Пируэт

Алексей прогуливался по саду Александровского дворца уже на следующее утро после приёма в Летнем саду. Он любовался прекрасными видами, расцветами и природой. Пышные аллеи, выложенные гравием, извивались среди ухоженных газонов и цветочных клумб, наполненных разнообразными растениями. Высокие старинные деревья, чьи кроны создавали приятную тень, стояли ровно и гордо, их ветви покачивались на лёгком ветру. Цветники, аккуратно разделённые бордюрами из самшита, утопали в буйстве красок: алые розы, белые лилии, фиолетовые ирисы – все они расцветали здесь в полном великолепии. В дальнем углу сада стояла уединённая беседка, увитая виноградной лозой. Алексею часто приходилось проводить время наедине с самим собой, размышлять и гадать о будущем. Сейчас его мысли были заняты чем угодно, но только не своей должностью, хотя это случилось впервые. Обычно Алексей был очень собранным, тактичным и ответственным. Но этим днём всё было как-то иначе. Едкий запах дневного света, словно самая сладкая пряность, проникал в душу, смешиваясь с воспоминаниями о детстве, хотя цесаревич не любил это чувство. Болезнь дарила ему не самые хорошие жизненные моменты, особенно весной, когда он неоднократно гулял с другими детьми в садах, умудряясь постоянно падать и наносить себе ущерб. Алексей порой задумывался: смогли бы его полюбить, если бы он не был наследником российского престола? Если бы он был простым рядовым солдатом, смог бы кто-то взять на себя такой груз? Возможно, никто... Романов сел на скамейку, опуская голову вниз. Ему больше по душе было общаться со своими солдатами и проводить с ними время, но одно у него всё-таки получилось на высшем уровне – чувствовать себя наследником престола в кругу высшей знати. Несмотря на его доброту, неуважения и легкодоступности к себе он не потерпел бы. Вдохнув, парень поднял голову, окидывая взглядом всё вокруг. Свобода или золотая клетка? Возможно, всё понемногу. Алексей вспоминал о балерине. Возможно, это было небезопасно и некорректно – так рисковать и искать возможность снова увидеть прекрасную девушку, но Алексею почему-то этого хотелось. Даже не из-за своих желаний, а потому что это было что-то новое и запретное – к такому всегда тянулась его душа. Он встал с места и уже вскоре решил отправить ей лилии с запиской о том, как хороша она была вчера. Несмотря на то, что у цесаревича была невеста, выбранная не им – Илеана Румынская, – это не останавливало его смотреть куда-то ещё, помимо принцессы. С Илеаной они были в хороших отношениях, но Романов видел в этом чудесную открытую дружбу, поддержку и крепкий политический союз, хотя судьба решила всё по-другому. Закончив своё дело с цветами для балерины, он направился в личный кабинет отца. Нужно было поговорить о политике, работе и накопленных за пару дней планах. Внутри дворца кипела жизнь. Полы из паркетных досок, выложенных сложными геометрическими узорами, покрывались изысканностью. Вдоль стен располагались старинные мебельные гарнитуры, обитые бархатом и шёлком, где каждый элемент отпечатлевал некое человеческое благородство. Зеркала в тяжёлых золочёных рамах отражали интерьер, сверкая, если лучи солнца попадали на них. Стенные ковры и гобелены украшали залы. Шаги Алексея были тихими и лёгкими. Добравшись до нужных ему дверей, находящихся в одном из самых уединённых уголков дворца, парень сначала постучал, прежде чем войти. В кабинете император сидел за своим столом один и что-то переписывал. Внутри была приятная, спокойная и не раздражающая атмосфера: стены, обшитые тёмным деревом, высокие окна, украшенные тяжёлыми бархатными портьерами, впускали в кабинет мягкий дневной свет, создавая уютный полумрак. Посреди кабинета стоял массивный письменный стол из красного дерева, украшенный изысканной резьбой. На его поверхности аккуратно разложены документы, перьевые ручки и чернильницы. Николай всегда гордился своим порядком, что было присуще и его сыну. Над столом императора висела большая карта Российской империи. По стенам располагались стеллажи, наполненные книгами в кожаных переплётах. Рядом с камином, выложенным мрамором, стояли мягкие кресла, обитые тёмно-зелёным бархатом. Цесаревич улыбнулся, как только уловил взгляд отца на себе. Тот неторопливо отложил свою работу в сторону, приветствуя сына и приглашая его сесть рядом. Алексей Романов уже через полминуты находился рядом, присаживаясь на комфортное кресло. – У тебя что-то случилось? – поинтересовался император спокойным, как всегда, тембром голоса. – Явление короля Великобритании – Георга V, конечно, дело необычное, но что касается Илеаны? Она ведь тоже будет присутствовать с семьёй? – Непосредственно. Она ведь твоя невеста. Мне кажется, что вы мало общаетесь, так почему бы не сблизиться? Алексей пожал плечами. Не то чтобы их общение с принцессой было минимальным, но впечатление друг о друге у них положительное. – Я знаю Илеану с детства. Разве это не признак, что мы и так сближены? – Думаю, детство было давно, сын..., – он задумался, прежде чем добавить: – Людям интересно, почему будущие муж и жена практически не видятся. И не один я так думаю, вот Фердинанд I так же размышляет, как и я. Алексей вдохнул, прикрывая глаза и кивая, всё же соглашаясь. Вспоминая, что на празднике будут балерины, в том числе и Аня, ему стало даже легче дышать. Пусть их общение в этот день вряд ли состоится, зато он сможет просто понаблюдать за нею со стороны.

***

Мысли Анны Рогожиной последние часы были заняты Алёной и её судьбой. Девушка уже все уши прожужжала своим родителям насчёт Твороговой, за что её отец даже начинал раздражаться. – В самом-то деле, Аня! – воскликнул он за столом, и балерина замолчала, повинуясь главе семьи. – Сколько можно? Колеванов – это не тот человек, с которым нужно ссориться, понимаешь? Если ты хочешь себе ненужных проблем, то пожалуйста, – Тихон встал из-за стола, поправляя поставленный им чайник в центр. Аня с удивлением посмотрела на отца. Она не видела ничего плохого в том, чтобы разузнать правду, несмотря на то, что опасность велика. Но Алёна доверяла ей: раз просила тогда о помощи, значит, балерина была единственным человеком, кто мог бы разобраться в этой паутине невежеств. – Отец… я всё понимаю, но... – Замолчи! – приказал он, и девушке пришлось повиноваться. Она, изобразив недовольное выражение лица, глядела на Тихона, ожидая каких-то последовательных фраз, но получила лишь хмурый и злой взгляд. От этого у Ани прошлись мурашки по коже: она никогда не видела, чтобы отец так с ней разговаривал. – Колеванов и ему подобные не те люди, которым нужно переходить дорогу! Таких Алён у него по всей России куча! Оно тебе надо? – Надо! Надо! Отец, надо! Алёна – не просто какая-то мне не известная особа, если ты не в курсе. Она была мне подругой. – Подруга? Подруга? У тебя в балете таких подруг знаешь сколько? Вот та москвичка, Валери, – он ухмыльнулся. – Чем не подруга? – И она тоже! – Аня встала из-за стола. – Не перебивай отца! – Тихон стукнул кулаком по столу, аж посуда затрепетала. Екатерина вскрикнула, прижимая левую руку к сердцу. – О Господи! – произнесла женщина, глядя на выходки мужа. Тихон тут же усмирил свой гнев, сдерживая себя. Глядя на дочь и жену, мужчина откашлялся. – Дочь, ты пойми..., – начал он в этот раз тише и более нежно. – Я за тебя переживаю. Я знаю этих Твороговых и прекрасно понимаю, что Алёна тебе была не чужой, но... успокойся, пожалуйста. Я не хочу, чтобы с тобой что-то стряслось, понимаешь? Аня всё осознавала, но упрямый характер не позволял ей так просто отпустить ситуацию. Всё, что творилось в её душе, возрождалось постоянно, как феникс, и это чувство только тянуло на дно. Можно жить с одним правилом – что правил нет – и делать всё, что хочешь, но разве это не приведёт к огромным последствиям, за которые придётся отвечать? Но Колеванов тогда по каким правилам живёт? Рогожина вздохнула, прижимая руки к подбородку. Люди теряются рано или поздно, но возможно ли сохранить свой внутренний мир на века? Для неё это был хороший вопрос. – Хорошо, батюшка, – солгала она. Конечно, девушка не собиралась искать оправданий гнусным поступкам Колеванова, а была полна уверенности их разбить, как лёд об твёрдую дорогу. – Я оставлю всё как есть..., – она не хотела злить отца и вызывать трепет в груди матери, было проще заниматься этим делом втайне от всех. – Вот и славненько, – довольно ответил Тихон, свободнее выдыхая. – Вот и умничка моя. Аня переглянулась с матерью. Та лишь молча смотрела, покачиваясь из стороны в сторону, пока её локти прижимались к плоской поверхности стола. После такого не самого удачного разговора с родителями Аня вернулась к своим делам. Балет. Лебединая жизнь или кровавые танцы на пуантах? Пока вращается земля, можно менять всё вокруг себя: кругозор, мнения, идеологию, мысли, окружающий круг, веру и любовь, но неизменной останется лишь телесная оболочка. Зарываясь в дела, Анна нашла свои старые пуанты, которыми пользовалась в детстве. Она усмехнулась, погружаясь в далёкие совсем невинные, как ей казалось, дни. Девушка помнила всё до мелочей: как первый раз встала на пуанты, как первый раз зашла в огромный зал, как знакомилась с преподавателями, как её осматривали, хвалили и ругали, как у неё получалось делать элементы и не получалось. Было всё: и взлёты, и падения. Что-то выходило лучше другого, и это нормально, ведь никто не рождается сразу с опытными навыками. Рогожина поднялась с пола, подходя к окну. Слегка отодвинув тюль, она наблюдала за людьми разных сословий: богатыми, бедными и средним классом. Интересно, а при взлёте наверх всегда будет гореть мечта, как звезда? Или когда-нибудь будет гаснуть? Аня вдруг почему-то начала уходить в какие-то странные свои мысли, пока её взгляд не упал на старую бабушку в обношенной и грязной одежде. Она проходила по улице с вытянутой рукой, прося милостыню. Какой-то богатый мужчина всё же кинул ей деньги, но прямо на землю. От этой картины у балерины сжалось сердце. Как-то слишком жестоко... Покачав головой, Аня вновь вернулась в комнату. Раскинув все свои «ненужные» вещи, балерина хотела уже навести порядок, как к ней вошёл отец, держа букет. – Правду мать говорила, что не нужно было тебе выходить в этот Летний сад, – усмехнулся Тихон, поднос дочери от кого-то подарок. Аня сначала занервничала: она почему-то сразу подумала, что это от Алексея. Сглотнув слюну, она нервно спросила – От кого? – девушка затаила дыхание. Рогожин усмехнулся, отдавая ей букет лично в руки. – Мне почём знать? Там записка. Прочти. Балерина не медля распахнула открытку, но была очень удивлена. Нервозность так быстро сменилась на недопонимание, и некая пустота внутри разлилась. Она провела пальцем по картонной записке, успокаиваясь, понимая, что цветы не от цесаревича. – Великий князь Дмитрий Павлович Романов, – ответила она. – Странно… Рогожин удивлённо приподнял брови. – И что в записке? – Предлагает встретиться… Тихону это не понравилось. Он отрицательно покачал головой, показывая, что нет, он не согласен. – Ты никуда не пойдёшь, – наотрез отказался мужчина. Аня подняла свои глаза на него, изумляясь такому ответу. – Не смотри на меня так. Ни к каким Романовым я тебя не отпущу. Нечего тебе шастать чёрт знает где. – Отец? – недопонимающей интонацией спросила она, обнимая букет и держа записку двумя руками. – Нет, Аня! – ответил он. – Нет, и ещё раз нет! Не нравится мне, что ты будешь крутиться с такими людьми! – Та что такого? – уже чуть-чуть повысила голос девушка. – Я прима-балерина! Я выдающаяся личность! Неудивительно, что многие мужчины хотели бы познакомиться с моим творчеством! – Как же ты дура… Ой, дочь… ну, дура дурой! – он закатил глаза, пряча руки в карманы и тяжело вдыхая. – У тебя мозгов кот наплакал. Ты думаешь, им твоё творчество надо? – Тихон усмехнулся, словно говорил самую тупую вещь на всём белом свете. Аня внимательно его слушала, при этом оставалась при своём мнении. – Я прима-балерина! – Если ты ещё раз это скажешь, то вообще запрещу тебе заниматься твоим балетом. Поняла? – строго спросил он. Девушка недоверчиво ухмыльнулась, опуская букет вниз, не веря тому, что слышит это от собственного отца. Казалось, между ними пробежала чёрная кошка. – Это абсурд. Ты сейчас серьёзно? – последовал вопрос с насмешливым тоном, но, видя максимально собранный и серьёзный взгляд отца, Аня насторожилась. – Нет? – чуть громче спросила она. – Нет! – подтвердил Тихон. – Дома сидеть будешь! Никаких Дмитриев! Это мать тебя разбаловала! – Что? – Ане нужно было время, чтобы собрать по маленьким кусочкам то, что только что произошло. Было поздно. Тихон, выходя из комнаты дочери, быстро закрыл дверь, и только тогда девушка поняла, что он пытался её запереть. – Отец, нет! – она бросилась к двери, но всё было бесполезно. Замок с той стороны уже щёлкнул. Девушка стучала кулаками, прося её выпустить. – Я же не домашняя кошка! Отец! Выпусти меня! – Аня стала грохотать каблуками своих туфель об дверь, но безрезультатно. – Чёрт! – закричала она, начиная плакать от зла ​​на отца, что тот почему-то лезет в её дела. Тихонько тем временем спустился по лестнице вниз, где его ждала встревоженная Екатерина. Женщина, положив руки на грудь, с раздирающим взглядом наблюдала за не такой ласковой семейной картиной. – Что ты творишь, Тихон? – спросила она взволнованным голосом, нагнетая обстановку, пока крики Ани не прекращались на заднем фоне. – Она же человек. – Пусть посидит и подумает над своим поведением! – раздражённо ответил мужчина, спускаясь на пол. – Совсем от рук отбилась! Покричи мне ещё там! – добавил он громко, обращаясь уже явно к дочери, что заперта в комнате. – Видела? – теперь вопрос последовал к жене. – Сначала ей букеты присылают, на встречи приглашают, а дальше что будет? Отголоски в газетах о пропаже балерины? Надо было с неё учителя делать, а не танцовщицу! – Тихон… Но так же нельзя. Нельзя же её вечно держать взаперти… – Конечно, это будет не вечно! А пока не поумнеет! – всё так же на повышенных тонах говорил он. – Так, достаточно! Чтобы я не слышал больше об этом! Хочет танцевать, пусть танцует, но не больше этого! Кто в самом деле в этом доме хозяин? – Тихон был сильно зол. Договорив, он направился на кухню, чтобы покурить и выпустить эмоции. Екатерина не помнила таких непониманий и ссор в своей семье. Что так разозлило её вечно любящего и внимательного мужа? Женщина покачала головой. – А от кого букет то, Тихон? – Князь Дмитрий! – бросил он, когда уже заходил на кухню. Аня тем временем не переставала своих попыток выбраться, даже не из-за того, что её пригласили куда-то, а просто потому что сидеть в комнате, как в зоопарке, ей не хотелось. Девушка кричала и плакала, звала отца, чтобы он вернулся, и даже просила помощи у матери, но всё было в минусе. Никто не собирался отворять двери, и вся жизнь на выдохе. Она повернулась, сев на пол, обнимая свои ноги.

***

Высокие потолки, украшенные изысканной лепниной и позолотой, возвышались над головами тех, кто захаживал в это заведение. Кафе, в котором обычно проводят время высокопоставленные лица Российской Империи, звено своей популярности. По периметру зала размещены массивные зеркала в позолоченных рамах, что визуально увеличивало пространство. В радио-зале располагался небольшой оркестр, исполняющий классические произведения на скрипках, виолончелях и форте. Великий Князь Дмитрий Романов сидел один, заранее заплатив за эту половину здания, и слушал музыку. Он ожидал свою гостью, и не переживал ни о чём. Официант подошёл, налил ему дорогого вина и сразу же удалился. Романову пришлось долго ждать балерину, которую он пригласил. Время было назначено строго на два, а девушка всё не появлялась. Это его начало настораживать. Она решила его проигнорировать? Или это просто признак дурного тона? – Андрей! – позвал Романов своего помощника, и тот тут же сделал шаг к князю. – Она заблудилась, что ли? Почему её до сих пор нет? Это что-то вроде отказа? – он усмехнулся, откидываясь на спинку стула. – Как-то некрасиво получилось. – Не могу быть уверен... Желаете, чтобы я послал за ней? – Ну, было бы неплохо хотя бы узнать, почему девчонка даже ничего не ответила... Андрей, всё поняв, молча кивнул и покинул заведение. Он отправил кучера с повозкой к дому девушки и велел без неё или без её ответа не возвращался.

***

– И что теперь будем делать? – спросила Екатерина, отпивая чай. – Это сложная ситуация. Тихон даже ничего не хотел. Он махнул на жену, как бы отвязывался от чего-то ненужного. – Я серьезно! – не унималась его жена. – Ты вот легко себя так ведёшь, а как с ней быть? Я за Аню переживаю. – Вот вы, бабы, я смотрю, все такие нежно-сердечные, что ли? – усмехнулся он, присаживаясь чуть ближе и кладя обе руки на стол. – Чего за неё переживать? У неё здесь сколько поклонников! – наигранно и громко ответил он. – Да молчи ты! – она положила свою руку к руке мужа. – Чего ты начинаешь? Думаешь, если она взаперти сидит, то это сразу же оградит её от внешнего мира? А как же выступления? Рогожин покосился на жену, пожимая плечами. – А что выступления? Сразу после того, как спектакль закончиться пусть домой идёт! Никаких гулянок больше! Это ты, Катя, во всём виновата! – показал он указательным пальцем на неё. – Разбаловали мы её с тобой, она вот и границ никаких не знает. То Колеванов, то вот князья! Куда её отпускать? Сама подумай. Вот пусть свои танцы заканчивает, и замуж выходит. Екатерина аж запнулась. Она хотела возразить, но муж перебил. – Никаких протестов! Пора бы за ум ей взяться. – Как это… замужем-то? Она же совсем ещё молоденькая. – Какая молоденькая? – усмехнулся Тихон. – История бывала, когда девочки становились жёнами в гораздо более раннем возрасте. – Ну уж нет… Я её замуж так рано отдавать не собиралась. И даже если так, то за кого? – У меня на работе есть друг Ксеньев Виктор Владимирович. У того сын чуть старше нашей Аньки. Чем не жених? И знакомый, и свой, и она под присмотром всегда будет. Катя покачала головой, обдумывая этот вариант. Она не была ярой сторонницей раннего замужества, но и спорить с мужем не хотела, раз тот уже всё решил. – Ну не знаю я… Как-то всё слишком быстро. Познакомиться нужно для начала, что за мальчик, привыкнуть к нему, прикипеть… А что я тебе так сразу скажу? Тихон хотел что-то ответить, но в двери постучали. Он с женой сразу же обернулись. Мужчина встал, и Екатерина следила за ним. Оба они направились к выходу. – Кого там нелёгкая принесла? – закатив глаза, спросил Тихон, открывая дверь и встречая на пороге незнакомого парня, одетого в чёрный костюм. Нетрудно было догадаться, кто это так настойчиво ломился в дом Рогожиных. – Чего тебе, молодец? Парень снял шляпу и обратился к хозяевам дома. – Прошу прощения за вмешательство, но у меня приказ. Мне нужно поговорить с Рогожиной Анной Тихоновной. Тихон и Катя переглянулись. Они не стали перечить, несмотря на то, что втайне глава дома очень хотел это сделать. Всё же, впустив парня в дом, они наблюдали за его действиями. – Я должен или передать письмо от Анны Тихоновны Дмитрию Павловичу, или же привезти её саму. Где она, кстати? Рогожин чуть ли не закатил глаза. – Подожди здесь, я её выведу. Видя кивок от парня, Тихон направился вверх по лестнице в комнату дочери. Та к тому времени уже перестала трезвонить и усмирилась, сидя на полу и прижимаясь спиной к двери. Она всё слышала, что происходит и кто к ним в гости пришёл, поэтому просто ждала. От кипевшего внутри гнева Аня сжимала свои пальцы до побеления костяшек. Вдруг послышались шаги. Она с надеждой подняла голову, ожидая, когда её выпустят. Щелчок, и дверь открылась. Девушка встала, чтобы дать тем возможность отвориться. – А ну тихо! – приказал Тихон, прижимая палец к губам, входя внутрь. Аня наклонила голову набок, покорно и молча ожидая дальнейших указаний. – Значит так… Ты сейчас выйдешь и скажешь тому умалишённому, что никуда не едешь. Поняла? Девушка спокойна и отрицательно покачала головой. – Нет. Я не буду врать, отец. Я знаю, что это пришли за мной, и отказывать князю в встрече я не собираюсь… Неизвестно, как это отразится на моей карьере. Я не настолько смелая, чтобы идти по такой дороге. Тихон вновь разозлился неповиновению дочери. Ему хотелось накричать и устроить скандал, но не смел. Там внизу находился человек, который мог всё это донести, кому не надо об этом знать. Стиснув челюсти, мужчина всё же проговорил: – Ты ещё пожалеешь, что отца не послушала! – грозно и расстроенно ответил он, прежде чем выйти из её комнаты, хлопая дверью так, что Аня подпрыгнула на месте. Тихон ушёл и дал ей время на сборы. Спускаясь по лестнице, Рогожин не спеша сказал: – Она сейчас соберётся. Подожди. Этот парень повернулся и сделал шаг к двери, стоя ровно, как по струнке, и ожидая девушку, ради которой сюда прибыл. Аня собралась довольно быстро. Она привела заплаканное от слёз лицо в порядок и подобрала платье, как всегда нежное и очень неприметное. Украшения она решила не надевать, кроме серёжек. Закончив с этим, балерина ещё раз взглянула в зеркало, вдыхая и в уме придумывая отмазку, что скажет Дмитрию о такой неудобной ситуации… Спустившись вниз, она улыбнулась приехавшему за нею парню. А вот лица родителей были не очень довольные. Сделав вид, что всё хорошо, она помахала им на прощание рукой и вышла за стены родного дома. – Вот дура! – воскликнул Тихон про дочь, когда двери закрылись за ними. – Кого ты только родила? – обратился мужчина к своей жене. Всю дорогу Аня молчала. Боялась что-то сказать, да и, честно говоря, этой грядущей встречи она тоже побаивалась. Вдохнув на всю грудь, балерина поправила ткань на своём платье. Её взгляд ловил встречных людей, мимо который ей приходилось проезжать, казалось она могла видеть их устлалось и радость, и конечно же разные магазины, что сверкали на улочках. Рогожина была зла на отца, ведь именно из-за него она в такой неудобной ситуации! Вот что теперь говорить? Как объяснить своё поведение перед князем? Ей ещё повезло, что второе предложение было максимально спокойным и терпимым. Наконец, спустя какое-то время, она добрались до того самого кафе. Девушке помогли стать на землю, придерживая её за руку. И как только Аня оказалась перед дверями кафе, то тут же остолбенела. Страх или паника, возможно, даже некая агония поджигала и так взрывной вулкан внутри. Внутри этого кафе она никогда не была и не знала, куда надо идти, но благо специально обученные люди уже знали о ней и привели девушку к человеку, который её так долго ожидал. Великий князь Дмитрий Романов встретился с нею взглядом и встал, поправляя свой вверх одежды, а также при встрече протянул руку, чтобы поцеловать и поприветствовать. Аня поклонилась, улыбаясь ему, и приняла его предложение присесть. – Прошу, моя дорогая, – он подвёл её к стулу рядом с собой и усадил. – Без балетного костюма вы ещё прекраснее. Аня улыбнулась, кивая. – Спасибо… Это очень мило с вашей стороны. Дмитрий усмехнулся, усаживаясь на своё место. Он взглядом дал понять, что те, кто находился с ними из слуг в одной комнате, должны поспешить удалиться. Аня, заметив это, улыбнулась, но слегка начала волноваться. Как-то всё весьма уединённо получилось. Князь, заметив её легкое волнение, сразу же попытался всё разъяснить. – Не нужно бояться. Я не кусаюсь… Просто так будет более комфортно, вам не кажется? Зачем лишние уши и глаза? – Тут вы правы, – ответила робко девушка, выдыхая. – Я бы очень хотела извиниться за своё опоздание. Прошу меня простить. Дмитрий сразу же поднял на неё свои глаза, когда она продолжала говорить, а он в это время наливал и себе, и ей в бокалы вино. – Извинения приняты. Не гоже на столь очаровательную даму держать зло. Рогожина улыбнулась ему, но эта улыбка быстро прошла. – Почему же вы решили позвать меня в такое…, – она оглянулась.– Уединённое место? Романов протянул бокал вина, не отвечая ей, наоборот, он ждал, пока та возьмёт в руки то, что он ей так любезно отдавал. Аня посмотрела вниз и тут же вернула на него свой взгляд. Девушка приняла бокал, кивая ему. – Извините… но я не пью, – балерина поставила бокал рядом со своей тарелкой. – Не употребляю алкоголь вообще, ни в каких дозах. – Так дело не пойдёт, моя хорошая…, – Дмитрий преподнёс свой бокал, серьёзно посмотрев на неё. Ане показалось, что общаться с Алексеем и Марией куда приятнее, чем с Дмитрием. – Каждая уважающая себя девушка, которую князь приглашает посидеть в дорогом кафе, просто обязана выпить это чудесное вино. Поверьте, Анна… оно вам очень понравится. Рогожина нервно сглотнула, поглаживая ножку бокала. Ей было неприятно, но всё же она не решилась продолжать гнуть свою линию. Излишнее показание характера тоже не очень хорошо. – Как скажете, – она великодушно улыбнулась спустя несколько секунд молчания. Романов довольно усмехнулся. Он отпил вина, не сводя с неё своего непроницаемого взгляда. Аня последовала примеру князя и медленно поднесла чашу бокала к своему рту, слегка прокидывая и немного отпивая. Противный вкус. Она не оценила. Аня тут же поставила бокал на место, приветливо улыбаясь своему собеседнику напротив. – Понравилось? – усмехнулся Дмитрий. Рогожина слабо ухмыльнулась. Она сглотнула остатки вина на своём языке не могла ответить на вопрос Дмитрия положительно, но решила сделать это в среднем темпе. – Впечатляет... – Я же говорил! – он расслабленно опёрся на спинку стула позади него. – Вот скажите мне, Анна Тихонова, у вас много поклонников, ведь так? – Не думаю, что это так, но... бывает. А в чём дело? – вежливо поинтересовалась девушка. Она всё ещё не знала, по какой причине её вызвали сюда, но не решалась задавать этот вопрос второй раз. – Я уверен, что вы скромничаете, и у вас весьма обширное количество мужчин, которые к вам неравнодушны. – К моему таланту, – отозвалась она очень аккуратно. Дмитрий тут же приподнял брови, желая рассмеяться, но сдержал себя. – К моему таланту они неравнодушны. – К таланту? Надо же... Действительно некрасиво с моей стороны... Простите, – говорил он это с явным сарказмом. Тут не нужно было быть знатоком, чтобы это понять. Аня почувствовала себя глупо и очень неуютно. Она всё время бестолково улыбалась и начинала думать: может, отец всё-таки прав? Может, стоило подумать сто раз, прежде чем идти в подобное место? Чёрт... – Это насмешка с вашей стороны? – тонко спросила она. – Ой! – он махнул рукой. – Анна Тихоновна, прошу вас, не надо меня бояться. Не собираюсь я вас тут убивать. Чего вы там в своей головушке понапридумывали? – он демонстративно сузил глаза. Аня уже не знала, когда он шутит, а когда нет. – Ничего я себе не придумала. Просто... как-то неудобно, что ли. – Вам со мной неудобно? – он изобразил удивление, хотя прекрасно всё сам знал, но будто специально загонял её в такую яму. – Странно. А я думал, что наоборот, со мной проще всего завести разговор, – одарив девушку улыбкой, он не мог не заметить, что все его старания только делали хуже. Немного помолчав, князь добавил: – Давайте, Анна Тихоновна, лучше расскажите мне про себя. Я вижу, вы очень зажаты. Думаю, нам нужно растопить эту рутину между нами. Как считаете? Великий князь Дмитрий Романов был прав. Трудно вести диалог с человеком, о котором практически ничего не знаешь. Может, он всё-таки не такой страшный, как она думала? – Вы правы... Что же вы хотите от меня услышать? Можете задавать мне любые вопросы. – Ну... самое банальное: что же вас всё же подтолкнуло заниматься балетом? Как отреагировали ваши родители? Расскажите мне побольше про ваш, так сказать, путь на большую сцену. Аня тяжело вдохнула. Ей пришлось вспомнить всё с самого начала: как она поступила в балетное училище, как родители её поддерживали – всё, абсолютно всё до мелочей. И казалось, что их разговор начал понемногу завязываться. Под конец вечера Аня чувствовала себя намного смелее, чем в начале. Это заметил и Дмитрий. Он часто ей улыбался, следя за её эмоциями и реакциями на его вопросы. Перед завершением Дмитрий встал из-за стола, он подошёл к девушке сзади и достал из подарочной коробки кулон. Балерина с удивлением сидела, она уже поняла, что тот хотел сделать. В эту секунду она почувствовала, как к коже её шеи прилегла прохладная подвеска. Аня одним лишь касанием дотронулась до неё, поглаживая. Дмитрий довольно усмехнулся, отходя. – Не очень красиво такой молодой и привлекательной даме, как вы, ходить без украшений. Люди могут подумать, что их у вас нет. – А если бы я сюда уже пришла с кулоном на шее, вы бы всё равно мне его подарили? Романов рассмеялся, удивляясь глупости сидящей рядом с ним девушки. – Нет, я бы на себя его надел, а перед вами похвастался бы, – сарказмом ответил мужчина. Он не сел на своё место, а стал напротив неё, глядя на балерину сверху вниз. – Спасибо. Это очень щедро и великодушно с вашей стороны, – она встала, чтобы поклониться перед ним, но он коснулся её плеча, заставляя посмотреть на него. – Не надо лишних поклонов, моя дорогая. Это не красит дам. Лучше поберегите свою осанку для балетных выступлений. Аня тут же выпрямилась по его желанию. Этот кулон был прямым знаком внимания, и она не знала, как вообще полагается ответить на этот жест. После всего Дмитрий вывел её на улицу. Уже стемнело, и она обеспокоенно вдохнула. – Да, моя дорогая, мы с вами провели много времени. Но не переживайте, вас отвезёт домой тот, кто и привёз сюда, – напоследок он вновь поцеловал ей руку и помог забраться в конную повозку. Всю оставшуюся дорогу назад Аня не могла не улыбаться. Она летала в облаках и, поджимая губы, сдерживала своё явное весёлое и приподнятое настроение. Балерина вновь погладила подаренный ей от князя кулон. Скорее всего, отец будет очень не рад такому сюжету, но что же теперь делать? Или всё же нужно было не принимать подарок и отказаться? Но тоже неизвестно, как Дмитрий бы отреагировал. Как бы там ни было, Аня ни о чём не жалела. Добравшись домой, она весёлая и счастливая вошла вовнутрь. Тихон уже был зол. Он ждал её как цветение роз после снегов. – Вернулась? – с порога начал он говорить в грубой манере. Аня тут же подпрыгнула от испуга и, прислонив руку к шее, невнятно пробормотала: – Господи... Отец, что случилось на этот раз? – вроде бы всё хорошо: она добралась назад домой, ничего не стряслось. Что могло злить Тихона, она не знала. – Случилось? Случилось? – закричал он и бегом направился на кухню. Екатерина металась от угла к углу, пытаясь успокоить мужа. – Тихон... ну не метушись ты так... Не нужно усугублять всё! Рогожин вернулся с кухни с ещё каким-то букетом лилий в руках и буквально пихнул их в лицо Ане. Его не остановило даже то, что Катя просила этого не делать. – Вот что случилось! – закричал он. – Прочти, от кого это! Аня, расстроенная поведением отца, посмотрела на него. Она снова начинала злиться и обижаться, но стерпела, сглатывая это и просто отпуская. Девушка видела, как её мать чувствует себя словно на иголочках. Балерина достала записку, и её глаза округлились от удивления. Вот тут даже ей стало не по себе. Цветы как подарок были присланы от Алексея Романова – так он хотел поблагодарить её за вчерашний вечер. Она медленно, словно под гипнозом, оторвалась от записки, опуская руку вниз, а голову повернула в сторону, будто бы искала поддержку у мебели дома и цветов, посаженных её матерью. – Ну что? – продолжил Тихон. – Что скажешь на это? А дальше мне от кого эти цветы поганые ждать? От Колеванова? На этой фамилии Аня со злостью посмотрела на отца; её щеки от гнева даже покраснели. – Не смей…, – начала она, но отец её заткнул. – Не смей... что? Что? В кого ты превращаешься? В кого? Мы тебя с матерью вырастили. Никогда ни в чём не отказывали, а ты теперь такое вытворяешь? Или ты решила по рукам всей Империи поскакать, чтобы слухи были весьма радостные? – Тихон! – закричала Катя, ударяя мужа сзади по спине своей рукой. Тот отшатнулся, поворачиваясь к жене. – Что ты несёшь? Она же наша дочь! Как у тебя, бестолкового, только язык на это поворачивается? Чёрт старый! – она снова ударила его уже по плечу. – Катерина! Угомонись! – Тихон отошёл в сторону, пытаясь отбиться от ударов собственной жены, которые прилетали куда попало; она уже не смотрела, куда бьёт. Аня разозлилась, и, придерживая цветы от цесаревича, бросилась к лестнице, поднимаясь по ней наверх. – А ну, куда? – закричал Тихон бросаясь к ней, но споткнулся о коврик и чуть не упал; благо, рядом были перила, за которые он ухватился. – Паразит! – не унималась Екатерина, и, взявши вазу, вылила воду на голову мужа, а вслед за нею и цветы ему в лицо бросила. – Спать будешь на кухне! – закричала она. – Не пущу в комнату! Анна благополучно добежала до своей комнаты и закрыла её на ключ. Ломиться к ней вряд ли будут, а если и будут, то она не откроет. Балерина села на кровать, стараясь отдышаться и прийти в себя после только что пережитой сцены. Она сжимала в руках эти несчастные лилии и не знала, что теперь с ними делать… Лишь ночь была верным спутником в этой, на данный момент, непростой ситуации. Да и как с отцом вновь завести хорошие и добрые отношения? Она и подумать не могла, что этот сегодняшний день перевернёт всё с ног на голову, уничтожая её когда-то отличные отношения с Тихоном.