Зонтик

Несмотря на предупреждения от Аюба и Рош, Симон не держал дистанцию между ним и Вильгельмом. На самом деле, они стали еще ближе. И он все еще не рассказал Саре о случившемся. По мере того, как шло время, Симону становилось все более и более неловко, когда он вспоминал о том поцелуе; поэтому он попытался себя убедить, что ничего не происходило вовсе. Но это не сработало. Воспоминание всплывало каждый раз, когда Симон улавливал аромат одеколона Вильгельма, когда тот наклонялся ближе; или, когда Вилле брал его за локоть, чтобы что-то ему показать; или, когда он утыкался лбом в плечо Симона или запрокидывал голову, смеясь над какой-нибудь его шуткой. Он вспоминал о нем каждый раз, когда их колени соприкасались, когда они обедали вместе бок о бок, когда они спорили о том, какую пиццу заказать. Памятным является случай, когда Вилле наклонился и вытер соус от пиццы со щеки Симона, задержав пальцы на его лице дольше положенного. У Симона в этот момент перехватило дыхание. Иногда Симон ловил на себе печальный взгляд Фелис. В таких случаях он просто хмуро смотрел на нее, пока она не отворачивалась. Симон не хотел заставлять Фелис чувствовать себя виноватой из-за того, как сильно она о нем заботилась, но ее сочувствие только усложняло ситуацию. Но в основном ему было легко проводить время с ней; Фелис была хорошей подругой, и благодаря общности их и Вильгельма курсов они обнаружили, что проводят много времени вместе. Однажды поздним вечером они втроем сидели в библиотеке: Симон и Фелис готовились к предстоящему экзамену, а Вильгельм работал над диссертацией. Фелис положила голову на плечо Вилле, и тот рассеянно пропустил пальцы сквозь ее волосы, читая свою работу. Симон старался игнорировать неприятное чувство в животе. — Агрх, — сказала Фелис, поднимая голову и захлопывая папку. — Я не смогу все это запомнить за один вечер. Поскорее бы этот курс кончился. — Угу, — пробормотал Вильгельм, расправив плечи и вытянув руки над головой. Симон отвел взгляд от полоски живота, видневшейся из-под задравшейся футболки Вилле. — Симон, ты что-нибудь понимаешь? — Фелис повернулась к нему, сверкнув глазами, будто тот факт, что она уже не может усваивать информацию, был виной Симона. Он закрыл свою папку. — Не совсем, — ответил он. — Может, уже закончим? Она кивнула. — Да, мне нужно спать. Вилле? Идешь? — М? А, да. Мне остался один абзац. Можно я у тебя останусь? — Да, — сказала Фелис. — Симон, ты тоже домой? — Ага, — ответил он, запихивая свои вещи в сумку. — Не думаю, что смогу сдать экзамен невыспавшимся, так что я пойду. — Как ты доберешься до дома? — На метро, — сказал Симон. — Последний поезд отправится… — он посмотрел на свои часы, и его сердце пропустило удар… — пятнадцать минут назад, — он тяжело выдохнул. — О нет! — сочувственно выдохнула Фелис. — Он уже ушел, да? — Да, — кивнул Симон. — Ну, ничего. Пойду пешком. — Пешком? — спросила Фелис. — Разве ты не живешь в нескольких километрах отсюда? — Все не так уж и плохо, — ответил он. — Я уже так делал. — Да, но сейчас ночь. Может, есть другой способ вернуться домой? Симон пожал плечами, решив, что сейчас не время ворчать, что не у всех есть автомобили и личные водители. — Вилле? — спросила Фелис. Вильгельм все еще был поглощен своей диссертацией. — Вилле? — повторила она чуть громче. — М? — он поднял глаза, на его лице было удивленное выражение. — Да? — Симон опоздал на последний поезд. Может ли Хоакин отвезти его до дома после того, как отвезет нас ко мне? Лицо Вилле вытянулось. — Симон, прости. Он не может. Ему нельзя покидать то место, где я нахожусь. — Все в порядке, — уверил его Симон. — Я же сказал, что пойду пешком. — Оставайся у меня! — предложила Фелис. — Пожалуйста, Симон. Мне будет слишком неловко из-за того, что из-за меня тебе придется идти пешком. — Я не из-за тебя иду пешком, — возразил Симон. Он начинал паниковать от мысли о ночевке с Фелис и Вильгельмом. Учитывая его полную неспособность выкинуть Вилле из головы, Симон знал, что спать поблизости с ним будет хорошей идеей. — Я — взрослый парень. Я самостоятельно принимаю решения и разбираюсь со своими ошибками. Это моя вина, что я не следил за временем. — Но ты не должен себя из-за этого наказывать. Поехали, будет весело! — Фелис улыбнулась ему. Симон заметил, что Вильгельм опустил голову, но не из-за своей работы. Он выглядел так, словно намеренно не хотел встречаться ни с кем взглядом. Симон пристально посмотрел на нее. — Фелис… Она, казалось, заметила его дискомфорт, поэтому схватила свои вещи, взяла его под руку и отвела в сторону. Фелис оглянулась через плечо на Вильгельма, который выглядел слегка озадаченным тем, что его бросили. — Я буду ждать тебя снаружи, Вилле! — выкрикнула она. — Эм… ладно, — сказал он, все еще озадаченный. Фелис потащила Симона к выходу. Двое телохранителей Вильгельма стояли неподалеку. Фелис отвела Симона за угол и набросилась на него с вопросами. — Что случилось? — спросила она. — Ничего! Фелис приподняла бровь. — Тогда почему ты так упорно отказываешься от ночевки? — Я просто не хочу. Я лучше пойду домой пешком и лягу спать в своей постели. Это не так уж и странно, Фелис. — Да. Но я уверена, что дело не в этом. Что происходит? — Ничего не происходит. Я просто зол на себя за то, что опоздал на поезд, а теперь зол на тебя за то, что ты не даешь мне идти пешком. — Симон. Я не позволю тебе идти домой пешком. — Фелис, это не тебе решать. — А вдруг с тобой что-нибудь случится? Я этого не допущу. — Со мной ничего не случится. — Прошу, Симон! — Нет, Фелис! — Агрх, да почему нет? — Фелис, хватит. — Я просто не понимаю, почему ты… — Потому что я влюблен в него! Они оба постепенно повышали тон своих голосов, и тишина, воцарившаяся после выкрика Симона, была оглушительной. Лицо Фелис стало сочувственным. — О, Симон, — сказала она. — Не надо, — предупредил он, поднимая руку. Фелис открыла рот, будто хотела что-то сказать. — Фелис, пожалуйста, — сказал Симон уже тише. — Пожалуйста, не усложняй ситуацию. Я очень-очень стараюсь подавить в себе чувства, и групповая ночевка не поможет, ясно? Я просто не хочу причинить себе боль. Она долго смотрела на него, затем кивнула. — Хорошо, — сказала она. — Я поняла. Я не буду усложнять ситуацию. Симон кивнул, неловко оглядываясь по сторонам. — Пожалуйста, не рассказывай ему. — Я не буду, — Фелис покачала головой. — Но ты не думаешь… — Фелис. Я попросил тебя не усложнять ситуацию. Она снова кивнула. — Ладно. Я поняла. Забудем. Симон посмотрел на Фелис, чтобы увидеть, не собирается ли она снова начать свою тираду, но этого не произошло, поэтому он покрепче схватил свою сумку и ушел. Симон услышал, как открылись двери библиотеки и оттуда, судя по всему, вышел Вильгельм. Симон намеренно не оглядывался: он чувствовал, как к глазам подступают слезы. Он хотел убраться как можно дальше и начать переосмысливать свое признание, которое он только что совершил. Он слышал тихий шепот разговора позади себя, после чего услышал громкие шаги, бегущие следом. Симон повернулся, когда Вилле схватил его за руку. — Вилле, я не пойду на ночевку, — сказал он. — Я знаю. Я не буду тебя заставлять. Но мы можем отвезти тебя домой, если хочешь? Перед нашей ночевкой. И у них не будет неприятностей из-за того, что они оставили меня одного. — Я не хочу мешать. — Ты не будешь. Но мы с Фелис будем спать спокойно, а то она всю ночь будет представлять, как ты валяешься мертвый в канаве, — Вилле улыбнулся. — К тому же, я должен подвезти тебя до дома хотя бы раз… Симон покраснел от такого намека. — … ведь в прошлый раз ты настоял, что пойдешь пешком под дождем. Симон невольно рассмеялся. — Ага. Ладно. Хорошо. Но только ради Фелис. Вилле толкнул его в плечо своим и улыбнулся. — Только ради Фелис. Они все пошли к машине, и Симон был благодарен, когда Фелис села между ними. Он подумал, что его тело точно воспламенится, если до дома ему придется сидеть бедром к бедру Вилле. Когда они подъехали к его дому, Фелис и Вилле дремали, прижавшись друг к другу. Симон нежно им улыбнулся. Фелис одарила его сочувственной улыбкой в ответ. — Спокойной ночи, Симон, — сказал Вилле, подавляя зевок. — Спокойной, Вилле. Спокойной, Фелис. Увидимся завтра. — Увидимся, — ответила Фелис, и Симон вышел из машины, закрыв за собой дверь. Он проводил машину взглядом, после чего вздохнул и направился домой. Разговор с Фелис лежал тяжелым грузом у него на сердце, и он знал, что как бы он ни пытался убедить себя, ему все еще нравился Вильгельм. Симон знал, что если он не предпримет попытку подавить в себе чувства, то всегда будет тосковать по тому, что могло быть между ними.

***

С тех пор, как Симон признался себе (и Фелис) в том, что его чувства к Вилле гораздо серьезнее, чем мимолетная влюбленность, он не понимал, как он мог быть ему другом. Симон знал, что Вилле был тактильным, и каждый раз, когда он его касался, его кожу покалывало; но справляться с этим становилось труднее. Симон подскакивал как ошпаренный каждый раз, когда Вилле клал на его плечо ладонь, чтобы привлечь внимание; он также перестал садиться с ним вместе в библиотеке, чтобы их колени не касались друг друга. Симон понял, что раньше он старался больше касаться его, и это не помогало. Поэтому он старался избегать контакта; он также видел, что Вилле заметил это. Симон мог выдернуть свою руку из хватки Вилле, когда тот взял его, чтобы потянуть в нужном направлении; или Симон мог отодвинуть свой стул, когда Вилле плюхался рядом с ним. В таких случаях Вилле смотрел на него с болью в глазах, а Симон старался заняться каким-то делом, чтобы избежать объяснений, почему он отстранился. Фелис становилась все более невыносимой из-за ее сочувственного взгляда, и Симон каждый раз думал о том, чтобы бросить универ и притвориться, что последних трех месяцев его жизни не существовало. Но он понимал, что не сможет этого сделать: он был впервые за долгое время по-настоящему счастлив, и, хотя находиться рядом с Вильгельмом было тяжело, Симон понимал, что оно того стоило. Приближалось Рождество, и все болтали о своих планах на каникулы. — Я их так боюсь, — простонал Вильгельм со своего места напротив Симона. Вилле, казалось, понял намеки Симона и начал отодвигаться дальше, когда они сидели вместе. — Почему? — спросил Симон. — Разве вы не устраиваете кучу веселых мероприятий на Рождество? — Агрх, нет, — драматично ответил Вилле. — Мне придется посетить кучу скучных мероприятий, и в этом году мне нужно выступить с частью рождественского обращения. Очевидно, что мне нужно серьезнее относиться к своей роли, ведь в этом году я заканчиваю учебу. — Зато у вас самая красивая рождественская елка, — вздохнула Фелис. Вильгельм фыркнул. — Ага. Но украшаем ее не мы. В детстве я ненавидел это дерево. Это была еще одна вещь, к которой нам нельзя было прикасаться. — Да, но ты это делал. Помню тот год, когда мы были в Хиллерске, и у тебя была куча неприятностей из-за того, что ты разбил те шарики. — Это была твоя вина! — с негодованием ответил он. — Не моя! Симон некоторое время молча наблюдал, как они спорят. Сам он не знал, как будет проводить рождественские каникулы. Его мама взяла дополнительные смены в Рождество, чтобы позволить молодым семьям провести время вместе. Симон ненадолго задумался о том, чтобы навестить Аюба и Рош, но побоялся, что в Бьорстаде встретится с Микке. — А ты, Симон? — спросил Вилле, прерывая его мысли. — Какие у тебя планы? Он пожал плечами. — Пока не знаю. Сочельник и оставшийся день проведу с сестрой. Между своими сменами будет приходить мама. Думаю, встретим год тихо. — Оу, я буду так по вам скучать, когда вернусь домой, — сказала Фелис. — Я уже отвыкла быть одной. — Ты поедешь к семье? — спросил Симон. — Да, — ответила она. — Мама назначила мне несколько свиданий с «приятными молодыми джентльменами», — она скорчила гримасу. Вильгельм рассмеялся. — Чувствую, будет весело. — Может, все пройдет не так уж и плохо, — сказала Фелис, вздыхая. — Я просто хочу, чтобы она оставила меня в покое и позволила мне быть счастливой, — она подперла подбородок рукой. — Мне нравится, что я здесь свободна. — Еще не конец семестра, — сказал Вилле. — У тебя есть еще немного времени, чтобы повеселиться. — Ооо! — воскликнула Фелис, оживляясь. — Я устрою вечеринку как раз перед окончанием семестра! Пока все не разъедутся! Симон и Вилле посмотрели друг на друга, потом снова на нее. — Серьезно, Фелис? — скептически спросил Симон. — Да! Это будет здорово! Вы же придете, да? Симон пожал плечами. — Я не любитель вечеринок. — Симон, пожалуйста! Будет так весело! И мы с Вилле там будем. Да? — она повернулась к Вильгельму, и тот кивнул. — Да. Я люблю вечеринки. Нам придется составить список и NDA, но все должно быть в порядке. Но вечеринка должна быть только по приглашению. Фелис рассмеялась. — Я всегда забываю, какая ты проблема. — Эй! — воскликнул Вильгельм, кидая в нее карандаш. Она со смехом отмахнулась от него. — Не волнуйся. Ты все равно приглашен. Вилле показал ей язык, и Фелис сделала то же самое. Симон усмехнулся, и все снова привлекли свое внимание к нему. — Симон, приходи, пожалуйста, — сказал Вилле. — Проведем время вместе, ведь потом все разъедутся по домам на две недели. Вилле смотрел на Симона с мольбой в глазах. Симон не знал, какая часть его должна победить: та, которая отчаянно хотела проводить с Вильгельмом больше времени, или та, которая хотела спасти его от боли. — Я приглашу еще людей! — сказала Фелис, переводя взгляд с одного на другого. — И твоя сестра может прийти, Симон. Сара, верно? Симон кивнул. — Да, ладно, — если на вечеринке будет Сара, то у него будет меньше шансов выставить себя дураком. — И я приглашу еще нескольких человек с курса, и еще людей, с которыми я познакомилась на конюшне. Ооо, я в таком предвкушении! Пока Фелис строила планы, Симон ее практически не слушал. Вилле слегка улыбнулся ему, и Симон ответил ему взаимностью. Что ж, во всяком случае, Сара будет в восторге, ведь она пойдет на вечеринку, на которой будут кронпринц Вильгельм и Фелис Эренкрона.

***

— Симон! — крикнула Сара из гостиной. — Это просто вечеринка. Выбери уже наряд! Симон громко застонал. — Сара, ты готовилась три часа, у тебя нет права осуждать меня! — крикнул он в ответ. — Значит, тебе следовало готовиться раньше, — она просунула голову через дверь. — Ты же этот наряд первым примерял, нет? Симон кивнул. — Я не хочу выглядеть так, будто я старался нарядиться. — Но ты стараешься, — ответила Сара. — И вообще, на кого ты хочешь произвести впечатление? Я думала, Фелис просто пригласит нескольких друзей. — Так и есть, — сказал он, краснея. — Я не пытаюсь ни на кого произвести впечатление. — Тогда почему ты краснеешь? — Ничего я не краснею! Уйди, Сара. Я выйду через минуту. — Ладно, — сказала она. — Но ты краснеешь. Так что ты точно на кого-то собираешься произвести впечатление. Симон закрыл глаза, пока не услышал, как Сара закрыла дверь. Он до сих пор не рассказал ей о ситуации в парке. Симон решил, что сочувственных взглядов Аюба, Рош и Фелис ему достаточно. Симон не знал, почему его так заботит, что надеть. И дело было не в самой одежде; он нервничал из-за того, что ему придется находиться среди толпы пьяных людей. Он избегал подобного рода мероприятий, довольствуясь игровыми вечерами с Вилле и учебой с Фелис. К счастью, они оба знали, что Симон не пьет (а Вилле еще и знал истинную причину этого), поэтому Фелис его убедила, что на вечеринке будет много безалкогольных напитков. Симон одернул рукава своей рубашки и нервно пригладил волосы. Он глубоко вздохнул и вышел из своей комнаты. — Наконец-то, — сказала Сара. — Сара, не груби, — сказала Линда. — Вы оба чудесно выглядите. Готовы? Их машина подъехала к дому Фелис, и Линда повернулась, чтобы попрощаться с Сарой, которая уже хотела выйти. — Присматривайте друг за другом! — крикнула она. Симон поцеловал маму в щеку и пообещал написать ей в случае чего. — Постарайся повеселиться, мой хороший, — сказала Линда. Он рассмеялся. — Повеселюсь. Спасибо, мам. — Присматривай за сестрой. — Хорошо. — Я люблю тебя. — И я тебя. Симон вышел из машины и глубоко вздохнул, прежде чем догнать Сару, которая ждала его у входной двери. Фелис распахнула дверь и завизжала от восторга, увидев их. Она заключила Симона в объятия и широко улыбнулась Саре. — Ты, наверное, Сара. Я так много о тебе слышала. Проходите, прошу. — Спасибо, — сказал Симон, когда они входили в прихожую дома Фелис. Это был скромный коридор, двери возле которого вели в несколько комнат. Она показала им, куда повесить пальто, и проводила в одну из дверей. Фелис вела их в гостиную, где играла громкая музыка и несколько человек слонялись и болтали. Симон не мог не заметить, что комната была гораздо больше, чем в их доме. — Сколько у тебя соседей по дому? — спросила Сара, явно подумав о том же, что и Симон. — Оу, — Фелис покраснела, — нисколько. Здесь только я. У меня иногда остаются друзья, но живу я одна. — Вау, — ответила Сара, широко раскрыв глаза. — Так красиво. — Спасибо. Симон подумал, что «красиво» явно не то слово. Дом был большим, красиво оформленным. Но выглядел он, как дом студента. Мебель была безвкусной, от которой, скорее всего, после университета собирались избавиться. По цветам она сочеталась, но в ней не было ощущения теплоты. Но Фелис явно добавила несколько своих штрихов. На подоконнике стояла пара печальных комнатных растений, а рядом с подставкой для телевизора лежала стопка журналов. По всей поверхности были разбросаны фотографии. Симон взял ту, которая лежала ближе к нему, и улыбнулся, увидев подростков Фелис и Вилле, которые улыбались в камеру, обняв друг друга. Он положил фотографию на место и посмотрел на другую, на которой были изображены Фелис и девушка; обе широко улыбались, у обеих были пучки. Симон как раз собирался посмотреть еще фото, как громкий голос крикнул ему в ухо «Это я!», а рука потянулась через плечо и ткнула на девушку на фотографии. Симон обернулся и увидел ту же девушку с фото, только она была на несколько лет старше, а вместо пучка у нее были косички. — Я Мэдди, — представилась она, протягивая руку. — Симон, — ответил он. — А это Сара. Мэдди помахала Саре, которая выглядела такой же ошеломленной, как и Симон. — Откуда ты знаешь Фелис? — спросила она. — Я ее не знаю, — сказала Сара. — Мы ходим на один и тот же курс, — сказал Симон. — А мы ходили вместе в школу, — ответила Мэдди. — Значит, ты и Вильгельма знаешь? — спросила Сара. Симон метнул в нее пронзительный взгляд. Но Мэдди только рассмеялась. — О да, я знаю Вилле. Он где-то здесь. Хотите, я вас представлю? — О, мы уже встречались, — сказала Сара. — Они с Симоном постоянно тусуются вместе. Мэдди повернула к нему голову. — О боже мой. Ты и есть Симон. Симон в замешательстве посмотрел на нее. — Да, — ответил он, — я же представлялся. — Я не думала, что ты Симон Симон. — Ты только что дважды произнесла его имя, — сказала Сара. — Да. Чтобы подчеркнуть тот факт, что… Симон запаниковал, понимая, к чему Мэдди клонит, поэтому резко ее прервал. — А где можно взять напитки? — громко спросил он. — Оу, — сказала она. — Вон там, — она указала на дверь у него за спиной. — Проводить вас? — Нет, мы сами. Спасибо! — Симон схватил Сару за руку, прежде чем она успела запротестовать, и повел ее на кухню. — Симон, — сказала она, выхватывая свою руку. — Это что за хрень была? Мы же общались. — Извини, — пробормотал он. — Я просто очень хотел пить. Сара приподняла бровь, глядя на него, но не стала настаивать. Симон начал рассматривать бутылки на столе, пытаясь найти безалкогольные напитки. — Налей мне бокал белого вина, — сказала Сара. Симон бросил на нее вопросительный взгляд, но она смотрела на него сверху вниз, пока он не пожал плечами и не взял ближайшую к нему бутылку. — Будь осторожна, — сказал он, протягивая ей бокал. Она закатила глаза. — Я в порядке, Симон, — после этого Сара гордо удалилась в гостиную. Симон вздохнул и возобновил поиски. — Блять, да где безалкогольные напитки? — услышал он с другого конца кухни. Симон поднял глаза и увидел высокого широкоплечего парня, который, как и он, разглядывал бутылки. Симон усмехнулся. — Не знаю. Если найдешь, дай мне знать. — Если бы у этих богатых детишек не было своего водителя, они бы поняли, что некоторым приходится самим водить. Симон фыркнул. — На самом деле я не сам приехал сюда, — сказал он. — Оу, черт, извини, — сказал парень. — Тебя твой водитель привез? — Не уверен, что моей маме понравится ее новая профессия. Парень рассмеялся. — Да, я так и понял, что ты не один из этих богачей, — у Симона не было времени подумать, что тот имел в виду, когда он протянул руку к Симону. — Маркус, — сказал парень. Он пожал ему руку. — Симон. — Приятно познакомиться, Симон. Симон заметил, как глаза Маркуса изучали его лицо, после чего быстренько опустились к его торсу и быстро вернулись обратно к лицу. — Как же ты оказался на такой престижной вечеринке? — спросил Маркус. — Я учусь на одном курсе с Фелис, — ответил Симон. — А ты? — Я работаю в конюшне, где она держит свою лошадь. — Моя сестра бы это оценила. Я обязан вас представить. Маркус бросил на него странный взгляд, и его глаза вновь быстро пробежались по телу Симона. — Может, позже, — сказал он. Симон почувствовал, что краснеет, и слегка улыбнулся Маркусу. Некоторое время они болтали о разном; Симон обнаружил, что у них довольно много общего. Они оба выросли в маленьких городах, ходили в похожие школы. Мама Маркуса работала тем же, кем и Линда, и они оба испытывали презрение ко многим вещам, которые были естественны для Вилле и Фелис. Они как раз над чем-то смеялись, когда дверь на кухню снова открылась. — О! Привет. Сердце Симона заколотилось при виде Вильгельма. Его щеки были розовыми, судя по всему, от алкоголя, а сам он прижимал к груди пустой стакан. Вилле был одет в темно-красную рубашку и выглядел чертовски хорошо. — Ваше высочество, — сказал Маркус, склоняя голову. Вилле махнул рукой. — Просто Вильгельм. Прошу, — сказал он. Затем он повернулся к Симону. — Я и не знал, что ты уже здесь, — в его голосе звучала легкая обида. Симону было интересно, предполагал ли Вилле, что Симон отправится на его поиски по прибытии. — Да, мы недавно пришли. Сара где-то ходила. Ты ее не видел? — Хм… наверное, не заметил, — сказал Вилле, смущаясь. — Я искал тебя. Симон прочистил горло. — Оу. Эм… извини. Я просто болтал с Маркусом, — он указал на парня, который ждал, когда с ним заговорят. Вильгельм включил «режим принца» и протянул Маркусу руку. — Приятно познакомиться, — сказал Вилле. — Откуда вы знаете друг друга? — О, мы только что познакомились. Как раз узнавали друг друга ближе, — Маркус улыбнулся Симону, и тот ответил ему более сдержанной улыбкой. — Оу. Эм… извините, что прервал, — сказал Вилле. — Я просто хотел еще чего-нибудь выпить, — он наклонился к Симону, задержавшему дыхание, и взял бутылку. — Эм… еще увидимся? — Вилле испытующе посмотрел на него. Симон кивнул. — Да. Позже увидимся. Вилле кивнул в ответ, задержав взгляд на мгновение, прежде чем быстро бросить Маркусу «Рад познакомиться» и уйти из кухни. Маркус выдохнул и рассмеялся. — Откуда ты знаешь кронпринца? — спросил он. — Оу, — ответил Симон. — Мы… эм… мы друзья, — неуверенно закончил он. — Ха, — сказал Маркус. — Значит, на самом деле он не заносчивый? Симон посмотрел на него. — Не совсем. Не хочешь выйти на улицу? Мне становится жарко. Симон прошел мимо Маркуса, прежде чем тот успел ответить, и он даже не был уверен в том, хочет ли он, чтобы Маркус пошел за ним. Он знал лишь то, что ему нужно быстрее выбраться из этой вызывающей клаустрофобию кухни. Неужели Симон вечно будет тосковать по Вилле? Будет ли он теперь постоянно чувствовать, что изменяет ему, если общается с кем-то другим? Это было несправедливо: Вилле совершенно ясно дал ему знать, что между ними ничего не может быть. Что касается Симона, то эта влюбленность была односторонней, и он не мог провести остаток своих дней, медленно утопая в своих чувствах. Может, он и не мог быть другом Вилле. Может, он был несправедлив по отношению к ним обоим. Может, рождественские каникулы помогут ему отвлечься. Симон допил остатки напитка в своем стакане после того, как вылетел на задний двор. Он услышал, как кто-то вышел вслед за ним, и, обернувшись, увидел, что Маркус смотрит на него с любопытством. — Ты в порядке? — спросил он. Симон кивнул, перебирая пальцы; затем он, не задумываясь, повернулся и впился губами в губы Маркуса. Тот издал тихий звук удивления, прежде чем придержать Симона за бедра и мягко надавить губами в ответ. Симон попытался раствориться в поцелуе, но все казалось неправильным. Он отстранился и начал качать головой. — Извини, — сказал он, — я не должен был… — Эй, нет, — ответил Маркус. — Все в порядке. Я не против, — он улыбнулся Симону, но от этого стало только хуже. Маркус наклонился, чтобы снова его поцеловать, но Симон отстранился. — Оу, черт, — сказал Маркус. — Извини, я не хотел… Симон покачал головой. — Нет, это ты меня извини, — сказал он. — Я не должен был… я не хотел… Ты очень милый, но я просто… Симон в отчаянии закрыл лицо руками. — Эй, — мягко ответил Маркус, протягивая руки и осторожно убирая ладони Симона с его лица. Тот опустил взгляд. — Все в порядке. Мы можем не торопиться. Ты кажешься очень милым, и я бы хотел познакомиться с тобой поближе. Почему бы мне не взять твой номер телефона и не написать тебе позже? Симон в прострации кивнул и написал свой номер на телефоне Маркуса. Тот наклонил голову, чтобы поцеловать Симона в щеку, после чего ушел, помахав ему рукой на прощание. Симон слегка помахал рукой, прежде чем опуститься на землю и положить голову на колени. Симон сидел там долгое время, чувствуя, как мимо него то и дело проходят люди. Через некоторое время он почувствовал, как кто-то сел рядом с ним и слегка толкнул его в руку. — Симон, верно? — послышался голос с американским акцентом. Симон кивнул, его голова все еще была прижата к коленям. — Что ты здесь делаешь? — спросила Мэдди. Он пожал плечами. — Не любитель вечеринок, — сказал он. — Окей. Ты больше любитель сидеть на земле в жуткий холод? Симон коротко рассмеялся и поднял голову. — Видимо, — ответил он, моргая, чтобы привыкнуть к свету гирлянд, которые Фелис развесила. — Я тоже, — сказала Мэдди, улыбаясь ему. — Почему же и ты сейчас сидишь на земле в жуткий холод? — спросил Симон. Мэдди драматично вздохнула. — Фелис около трех часов рассказывает Саре о лошадях, — Симон рассмеялся: наконец-то, Сара нашла кого-то, с кем можно поговорить о любимом деле. — Генри и Уолтер — ты их не знаешь, и слава богу — куда-то пропали. А Вилле дуется в углу и грустит. Симон нахмурился. — Почему Вилле грустит? — спросил он. Мэдди бросила на него задумчивый взгляд. — Он не говорит. Он был весь такой счастливый, а потом вернулся с выпивкой и отказался с кем-либо разговаривать. Может, он с тобой поговорит? Сердце Симона пропустило удар. — Не думаю, что это хорошая идея, — ответил он. — Почему нет? — она снова посмотрела на него. — Я просто не в том настроении, чтобы кого-то подбадривать, — вздохнул Симон. — А что насчет Фелис? — Он и с ней не разговаривает, — сказала Мэдди. — Вы же друзья, разве нет? Симон вздохнул. — Да, друзья. Где он? Она улыбнулась ему и помогла подняться. Мэдди провела его по гостиной и указала в направлении дивана в углу комнаты. Вильгельм свернулся калачиком в углу, вертя в руке стакан и хмурым взглядом уставившись на него. Симон тяжело вздохнул, когда Мэдди подтолкнула его, и он направился к Вилле. Тот поднял глаза, когда Симон подошел к нему. — Оу. Привет, Симон. — Привет. Что случилось? — Оу, ничего, — сказал Вилле. — Ничего. Я в порядке. Просто… напился немного. Извини. — Все хорошо. Мэдди сказала, ты из-за чего-то грустишь? — Нет! Нет, не грущу. Просто не очень хочется тусоваться сегодня. Вилле посмотрел на него печальными глазами. Симон улыбнулся ему. — Мне тоже. Хочешь, я скажу твоим милым телохранителям, чтобы они отвезли тебя домой? Вилле покачал головой. — Я обещал Фелис, что останусь на ночевку… — Уверен, Фелис не будет возражать, — сказал Симон. — Пойдем. Ты не обязан тусоваться, если не хочешь этого. — А почему ты не в настроении тусоваться? — спросил Вилле в ответ. — Нет причин. Я все равно не любитель вечеринок. Вилле кивнул. — Ты плохо проводишь время? — спросил он. У Вилле было такое серьезное выражение лица, что Симон не смог не рассмеяться. — Я нормально его провожу, Вилле. Я просто уже хочу домой. Давай, разберемся с тобой, а потом я пойду искать Сару, — Симон протянул ему руку, и Вилле, мгновение поколебавшись, схватился за нее. Симон поднял его на ноги и взгрустнул, когда они разжали руки. Он достал пальто Вилле и помог ему надеть его, прежде чем посадить его в машину. — Передай Фелис мои извинения, — сказал Вилле, откинув голову на спинку сиденья и посмотрев на Симона. — Я не хотел портить вечеринку. — Ты ничего не испортил, Вилле. Ты просто был не в настроении, в этом нет ничего страшного. Вилле печально ему улыбнулся. — Да. Спасибо, Симон. И еще мне жаль, что ты тоже плохо провел вечер. — Мой вечер прошел хорошо, Вилле. Улыбка Вилле погасла, после чего он вновь улыбнулся. — Хорошо. Спокойной ночи, Симон. — Спокойной ночи, Вилле. Симон закрыл дверь и проводил взглядом уезжающую машину. Он вздохнул и направился обратно в дом. Он обнаружил, что Сара все еще оживленно болтает с Фелис, которая, к удивлению, выглядела лишь слегка ошеломленной. — Сара, мама уже в пути, — сказал Симон. Лицо Сары вытянулось. — О! — воскликнула она. — Почему? — Я просто хотел уйти. Все равно уже поздно. Фелис, Вилле просил меня передать, что ему очень жаль, но он тоже уехал домой. Теперь вытянулось лицо Фелис. — О нет! Он сказал почему? Симон пожал плечами. — Он просто сказал, что не в настроении тусоваться. — Да уж, — ответила Фелис, вздыхая. — Он и правда сегодня притих. Но я рада, что у него есть ты, Симон. — Ага, — натянуто улыбнулся Симон. — Что-нибудь… он был в порядке? — спросила она. Симон кивнул. — В порядке. Я не знаю, что произошло. На самом деле я вообще с ним не разговаривал, я столкнулся с ним на кухне, и он казался немного неловким, но я предположил это потому, что он не был знаком с Маркусом. Фелис быстро взглянула на него. — Ты встретился с Маркусом? — Да. — Кто такой Маркус? — спросила Сара. — Он работает на конюшне, — сказала Фелис. — Он кажется милым, хоть я не так хорошо его знаю. Вы, ребята, поладили? — Мы немного поболтали, — сказал Симон, пожимая плечами. Весь этот вечер он чувствовал себя странно, будто сделал то, чего не должен был делать. — Я дал ему свой номер, — добавил он. Фелис тихо вздохнула, но быстро улыбнулась. — Рада за тебя, — сказала она с излишней жалостью. Симон хмуро на нее посмотрел. — Спасибо, Фелис, — в этот момент у него зазвонил телефон. — Мама здесь, — сказал он Саре. — Нам пора, — сказала она Фелис. — Спасибо за приглашение. И за заколки для волос. — Не за что. Я напишу тебе, когда можно покататься на Руссо! Сара просияла. — Спасибо! Она взяла Симона под руку и улыбнулась. — Это была потрясающая вечеринка. Спасибо, Симон! — она крепко прижалась к нему, и Симон не смог найти в себе сил сожалеть об этом вечере. По крайней мере, о большей его части.