you're so golden

С момента их первой ночёвки у Минхо прошёл уже месяц. К этому времени они успели полностью вылечить малыша Суни, но так и не решились отдать его кому-то. Уж очень котёнок и Ли привязались друг к другу, поэтому малыш Суни продолжил жить у Чана, и Минхо мог его навещать, когда хотел. Его маму Пам они отдали миссис Пак, которая в своей тоске о предыдущем коте, всё же согласилась взять ласковую кошку. После этого старушка ещё много раз зашла в зоомагазинчик, делясь рассказами о похождениях её новой спутницы жизни. Отношения Чана и Минхо, казалось, оставались такими же непонятными. Вроде они близились друг к другу с каждой новой встречей всё больше, а вроде и не давали себе переходить границы дозволенного. И если Ли всё вполне устраивало, он был готов к такому исходу, то Бан боролся с внутренним собой, чтобы понять, куда же ему всё-таки стремиться. Чан понимает, что ему нравится Минхо, слишком сильно нравится, и не как друг, но примет ли это тот, к кому он испытывает такие сильные чувства? Ли, казалось, всегда был первым, кто отдалялся в редкие моменты их близости, всегда улавливал, когда стоит остановиться, чтобы это всё стало слишком неправильным. Впервые Минхо не хотел делать всё странным, впервые не шёл на поводу, разделяя и разграничивая. Чан — друг и не более. Но кажется уже и сам Чан с этим утверждением не согласен.

***

Сочельник. Чан и Минхо договорились встретиться возле центральной ёлки в Сеуле и немного прогуляться, а затем также вместе отметить Рождество в каком-нибудь недорогом, но обязательно милом и уютном месте. Помнится, Ли спросил тогда, почему Чан не уедет к своим родным, на что тот ответил, что в этом году хотел бы остаться в Корее. При таком же встречном вопросе, Минхо сказал, что никогда и не ездил к родителям на рождество, разделяя всю теплоту и радость от праздника вдвоём с Пёль. Ли, укутанный в широкий шарф, посматривает на часы, которые яркими цифрами изображаются на экране сотового. Чан впервые за всё время их знакомства опаздывал. И опаздывал так, что ладони и щёки Минхо начали подмерзать, требуя, как можно быстрее найти место потеплее, нежели главная площадь. Ли звонил ему уже пару раз, спрашивал, где парень и как скоро тот приедет, на что слышал лишь: "Прости, скоро буду, подожди ещё чуть-чуть, я уже близко". Минхо шмыгает носом и осматривается по сторонам. Он вглядывается в здание, стоящее на другом конце площади и замечает знакомую тёмно-русую шевелюру. Бан бежит к Ли, иногда поскальзывается и чуть не падает. Минхо это откровенно смешит, и, не сдерживая радостной улыбки, он решает помочь парню, сократить расстояние между ними быстрее, и побежать навстречу. Наверное со стороны они выглядят как пара, которая так давно не виделась, что уже не может ждать и лишней минутки, разделяющей их от долгожданной встречи. Но стоит ли говорить о том, что после случая с пропажей Минхо не было ни одного дня, когда они бы не болтали друг с другом иногда о чём-то совсем простом, а иногда уходя и в около философскую стезю. При этом в тайне друг другу признаваясь, что им не нравится расставаться, им не нравится прощаться, им всегда хочется быть рядом. — Минхо, — подхватывает Чан парня, который вот-вот собирался упасть, за руки, — прости меня, не думал, что попаду в такую ужасную пробку, — выдает полуправду Бан. В сочельник пробки действительно были жуткими, дороги были забиты людьми, спешащими докупить остатки подарков и праздничных украшений, кто-то всё ещё надеялся урвать продукты к праздничному ужину по скидке, а кто-то просто хотел прогуляться по особенно красивым центральным улочкам Сеула, украшенным различными цветными огоньками. Но Бан вышел достаточно заранее, чтобы приехать вовремя, опоздал он по совершенно иной причине, но сейчас говорить о ней будет излишним. — Ничего страшного, — со светящимися от счастья глазами и не скрываемой улыбкой отвечает Ли, силясь, чтобы отвести взгляд от россыпи снежинок, что поселилась во вьющихся волосах парня. — Твои руки, — потирая тонкие пальчики своими большими, говорит Чан, — они такие холодные. Зайдём куда-нибудь, чтобы согреть тебя? — Минхо отрицательно мотает головой, но ладони отнимать не хочет. Внутри всё эгоистичное просит: "Держи, пожалуйста, держи, не отпускай", и Бан, будто услышав это, лишь поудобнее одну из ладоней перехватывает и вместе со своей к себе в карман кладёт. Он делает это так просто, будто этот жест — будничная обыденность, и на секунду Ли даже кажется, что так оно и есть. — Ты уверен? Кажется, скоро ты станешь как одна из тех фигур изо льда, — оглядывается за спину Чан, указывая на аккуратный ряд потрясающих узорчатых произведений. — Угу, — кивает Минхо, — мы же хотели прогуляться. — Хорошо, — сдаётся Бан и глубоко выдыхает белый пар изо рта, — только скажи, когда станет слишком холодно, — получив одобрительный кивок, Чан движется вперёд по улице, приближаясь к огромной центральной ёлке с яркой звездой на макушке. Кажется, она достигает десяти этажей в высоту, а огоньки гирлянды, которой ель украшена, видны из любой точки города. Бан смотрит на непроизведённую красоту, которую воздвигнули пару дней назад в самом центре Сеула, отмечая про себя, что даже она не способна сравниться с блестящими от простой улыбки или заливистого, такого редкого, смеха Ли. А Минхо лишь на их сцепленные и упрятанные в плотной ткани пальто руки смотрит, оторваться не получается. Ли чувствует тёплую руку Бана, что обхватывает его всё ещё холодную, согревая. Первое неправильное, что позволил сделать Минхо за этот месяц. Первое, что не хотелось считать неправильным. "В честь праздника" — мысленно оправдывал себя парень, — "Я позволю нам обоим эту вольность и сделаю подарок самому себе". — Потом поменяем, — обнаруживая, куда направлен немного задумчивый взгляд парня. — Так быстрее согреются, — произносит Чан, словно Ли требует объяснений, но Минхо лишь вновь кивает, и они движутся дальше по площади, ловя, но не замечая заинтересованные взгляды прохожих. С Чаном кажется действительно становится теплее, с Чаном уютнее и спокойнее. Минхо искренне ценит каждый момент, проведённый с ним, откладывает в свой маленький сундучок воспоминаний, что припрятан в самой дальней части души, так чтобы никто до него не добрался, возможно даже сам Ли. Парень сам не замечает, как сжимает руку Бана сильнее, отдаётся этим ощущениям, понимая, что скорее всего следующего раза никогда не произойдёт. Это только сегодня, только в этот волшебный момент, когда, кажется, любой становится чуть смелее, чуть открывается, выставляя всё внутреннее и разделяя его с близкими. Минхо смотрит на парочку, девушку и парня, что идут противоположно им, они обсуждают что-то тихо посмеиваясь, и думает о том, что им с Чаном не суждено стать такими же влюблёнными, счастливыми, честными с собой и остальными. Раньше, месяц назад, казалось, что ему будет достаточно просто быть рядом с Баном, сейчас и этого становится недостаточно. Он всё ещё находится в ранге друга, что с каждым разом всё больнее прожигает сердце. Чана хочется любить, хочется целовать, хочется говорить о своих чувствах. Ли впускает в лёгкие свежий воздух, душимый болезненными, ноющими мыслями. Им действительно не суждено быть вместе? Бан смотрит на потрясывающееся тело Минхо, что сейчас, кажется, наблюдает за особо развеселившимися детьми на ледяной горке и поджимает, прикусывая, нижнюю губу. Знает ли он, насколько прекрасен прямо сейчас? Знает ли, как раз за разом волнует сердце Чана, просто произнося что-то, просто дыша? Знает ли, какое место занимает в нём? Ответ прошибает тут же: "Не знает", и не узнает, если Бан сам не решится открыть свою душу. — Минхо-я, ты совсем замёрз, может всё-таки зайдём куда-нибудь? — говорит Чан, вглядываясь в лицо парня, пытаясь запомнить каждую черту, ведь, возможно, именно сегодня их встреча станет последней. Ли поворачивается и в ответ смотрит на Бана, на несколько секунд задерживая свой взгляд на немного потухших глазах. Чана определенно беспокоит что-то, но Минхо не может сказать, что именно, отчего сердце вновь пропускает болезненный удар. Парень впервые его не понимает. — Я хочу домой, — отвечает Ли, слегка поникнув. Не так он представлял себе этот день. Точно не так. Рождество — праздник волшебства и чудес, но кажется самое главное волшебство для Минхо так и не сбывается. — Поехали домой, — доносится до края уха, а затем Ли поднимает свой взгляд и ловит лёгкую, немного грустную улыбку Бана. Чан хотел бы оттянуть этот момент, но кажется на этот раз у него ничего не выйдет. Минхо не знает, куда повезёт его Бан к себе или же всё-таки к нему. Это странное слово в их диалоге "домой" совсем размывает хоть какие-то толики понимания. Что есть "дом" для Чана? А что есть для Ли? Минхо кивает сам себе, когда думает о том, что всё же его дом это любимая и немного вредная Пёль, для него дом это ароматические свечи на полочке, дом это незастеленная постель, которую Ли не успел прибрать, потому что сильно торопился на работу и... Чан. Но если всего выше перечисленного нет у Бана, то вот у Минхо нет Чана. Для Бана дом это несмотря на свой большой возраст весёлая Берри, которая во всю принялась воспитывать малыша Суни, заменяя ему мать, дом это подгоревший завтрак, дом это невыключенный после ночной работы компьютер и парень по имени Ли Минхо, которого всё так же сложно найти в родных стенах. У каждого дом кажется незаконченным без последнего элемента, но что делать, если этот элемент так и не обрёл своё истинное обличие? Чан заворачивает на улицу, где расположена квартира Минхо, и парень, заметив это, поворачивается к Бану, и восклицает: — Мы едем не к тебе? — Ты же говорил, что встречаешь каждое Рождество с Пёль, я не мог прервать эту традицию, — отвечает Чан, чуть крепче сжимая руль, но не отвлекаясь от дороги. — А как же Берри и Суни? — Я оставил им много еды, они не должны слишком сильно соскучиться. — Но они будут! — чуть ли не выкрикивает Ли, когда Бан останавливается на последнем светофоре на пути к дому парня. — И что нам с этим делать? — поворачивается к парню Чан, бегая по лицу напротив зрачками. Минхо пару секунд думает, прежде чем произнести самый верный, по его мнению, ответ. — Я знаю что, но для этого разреши мне взять Пёль с собой, — Бан, кажется, впервые улавливает то, о чём говорит Ли, и уже смелее давит на педаль газа, обгоняя другие машины. — Конечно... — слишком просто отвечает Чан, а затем исправляется, — Нет, не так. Я прошу, возьми с собой Пёль, все свои свечи и книги возьми, сорви со стен плакаты и положи в самый низ сумки. Я подожду, сколько угодно буду ждать. Бан дарит Минхо такую нужную им обоим и уверенную улыбку, и Ли откидывается на спинку кресла, не в силах сдержать свою собственную.

***

Минхо забегает в квартиру и впопыхах вытаскивает из шкафа большую сумку для путешествий, он сгребает свечи с полки и закидывает парочку книг, которые не успел дочитать, а затем подходит к тумбочке, где хранятся его вещи и берёт только самое необходимое, на самый вверх водружая то, что ему в скором времени нужно будет отдать. После Ли достаёт переноску Пёль и, закидывая туда её любимую игрушку, чем привлекает внимание кошки, которая нерасторопно заползает внутрь, застёгивает её и надевает на плечо. Парень смотрит на плакаты, о которых говорил Чан, но решает, что сейчас они не так важны и их можно привезти позже. На последок Минхо оглядывает всю квартиру, думая ничего ли он не забыл, и одёргивает себя, понимая, что сейчас это совсем неважно, всё самое необходимое точно с ним, об остальном можно подумать потом, и выбегает из квартиры. Бан ждёт его, оперевшись о капот автомобиля, раздумывая, правильно ли сейчас они оба поступают, поторапливая и подгоняя друг друга. А затем отмахивается от идиотских мыслей, осознавая, что в их с Ли отношениях всё с самого начала было неправильно. Неправильная первая и вторая встреча, неправильные чувства и поступки, неправильные слова. Они оба — есть синоним всего неправильного и чудаковатого, а раз так то и нужно следовать по этому пути. Чан вскидывает голову и замечает, как Минхо выбегает из квартиры, трясущимися от волнения руками запирает дверь и буквально несётся по лестнице вниз. На губах вновь появляется эта дурацкая улыбка, которая кажется не сходит никогда, если рядом находится парень и открывает заднюю дверь машины, чтобы Ли расположил там все свои вещи. Минхо кладёт сумку на заднее сидение и сжимает ручку переноски, смотря на Бана, как бы спрашивая: "Можно она поедет со мной?". Чан кивает, всё также улыбаясь, и касается ладонью ручки передней двери, чтобы сесть на водительское сидение. Ли идёт к соседнему пассажирскому и, поудобнее усаживаясь, приговаривает, отвлечённый взволнованным мяуканьем кошки: — Не бойся, Пёль, мы всего лишь едем домой.

***

Чан ставит сумку с вещами Минхо на пол, давая знать ждущим его питомцам, что хозяин дома, а Ли присаживается на корточки и стягивает с себя переноску, расстёгивая молнию. Радостная от встречи со столь полюбившимся ей гостем Берри несётся с высунутым языком, тут же набрасываясь на Ли, и принимается его облизывать. Парень ярко смеётся и еле сдерживается, чтобы не упасть на спину. — Я тоже рад тебя видеть, — почёсывает и поглаживает её парень, а затем произносит: — Не хочешь познакомиться со своей новой подругой? Она немного вредная и слегка трусливая, но при этом очень ласковая и добрая. Я уверен, вы с ней подружитесь. Минхо отпускает собаку на пол и ставит прямо рядом с переноской Пёль, которая всё ещё не решалась выйти, напуганная такими быстрыми изменениями окружения. Озадаченная Берри принюхивается к сумке, явно ощущая нового пушистого любимчика и вопросительно смотрит на Бана. — Будь хорошей хозяйкой, Берри, прими Пёль как следует, — Чан нарочно избегает слова "гостью", надеясь, что всё же та таковой она не будет и полноценно переедет в квартиру Бана. За вечно радостной собакой слегка неуклюже выходит малыш Суни и тоже принюхивается, ощущая запах своего сородича. Пёль несмело высовывает свой розовый носик, а чуть позже и полностью покидает своё убежище в виде такой тесной переноски. Первым делом она знакомится с Берри, обнюхивая довольно спокойную и такую же заинтересованную девочку то тут, то там и понимает, что та не представляет опасности, хоть и является собакой. Кошка трусливо ступает дальше, сталкиваясь всё с новыми, такими непривычными запахами. Крошка Суни подбегает к ней и довольно смело для такого маленького котёнка цепляет её своими коготками за тёмную шерсть. Видимо малыш быстро признал в ней что-то родное, мгновенно забавляясь. Пёль шипит на такой напор котёнка, чем пугает кроху. — Пёль, не будь такой букой, — произносит Минхо и, осторожно взяв Суни в руки, подносит его ближе, давая ей почувствовать новый аромат. Кошка, внимательно следящая за действиями хозяина, подходит чуть ближе и обнюхивает рыжего малыша. Это продолжается ещё какое-то время, прежде чем она клюёт котёнка носом, кажется полностью принимая и его. Ли улыбается, наблюдая за этой картиной и сморит на Чана, который тоже не может сдержать своей такой потрясающей с ямочками улыбки. Минхо отпускает Суни, давая пушистым крохам больше времени на знакомство, и принимается развязывать шнурки. — Я совсем ничего не приготовил к праздничному столу, — немного стыдливо и грустно произносит Бан, уже стягивающий своё пальто. — Ничего, — улыбается Ли, — мы можем приготовить его сейчас. Как насчёт хоттоков и пулькоги с лапшой? — Ммм, — задумчиво тянет парень, — кажется, у меня нет говядины, но есть курица. — Ооо, — вскидывает голову Минхо, снимая с плеч куртку, — так даже лучше. Ли идёт вслед за Чаном на кухню, замечая краем глаза ёлку, что украшенная стоит в углу гостиной, но не спешит останавливаться на ней, думая, что ему ещё представится возможность более детально рассмотреть красавицу. Они оба принимаются за готовку, Минхо уверенно наставляет, а Бан сосредоточенно внимает, выполняя инструкции парня. В какой-то момент их отвлекает Берри, которая забегает на кухню, получая от хозяина предостережение, кажется сейчас прыткость малышки может сыграть не ей на руку, но она не слушает Чана и демонстрирует Ли, то что прячет в собственной пасти. — Ты всего лишь хотела показать нам что-то, так ведь? — губы Минхо трогает улыбка и он, обтерев руки полотенцем, присаживается на корточки, чтобы вынуть из зуб собаки таинственный предмет. Им оказывается маленький чёрный пульт, Ли сначала нахмурившись смотрит на него, а затем поднимает взгляд на Бана, задавая немой вопрос, и протягивает его парню. — Это пульт от моей стереосистемы, видимо, Берри хочет, чтобы мы включили музыку, — любимица на эти слова хозяина звонко лает и высовывает язык, начиная громко дышать. Чан берёт из рук Минхо пульт и уходит куда-то в сторону своей спальни, и спустя пару секунд на весь дом раздаётся спокойная, приятная мелодия. Ли прикрывает глаза в удовольствии, ловя каждую ноту и вдыхая приятный запах допекающейся курицы. Вот оно, как есть, самое настоящее рождество. Они решают поужинать в гостиной. Бан выносит невысокий столик и ставит прямо по середине комнаты, Минхо бегает из кухни и обратно, вынося приборы и блюда, каждое из которых аккуратно разложено на своей тарелочке. Музыку Чан решает не выключать, но вот одним лёгким движением ударяет по выключателю в гостиной, погружая её в мрак, а затем подходит к ёлочке, присаживается на пол и щёлкает маленький переключатель, заставляя ту переливаться разноцветными огоньками. — Вау, — выдыхает восторженное Ли, ни на секунду не отнимая взгляда от зимней красавицы, он даже не замечает, в какой момент Бан садится напротив него и принимается раскладывать готовую еду по тарелкам, а покончив с этим, берёт бутылку шампанского и непривычно тихо вынимает пробку, разливая напиток по бокалам. Чан смотрит на Минхо, не в силах отвлечь парня. Свет огоньков достигает его лица, из-за чего кажется, что они прыгают в ярком танце прямо на нём, заползая прямо в рот сквозь приоткрывшиеся губы. Минхо волшебный, Минхо золотой, Минхо драгоценнее любого бриллианта, человечество за долгие века своего существования придумало столько невероятно красивых слов, но, кажется, ни одно в полной мере не может описать Ли. Бан грустно улыбается, сжимая в руках маленькую коробочку, которую успел прихватить, когда парень суматошно таскал всё с кухни к столу, и думает о том, стоит ли ему вообще отдавать её в качестве подарка на рождество, стоит ли рушить и без того не совсем понятные отношения. "Нужно" — в голове появляется лишь одно слово, которое отгоняет все сомнения. Ему нужно это сделать, нужно им обоим. Минхо всё же отрывается от чарующего вида ели и удивлённо смотрит на тарелки, которые уже наполненные стоят напротив него и Чана. — Кажется я слишком засмотрелся, — тихо смеётся парень, ловя такое же тихое "Ничего", — просто, мне кажется, будто я никогда ничего подобного не испытывал, только в книгах о таком читал. — Как выглядело твоё рождество все предыдущие года? — задаёт вопрос Бан, почему-то будучи уверенным, что он должен знать, и должен знать не только это, но и всё, что касается жизни парня. — Мы с Пёль просто включали гирляндочку и смотрели что-нибудь, — поджимает губы Минхо, отчего сердце Чана неприятно покалывает. — У меня никогда не стояла ёлка, даже когда я жил с родителями. Они не особо любят этот праздник, да и денег на него у нас никогда не было, — Бану уже хочется что-то ответить, утешить, ободрить, но Ли продолжает, — Но, кажется, я не особо грущу из-за этого. Всё же это рождество я провожу с тобой. Дыхание Чана замирает. Минхо смотрит на него с благодарной улыбкой, огоньки продолжают бегать, но уже лишь по половине лица, осторожно касаясь сейчас кажущимися терракотовыми глаза. Бан размыкает губы и делает глубокий вдох, доставая из кармана брюк пресловутую коробочку. — Я... — он сглатывает слюну, чтобы пересохшее горло вновь смогло выдавать хоть какие-то звуки, — я тут... приготовил для тебя кое-что, — парень поднимает и протягивает Ли свой подарок. Минхо быстро моргает, не понимая, в какой момент они успели перейти именно к этой части, и принимает маленькую коробочку берюзового цвета. — Думаю, ты бы больше радовался какой-нибудь книге или сборнику манги, но когда я увидел это, подумал, что оно является лучшим подарком, передающим всё то, что я никогда не смогу выразить словами, — произносит до боли романтичное Чан. Его уши начинают краснеть от волнения, но этого совсем незаметно из-за недостатка света. Ли осторожно поднимает крышечку и вглядывается в центр маленькой подушечки, только через пару секунд понимая, что там лежит кольцо. Он вынимает его из коробочки, которую с тихим стуком кладёт на стол и внимательно рассматривает его. Оно сделано из благородного серебра, от краёв идут два аккуратных рядочка фианитов, в центре завершающиеся бриллиантом. Большим пальцем Минхо нащупывает, что что-то выгравировано на обратной стороне кольца, однако не может понять что это, кажется надпись, но буковки в темноте совсем не разобрать. — Что там написано? — спрашивает парень, поднимая взгляд на Бана. — Там... — тянет Чан, не решаясь честно признаться, — одна фраза на английском. — Какая? — впервые так нетерпеливо требует Ли. — You're so golden, — всё же отвечает парень, зная, что Минхо точно не знает перевода. — Ю ар соу голдену, — неуверенно повторяет за ним Ли, коверкая слова, забавно дуя губы, — что это значит? — Что... кажется... я люблю тебя? — на одном дыхании произносит Чан, не отнимая взгляда от сцепленных перед собою пальцев. Ему не хватает сил поднять взгляд, посмотреть на Минхо, увидеть его ответ. Он даже ловит себя на мысли, что и вовсе не хочет знать, просто тело и душу разрывает от этой тайны с каждой новой встречей всё больше. Бан не может больше это сдерживать, ему необходимо было выговориться, рассказать, сдать себя с потрохами. Сердце Ли ёкает на последних произнесённых Чаном словах. Тихое "я люблю тебя" ярким звоном разносится по всему организму, оповещая каждую клеточку. Парень молчит, его грудь тяжело вздымается, кажется мозг всё ещё не уверен, что правильно воспринял услышанное. Бан его любит? — Я люблю тебя, Ли Минхо, — уже смелее повторяет Чан и всё же поднимает свои глаза, заглядывая в непонятные, по крайней мере для него, напротив. — Ты... меня... — произносит сипло Минхо, кажется сейчас это ему не хватает влаги во рту, чтобы закончить начатую фразу. — Люблю, — кивает Бан, поникая головой, справляясь со своими самыми жуткими кошмарами, в которых Ли после этого даёт ему звонкую пощёчину и выбегает из квартиры. Но даже спустя минуту этого не происходит, он слышит лишь неловкое копошение с той стороны стола, слышит тихие шаги, слышит как маленькое тельце падает возле него, присаживаясь на колени и, наконец, чувствует такое приятное и нужное ему сейчас тепло. Минхо обнимает его и смаргивает накопившиеся в уголках глаз слёзы. Так странно, Ли уже плакал и не один раз, но никогда это не происходило из-за таких сильных и, что самое главное, светлых чувств. Осознание этого разгоняет в нём всё больше эмоций, и тогда тело начинает подрагивать, а из глаз уже текут не одинокие слезинки, а целые ручейки. — Минхо? — чувствуя лёгкий трепет рядом, произносит Чан. — Минхо-я? Что такое? Котёнок, — вырывается совсем неожиданно, — что с тобой? — Бан протягивает руки и обнимает Ли в ответ, позволяя парню сесть на его бёдра. Он поглаживает Минхо по спине, совсем невесомо касается светло-каштановых волос и чувствует, как его футболки касаются одинокие капельки. — Чан... я... я... — Тише, тише, ты можешь мне не отвечать, — перебирая такие мягкие прядки, шепчет Бан, — просто мне хотелось... — Чан я, кажется, тоже люблю тебя, — произносит Ли, глубже зарываясь в место между плечом и шеей, вдыхая приятный аромат. Глаза, что сейчас направлены на вид из окна, наблюдающие за падающими с неба хлопьями снега, расширяются. — Повтори, — неверяще, говорит Бан, — повтори, что ты сейчас сказал? — Я тоже люблю тебя, Чан, очень сильно люблю, — отвечает Минхо и отрывается от ставшей приятной подушкой шеи. Слёзы всё ещё катятся по раскрасневшимся щекам, но парень улыбается своей самой счастливой улыбкой, которую Бан не видел прежде. Зрачки Чана бегают по лицу Ли. Всё происходящее напоминает какой-то сон, самый сказочный сон, от которого не хочется просыпаться. Бан тянется вперёд и легко касается желаемых уже два месяца губ. Их первый поцелуй становится таким же нежным, как и отношения между ними, таким же, каким видится для Чана Минхо. Бан — его противоположность. Если Минхо боится сделать и сказать, Чан сделает и скажет, если Минхо утаит, Чан покажет, если Минхо осознает, Чан в раздумьях утонет. Ли неосознанно кончиками пальцев своих губ касается, вкус Бана запоминает, понимает, что ещё хочет. Во второй раз они уже оба движутся навстречу друг другу. Их поцелуй становится глубже, но не перетекает в грязный и извращённый. Чан смакует вкус губ Минхо, впечатывая и его в свою память, зная, что никогда с ним более не расстанется. Ли неловко пухлые покусывает, а приятная нега по телу тянется. Они любят друг друга, любят самой искренней, честной и трепетной любовью, о который не привыкли говорить, любят нежно, любят так, что запоминается, любят так, что навека. Минхо первым отдаляется от Чана, ловя непонимающий взгляд, и подрывается с колен, выбегая из комнаты. — Минхо-я, котёнок, ты куда? — кричит ему в след Бан, откидываясь на одну руку. — Я ещё не подарил тебе свой подарок, — доносится из тени коридора, хотя они и не обещали друг другу никаких подарков, хотя уже самый главный был подарен.