Родственные узы

— Запутанно, — пробормотал Джонатан, очертив пальцем витиеватую вязь. Огромное красное полотно, занимавшее почти целую стену, было сплошь и рядом расписано сотнями и сотнями имён, чёрными кляксами выделяющимися на фоне общей кровавости. Дракула, стоявший за спиной новоиспечённого родственника, лишь хмыкнул. Но хмыкнул довольно, польщённый восторженным изумлением зятя. — Я бы вовек не запомнил, — уважительно произнёс Джонатан, запрокидывая голову и внимательно разглядывая более чем обширную родословную тестя. — Столько имён… — Будь ты вампиром, за века два прочно бы всё это выучил, — фыркнул граф, мимоходом скользнул взглядом по имени, на котором остановился рыжик. — Возможно. А вы сами составляли это родословное полотно? — Нет, конечно! На его создание потребовались столь мощные магические силы, каких, увы, у меня нет. Это полотно было создано примерно пять тысяч лет назад самым первым вампиром. Оно заговорено, и новые члены семьи вписываются в него сами по себе. — А я… я тоже здесь есть? — Появишься, когда заведёшь наследника, — осведомил его Дракула. — Круто! А вы знаете всех, кто здесь есть? — Нет, лишь до моего поколения. Молодые вампиры мне неизвестны. — А кто это? — Джонатан ткнул пальцем в малюсенький портрет какой-то чрезвычайно бледной худой дамы. Вампир пригляделся и пояснил: — Зильмунда Кровавая, моя, если не ошибаюсь, пра-пра-правампа по отцовской линии. Весьма, по слухам, противная старуха. В своё время попортила немало крови людям, за что, собственно, и поплатилась — её сожгли заживо сторонники святой инквизиции. Впрочем, вампиры шибко не горевали — Зильмунда ни с кем особо не зналась. — Ого. А этот лысый чувак? — Это мой троюродный дядя по материнской линии, Клопп Франциский. Странная личность. Очень странная. При жизни умудрился пожениться и развестись более чем сорок раз. И это при том, что у нас, вампиров, так не принято — или ищи Дзынь и живи с ней, или выбери любую вампиршу и сиди на заднице тихонечко. В любом случае, возмездие не заставило себя долго ждать. Кажется, его отравили. Не исключено, что ревнивая супруга. Джонатан замолчал, переваривая информацию. — Жёстко, — выдохнул он наконец. — А вон тот вампир чуть слева — это его брат? — Нет, это его пятиюродный брат троюродной сёстры по отцовской линии. — Какой?! — Для вас, людей, это седьмая вода на киселе, но у вампиров такие связи считаются довольно близкими. — А чем прославился этот… пятиюродный? Дракула заколебался, прикусывая губу. Наконец, он открыл рот: — Это Людвиг Растлитель. Он соблазнил и лишил невинности своего младшего брата. — Ни фига се! — Рыжий юноша глянул на одутловатое напыщенное лицо Растлителя и скривился. Может, в своё время этот Людвиг и был красавцем, но явно не тогда, когда полотно переносило его физиономию на свои просторы. — Согласен, это просто ужасно, — кивнул граф, наблюдая за эмоциями на лице зятя. — А как же родители? Разве они не были против? — Конечно, они были против! Людвиг был изгнан из нашего рода и умер, заколотый охотником на вампиров. В комнату заглянула Мэйвис. — Па! Джонни! Вы обедать собираетесь или как? И вампир, и человек вздрогнули и обернулись, одарив девушку одинаковыми нежными улыбками. — Уже идём, мышка, — мягко произнёс Дракула и, когда вампирша вышла, положил ладонь на плечо Джонатана. — Идём, Рюкзакер? — Идём, — рыжий парень кинул последний взгляд на хранившее жуткие тайны полотно и в сопровождении графа отправился вниз, в гостиную, пить чай и наслаждаться жизнью.