что вчера к вам домой заходил Тарн Век, да не сам, а с целым мешком продуктов. Да, в деревне ничего не утаишь. — Как бы ты ни хотела, чтобы это было не так, это именно она. — Сказал он чуть резче, чем хотел бы. Йоана хмыкнула и подлила себе вина. — Ох, не доверял бы ты волку в овечьей шкуре… Все они одним миром мазаны, эти бандиты. Кайо сделал медленный глоток и неожиданно для себя проговорил: — Он не похож на бандита. Я с ним немного сблизился за последнюю неделю — и могу сказать, что у него… благородные побуждения. К его удивлению, подруга не засмеялась, не стала язвить. Вместо этого заговорила о наболевшем. — Знаешь… Я раньше мечтала, что Гэри когда-нибудь бросит всё и приедет в Рейвиль. Мы могли бы работать здесь, вместе. На станции. У нас было бы всё просто… — Она обернулась к Кайо, и в её голосе появилась едва заметная дрожь. — Но он остался. «Хорошая работа, перспектива, контакты». А у меня — болота, фильтры… Жаль, что к чувствам не прилагается кнопка «отключить». Кайо медленно кивнул, думая о своём. Йоана посмотрела на него внимательно. — Ты всё ещё на связи с Эйденом? — Да, стабильно. — Он провёл рукой по волосам. — Мы встречаемся раз в неделю, чтобы обменяться новостями. Но в последний раз… всё пошло не так. Он опустил взгляд. Пальцы сжались на стекле. — Меня поймал патруль. Там, где его не должно было быть. Еле выкрутился. — Он не сказал, что случилось на самом деле, не мог. Но добавил: — Следы ещё видно, если присмотреться. Йоана медленно встала и подошла, вгляделась в его лицо, тронула щеку. — Гады. Ты жив и на свободе — и это главное. — Она сжала его плечо. — А Эйден знает? — Нет. Я не расскажу ему… — Кайо отвёл глаза. — Ему и так там туго. Как и всем им. — Сколько их прячется? — Немного. Не больше 50 человек. Некоторые погибли при вторжении Клинков. Им так не повезло, — Кайо покачал головой, — пока пришло подкрепление из других колоний, уже было поздно. В итоге тем тоже досталось. А подмогу с Земли до сих пор ждут. — Это всё очень странно, — заметила Йоана, — неужели нас бросили?.. Кайо молчал. Мысли снова вернулись к персикам, к взгляду через плечо, к словам, сказанным почти с нежностью. — Что? — Тарн Век. — Ну конечно, — фыркнула Йоана, вернувшись к бокалу. — Опять он. Что с ним? — Он… он со мной слишком ласков. Спокойный и внимательный. Словно пытается расположить к себе. А в его взгляде — будто… не знаю. И эти продукты… Кстати, я вот принёс, — Кайо расстегнул рюкзак и достал оттуда несколько булок и пару банок консервов. Йоана подняла бровь, а потом расхохоталась. — Мм, за подарочки благодарю, но Кайо! Господи. Ты серьёзно не видишь? Он в тебя втюрился. Именно так ведут себя влюблённые мужчины, глупыш. — Не может быть, — отозвался Кайо, но сказал это слишком тихо. — Может. И будь осторожен. Эйден тебе верит. — Я не собираюсь его предавать, — выдохнул Кайо. — Просто… просто я сам не понимаю, что со мной. После всего. — Ты имеешь право не понимать, — сказала Йоана мягче. — Но запомни: один из них идёт рядом, а другой — враг. Она поднесла бокал к губам, потом передумала и поставила его. — Осторожно. Не расплескай то, что важнее всего. Кайо молчал. Мысли путались. Ему было тепло от вина и страшно от собственных ощущений. Он знал только одно: что бы он ни чувствовал к Тарну, нельзя дать этому вырасти. ___________________________________ Суеверия на Арамниэле (справка) (неофициальные народные приметы, повседневные убеждения) Несмотря на то, что планета Арамниэль была колонизирована всего 70 лет назад, в повседневной жизни колонистов успели укорениться современные формы суеверий — практичные, технократичные, часто родившиеся из бытовых наблюдений, психологических привычек и изолированного опыта жизни на далёкой планете. Распространённые суеверия: · Не смотрят в небо при затмении Лики и Каэрты, если они совпадают — считается дурным знаком, предвещающим потерю или предательство. Даже технические работники, как правило, не планируют в такие дни важные переходы или выезды. · Не оставляют включённый дрон на ночь вблизи горных участков, где добывают кселит — из-за слухов о «самовозгорании» и «глухом звуке под землёй». Суеверие, скорее всего, основано на неудачных случаях при активации кристаллов. · Не пересекают порог чужого дома с пустыми руками — поверье, перешедшее из земной культуры, но адаптированное: пустые руки = пустая энергия = нестабильность в отношениях. Некоторые из этих поверий со временем превратились в ритуалы — например, дублирование важного сообщения на бумаге перед отправкой, «на удачу». Или оставление белой капсулы — пустой оболочки от кселит-контейнера — у входа в мастерскую, как символ безопасной работы.