Промысел звезд. (часть II) Зов Силы.

                          Боевые действия в планетарном секторе Тарсонис продолжались. Сдерживающие армии миротворцев центральных рубежей под командованием верховного вице-адмирала Стукова, армии маршала Монтага, а также многочисленных военных подразделений самой планеты Тарсонис круглосуточно пытались дать отпор наступательным армиям неприятеля. Сражения бушевали в космосе, на планете, в отдельных космических регионах, располагающихся в непосредственной близости от второй столицы Конфедерации.       Тьма, которой были рои зергов, все сильнее окутывала центральный сектор Конфедерации. Несмотря на превосходство в вооружении, в его изощренности и разрушительности, в научно-техническом прогрессе, люди все равно уступали силам зергов. На стороне зергов было только одно: их несметное количество, которое преодолеть было невозможно никому.       Если в начале атак сил зергов их наступательные позиции легко просчитывались, следствием чего, было их какое-никакое, но сдерживание, то в последующих событиях, зерги начали действовать хитро, не предсказуемо, а в некоторых случаях пугающие умно. Командующие со стороны Конфедерации замечали в действиях неприятеля способность обучаться, анализировать, адаптироваться к контрмерам, которые исходили со стороны человеческого мира. С каждой последующей провальной атакой на мир людей зерги полностью меняли свои тактические и стратегические наработки. Каждый раз зерги выискивали более непредсказуемые, сложные и, порой, пугающие военный штаб людей решения для нанесения очередного удара. И все это усугублялось ростом их количества, которому, казалось, не было предела.       Люди, по возможности, держали под своим контролем каждый важнейший космический сектор, ведущий на планету Тарсонис. Боевые спутники, космические крейсера, средние и легкие боевые корабли были широким фронтом раскинуты по космическому пространству. Агрессивно, беспощадно, наверняка, пресекались любые попытки зергов подобраться к цели. Шквалистые огни боевой техники испепеляли неприятельские единицы тысячами, а порой и десятками тысяч за весьма короткие промежутки времени. Казалось, что ни одно живое враждебно настроенное существо не подберется и близко к планете, но зергам удавалось это делать. Более того, зергам удавалось не только пробраться на планету, но и за крайне малый срок организовывать на ней свои неприступные поселения, скрывающиеся под кровавыми туманами. Войска Конфедерации тщетно пытались выкорчевать врагов со своих земель, но им это удавалось редко. Никакое оружие не могло справиться с их скоростью размножения, невероятной регенерацией и бессмертием некоторых элементов их поселений, что являлись центрами управления. Носили эти центры название – церебралы.       Среди командующих, принимавших участие в защите планеты от атак инопланетян, выделялись войска маршала Монтага. Никто не мог найти этому объяснения, но под его командованием, войска, принимавшие военные действия против зергов добивались больше всего успеха, нежели все остальные вместе взятые, и это с учетом того, что его войска несли меньше всего потерь по отношению к общему результату. Единственные, кто могли приблизиться к достижениям маршала Монтага, были маршал Дюк и Верховный адмирал ДуГалл, с единственной разностью в том, что Монтаг преимущественно уничтожал врагов на планете, а маршал Дюк и адмирал ДуГалл – в космосе. Но, как бы ни были успешны в своем ремесле эти три великих полководца, прорыв зергов в территории Конфедерации это тормозило едва ли. Положение дел для людей было все равно скверным.       Все ухудшилось после того, как протосский крейсер «Гарнтритор» в недавнем прошлом уничтожил планету Антига_Прайм. Это был шок для всего человечества. Но усугубилось все тогда, когда маршал Дюк и все его основное войско вместе с коммодором Луддером и контр-адмиралом Латцо покинуло место своей дислокации, нарушив все приказы сверху и подорвав тем самым оборонительное построение всего центрального сектора Конфедерации. Неофициальное объяснение подобного поступка являлось то, что вопреки всему маршал отправился мстить протосскому крейсеру, уничтожившему планету, считая, что данный субъект является более серьезной угрозой, нежели появляющиеся со всех концов Галактики разрушительные полчища зергов.       Императоры приказывали, просили и даже угрожали старому полководцу вернуться на прежние позиции, но тот, невзирая ни на что, держался своей точки зрения, целенаправленно следуя за постоянно исчезающим в усеянном звездами пространстве золотым кораблем, принадлежащему миру протоссов. Фактически это было дезертирство, но маршала это не волновало, теперь у него были иные мысли и представления касаемо устройства мира.       В свете последних событий, связанных с Тарсонисом, его возможной приступной связью с миром Доминиона, настроенной на разрушение общемирового порядка, а также возможной причастности к тому, что происходило во всей Конфедерации, связанное с зергами, он окончательно определил свой дальнейший жизненный путь, в результате решив действовать самостоятельно, так, как считает нужным, вопреки государству и его многочисленным правящим элементам. Вера в Конфедерацию у старого маршала разрушилась окончательно. В его памяти были события, связанные с уничтожением Корхалла, революционные вспышки и нескончаемые интриги, начиная от созвездия Анатазвес и заканчивая сектором Копрулу. Он стоически терпел все, свидетелем или участником чего был. Его сердце изливалось болью при виде всего того, что происходило, при виде несправедливости и бесчестия, которое его окружало, царило во всей Конфедерации и за ее пределами. Он видел, но терпел все, что разрушало единство мира людей, что разрушало его веру в них, веру в самого себя. Маршал понимал, что у него есть власть, мизерная, но все-таки возможность сделать что-нибудь правильное, сделать такое, за что не будет болеть душа, не будет рвать сердце. Но он не решался. Продолжал терпеть, продолжал быть орудием того, что ненавидел.       Раз за разом чаша его терпения наполнялась. Но пределы были не безграничны. И, в конце концов, наступило переполнение. Пока разрушительное пламя охватывало Антигу_Прайм, подобное пламя охватывало душу маршала Дюка, сокрушало болью его сердце и душу. Со слезами на глазах он наблюдал гибель планеты, не веря, что подобное, когда-нибудь будет лицезреть, сможет допустить. Планета горела, умирая на его глазах, а вместе с ней умирал сам Эдмунд Дюк. Его взгляд становился холодным, лишенным каких-либо чувств и эмоций. Черты лица приобретали каменные очертания. Во время наблюдения за смертью планеты, в его сознании происходило переосмысление всей своей жизни. Переосмысление отрывало его от Конфедерации, отрывало от человеческого мира и тех результатов, которые привели к этой трагедии. Впереди перед его глазами стоял холодный, безграничный космос, усеянный мириадами мерцающих звезд. Устремляясь в мрачное безмолвие, маршал теперь мог думать об одном: о мести. Настигнуть и во что бы то ни стало уничтожить «Гарнтритор», теперь было смыслом его жизни.       Императоры Земли и Тарсониса пребывали в шоковом состоянии, когда узнали, о том, как повел себя некогда самый преданный воин и защитник человеческого мира. Планета Земля затрепетала от ужаса. Фактически вся защита, что базировалась на армии «альфа», являлась ключевой в сдерживании зергов. Путь, проходящий через оборонительные дивизии армии «альфа» был самый уязвимый для человеческого мира. Де-факто, уход войск с этих позиций означал неминуемый прорыв зергов в солнечную систему. Залатать бреши в космических секторах, что были оставлены армией «альфа» было невозможно. Безусловно, на поддержку Солнечной системы могли бы найти достаточное количество войск, позаимствованное от миротворцев, но их передислокация с прежних мест не поспела бы за неутомимыми зергами. Приходилось смиренно ждать. Так или иначе, но столкновение с Землей было неизбежным, да и оставлять на растерзание субъекты центральных космических рубежей никто не решался: такие крупные потери Конфедерация точно понести не могла.       Помимо всего прочего действие маршала пошатнуло репутацию всей существующей армии Конфедерации. После его выходки авторитет и крепость, которым насчитывалось несколько столетий, стал претерпевать обесценивание и перспективу на пересмотр сложившихся устоев и правил военных в будущем. Наступала эра не перемен, а революций. Революций во всем, из чего состояла когда-то великая Конфедерация, со своими нерушимыми и единственно правильными законами и устройством планетарно-государственного строя.       Подливало масло в огонь еще и то, что ослабленная Конфедерация ждала давно обещанный ответ со стороны Доминиона. Каждый военный специалист, да и просто среднестатистический житель Конфедерации понимал, что если не сейчас, то, когда заставлять мир платить по счетам старым врагам? Наблюдательные спутники с замиранием сердца были устремлены в сектора Доминиона, каждое мгновенье ожидая начала наступления противника. Ожидания сотворения мести со стороны братьев Менгсков.       Но, как это было не странно, а в какой-то степени и парадоксально, лидер Доминиона Арктурус Менгск не спешил пользоваться моментом, хотя точно знал и видел, что Конфедерация стояла на коленях и вот-вот была готова пасть. Раны, нанесенные зергами, были настолько тяжелыми, что Арктурусу для уничтожения Конфедерации требовалось немного сил. Одного объединенного войска Корхалла, как замечали специалисты – было бы вполне достаточно.       Безусловно, количеством войска Конфедерации превосходило войска Доминиона и сейчас в несколько раз, но вот, их разбросанность в космическом пространстве, оказываемое со стороны зергов давление, просто усталость и изнеможение, делали свои коррективы в не лучшую для Конфедерации сторону. Качественно и позиционно армия Конфедерации проигрывала Доминиону, становясь легкой мишенью. Все обстоятельства были против Конфедерации, не было никаких, даже самых малых радужных перспектив. Неумолимо приближался конец эпохи Конфедерации, причем с двумя неизбежными исходами. Первый: гибель от зергов; второй – от Менгсков и, соответственно, Доминиона.       Войска планет, автономных и независимых космических секторов были бессильны что-либо сделать. Приходилось смиряться с неизбежным и безоглядно идти на врага, невзирая на его количество и силу.       Подозрительным был тот факт, что, несмотря на весь ужас происходящего в государстве, миротворцы всех подразделений Конфедерации были спокойны. Они просто игнорировали раздражающие явления и факты, и продолжали держаться прежней стратегии. Причем стратегия миротворцев дальних рубежей немного разнилась со стратегией миротворцев центра, но это совершенно не умоляло их достоинств. Они являлись примером для подражания, не давая захлестывать эмоциям через край, не позволяя Конфедерации склонить голову и сдаться врагу.       Наступление зергов продолжало расти и достигало критического уровня. Военные специалисты уже давали точные прогнозы появления зергов на территории Солнечной системы. Все замерли в ожидании. Последний оборонительный рубеж представал перед зергами, за ним не оставалось больше ничего, только конец человеческого мира.       Люди начали молиться. Еще никогда за всю историю человечества настолько большое количество людей не предавалось обращению к мистицизму. Разумеется, в силу своей веры, каждый взывал помощи у своего бога, но, тем не менее, стоя на грани, люди начинали поворачиваться к светлой стороне своего существа, так или иначе ожидая, надеясь, веря, что жизнь не окончится в скором времени.       Неделя за неделей, день за днем подходили к приходу врага. Вот уже остались считанные часы, минуты, секунды. Страх ожидания достиг своего пика. Вся солнечная система дрожала от неизбежности. Солдаты, что стояли на первом оборонительном рубеже с замиранием в сердце ждали начала. Вот уже наступил момент их прихода, затем и вовсе время заступило за предсказанную грань.       Но…       Зерги так и не появлялись…       – Произошла ошибка в расчетах? – бледный, словно сильно болел, спросил император Стейнбеч, обращаясь к совету, который сидел напротив него, за огромным овальным столом.       – Нет, все было просчитано до мелочей, почему-то они медлят… – отвечал один из присутствующих.       – Может их что-то сдерживает? Проверьте, нет ли каких боевых действий на пути.       – Все чисто, – спустя некоторое время докладывали военные специалисты.       – Ничего не понимаю, – недоумевающе смотря на своего друга императора Жалнова, произнес Натан Стейнбеч, проводя рукой по лбу.       – В самом деле, чертовщина какая-то! – импульсивно отвечал, сидящий рядом император центрального региона планеты Земля Руслан Жалнов.       – Миротворцы однозначно ни с кем не сталкивались. Сектора, ведущие к планете Земля совершенно свободные для внедрения врага, – еще раз подтверждал один из специалистов, сидящих за столом.       – Может, протоссы? – предположил император Жалнов.       – Нет, – категорично ответил специалист. – Единственный представитель их расы сейчас покидает наши пределы, как докладывает разведка…       – Странно, – выдохнул император Жалнов, настороженно сводя брови к переносице. Нервничая, его лицо начинало наливаться краской.       – Да уж, – выдохнул император Стейнбеч.       – Маршал и остальные из «альфа» продолжает преследование протосского корабля, – докладывал другой специалист.       – Он не вернется, – подытожил император Стейнбеч, отрицательно качая головой.       – Я ожидал от кого угодно подобное, но только не от него! – продолжал нервный диалог император Жалнов.       – Маршал очень сильно устал от всего этого. Его можно понять, – спокойно отвечал пожилой император.       – Из-за него весь наш мир на грани гибели – вот что мне понятно! Его же действия – отнюдь!       – Мы с Джонатаном обсуждали этот поступок и, в итоге, вместе пришли к выводу, что это было неизбежно.       – Что!?       – Дюк дважды имел практику нервного срыва. Дважды удавалось достучаться до его сознания, объяснить ему положение вещей. Первый раз было, когда Конфедерация уничтожила Браксис, второй – был Драбмин. Третьему – он пообещал не сбыться, хотя бы, пока он будет жив. Он очень тяжело переживал гибель планет, считая, что данного допускать просто нельзя ни под каким предлогом, ни перед какими великими целями. Он был готов следовать любым приказам, служить Конфедерации до последнего вздоха верой и правдой невзирая ни на что, с единственным условием: миры должны оставаться целыми и невредимыми. Ничто и никто не имеет право их уничтожать. К сожалению, все снова повторилось, теперь, он не имеет перед собой морального права отступить. И, как это не странно, даже подобным поступком он держит данное им слово.        – Значит, отступить он морального права не имеет, а подвергать наши миры уничтожению имеет?! Он просто дожил до маразма, который мы не успели предостеречь!       – Руслан, успокойся, пока все не так плохо, как мы ожидали.       – Но они все еще в пути, это всего лишь маленькая отсрочка, которой рано или поздно все равно придется закончиться.       – Мы так думали и на счет Менгсков, однако же, самого худшего не произошло.       – С этим мы тоже пока еще не определились…       – Возможно, – улыбнулся император Стейнбеч, – однако, сердце мне подсказывает, что Менгски нас не тронут.       – Откуда такая уверенность? Разведчики сообщили?       – Нет. Менгски не дураки. Они, несмотря на горячее желание отомстить, все равно понимают всю серьезность сложившейся ситуации. Они понимают, что приди нам конец, зерги навострят свои зубки на них, а этого им совершенно бы не хотелось.       – Возможно, но, тем не менее, я все равно их боюсь…       Император Стейнбеч призадумался, после чего ответил своему другу:       – А я боюсь не их. Меня, пугает мир Тарсониса. Если верить тому, что нам известно, именно они, как заварившие эту кашу, заслуживают особого внимания и опасения.       – А я все еще не исключаю, что это может быть обманом. Информационная война – как раз в стиле Доминиона!       – Не знаю, Руслан, – хмуря лоб, ответил император Стейнбеч, – Все слишком очевидно. Миротворцы центральных рубежей считают также.       – Очевидность может оказаться пылью в глазах. Именно такое быстрое разоблачение, не без помощи Доминиона, меня погружает в сомнения.       – Адъютант магистра Перска лично провела расследование – сомнений не должно быть.       – Не знаю. Все как-то странно, а все странное меня заставляет еще больше вдаваться в недоверие.       – В таком случае будем ждать…       – Да, – выдохнул император Жалнов, склоняя голову, иронично улыбнувшись, – пока что будем ждать зергов, а время покажет, кого стоит опасаться больше: лежащий в руинах Тарсонис, или процветающий, как никогда, и жаждущий расплаты Доминион…       Воцарилась тишина. Лишь изредка, сидящие за большим столом, переговаривались между собой о чем-то, боясь потревожить императоров.       Руслан Жалнов изучал за своим портативным компьютером свежие данные, происходящие на фронте. Натан Стейнбеч, погруженный в думы, ни на что не реагируя, смотрел перед собой. Мертвенная бледность императора заставляла нервничать присутствующих, в частности императора Жалнова, который не в шутку волновался за здоровье своего престарелого друга и товарища.       Император Жалнов, оторвавшись от изучения материалов, сосредоточился на своем друге. Тревога никак не хотела отступать. Не в силах противостоять текущим обстоятельствам, император Жалнов решил нарушить покой императора Стейнбеча:       – Оставь их! Сам же говоришь – время все рассудит.       Император Стейнбеч вздрогнул, словно его разбудили.       – Да я их уже оставил, – улыбнулся император, несколько растерянно посмотрев на оппонента.       – Тогда с чем связано твое отсутствие?       – В чем? – вздохнул император Стейнбеч, переключая картинки на своем мониторе. – Все в том же…       – Не понял?       – Смысл бы понять всего происходящего, – ответил император, погружаясь взглядом в изображение одного из представителей зергов.       – Смысл? Думаешь, в этом тотальном истреблении есть смысл? – усмехнулся император Жалнов.       – Во всем, что происходит в Галактике должен быть смысл. Нет ничего бессмысленного, все взаимосвязано и подчинено общим правилам и законам.       – Не знаю, – качал головой император Жалнов, потирая пальцами кончик своей черной бороды. – Если в уничтожении человечества есть какой-то смысл, то я тогда не знаю, что и сказать.       – Это не уничтожение, – ответил император Стейнбеч, продолжая смотреть задумчивым взглядом вдаль, – это какая-то реакция инопланетного разума на какие-то действия с нашей стороны…       – Реакция инопланетного разума? Это уже абсурд! Какой разум может быть у этих безмозглых тварей, созданных только для того, чтобы убивать все живое вокруг себя!?       – Тем не менее, нечто создало их и организовало. Не стоит их недооценивать. Что-то подсказывает мне, что все происходит не просто так.       – Меня всегда поражало в тебе качество пытаться понять преступников. Даже уничтоженные неизвестными врагами, точнее сказать, протоссами, планеты нашего мира заставляют тебя искать смысл, причину, ответы. Мне кажется, Натан, не стоит копаться в глубинах, которые постигнуть невозможно. Надо действовать по ситуации, без лишних дум и переживаний. Сейчас не то время, когда есть момент остановиться и поразмыслить. Сейчас время действий. Если будем медлить – погибнем!       – Я не могу иначе, Руслан. Словно внутренний голос мне говорит, заставляя во всем разобраться, постигнуть, понять.       – Ничего мы не поймем, – махнул рукой император Жалнов. – Понимали бы, не допустили бы подобного.       – А может быть подобное дано для того, чтобы мы смогли постигнуть?       – Ладно, это тебе не со мной, а с маршалом Дюком, – усмехнулся император Жалнов, – наверняка он что-то да осмыслил, раз решил бросить нас на произвол судьбы.       – Все возможно, – спокойно улыбнулся император Жалнов. – Кто знает, может маршал сможет наладить контакт с протоссами?       – После всего, что произошло – вряд ли…       – Кто знает?       – Да, кто-то знает, – пошутил император Жалнов, с некоторой грустью осматриваясь по сторонам.       – И по закону подлости этот кто-то находится совсем рядом, стоит только получше посмотреть.       – Куда вот только смотреть?       – Знал бы, уже увидел бы…       – Всему свое время…