цветы любви или опустошения?

В этот момент Сону немного растаял, ему было хорошо рядом с Ни-ки, он чувствовал себя живым. — Ты мне тоже очень нравишься, — сказал Ким, сквозь лёгкую улыбку на лице. — Ещё, я давно хотел тебя спросить… — Слушаю тебя, — Рики чуть крепче прижался к Сону, слегка трясясь от холода. — Какой у тебя цветочек? Точнее, сколько у тебя лепестков? — Смотри, — он показал ему свой указательный палец. На нём была таже ромашка, такая же, как и у Сону. Только вот у неё были все 10 лепестков. Таких ярких, с чёткими гранями. Наверное, это из-за того, что у Рики кожа немного темнее? Нет, просто жизнь Нишимуры явно лучше, чем у Сону, — А у тебя какой? — Хах, у меня тоже ромашка! Я думал, что остался один такой человек — Ким Сону. Но оказалось, что ты тоже обладатель этого скромного цветка. — видимо мальчик был рад. — Здорово.

***

Утро у Сону было каким-то странным. Он проснулся в пять утра, от неожиданной боли в животе. Немного помучавшись, он всё же нашёл в себе силы встать и выпить таблетки. — Я опять не ел. Сколько уже можно.? Его глаза были красными, а лицо опухшим. Силы покинули этого парня. Всё, что он мог сейчас сделать — это пойти спать дальше или посидеть перед телевизором. Он выбрал первое… но совместил со вторым. Сону лёг на диван и включил какой-то странный мультик, но из-за боли ему было всё равно, что смотреть, лишь бы отвлечься от ноющего, просящего еды живота. Через полтора часа Сону услышал, как ему кто-то звонит. Подняв трубку он слышал милое, слегка протянутое «Привет~». Это был Рики. — Привет. Ты чего звонишь? — голос был таким хриплым, болезненным. Казалось он сейчас умрёт. — Хотел узнать, во сколько встретимся сегодня… но ты, кажется, заболел. — Походу. Прости, сегодня не получится, — мальчик, сидевший на другом конце телефонной линии, явно расстроился. — Я постараюсь выздороветь как можно быстрее! Просто подожди чутка. — Хорошо, ты там не сиди долго перед телевизорами, телефонами. Ложись спать пораньше и хорошо кушай. Люблю тебя, пока-пока! — он сбросил. «Что это было? он сказал, что… любит меня?» Сердце ёкнуло, лицо покраснело, а мир выключил звук и отправил Сону в странную игру, которая называется «Пойми, что за незнакомое чувство ты испытываешь!» (дурацкая игра, автору не нравится). Сону быстро забыл об этом и просто пробубнил себе под нос: «Ну, ладно, я тоже тебя люблю» День за днём Ни-ки звонил своему хёну, чтобы узнать, как тот себя чувствует. Не болит ли у него что-нибудь, не хочет ли он чем-то перекусить? Может быть он сможет придти к нему и помочь с чем-то? Но на всё это Сону говорил строгое «нет». Мало ли Рики заразится, хотя болезнь была очень странной. Но рисковать никто не хочет. Что-то явно было не так.

***

Уже через какое-то Ким чувствовал себя куда лучше. Живот больше не нуждался в еде, кашель прошёл, а сам мальчик будто бы сиял. Но об этом он не сказал своему другу, хотел сделать так называемый — сюрприз. И он удался. Ни-ки был так счастлив видеть своего друга в школе, но если бы он только знал, насколько Сону был счастлив видеть это знакомое японское лицо. Эти черты лица сводили его с ума. Красивые глаза, родинки, улыбка, волосы, нос. Во всём этом он видел какую-ту искру, что-то давало Нишимуре сиять. А может, это замечал только Сону? Во всяком случае, подойдя к Рики, он обнял его. Крепко. Слегка потрепал волосы, после сказав: «Я так по тебе скучал. Только по тебе. Твои звонки уже наскучили, но видеть тебя мне никогда не надоест.» Ни-ки улыбнулся. — Я тоже по тебе скучал. Как хорошо, что ты больше не болеешь! — с этими словами они отстранились друг от друга и пошли в класс. Весь день мальчики что-то делали, каждый час Ни-ки ловил на себе взгляды старшего, но это были не просто глаза. Они сияли. Эти бело-чёрные шарики будто сделаны из стекла. Такие красивые, большие. А улыбку хватит описать только одним словом — восхитительная.

***

Так проходили месяца. Вот уже девятое декабря — день рождения Нишимуры. Сону не стал дарить что-то грандиозное. Просто пришёл к нему домой и подарил фотоаппарат с мыльными пузырями, постер с Майклом Джексоном и красивую шляпу, как у самого певца. Ни-ки был очень рад. Но не смотря на всё это, Сону, поздним вечером, понял, что это один из самых плохих дней в его жизни. Мальчик осознал, что ему до ужаса сильно нравится Рики. Ким не знал, куда себя деть, как бы не показать, что у него есть чувства. Нужно стараться не краснеть, при виде улыбки младшего. Быть естественным, как всегда. Но как? Эти мысли крутились в его голове, пока Ни-ки не прибежал к Сону. — Сону-хён! мне мама разрешила у тебя переночевать. Я так рад! — улыбка. Это всё, что попадалось Киму на глаза. — Сейчас быстренько вещи соберу и пойдём к тебе, ладно? — Конечно. Но тебе лучше поторопиться, а то без тебя уйду, — его лицо было милым, немного хмурым, но при этом были видны маленькие лучики счастья и любви. Когда они вышли из квартиры, Ни-ки побежал вперёд, заставляя Сону всякий раз дёргаться, когда тот чуть ли не вылетал на дорогу. Но ему правда нравился такой Ни-ки. Весёлый и энергичный. Спустя ещё семь прыжков по камушкам для машин, Нишимура всё-таки упал. Он ударился коленом об асфальт и стёр с ладошек кожу. — Я так и знал, — вздыхая и закатывая глаза сказал Ким. — Ты ещё долго будешь метаться из стороны в сторону, идиот? Теперь у тебя стёртое в кровь колено и красные руки. Я тебе что, врач? — Извини. И я не идиот! — Очень похож… Всё же Сону помог Ни-ки встать и дойти до дома. К счастью он находился не очень далеко от этого места. Парниша по-младше постоянно хныкал, подтирая нос рукой, а розоволосый Сону ругался на него почти на каждом шагу. Зайдя в дом, Ким сказал маме, что он вернулся с Рики, и он останется у них. Раздевшись сам, розововолосый также снял ботинки с Ни-ки, потому что тому было больно. — Ни-ки, ты иди руки помой, а я схожу за аптечкой и приду в комнату, — вешая куртку попросил Сону. — Тебе очень больно? — Ну, я бы сказал неприятно. — Сам виноват. В следующий раз, прошу тебя, следи за собой сам. — Не злись, всё будет хорошо. Ни-ки зашёл в комнату. Всё такая же мрачная, но теперь её стены дополняет маленький полароид, висящий над столом, вокруг которого были нарисованы ромашки. Маленькие, но безумно красивые. На этой фотографии был Рики, крепко обнимающий Сону, который в то время показывал пальцами знак V, приобнимая младшего второй рукой. Оба ярко улыбались, что придавало полароиду ещё больше атмосферы. Ни-ки, незаметно для себя, улыбнулся. — Всё хорошо? Садись на кровать, — сказал Ким, закрывая за собой дверь. — А? Да, всё нормально, — он почесал голову. — Слушай, из тебя же врач никудышный, ты уверен, что после этого моя ранка заживёт? Просто, мне кажется, что будет более вероятно, если моя нога отвалится и… — Тебе жить надоело? — он надавил ваткой сильнее на колено. — Если и вправду хочешь остаться без своей правой ножки, то так и скажи. — Ладно-ладно, извини… — сказал Ни-ки переводя свой взгляд обратно на стену. — Я думал ты его выкинул или что-то ещё. — Ты про что? — Сону посмотрел на младшего и проследил за его взглядом. — А, полароид, хах. Я не могу от него избавиться, как бы мне не хотелось этого, — он снова посмотрел на чужое колено, продолжив обрабатывать его и наклеивать пластырь. — Знаешь, ты стал первым человеком, который по-настоящему захотел со мной общаться, так что я считаю тебя своим лучшим и единственным другом. Ты — моя родственная душа. — Сону… — Поэтому я не могу избавиться от вещей, связанных с тобой, даже если это обычный фантик от конфеты, который ты дал мне, чтобы выкинуть. Я люблю всё, что ты делаешь, поэтому я и тебя люблю. Ты правда мне дорог, Ни-ки. — Я тоже тебя люблю, хён, — он аккуратно спустился с кровати, чтобы обнять старшего, в ответ получив такие же тёплые объятия. Но для Сону эта фраза стала скорей больной, чем приятной и согревающий. Это было то самое «Я люблю тебя», которое человек говорит своему другу, маме, папе, сестре или брату, но ни как не человеку, в которого влюблён.

***

В этот вечер они ничем не занимались. Простые разговоры о пустом и тёплые руки, сплетённые друг с другом. Сону был готов отдать всё, что угодно, лишь бы это не прекращалось. Но, хочет ли его друг того же?

***

Утро. Парни проснулись от зимних лучей солнца, светивших прямо в глаза. Хотя, всё было не так плохо. Ни-ки зажмурился и зарылся носом в плечо Сону, а тот обнял его крепче, закрывая второй рукой свои глаза. Под одеялом было так хорошо, а подушка холодная, мягкая. Жалко, что шторы далеко и закрыть и не получиться. — Почему именно сейчас?! Мне снился такой хороший сон… — Ни-ки смог только пожаловаться, пока Ким неохотно вставал, чтобы перекрыть этот гадкий, но в то же время такой тёплый свет. — Не гунди, всё равно нам было недалеко от будильника. — Может, не пойдём сегодня в школу? Давай сходим в парк или возьмём конфет? — он аккуратно потирал свои глаза, надевая на ноги тапки с миньонами. — Согласен. Мне в этом кирпичном здании делать нечего, а всего один день пропусков ничего не изменит. Только пообещай, что сам наверстаешь упущенное, ладно? — он слегка расчесал волосы своего друга рукой, приведя их в адекватный вид. — Постараюсь. Может, пойдём покушаем? — Давай сходим в кафе? Раз уж нам выпала такая "возможность", то я бы хотел позавтракать в другом месте, не дома. — Давай, только у меня не очень много денег, — задумчиво ответил он. — Не переживай. Моя мама слишком сильно меня любит, так что в довольно большом количестве денег мне не откажет. Если что, я доплачу за тебя. — А я думал ты всё за меня купишь… — У тебя есть выбор: найти другого папика или получить тапком по голове? — Понял. Ребята пошли умываться. Почистили зубы, взбодрились холодной водой и испачкали пол в зубной пасте (куда ж без этого). После, Сону пошёл просить деньги у мамы, сказав правду о том, что сегодня он не собирается идти на учёбу, но это всего на один день. Она разрешила, дав ему около 70.000 вон (4800р). Знаете, они просто провели время хорошо. Сону шёл за Ни-ки туда, куда тот хотел, даже несмотря на то, что у самого Кима на это желания вообще не было. Он просто любил делать тоже самое, что и тот, кого он любит.

***

— Сону, у тебя есть ручка? — шептал брюнет. — Нет, у тебя закончилась? — Ага. Можешь спросить у Чонвона? — Возьми мою, я всё равно ничего не пишу, — он протянул ему свою ручку. — Только не забудь вернуть. — Как интересно, может со всем классом поделитесь информацией? — строгий голос миссис Пак напугал парней, от чего Ким вздрогнул и ручка упала на пол. — Я попросил у Сону ручку, — Ни-ки осторожно наклонился и потянулся за ней. — Если вы скажите ещё хоть слово, вам придётся направится в кабинет ниже, — она демонстративно развернулась и продолжила выписывать слова на доске. — А это какой кабинет? — несмотря на то, что Ни-ки здесь уже больше, чем полгода, он всё равно не очень ориентируется. — Директора. Урок закончился, и эти двое рванулись в столовую сразу после звонка. В такую перемену нельзя щёлкать клювом, иначе твой обед достанется кому-то другому. У буфета уже стояла небольшая очередь, из 3-5 учеников. Все громко кричали, из-за чего женщина, стоявшая за кассой, была готова побить каждого из них. — Иногда мне становится очень жалко миссис Хван… — Из-за чего? — Сам погляди. Она так старается, каждый день печёт булочки и принимает новые заказы с различными едой и напитками, — глаза Ни-ки немного покраснели, Сону даже показалось, что он сейчас заплачет. — А в ответ получает это… — Хаха, Ни-ки, ты такой смешной, — его рука слегка потрепала того по голове. — Но а если серьёзно, то тут ничего не поделать. Думаешь, кто-то станет нас слушать? Лучше просто подождать, когда они разойдутся и спокойно попросит миссис Хван дать нам булочки со сгущёнкой. Мы явно её любимчики, — на лице разыгралась хитрая ухмылка. — Ладно.

***

После уроков парни решили заглянуть в магазин комиксов и манги. Рики хотел взять себе что-то из ряда «Ван Пис» или «Моя геройская академия», а Сону пришёл за очередным выпуском покемонов. Может и Человека-паука возьмёт. Так же на кассе лежали картриджи для денди и сеги. — О, Сону, смотри! Это же редкие картриджи с Кирби… Давай возьмём, пожалуйста? — он сделал своё лицо на подобии щенячьему, из-за чего Ким просто не могу ему отказать. — Ладно. Нам, пожалуйста, ещё «Приключения Кирби».

***

— Сону, пойдём к тебе, пожалуйста? — взгляд Рики снова походил на щенячий. — А ты не боишься, что потом… — Хён, знаешь что, я уже ничего не боюсь, — на этот раз его тон звучал более устойчивым, а голос был низким. На долю секунды Ким даже сам испугался, но сразу пришёл в чувства, когда Нишимура взял его за предплечье и потянул к выходу. Сону никогда не поймёт, что его так сильно манит в единственном друге. Никогда не признает, что он окончательно влюбился. Он никогда не позволит себе умереть от этого гадкого слова — любовь. Ким будет продолжать надеяться, что потеря ещё одного лепестка на руке служит плохому зрению, на самом деле, он на месте. Ему правда хочется думать, что горячие следы от руки младшего, всего-лишь повышение температуры из-за душноты в магазине. Да, он давно понял, что имеет чувства к Рики, но продолжит это отрицать, несмотря на то, что всё уже известно и понятно. — Эй, ты тут? — перед глазами Кима пролетела чья-то рука. — Я говорю «пойдём». — А? Да, задумался о погоде. Можем идти, — он слегка потряс головой и мягко улыбнулся, взяв за руку мальчика рядом.

***

Нишимура аккуратно подключил все провода к телевизору, положил перед ними тарелки с конфетами и излюбленным Сону мятным шоколадом, от которого второй хотел блевать. Вставив картридж в специальный отсек, он уселся поудобней рядом с Кимом, взял джойстик и стоило ему увидеть заставку новой игры в своей коллекции, как в глазах заиграли маленькие искры, а руки крепче сжали пульт управления в руках. Старший смог лишь только посмеяться над ним, уже в который раз, ведь его особо не забавляли подобные штуки. Только ради отдыха и развлечения. Весь вечер и даже часть ночи они провели вот так; сидя перед телевизором и наслаждаясь каждой новой победой. Иногда Сону казалось, что Нишимура взлетит на потолок от счастья. Но буквально ещё через час из последнего выбились все силы, а энергия была на нуле. Ким не стал его будить, разрешив остаться лежать на его плече, предварительно позвонив родителям младшего, чтобы те не беспокоились. Красивый.

***

С каждый днём Сону казалось, что Ни-кики расцветает всё больше. Такой идеальны и такой прекрасный. У него свои особенности, такого больше ни у кого нет. Но что же происходит с ним самим, с Сону… — Солнце, ты в порядке? — голос женщины звучал чрезвычайно нежно. — Может не пойдешь сегодня в школу? — Всё хорошо, мам. Просто съел что-то не то. — Нет, давай ты всё такие сегодня останешься в своей кровати. Я передам Ни-ки, что ты заболел, а когда вернусь куплю тебе лекарства, — говорила она попутно собирая сумку. — Отдыхай и пока что ничего не кушай, выпей чаю. — Ладно, спасибо большое. Сону уже второй день тошнит, каждую ночь он бегает в туалет и издаёт звуки, не похожие на человеческие. Он кашляет вместе с хрипом, задыхаясь своими же слюнями. Его тошнит со страшной болью. — Это ещё что? — посмотрев в унитаз его глаза широко раскрылись, а брови изогнулись к середине лба. В нём были цветы, красивые, голубого цвета, такого нежного, словно это крылья бабочки. — Ну в жопу, — лицо искривилось в смешной гримасе, а руки быстро закрыли крышку и смыл содержимое. — Если у меня это сраное ханахаки, то я лучше сам выйду в окно, чем буду терпеть эту дичь. Не успев до конца произнеси последнее слово, как в голове вспыхнула картина с ники: он сидел на небольшом диване и пил чай, закусывая это шоколадным печеньем. Ким сразу выбросил все мысли об окне и побежал в туалет с новой порцией цветов. После очередного выброса мусора из своих лёгких, Сону решил узнать, что это за цветы. Это оказались Голубые гортензии. После прочтения названия, оно показалось ему до боли знакомом. Через мгновение розововолосый вспомнил, что об этих цветах им рассказывали на кружках по ботанике, на которые он ходил дополнительно. Значений у этого цветка много, зависит всё от цвета. Найдя нужную строку на сайте, Ким узнал, что Голубой цвет этих цветов обозначает прощение, понимание и спокойствие, Белый — любовь, романтику, искренние эмоции, а розовый — чистоту, грацию и искренность. — Какое в жопу прощение, понимание и СПОКОЙСТВИЕ? Я блюю сраными цветами и получаю от них адскую боль, а мне говорят про какое-то спокойствие, — он выключил телефон и, сложив руки на груди, начал смотреть в потолок. — Ладно, если бы был белый… там про любовь. Но почему именно синий? Ему хотелось плакать, а горький вкус в горле продолжал терзать его. Он думал, что вскоре сойдёт с ума, если всё это продолжится.

***

— Ким Сону, я дома, — его мама разулась и пришла в комнату. Ждал её не самый приятный вид. Мальчик сидел у окна, весь красный, с опухшими глазами. Он держался за свой живот, надеясь, что так сможет утаить боль. — Ты в порядке? — она подошла к нему и прикоснулась рукой к щеке. Та была очень горячей, но в то же время такой холодной. — Выпей лекарства и расскажи, что сегодня происходило. — Я в порядке, мам. Просто дай таблетки и иди отдыхать, я тоже спать лягу, — Сону начал сползать с подоконника и сел на кровать. — Я устал. — Ладно, тогда я обязательно поговорю с тобой завтра, и тебе придётся. Иначе как я пойму, что с тобой не так?

***

Но Сону наделся, что эти значения также могут обозначать взаимность со стороны своего друга. Ким продолжал верить, что тот может любить его также, как и он сам. А иначе, почему именно синий?

***

Два дня розововолосый был похож на живого рака, которого опустили в горячую воду, вариться заживо. Хотя, он до сих пор на него похож. Ему стало тяжелее есть, так что он просил свою маму, что бы та приносила ему детское питание, так как-то в жевание не нуждается. Всё, за что он мог благодарить эту жизнь, так это за способность стоять на ногах и нормально передвигаться. До сих пор. Но по всей видимости и это удовольствие продлится недолго. Мама сказала, что сегодня придёт с работы пораньше, и они пойдут ко врачу. Несмотря на то, что Сону знал о своей болезни, он так или иначе согласился. — Ким Сону, открывай! — за входной дверью послышался чей-то крик. Парень вскочил со стула и побежал в коридор. Открыв дверь он встретился взглядом с Рики. Стоило зрительному контакту коснуться обоих, как к горлу начала поступать новая порция цветов. К глазам подошли слёзы, но парень просто улыбнулся и пропустил младшего в дом. — У тебя всё хорошо? — спросил Нишимура, снимая кроссовки. — Выглядишь не очень… — Да, я в порядке. Ты же знаешь, что я болен, вот и сплю мало, — соврал тот. — А ты как? — У меня дела явно лучше, чем у тебя. Хотя беспокоиться за тебя никто не запрещал, — старший немного посмеялся. — Ладно, только не сиди у меня долго. Мама придёт в три часа, мы ко врачу пойдём, — Сону подошёл к окну, за долгое время открыв шторы. — Так же, если ты не хочешь заболеть. — Не хочу. Я примерно на тридцать минут, а потом у меня занятия по корейскому. — Хорошо. Да, Ни-ки ушёл через полчаса, и для Сону там не было ничего удовлетворительного. Он не мог нормально посмотреть на брюнета, ему каждый раз приходилось сдерживать рвотные позывы от одних только прикосновений своего друга. После ухода Ни-ки, всё стало куда хуже. Ким быстро побежал в туалет, споткнувшись о порог ванной комнаты. — Чёрт, теперь точно синяк буд… Не договорив, он быстро наклонился над унитазом и освободился свои лёгкие и горло от лишнего содержимого. Цветы были всё те же, но отличало их от предыдущего вида наличие крови. Это напугало Сону, сразу начало казаться, что он умирает прямо здесь и сейчас. Что у него не будет даже ещё одной жалкой недели или хотя бы дня, чтобы в последний раз поговорить и попрощаться с близкими. Внутри сжался каждый орган, дыхание перехватило, а щёки намокли от накатившихся слёз. Неужели всё настолько быстро закончится?

***

Прошла неделя. Сону всё ещё жив и борется со своей болезнью. Мама знает, что у него ханахаки — врач не стал молчать. Киму прописали лекарства, чтобы облегчить боль и замедлить рост цветов. Но, кажется, это не особо помогает. Боль стихла, стало легче дышать, однако цветы словно стали расти быстрее. Теперь Сону ьегает в ванную по утрам, в полдень и ночью. Это выжимает из его тела всю влагу. Чувство, что если прикоснёшься к нему, то он рассыплется на множество крупинок. Лицо бледное, глаза красные от слёз. Он почти перестал ходить. Вода перестала прочищаться горло, всё так же тяжело вздохнуть. А что там с Рики? Всё просто. С ним общается мама Кима, ведь парень не хочет, чтобы младщий видел его в таком ужасном состоянии и запрещает приходить к нему. Так же он добавляет, что ему больно разговаривать, поэтому приходить даже нет смысла. Ни-ки волнуется сильно, но если Сону так будет проще… Продолжается всё на протяжении трёх недель, так что в один из «прекрасных» походов в туалет Киму пришла идея. Может, всё-таки признаться?

***

Да, он остановился на этом решении. Когда ему станет настолько плохо, насколько это возможно, он прибежит к Рики и скажет всё, что так долго скрывалось у него в сердце. Он захотел именно в этот момент (когда ему будет безмуно плохо), потому что если Нишимура ему откажет, то не придёться долго мучаться, а если ответит взаимностью, то это будет самое приятное чувство. Знаете, когда очень сильно болит живот, но потом проходит. Вот здесь также — сначала тебе в буквальном смысле смертельно плохо, но какие-то четыре слова «Я тоже тебя люблю» всё изменят и жизнь вернётся к прежней.

***

Дни пролетают незаметно, ничего необычного, точнее, цветы в лёгких явно не самое нормальное, но мы-то уже знаем об этом. К сожалению Сону не становилось легче, оно и понятно. Он перестал ходить, вот соовсем перестал. Сколько бы не пытался встать, не выходит. Тут он и понял, что настал момент «Мне безумно плохо» или же «Пора признаться Ни-ки в чувствах». С горем пополам, Сону сел в коляску, поъехал к выходу и попытался встать. — Сону, ты куда? — послушшался голос мамы из-за спины. — Ты в ужасном состоянии. Посиди дома, пожал… — Мам, извини, — не дав ей договорить сказал Ким, — но мне нужно идти к Ни-ки, сказать пару добрых слов. Постараюсь вернуться к ужину. Пока! Он захлопнул дверь и шагами черепахи направился к дому друга, поппутно набирая его номер. Услышав два гудка, ему ответили. — Сону? Сону, правда ты? Ты в порядке? Тебе сейчас что-то тревожит? Почему ты мне звонишь? — Стой-стой, Ни-ки, — усмехнулся старший и продолжил говорить. — Можешь прийти к нашей сакуре через час? Думаю, к этому времени я смогу до неё добраться… — Да, конечно! Буду ровно через час! — Рики сбросил трубку больше ни о чём не спрашивая. — Конечно будешь, ты нкогда не опаздываешь. В назначенное время Нишимура был уже на месте, но не видел старшего. Начав сильно волноваться, Рики решил пройтись вокруг небольшого парка, в котором находиться и поискать друга. Сону сидел около фонтана, под лучами солнца. Завораживает. — Сону-хён! Ты чего там сидишь? — крикнул Ни-ки, помохав ему рукой. — Привет, Ни-ки… — Ким прокашлялся и сказал: — думаю я не смогу идти дальше, сейчас всё расскажу. Садись рядом. — Ты меня пугаешь. — Кхм, ха-ха, Ни-ки. Только прошу, не перебивай меня, ни на секунду. Понял? — получив в ответ короткий кивок, Сону продолжил. — У меня ханахаки. Да, это правда, я вижу, как ты удивлён и хочешь что-то сказать, спросить кто мне нравится и так далее. Но в том-то и дело, мне нравишься ты, Ни-ки, — Сону склонил голову вниз, посмотрел на свои руки, а потом на младшего. — Хей, ты чего плачешь, всё в порядке! У тебя такие горячие слёзы, Ни-ки, аж смешно, — старший вытер слёзы и закатал влажные рукава. — Для понятия следующих действий нужен твой ответ. Ты ведь и сам это понимаешь? Ни у кого на лице не было улыбки. У Сону, потому что он ожидал худшего конца, а у Рики… а у Рики, потому что тот не мог ответить взаимностью и понимал этот худший конец. — Сону-хён…п-прости меня… — Ничего страшного, Ни-ки! Я буду в полном порядке, ты ведь меня знаешь, — он улыбнулся глазами, чтобы его друг не чувствовал себя слишком плохо. — Не хочешь пойти ко мне на чай? — Сону…у тебя так много чая, я всё ещё не выбрал самый вкусный! — младший легонько ударил Кима в плечо, показывая наигранную злость. — Только вот могу ли я посмотреть на твой цветочек? — А? Ты про тот, что на пальце? Ээ, думаю нельзя, прости. — Ну, хорошо. Пойдём уже чай пить, — Рики взял Сону за руку и помог встать. Так они и шли до дома. Зайдя внутрь, мама сразу встретила мальчиков, немного удивившись, что пришёл и Рики, но Сону отмахнулся, что так и должно быть. Всё будет в порядке. — Сону, а это, ну, типа, зачем? — неуверенно спросил Ни-ки, показывая на коляску. — Да, это моей бабушки. Просто она смогла выздороветь и её коляска не нужна, поэтому она стоит у нас, потом продадим, — врёт он. Ким поставил чайник, выбрал самый вкусный чай по его мнению и разогрел булочки с шоколадом. Всё выглядело прекрасно, особенно вечером под свет свечей в маленькой комнате старшего. Только вот небольшой беспорядок портил всю атмосферу, хотя Рики было вообще не до этого, главное, чтобы с Сону всё было хорошо. Так они просидели около часа, пока Сону не сказал другу, что пора уходить, ведь время позднее. Он не разрешил оставаться младшему на ночь, ведь кто знает, что может произойти с ним, если Рики будет находиться так близко. — Ладно, Сону-хён, могу ли я прийти завтра? — Рики уже оделся и взялся за ручку входной двери, но всё же решился задать вопрос, на который знал ответ. — Нет, Ни-ки. Теперь тебе вообще не стоит приходить, как и до этого, пока я не избавлюсь от чувств. Иначе всё плохо кончиться, — ответил он. — А я ещё сто раз хочу сходить с тобой к нашему дереву, съесть мятное мороженое и выпить вишнёвого сока. — Тогда я буду тебя ждать, Сону-хён, — Рики позволил себе улыбнуться и вышел на улицу, чтобы не показывать старшему слёзы.

***

Прошло ещё около месяца. Сону больше не говорит. Цветы в горле совершенно не позволяют издать даже звук. Но больше всего его терзают нарастающие чувства. Сколько бы он не пытался забыть любовь к мальчику, с которым у него много общего, ничего не получалось. Тот самый полароид, висевший на стене над столом, помогал вспомнить всё хорошее и влюбиться в Рики заново. Сону даже думал спрятать его, или даже выкинуть, но это было бы уже слишком. Он просто смирился. Просто смирился с тем, что умрёт. На самом деле, парни созванивались каждые выходные, чтобы не беспокоится слишком сильно, но после того, как Сону потерял дар речи, разговаривать стал только Нишимура, а Сону старался успевать отвечать на его вопросы в переписке.

***

— Соооонуууу, ты уже выздоравливаешь? «Да, мне становиться чуть лучше. Цветов вроде меньше» — Правду говоришь? «Да» — Так уж и быть, поверю тебе. «Спасибо» — А когда я смогу прийти? «Нишимура Рики, мы обсуждали это сто раз!» — И что? Знаешь, как я соскучился?! «А знаешь, как я.?» — Тогда позволь мне прийти послезавтра… «Ни-ки…» — Я позвоню тебе перед школой. Не хочу туда идти ради тебя. «Нет, тебе надо учиться. Прошу, иди в школу» — Сону, давай хоть раз сделаем по-моему? «Мы всегда делаем по-твоему!» — Не правда! Всегда делаем так, как хочешь ты, потому что ты старше. «Боже, ты такой ребёнок… Хорошо, приходи :) » — Спасибо! Получается, жди меня послезавтра, — он подмигнул в камеру, от чего у любого бы сердце растаяло. После ещё десяти минут разговора, Сону сбросил из-за сильного желания спать. На самом деле, он не только хотел спать, Ким не хотел, чтобы Рики слышал его походы в туалет из-за очередной порции цветов, а их становилось всё больше и больше. Сону тошнило цветам вперемешку с кровью и листьями. Парень был почти на сто процентов уверен, что его горло полностью изрезано внутри и скоро он ляжет в больницу, ну, если доживёт.

***

На следующий день Рики поспешил в магазин за мятными сладостями для Сону, сходил и купил комиксы с любимыми супергероями, купил футболку любимого цвета старшего и нарисовал картинку, где они вместе сидят на скамейке под сакурой, пока её цветы медленно падают вниз. Он вернулся домой у обеду, съел пибимпап и онигири, почистил зубы и пошёл играть в игры. Долго его веселье не продолжилось, так ему показалось. Но на дворе стоял уже десятый час вечера, скоро ложиться спать, а нужно ещё в душ сходить. После всех ванных процедур, Рики пошёл спать, ожидая завтрашний день.

***

Утром, Рики предупредил родителей о том, что не пойдёт в школу, так как собирается встретиться с Сону. Позавтракав и собрав все нужные вещи, Ни-ки позвонил другу. Но ответа не было. Может не услышал или спит? Надо позвонить ещё раз. Ответа нет даже спустя четырнадцать звонков. Рики схватил пакет с подарками для старшего и рванулся к нему домой. Бежать было недолго, примерно семь минут, но эти минуты казались ему часами. Было страшно, потому что Нишимура знает о состоянии Сону, и тут Ким впервые не отвечает на его звонок сразу. Даже после нескольких попыток ответа не было. Пока он бежал, мир как будто проваливался под ногами, сзади что-то гналось за ним. У Ни-ки возникало ощущение, что он убегает о самой смерти, поэтому нужно торопиться. Добежав до дома друга, он начал стучаться в дверь, что есть силы, но успокоился, когда понял, что сейчас пробьёт дыру. Ему открыла миссис Ким, но выглядела она вообще никак. Вот прям реально, лица на ней не было. Синяки под красными опухшими глазами, растрёпанные волосы и мятая одежда. — Миссис Ким, Вы в порядке? А где Сону? — Ни-ки, мальчик мой, Сону увезли в больницу вчера утром. Всё никак не могу заснуть… прости меня, я ничего не смогла сделать, — она упала на колени и снова (по её внешнему виду явно «снова») начала плакать. — Стойте, как это увезли. Нет, не надо сидеть на коленях. Аа, Вы же ударились, — он взял её за плечо и помог встать. — Давайте пройдём на кухню и всё обсудим. Рики смотрел в пол, пока помогал ей дойти до кухни. Глаза начали слезиться, а губы непроизвольно дрожать. После слов мамы Сону о том, что его увезли в больницу, всё внутри рухнуло. Он понял, что это конец. Хотя… — Миссис Ким, Сону ведь не погиб, значит не стоит так сильно переживать. Мы будем делать всё возможное, чтобы он поскорее выздоровел, не так ли? — Конечно, прости. Наверное ты понимаешь мои чувства, всё-таки вы с ним так близки. Это шокировало тебя, правда? — Ким начала перебирать документы из больницы, чтобы чем-то занять руки. — Если хочешь, можешь навестить его. — Да, конечно! Женщина дала ему адрес и номер палаты. Рики поблагодарил её за всё, обнял и убежал к другу. Уже в больнице его отвели к Сону, дав двадцать минут на встречу. Но был ли в этом смысл? Сону в коме, в тяжёлой коме. Но почему-то, в стенах этой белой палаты и в лучах июньского солнца он выглядел свежее, будто с ним ничего и не происходило вовсе. Его розовые волосы аккуратно легли на подушку. Чёлка немного прилипла к его лбу, что младший быстро исправил, убрав отросшие пряди за уши. — Сону-хён, доброе утро. Я знаю, что когда человек в коме, он всё слышит и чувствует. Значит ты тоже меня слышишь, да? — он взял его ладонь в свои и немного сжал. — Как жаль, что я не услышу твой голос ещё какое-то время, но хотя бы буду видеть твоё прекрасное лицо чаще, — Рики немного посмеялся и продолжил. — Сону-хён, я купил для тебя несколько вещей. Давай посмотрим: первое — мятный шоколад, мятное молоко, мятное морожено и мятное печенье; второе — футболка нежно-голубого цвета, твой любимый. Он рассказал про все подарки, которые собирался подарить ему сегодня. Время вышло и пришлось прощаться, но несмотря на то, что все эти двадцать минут говорил один Рики, ему всё так же не хотелось уходить и побыть с ним ещё немного, хотя бы две минуты, чтобы рассказать что-то ещё. Но не сегодня. Нишимура встал, поцеловал Сону в лоб и, попрощавшись, ушёл обратно домой. В школу он так и не пошёл, ведь сил совсем не было.

***

Прошла неделя, как Сону лежит в больнице, а Рики не возвращается в школу, иногда ночуя в больнице. Но так не может долго продолжаться, ведь Ни-ки помнит, как Сону заботила его учёба, посещаемость и сделанное домашние задание. Поэтому в школу он всё-таки вернулся, но про больницу не забывал. Каждый день он прибегал туда после занятий, брал с собой все необходимые учебники и делал уроки вместе с другом. — Так, Сону, смотри. Сегодня мы прошли новую тему, я тебе всё объясню, — расскладывая учебники на маленьком кофейном столике говорил он. И Ни-ки действительно делал всю домашку вслух, диктуя каждое своё действие, чтобы Сону проснулся умным, а не тупоголовым. На самом деле он всегда таким был, но мы никому о этом не скажем. Так прошёл весь июнь. За окном июль, а значит и каникулы. Сону всё также спит, а Рики продолжает приходить к нему. Но теперь Ким не кажется таким прекрасным. Его губы посинели, волосы потускнели и походят больше на белые, чем на розовые, он похудел. Рики безумно сильно скучает по его бархатному и лёгкому голосу, который слышал каждый день примерно полгода назад. Скучает по сакуре, к которой не приходил чуть больше месяца, после их последней встречи. Рики соскучился абсолютно по всему, а особенно по самому Сону. Нишимура устал смотреть на его закрытые глаза и мечтать о том, чтобы они открылись. Но он никогда не забудет этот тёмный шоколадный цвет, в котором он искал своё отражение, сидя перед другом, пока тот рассматривал родинки на лице Рики. — Я скучаю…

***

Как обычно Нишимура после завтра забежал повидаться с Сону и рассказать о планах на день. Придя в больницу, он заметил, что было неожиданно тихо. Подойдя к регистратуре, чтобы дали время препровождения с больным, его встретила картина, как медсёстры кого-то обзванивают, нервно что-то спрашивают друг у друга, попутно записывая что-то в блокноты. От испуга, что с Сону что-то случилось Рики побежал уже в родную палату. Открыв дверь, он упал на колени. Несколько врачей ставили Сону новую капельницу, делали укол и пытались остановить кровотечение из шеи. Изо рта Кима торчали маленькие лепестки голубой гортензии, чистые и тонкие. Но опустив взгляд немного ниже, всё было куда хуже. Такие же, только красные цветы прорезали его шею. Вся подушка была в крови и в лепестках цветов. — Пожалуйста, уберите мальчика с дороги! Нам надо увозить пациента, срочно! — сказал один из врачей, который вёз кровать с Сону в операционную. — Стойте, это же мой друг! Единственный и лучший! Что с ним будет, погод… — не успел договорить он, как его подхватили две медсестры и попытались посадить мальчика на стулья, чтобы тот спокойно ожидал. — Стойте! Я хочу услышать его голос. Он проснулся? Да отпустите меня! — Тише, подожди… всё будет в порядке, тебе нужно просто отдохнуть. Рики с трудом послушался и пошёл за ними под руку. Две женщины привели его в холл, где одна предложила чай. — Какой ты хочешь? — вежливо спросила медсестра. — А у Вас есть с какао бобами? Я наконец-то смог выбрать самый любимый…

***

Так он просидел с кружкой чая около семи часов, иногда засыпая. Проснулся от того, что его разбудила та самая медсестра, что предложила чай. Когда Рики открыл глаза и пришёл в сознание, первым делом спросил сколько времени, ища глазами часы. — Сейчас восьмой час, дорогой. Почему ты здесь и сколько тебе лет? — дамочка присела рядом и дала ему печеньку. — Прошло семь часов. Сону… Сону в порядке?! Мне нужно встретиться с ним! — Что же ты такой энергичный? Посиди спокойно. Насколько я понимаю, ты здесь из-за него и он твой друг? — Да, простите… Ким Сону мой самый лучший друг. Кроме него у меня больше нет друзей. Он заболел ханахаки. — Вот так значит. Не переживай, операция будет идти ещё около получаса, потом ты узнаешь результат. Рики поблагодарил медсестру и попросил ещё одну кружку чая. Они сидели вместе все эти полчаса, обсуждая дружбу двух парней. Рики рассказывал ей всё самое интересное (к слову, неинтересное тоже) и в эти моменты, женщина уже сама начала молиться, чтобы с Сону всё было хорошо, так как видела, насколько Рики любит его. По рассказам было понятно, что эта любовь взаимна. — Здравствуйте, мистер Кан, — вскочила она, чтобы поприветствовать главного врача, который оперировал старшего. — Операция окончена? — Миссис Ли, прошу записать в отчётную книгу — "Ким Сону, дата рождения 06.24.2003, дата и время смерти 20:47 07.04.2020". Всё. Причин для жизни больше нет. Сону совсем недавно исполнилось семнадцать, они заканчивают десятый класс. Прошло всего два года с начала их знакомства, и сколько же всего они хотели сделать вместе. К сакуре они больше не пойдут вместе, чай ему больше никто не предложит. А кто обнимет его перед сном со словами «Я люблю тебя»? Больше никто не предложит булочку со сгущёнкой после школы и не попросит зайти к нему перед школой, чтобы пойти вместе. Кто теперь расскажет о городе? Кто ещё назовёт его «Ни-ки» с такой теплотой и нежностью? Никто. Никто не сможет заменить такого человека, как Сону. Он был до жути идеальным. Он был таким, каким мало кто мог быть. И Рики не просто любил Сону, Рики хотел его любить. Ему нравилось это чувство «У меня есть прекрасный друг, которого я люблю. Это лучшая дружба» Но что делать сейчас, он вообще не знает.

***

В десять вечера, Нишимура вернулся домой весь в слезах. Так как было поздно, на улице уже успело похолодать. Мальчик шёл домой трясясь от холода и от понимания того, что Кима больше нет. Вообще всё исчезло, осталось буквально ничего. — Рики, солнышко, что случилось? Ты весь трясешься! — его мама заглянула под его отросшую чёлку и увидела красные заплаканные глаза. — Так, давай, проходи на кухню, сейчас согреемся и ты мне всё расскажешь. Он снял кеды и, вытирая слёзы, поплёлся за обеденный стол. — Расскажи, почему ты вернулся так поздно и что произошло? — наливая сыну чёрный чай, спросила она. — Мам, я больше не могу пить обычный чай. С этого дня, покупай, пожалуйста, чай с какао бобами. — Да, конечно. Будешь какао? — Нишимура кивнул в ответ. — Продолжай. — Мама, я вернулся из больницы, где лежал Сону, — слёзы вновь подступают глазам и начинают скатываться тонкими дорожками по его розовым щекам. — Сегодня в 20:47 он умер. Мисс Нишимура уронила кружку с какао на пол, после того, как услышала эти слова. Сону для неё тоже стал чем-то родным, словно вторым сыном, поэтому эта новость была и для неё безумно больной. — Как.? Неужели правда? — женщина тоже начала плакать, подходя к сыну и обнимая его за плечи.

***

Через минут двадцать она всё-таки решила спросить, знает ли он, когда будут похороны. Но он ответил, что пока вообще не готов об этом говорить. Убрал разбитую кружку, вытер какао, разлитое на полу и ушёл в комнату. На его письменном столе стояли их совместные фотографии с Сону. Фотография, когда они два года назад вместе сидели у моря и мочили ноги, вторая, где они из опавших цветов сакуры, после школы, выложили СонКи. На третьей они ели бургеры с молоком, корчась от не самого лучшего сочетания. А на последней они стояли в обнимку в поле розовый травы в осеннее время года. Рассмотрев эти фотографии заново, Рики не сдержался и опять заплакал. Только на этот раз в подушку, так как кричать на весь дом не очень прилично. Сердце просто разрывалось, связки будто начинали рваться от непрерывных криков, а пальцы всё сильнее сжимали волосы, почти вырывая. Рики совсем не понимал, как ему дальше жить без старшего, ведь почти всё, что он делал — это были советы Сону. Да и в принципе жизнь Нишимуры строилась на общении с ним. Но теперь всё кончено, теперь его хёна больше нет. С этими мыслями и мокрой подушкой Рики заснул.

***

Спустя три дня состоялись похороны Сону. На самом деле Рики очень боялся туда идти, ведь всё это время, после того, как старшего не стало, он лежал в комнате. Не ел, не пил, даже не выходил из неё. Он вообще ничего не делал, ну ладно, только думал. Он занимал свою голову воспоминаниями об их дружбе, чтобы хоть как-то скрасить эти мрачные дни, но сразу после того, как его смешили мысли о том, как он упал или как Сону его ругал, он начинал рыдать снова и снова. Так продолжалось бесконечность. Но всё-таки, Рики хотел поговорить с ним ещё раз, по крайней мере попробовать. Он понимал, что будет приходить туда каждый день, так что первый раз точно должен была произойти. Мама и Нишимура оделись во всё чёрное, как и положено, взяли красные гортензии и отправились на место назначения. Изначально мисс Нишимура хотела купить розы, но Рики сказал, что Сону просто ненавидит розы. Абсолютно все розы приходятся ему не по душе. Зато, Ким обожал гортензии. Интересно, что полюбил он их именно тогда, когда начал кашлять ими, хотя по сути должен был возненавидеть. Вот, уже все собрались на улице, время 12:26, начало через четыре минуты. Рики был рад, что погода хорошая и никто не будет мокнуть под доджём. Началось. Священник рассказывал какие-то молитвы, что для Нишимуры было абсолютно неинтересно. Это продолжалось около получаса, из-за чего ноги начали сильно болеть. Мало того, что ему плохо, так как он стоит рядом с могилой самого лучшего друга, так ту ещё и какой-то священник рассказывает что-то на протяжении долгого времени. Когда этот дядя с бородой закончил, пришло время говорить вечь родственникам. Первой вышла мисс Нишимура, которая говорила, что пусть сын её и не родной, но он был отличным мальчиком. Следующими были бабушка и дедушка, затем тётя, и, наконец, сама миссис Ким. — Я мама Ким Сону. Хочу сказать, что мой сын, в детсадовском возрасте был очень энергичным и милым ребёнком. Но ближе к подростковому периоду, как у многих и случается, он сломался. Этот лучик света куда-то пропал и мрак переиграл абсолютно всё. У него больше не было друзей, что, разумеется, заставляло меня волноваться. Иногда я пыталась говорить с ним об этом, но, доедая ужин, он вставал и уходил. Мы толком даже не здоровались, — она начала плакать. — Но в один прекрасный день, мне удалось снова увидеть эту красивую и такую долгожданную улыбку на его лице. мальчик снова начал сиять, смеяться и пить со мной чай. В последние дни мы смотрели телевизор, когда он сильно заболел. Да, он всё время засыпал посредине фильма от сильной усталости, — все позволили себе немного посмеяться и миссис Ким в том числе. — Но я всё равно была рада, что он проводит время со мной, как и раньше. И всё это благодаря тебе, Ни-ки. Женщина мягко посмотрела на парня и показала кивком головы, что ему тоже нужно высказаться. — А, да, спасибо… — он осторожно улыбнулся ей в ответ. — Меня зовут Нишимура Рики, но Сону всегда звал меня Ни-ки. Мы познакомились в 8 классе, когда мне было тринадцать, а ему четырнадцать. После уроков, он подошёл ко мне на улице и предложил булочку со сгущёнкой, которую, в конечном итоге, мы стали есть каждый лень. Я дал ему свой номер телефоне и уже на следующий день пошли в школу вместе. Он показался мне очень милым и добрым. Его волосы не меняли цвето уже очень долго и я люблю этот розовый. На само деле, его причёска была одним из первых, что меня в нём заинтересовало. Такой нежный цвет, напоминал он мне сахарную вату, которую я так люблю, — Рики вытер слёзы рукавом. — С того самого дня я полюбил его мягкие волосы, а ещё через некоторые волосы я полюбил и его самого… К нему тихо подошла мисс Нишимура и спросила, точно ли он хочешь продолжить говорить. У брюнета тряслись руки и дрожали ноги, пока он говорил, начинал немного задыхаться от поступивших к нему горячих слёз. — Думаю нет, мама. Я не могу продолжить. Простите… — Нишимура медленно подошёл к своему месту и принялся ждать, пока похороны закончатся.

***

Ещё примерно через двадцать минут каждый, кто был связан с Сону закончил говорить всё, что хочет. Так что все принялись благодарить миссис Ким за такого сына, а потом расходились кто куда. Один Рики продолжил смотреть на милую улыбку Сону, которая блестела от лучей солнца на его надгробии. — Рики, я пойду к машине. Ты ещё тут? — Да, я постою тут ещё какое-то время. Спасибо, мам. Женщина обняла дрожащего сына, погладила по щеке стерев слагу, и направилась к машине. А парень, смотря на Сону глубокими глазами спросил: — Сону, ты даже не представляешь, насколько мне сейчас больно. Хотя, пока ты умирал, тебе явно было ещё хуже, — он умал на колени уперевшись руками в землю с цветами и продолжил, сорвавшись на крик. — Знаешь, как мне тебя сейчас не хватает?! Ромашка на моём пальце теряет лепестки с каждым днём! Неужели именно поэтому ты не хотел показывать свой цветочек...потому что лепестков не осталось?! Ну и что? Я бы поддержал тебя! Вернись ко мне! Прошу, вернись! Рики прокашлялся с сильной болью, при этом сильно зажмурив глаза. ОТкрыв их, всё что он заметил, это лепесток астры, которой не было, среди других цветов.

Астра обозначает любовь и нежность, глубоко спрятанное чувство.