О расценках на ошибки

— Тебя не просили, — бросает Олег в белобрысый затылок. Дракон обшаривает труп одного из его незадачливых конвоиров, брезгливо отшвыривает выуженный из кобуры глок. — А это и не за «спасибо», — ухмыляется тот вполоборота. — Твой дружок оплатил помощь в случае провала. Он, конечно, сдох, да и дело сделано. Но я, знаешь ли, профи. — Хуефи, — буркает Олег, сглотнув перекрывший доступ кислорода ком. Пошел Серый в задницу. Олег знал, что так будет. Все рано или поздно подыхают. Благодаря Пчелкиной оба подставных паспорта бесполезны. Олег ночует в чужой квартире на окраине Мурино. Хозяева купили билеты в Египет, их не будет еще пару недель. Можно позволить себе перерыв. Стены картонные, шуметь нельзя. Олег предусмотрительно засыпает лицом в подушку. Просыпается с криком, зло вытирает выступившие слезы. Надо выпить. Тут же одергивает себя: пить опасно. Куда лучше сожрать двойную дозу Каптагона, но он и без того люто сидит на этой дряни. Ни увеличивать дозу, ни тем более бездумно расходовать запасы нельзя. Чтобы отвлечься, Олег умывается холодной водой. В ванне таз с резиновыми животными. В отражении — лицо, с которым вскоре придется расстаться. Ничего, на востоке перекроят за копейки. Но обидно: вся легенда насмарку. Ебаный Серый. Горло сводит судорогой, глаза начинает щипать. Олег ухмыляется своему отражению. Через пару часов ему удается провалиться в дрему. Он плывет по дну, животом прочесывает песок и камни. Расслаивает мутную воду, отодвигает руками водоросли и тину. Почти добирается до теплого подводного течения. Внезапная мысль выталкивает на ледяную поверхность. Олег распахивает глаза. Дракон — ленивый засранец. Если провал не угрожает карману или репутации, тот и пальцем не пошевелит. «Ты не стал бы корячиться. Где тело?» — набивает он негнущимися пальцами. Дракон ему так и не отвечает. Олег спускает кучу денег на то, чтобы узнать, куда увезли тело Серого. Раскапывает могилу. Когда крышка гроба поддается ломику, сердце пропускает удар. Он возвращается в сторожку. Откапывает заначку и пару грязных чашек. Хлопает вырубленного сторожа по щекам до тех пор, пока тот не очнется. Старик дергается прочь, поднимет крик. Олег зажимает тому рот. — Друг, погоди, — его распирает смех. — Да не бойся ты. На, выпей. — Он пихает одну из кружек в ладони обомлевшему сторожу, разливает водку и с размаху чокается. — За что пьем-то? — сипло спрашивает старик. Олег хмыкает. — За Серого, — просто отвечает он и опустошает чашку. За чертова Серого, который тяжелее всей чертовой материи во вселенной. На поиски уходят две трети сбережений. Все просто невъебенно дорого, когда исполнители знают твое лицо. Особенно если исполнители знают, что обгоревшее по краям фото того, кого ты ищешь, лежит в твоем бумажнике. Ебаный Дракон. Глядя на осоловелого Серого, оклемавшегося в вертолете, он думает, что оно того не стоило. Тот осматривается, встречается с ним глазами. — Олег, — говорит устало, бесцветно. Олег сжимает челюсти изо всех сил. Кого он обманывает? Оно стоит того каждый ебаный раз. Пообщаться с Серым толком не удается, а вот Сергей встречает его на удивление тухло. — Здорово, — кидает тот из угла, когда Олег отпирает дверь. — Здорово, — хмыкает Олег. — Ты начерта меня подстрелил, зараза? — Не убил же, — Сергей улыбается широко и остро. И то верно. Олег зеркалит улыбку. — Дай поговорить с ним, — угожающе просит он. — Разбежался, — ядовито отвечает Сергей, полоснув взглядом, полным ненависти. — Обеспечь мне доступ в Интернет. Компенсирую расходы и накину столько же сверху. Потом свалишь. — Ебал я, — рычит Олег. Внутри тлеет злость. — Всего пять минут. Дай поговорить. Сергей откидывается к стене, вытягивает ноги и глядит снизу вверх нагло, оценивающе. — Ты вредитель, — сообщает он, растягивая слова. — Но пять минут я тебе позволю. Серый возвращается тут же, Олег не успевает подготовиться. Тот собирает ноги к себе и весь сжимается. — Олег? Где я? — спрашивает со страхом, но требовательно. Злость разгорается пожаром. Олег преодолевает расстояние между ними в два шага, поднимает Серого за грудки и влепляет пощечину. Чужая голова дергается на бок. Наконец он может выместить всю обиду и боль, которую он испытывал по вине Серого столько ебаных лет. — Олег! — вскрикивает Серый испуганно и гневно. Держится за щеку. — А ну сядь. Приходится сесть на кровать. Серый присаживается с краю. — Сейчас ты расскажешь мне, где мы, — не терпящим возражений тоном звенит Серый. Олег смеется. Его распирает смех, он не может остановиться. На глаза наворачиваются слезы. — Нет, — выдыхает он, когда отпускает, — это ты сейчас расскажешь мне, как ты умудрился, блядь, все просрать! — орет, брызжа слюной. Серый морщится и слегка дергается. Обхватывает себя руками. Олег не намерен останавливаться. — Какого хрена, Серый!? Ты должен был справиться с ним! Ты, блядь, говорил, что все из-за меня! Я, блядь, жизнь свою с нуля перекроил, чтобы ты мог дышать свободно! А ты все просрал! Серый на него не смотрит. Мелко дрожит, судорожно дышит. Шепчет что-то себе в колени. — Что ты там сказал? — ощетинивается Олег. — Прости, — говорит чуть громче, но так же шепотом. — Прости, я ошибся. Я... Я думал, так будет лучше. Я ошибся. Олегу хочется расколошматить что-нибудь, но в помещении только кровать, на которой они сидят, да прикроватная тумба. Тумбу нельзя — на ней стакан с водой. Серому скоро колеса пить. — Ты меня выкинул, — выдавливает он скачущим от ярости голосом. — Я не вписался в твой радостный мирок, в котором пони срут сахарной ватой. Я же все потерял, я, блядь, ввязался в такое дерьмо! И все ради того, чтобы увидеть, как ты слетаешь с катушек и все, все просираешь! Я ушел, чтобы ты воплотил все свои ебаные идеи, Серый! Чтобы дышал легче! Какого хрена, — он делает бросок в сторону Серого и хватает того за грудки. Синие глаза полны страха. — Какого хрена! — Не делай вид, что не мечтал освободиться, — говорит Серый, едва шевеля губами, — от моих идей. Не смей. Он отпускает Серого, кладет голову на сложенные руки, уперев локти в колени. — Я бы все для тебя сделал, — выдыхает он. — Нет, Олег, не все. Ты не вернулся. Ты не захотел такой жизни, и ты не готов был остаться со... — Заткнись, — говорит Олег, перекрывая своим зычным голосом тихое бормотание Серого. — Я виноват лишь в том, что не справился, — говорит тот. — Он, — Серый вжимает голову в плечи и понижает голос. Теперь того едва слышно. — Он воспользовался твоей смертью. Твоей смертью, Олег. Ты вообще хоть о ком-то, кроме себя, думал, когда делал все это? — Знаешь, — Олег усмехается и сжимает замок из пальцев изо всех сил, — я впервые в жизни думал только о себе. И я по-прежнему виноват во всех твоих проебах, а, Серый? Тот мотает головой, не глядя на него. — У меня, кроме тебя, ничего нормального в жизни не было. Никогда, — говорит Олег. Обида разъедает горло. — Я думал, что поступаю правильно. Хоть здесь поступаю так, как поступил бы ты. Да как ты посмел все проебать? — У меня тоже, — шепчет Сережа. — В сухом остатке получается, что тоже. Олег сглатывает. Какая теперь разница? Что ему делать? Нужна очередная цель. Надо жить дальше. — Он тебе понравился, а? — хмыкает Сережа. — Вы подружились. Ты только рад был исполнять его больные фантазии. — Делаю, что умею, — хмурится Олег. Этому разговору слишком много лет, чтобы продолжать. — Хватит, Серый. Это ни к чему не приведет. — А он тебя ненавидит, — Серый вдруг поднимает голову и нервно улыбается. — Он хотел бы, чтобы ты сдох. — Это я понял, — монотонно отвечает Олег. — А я хотел бы, чтобы он жил, — он делает паузу и с усилием договаривает: — чтобы ты жил. Так что будь добр, постарайся. Серый прикрывает рот ладонью и то ли всхлипывает, то ли смеется. Он откидывается на кровать, и чуть не врезается головой в стену: Олег успевает бросить подушку. — Я все потерял, — шепчет Серый. — По моей вине умерли люди. Большая цена за ошибку. Олег опускается на спину вслед за Серым. Поворачивает голову. Серый встречается с ним взглядом. — Согласен, многовато, — усмехается Олег. — Значит, все сначала. Вдвоем против всего мира, а? — Получается, так. — Серый слабо улыбается. Олег успевает нашарить чужую руку и сжать в своей до того, как взгляд Серого наполняется янтарем.