Анатомия проклятий

— Особый уровень, не иначе. То, что нам удалось уйти живыми, вовсе не моя заслуга, — чуть поморщившись, Нанами прижал ладонь к бурому пятну на рубашке. На улице уже стемнело, окраина, где находился морг, погрузилась в тихий душный сумрак сентября, в парке неподалёку оглушительно пели цикады. Хима задрала голову к темному, беззвездному небу, моля о ветерке. После холодного морга духота облепила кожу, словно вязкий кокон. Хотелось помыться. Яркие цветки космеи, растущие у главного крыльца, розовые и белые, нежные, казались неуместными в таком мрачном месте. — Открыл территорию, значит? — Годжо обхватил гладко выбритый подбородок длинными пальцами, сжал щеки, смешно выпятив губы трубочкой — жест, означающий сильную задумчивость. Нанами кивнул в ответ, украдкой поглядывая на пальцы, окрасившиеся в красный — испачкался собственной кровью от рубашки. Хима, проследив за ним, крепко сжала челюсть, взгляд переместился на Итадори, он стоял в стороне, сгорбившись и положив предплечья на перила. Нанами бросил на девушку короткий красноречивый взгляд. — Он упоминал других проклятых духов? — Нет, Сатору, не думаю. Оставив разговаривающих мужчин, Хима приблизилась к Итадори, положила руку ему на спину. Парнишка крупно вздрогнул, отрешённое выражение на его лице сменилось на неестественную улыбку. — О, Хима! Крутая футболка, кстати, тоже собираюсь начать смотреть это аниме. Там сколько сезонов, не знаешь случайно? Она не ответила, чувствуя, как во рту пересохло от жалости к нему. Тут же мысленно одернула себя — Итадори не тот человек, который нуждается в жалости, тем более, от такой разбитой несостоявшейся личности двадцати пяти лет. Девушка взяла его за руку, повертела, рассматривая ладони со свежими отметинами шрамов — залеченные раны, оставленные духом с заплатанным лицом. — Я была чуть старше тебя, когда впервые убила. — Правда? — пальцы Итадори, сильные и крепкие, такие большие и смуглые по сравнению с короткими бледными пальцами Химы, сжали её ладонь. — Почему ты это сделала? — Это было задание на подтверждение первого уровня, Мэй наблюдала за мной через воронов, так что помощи я не ждала, — Хима коротко вздохнула, не поднимая глаз от их переплетенных рук. Со стороны они казались влюбленными. — Тот дух похищал детей и пожирал их, таким образом увеличивая силы. В его логове я нашла пятерых выживших, а после столкнулась и с самим проклятьем — чудовищно сильным. Передо мной встал выбор, умру я и эти дети, а потом будут гибнуть и другие, пока не найдут другого мага мне на замену, или лишить духа дополнительной силы и попытаться справиться с ним, — девушка задумчиво закусила губу, крепче сжала сухую руку юноши. — Мы все через это проходим, Юджи. Разочаровываемся и продолжаем жить дальше или погибаем. — Ясно, — он аккуратно высвободил руку. В темноте его глаза казались почти черными. — Спасибо, я понял. Хима едва слышно вздохнула — он разозлился, и она не могла его винить. Лишь надеялась, что позже у них ещё представится возможность поговорить. С тихим щелчком включился уличный автоматический фонарь над главным крыльцом, вернув глазам юноши их прежний теплый карий цвет. Хима слабо улыбнулась ему, сожалея, что не успела взять сигареты. Потянуло соленым прохладным ветром. — Ну что, Юджи, готов к перемещению? — наигранно веселый голос Годжо прервал их переглядывания. — Хима, тебя Идзити увезет, я тороплюсь, уж извини. — Всё нормально. Идите. Махнув на прощанье, Годжо, подцепив Итадори за капюшон, исчез с громким хлопком, крепкое бетонное основание завибрировало под ногами. — Позёр, — Нанами досадливо покачал головой, доставая очки из кармана брюк. — Знаешь, иногда я понимаю, почему ты пытался сбежать. — Да? — Да, — Хима помассировала гудящие виски и поежилась — с уходом Годжо резко похолодало. — Дети не должны принимать таких решений и тем более, убивать, — она обхватила себя руками. — Спасибо, что защитил его. — Я делал это не ради тебя. — Я знаю. Но всё равно спасибо. Дернув уголком рта, Нанами снял пиджак с предплечья и приблизившись, накинул девушке на плечи. Она перевела на него взгляд синих глаз — и улыбнулась. — Такэмура… ты злишься на меня? — Злюсь, — ответила она, продолжая улыбаться. — И никогда не перестану, похоже. Пиджак был теплым и неуловимо пах цитрусом, со слабым хвойным ароматом. И его проклятой энергией — она ощущалась, как воздух перед грозой, искристый и свежий. — Я понимаю. Ты имеешь полное право ненавидеть меня. — Я не ненавижу тебя, Кенто, ты сам это знаешь. Ты поступил так, как посчитал нужным, и я была готова смириться с твоим решением. Но одного я никак не могу понять — неужели я не заслужила обычного «прощай»? Так обязательно было кромсать мне сердце своим безразличием? — Я тогда струсил. Решил, что, если ты начнешь меня отговаривать, я бы передумал. — И поэтому ты решил просто исчезнуть, оставив меня одну? И знаешь, я не понимаю, ещё кое-что — почему, когда вернулся, ты не нашел меня? Ответить ему не дал Идзити — незаметно для них подъехав к моргу, он просигналил, испугав Химу и Нанами. Не отрывая глаз от зеленых линз очков, девушка сняла пиджак и протянула мужчине. Под тканью их руки встретились, и она ощутила нежное поглаживание большого пальца по своей ладони. — До встречи, Кенто. — До свидания, Хима. *** Спустя несколько дней Преподавание, если ты не Сатору Годжо, штука серьезная — эта белоголовая многоэтажка всячески игнорировала свои обязанности, как учителя, предпочитая носиться по кампусу без дела, донимать директора или пропадать в командировках. Сэн Руми, не имея таких привилегий, в отличии от голубоглазого упыря, в очередной раз засиделась до позднего вечера, проверяя домашнее задание и заполняя отчет по успеваемости для директора Яги. Закончила почти за полночь, голодная, но довольная, что успела справиться со всеми делами в пятницу и предстоящие выходные будут в полном её распоряжении. Отложив тетради, она потянулась, мельком подумав, что нужно сходить в спортзал и хорошенько размяться, но вместо груши для битья представился сильнейший маг и величайшая заноза в заднице. Сэн тихо хихикнула — она бы с большим удовольствием отпинала ментора первокурсников, потому что в последнее время он ей проходу не давал — втихую поставил порнографические стоны на себя рингтоном и начал звонить прямо на уроке, отчего второй курс чуть не умер от смеха, приходил на занятия и рассказывал дурацкие анекдоты, срывая учебный процесс, в спарринге перекидывал через колено и зафиксировав в таком унизительном положении, читал нотации по рукопашному бою глазеющим студентам, а однажды телепортировался в душевую, застав там молодую учительницу во время мыльных процедур и бесстыдно улыбаясь, козырнул ей и стащил гель для душа, потому что он «вкусненько пахнет». Хоть кнопки на стул не подкладывал и на том спасибо, хотя Сэн искренне не понимала, чем так не нравилась Годжо. Разминая затекшую шею, девушка неторопливо шла по темному коридору кампуса, ведущего к кухне и подсобным помещениям, в которых хранились различные мелочи, начиная от средств личной гигиены и заканчивая садовым инструментом. Сэн подумала, что стоит захватить пару бутылок пива из учительского холодильника, все-таки неделя была очень сложной, а впереди выходные. — Да не лезет, не видите, что ли? Сэн замерла, вслушиваясь в шорох одежды, сосредоточенное мужское дыхание и айканье из-за дверей одной из подсобок. — Говорю же, не лезет. — Ты плохо стараешься, дай я. У меня опыта побольше будет, — самодовольный голос явно принадлежал Годжо. — Только не порвите мне ничего. — Да ты не боись, я легонечко и нежно. Сэн, не веря собственным ушам, потрясла головой — во втором говорящем она узнала Итадори, официально считающимся мертвым. — Ай, учитель, больно же! — Да брось, ты парень крепкий, выдержишь. Ноги только так широко не раздвигай. Ага, вот так. Памятуя, что любопытство кошку сгубило и с Годжо лучше не связываться, Сэн шагнула в сторону, держа направление на кухню. Происходящее за закрытыми дверями её не касается. — Молодец, Юджи, — глухо раздалось ей в спину. — Только сядь устойчивей, если начну двигаться — ты не удержишься в такой позиции. — Да твою мать, — съедаемая интересом, Сэн бесшумно подкралась к подсобке и приоткрыла дверь, её взору открылась высокая фигура Годжо в форме. В тесном помещении, забитом мешками, цветочными горшками, пакетами с бытовой химией и скарбом для уборки, он стоял перед деревянным крепко сколоченным ящиком, из которого торчала розовая макушка. Макушка никак не помещалась в ящике полностью и очень возмущалась, когда учитель пытался вдавить её крышкой. — Учитель, больно же! — Терпи, это всё для… — широкая спина Годжо напряглась, он замер, словно ощутив чужое присутствие. Сэн запаниковала, осознав, что не скрыла свою энергию и сильнейшая дылда учуяла её своими шестью глазами, но отступать было поздно. Да и не сделала она ничего противозаконного. Годжо медленно повернулся и будь она проклята, если его голубые глаза через повязку не посмотрели в её карие. — А, Руми. Чего не спим? — Да так, послышалось всякое, — Сэн перевела взгляд на высунувшегося по пояс Итадори. — Доброй ночи, Итадори. — И вам, учитель Руми. Повисла неловкая тишина, снаружи, прибавив комичности ситуации, заскрипел сверчок. Невольно отметив, как подобрался Годжо и заподозрив неладное, Сэн сделала шаг назад. — Вы тут занимайтесь, ээ, чем занимались, а я пойду. Перекусить ещё собиралась и, — не договорив, сама, не понимая почему, но доверяя своему чутью, девушка сорвалась с места. — Стоять, Руми! — Годжо побежал за ней, вписавшись плечом в косяк. — Юджи, оставайся здесь! Ловко лавируя по коридору и входя в повороты, Сэн судорожно размышляя, как ей поступить — очевидно, что она узнала большой секрет, не предназначенный для посторонних, и господин самые длинные ноги в Японии попытается этот секрет скрыть, каким образом, неизвестно. Кстати, хоть Сэн очень быстрая, с такими ножищами он скоро догонит её. Послышалась трель смартфона за спиной. — Я занят! — на бегу рявкнул кому-то Годжо. — Перезвоню. Не заморачиваясь с сохранением дыхания, Сэн ускорилась и призвала проклятую энергию — ей достаточно устроить переполох, чтобы на шум сбежала добрая половина техникума. Да и Яга мужик нормальный, даже если он в курсе ситуации с Итадори, отмажет новую учительницу перед Годжо. — Поймал, — на плече сомкнулась теплая сильная ладонь и Годжо, потянув Сэн назад, с разворота впечатал её в деревянную стену спиной. Не дав прийти в себя, уперся руками по сторонам от её головы, поймав в кабэ-дон своим телом и довольно улыбнулся. — Чего убежала, дуреха? — Ты меня напугал, — тяжело дыша, Сэн буравила взглядом темную ткань формы у него на груди — поднимать глаза не хотелось. — Яга в курсе? — Нет, но думаю, подозревает, — улыбка из довольной вдруг стала едва заметной, а голос мягким и низким. — Слушай, Руми, у меня к тебе просьба, — он наклонил голову ниже, почти касаясь носом щеки девушки. Она поморщилась и закатила глаза — понятие личное пространство для Сатору Годжо пустой звук. Но почему-то дыхание, сбитое бегом, в норму не приходило, а колени начали слабеть. — Не говори никому про Итадори пару недель. Он покажется на обмене с Киотской школой, и тогда старейшины не смогут замять его возвращение, понимаешь? — Понимаю, — Сэн все-таки подняла взгляд, рассматривая складки и заломы на повязке. Внезапно захотелось увидеть его невероятные глаза, которые она видела лишь однажды. Снять повязку и запустить ладонь в густую шевелюру, пропустить несколько мягких прядей через пальцы и коснуться губами тонкой, в едва заметных темно-голубых прожилках, кожи век. Словно услышав её мысли, он подцепил край повязки указательным пальцем и потянул вниз, на острый вздернутый нос и взглянул на Сэн голубыми звездами. — Руми, ты хорошо пахнешь, — на выдохе произнес он, приблизив свой острый нос ещё ближе. Как будто отзеркалив внезапное желание девушки, Годжо слегка сжал между указательным и большими пальцами каштановый локон Сэн. — Ты что, флиртуешь со мной? — она недоверчиво прищурилась. — Ага, последние два месяца, спасибо, что заметила. Еще раз закатив глаза, девушка уперлась рукой в твердую и удивительно мускулистую (так и не скажешь, под формой не видно ничего), отодвигая от себя заносчивого засранца. — С тебя ужин и тогда, возможно, я буду молчать.