Come to me, baby

«До тебя я не имел понятия, что на самом деле значит искусство.»

Громкие голоса однокурсников раздражают воспаленное сознание. А какофония разнообразных ароматов забивает легкие неприятным жжением. Тэхен оттягивает ворот черной рубашки в сторону, создавая хотя бы какое-то чувство легкости. Хотя, по сути, ощущения не меняются, но где-то на уровне подсознания Ким пытается убедить себя, что прямо сейчас из приоткрытого окна к нему подберется глоток свежего воздуха. Он ерзает на месте, с толикой презрения поглядывая на остальных людей в аудитории и негромко цокает, закатывая глаза, когда замечает, как прямо перед ним один из студентов почти полностью засовывает булочку в рот. А после, оборачиваясь и замечая, что на него смотрит сам Ким Тэхен, улыбается и закашливается, выплевывая крошки на парня, который сидит рядом. Зрелище, мягко говоря, не для слабонервных. — Меня сейчас стошнит, — Тэхен оборачивается к Хосоку, который сидит прямо за его спиной и что-то увлеченно читает в телефоне. — Почему новый преподаватель опаздывает? — Ким негромко вздыхает и откидывается спиной на неудобный стул. — Но главное: почему это мы должны его ждать? Хосок ничего не отвечает, молча поднимает руку и смотрит на часы, высчитывая время. А после снова переводит взгляд на телефон, отвлекаясь от бессмысленной болтовни. — Я жду еще пять минут, и если он не явится, то ухожу, — Тэхен, не дожидаясь ответа от друга, заталкивает принадлежности в сумку и снова поворачивается лицом к неуклюжему нечто, которое не перестает на него пялиться. — Ты можешь отвернуться? — Что? — Отвернись, говорю. И физиономию вытри. У тебя повсюду крошки, — Тэхен замечает, как на чужом лице сменяется эмоция за эмоцией, доводя парня до пугающей бледности. В его резкости и ядовитости наверняка виноват недосып, который сказывается теперь на поведении и атмосфере в аудитории. Потому что когда Тэхен встает со своего места, прощаясь с Хосоком, который на него даже не смотрит, все в помещении переводят на них свои заинтересованные взгляды. Ким подцепляет пальцами сумку и, закидывая ее на плечо, направляется к выходу из аудитории, цепляя ногой мольберт. Он громко выругивается себе под нос и все-таки идет к двери, цепляясь за ручку. Но, едва оказавшись одной ногой в коридоре, Тэхен сталкивается с кем-то лбами, а после чувствует, как рубашка пропитывается горячим кофе. — Какого хрена, чувак? — Ким отшагивает назад и поднимает глаза, встречаясь взглядом с пугающей, почти угольной чернотой. — Прошу прощения, молодой человек. Вы куда-то спешите? — глубокий голос по телу Тэхена пускает табун мурашек, которым тут же хочется поддаться. — А ты совсем не смотришь, куда идешь? — мужчина напротив толкает язык за щеку и разминает шею, пытаясь внутри сдержать ответную грубость. — Представьтесь. — А Вы, извините, кто? — Тэхен чувствует за своей спиной заинтригованные взгляды однокурсников, потому не спешит сходить со своего места и уступать. — Я сказал: представьтесь, — а голос сталью режет кожу, вынуждая колени дрожать. Тэхена от взгляда темных глаз ведет, а сердце пропускает первый удар. Ладони предательски потеют, а ком в горле сглотнуть кажется невозможным. — Ким Тэхен, студент художественного факультета, четвертый курс. — Хорошо. Вы спешили, Ким Тэхен, — собственное имя из чужих уст звучит вкусно. — Прошу — проходите. Мужчина отходит в сторону, пропуская, но Тэхену уходить почему-то не хочется. Аромат ветивера, который точно исходит от альфы, стоящего прямо напротив, пригвождает к земле, не позволяя сделать и шага. Тот, не дожидаясь, пока грубый студент уйдет, проходит в аудиторию и ставит стакан на стол. — Добрый день, студенты. Прошу прощения за вынужденное опоздание, — мужчина поправляет воротник черной водолазки, пытаясь перевести дух от недавней перепалки. — Меня зовут Чон Чонгук, и я ваш новый преподаватель по истории искусств. А Тэхен так и стоит на месте, разглядывая альфу. Глотает вязкую слюну и топчется, не решаясь уйти. Следит за тем, как длинные пальцы скользят по документам, перебирая подготовленный материал. Наблюдает, как профессор что-то рассказывает, ловя воодушевленные взгляды омег в аудитории, и хрипловато смеется, когда кто-то из них спрашивает, женат ли он. Тэхен все-таки сходит с места, но не для того, чтобы уйти, а для того, чтоб сделать шаг в аудиторию и пройти к своему столу, не отрывая взгляд от нового преподавателя. Но все его мечты и надежды прерываются немного грубоватым: — Я, кажется, не позволял Вам войти, Ким Тэхен, — и даже взгляда своего на наглого студента не переводит, продолжая заниматься распределением документов по папкам. — Профессор Чон, я… — Вы покинули занятие. А сейчас даже не извинились, прежде чем войти в аудиторию, — Чонгук отодвигает стул и садится, облокачиваясь на спинку. Задирает голову, чтобы наконец рассмотреть студента поближе и насладиться потерянностью на чужом лице. — Я не давал разрешение на то, чтобы Вы присоединились к моей лекции, — голодно губы облизывает, откровенно разглядывая открытые ключицы и тонкую шею. — Вы опоздали, — пытается хотя бы как-то противостоять подавляющей ауре альфы, но горло пересыхает лишь от чужой небрежной манеры говорить. В этом мужчине каждая деталь будоражит струны души, уже давно покрытые пылью. — А Вы по-хамски покинули аудиторию, — игнорирует пронзительные взгляды других студентов, сталкиваясь с наглецом в заведомо выигрышном бою. — Мне уйти? — склоняет голову к плечу, открывая еще больший доступ к шее, к пульсирующей вене, которая альфу вынуждает на месте нетерпеливо заерзать, чтобы попытаться унять животные инстинкты, пробудившиеся в абсолютно неудобный момент. — Уходите, Ким Тэхен, — и отворачивается. Будто не он только что взглядом студента раздел и обласкал. Прокашливается негромко, не дожидаясь, пока мальчишка покинет помещение, и продолжает знакомство с остальной частью группы. Ведет себя непринужденно и сразу находит общий язык с другими студентами, о чем-то переговариваясь. Тэхен смотрит на Чонгука недолго, а после оборачивается, не забывая громко хмыкнуть, чтобы наверняка быть услышанным. Он покидает аудиторию, но в коридоре останавливается у стены напротив и прожигает чужой профиль взглядом. Испытывает терпение, поскольку знает, что оказывает на профессора пока едва заметное влияние. Ждет. Охотится. А Чонгук на его игру ведется, оборачиваясь, и, не дожидаясь дерзкой выходки, подмигивает. А после встает со своего места и медленно подходит к двери, все так же не отводя своего взгляда от студента. Тянется к ручке, позволяя рукаву водолазки немного подскочить, открывая вид на край татуировки. — Красиво. — Знаю. И закрывает дверь, больше не обращая на Тэхена внимания. Не забывая при этом глубоко вдохнуть аромат лилий, что кажется уже осел на одежде и коже. О нем же Чонгук станет бредить весь оставшийся день, потому что запах студента будет приятным наваждением следовать за ним по пятам. Но не напрягать… Скорее наоборот — немного радовать. Тэхен, оказавшись вечером дома, заваливается на постель, прикрывая глаза и резко выдыхая. Как же он устал… Оставалась всего пара месяцев до экзаменов, а голова гудела от количества незакрытых заданий. И все бы ничего: от долгов избавиться проще, чем от внутреннего желания почувствовать, как татуированная рука будет сжиматься на его шее, перекрывая дыхание. Чонгук будто ему под кожу пробрался, всего несколько мгновений пробыв рядом. Его голос до сих пор эхом проносится в сознании и вызывает дрожь во всем теле. Чон на голову его выше и в плечах намного шире. Кажется, Тэхен в его тени может прятаться… А едва стоит допустить мысль о том, насколько профессор сильнее, и член в штанах призывно дергается, предвкушая. Ким тянется за телефоном, чтобы отправить сообщение другу, конечно же, из научных целей. НЕ БРАТЬ ТРУБКУ: Что ответил профессор Чон, когда вы спросили у него про пару? Есть у него кто-нибудь? Тэхен переворачивается на живот и болтает ногами в воздухе, нетерпеливо щелкая короткими ногтями по экрану. Телефон как назло молчит дольше положенного, раздражая.

Хосок-и:

Тэхен, нет. Выбрось эти мысли из головы.

Ким смеется, когда читает ответ от друга, потому что банально и предсказуемо. И наверняка, придется выслушать лекции о том, что связь с преподавателем это очень неправильно и грязно. Чонгук ведь старше и опытнее. Воспользуется доверием Тэхена и бросит, когда наиграется. Хосок напрочь отказывается верить в то, что у его друга самого натура такая же. Никаких серьезных отношений и влюбленности, потому что это глупо и скучно. Привязаться к кому-то одному и все свои мысли забивать другим человеком — такое только в дорамах бывает. НЕ БРАТЬ ТРУБКУ: Я хочу его, Хосок. А я всегда получаю то, что хочу. Ты же знаешь… Так что? Есть у него кто-нибудь?

Хосок-и:

Нет. Он одинок. Но у тебя точно ничего не выйдет. Кажется, ты его раздражаешь.

Он потом всю пару дерганый был, когда прогнал тебя.

НЕ БРАТЬ ТРУБКУ: Профессор просто хотел, чтобы я остался. Но не смог признать поражение.

Хосок-и:

Ты неисправим.

Тэхен закрывает чат с другом и встает с постели, чтобы поскорее отвлечься от мыслей о горячем профессоре, которого уложить на лопатки хочется незамедлительно. И вроде все просто: не будь собой. Не язви, не стреляй в людей презрительным взглядом, будь лапочкой. Правильным. Нежным омегой. Ранимым созданием. Но Тэхен абсолютно не такой. Привык огрызаться и прогонять от себя прочь людей, которых рядом не желает. Не тратит себя на тех, кто этого не достоин. Но вот Чонгук интерес подогрел… Блеском взаимного желания в темных глазах, улыбкой, брошенной всего на секунду, неприкрытым флиртом и точно такой же колючестью. Поэтому его хотелось разгадать и приручить. С этими мыслями Тэхен ложится в постель, а вскоре проводит расследование, пытаясь узнать о профессоре немного больше положенного. Например: где и с кем он отдыхает, какой предпочитает кофе и стиль в одежде. Возможно, даже пытается найти полную фотографию его татуировки, но тщетно. Чонгук ее профессионально от чужих глаз скрывает. А Тэхену вот совсем немного, но увидеть удалось… Поэтому теперь роспись черных рисунков перед глазами рябит, пробуждая внутри желание рассмотреть полностью. Возможно, провести по узору пальцами, царапая кожу ногтями. Возможно, коснуться языком, повторяя рисунок кончиком. Тэхен, листая ленту чужого инстаграма, ставит всего один-единственный лайк. На черно-белой фотографии Чонгук в привычной темной водолазке сидит в кресле, вальяжно откинувшись на спинку и расставив ноги. Его лица почти не видно, но зато Ким замечает некое подобие улыбки. Внутри сразу становится щекотно. Потому что даже через экран мобильного телефона от Чонгука исходит энергия, которой хочется подчиниться. Тэхен даже через однокурсников и студентов других факультетов умудряется раздобыть номер телефона профессора, будто случайно добавляя новый контакт под именем «Господин Чон», напрочь игнорируя все нормы и устои. Узнает, каким образом тот добирается на работу, уже автоматически выстраивая и для себя маршрут, чтобы будто случайно встретиться на его пути. А после, вернувшись в инстаграм, делает скриншот той самой фотографии и отправляет его Хосоку, не забывая добавить красноречивый комментарий: «Хотел бы я в тот день оказаться прямо у его ног». Откладывая телефон и укладываясь спать, Тэхен даже не подозревает, что его намерения конкретно в этот момент открываются предмету обожания. Чонгук, только вышедший из душа, ухмыляется, открывая сообщение от неизвестного абонента. Толкает язык за щеку, облизывая губы, а в глубине души надеется, что послание получено от человека, которого он жаждет увидеть у своих ног не меньше.

*****

Проходит месяц с момента, когда Тэхен становится тенью нового преподавателя и постоянно следует за ним по пятам. А тот его будто назло игнорирует… Смотрит лишь в моменты, когда огорченный и расстроенный Ким отворачивается, так и не дожидаясь ответного взгляда. Хотя тайно не перестает оставлять небольшие сюрпризы: в виде любимого кофе или булочки. Утро у Тэхена не задалось абсолютно. Всю ночь спать не давали сумасшедшие соседи, которые, кажется, на самом деле не люди, а кролики. Не то чтобы Ким завидовал счастью в чужой личной жизни, но и самому хотелось голос сорвать от манипуляций одного конкретного альфы. Потому и настроение с утра было не особо хорошим. Кофе в квартире закончился, а вся одежда внезапно перестала ему подходить. Будто Вселенная сговорилась с судьбой и решила, что Тэхену уже достаточно везло по жизни. Оказавшись в своей машине, Ким наконец расслабляется и выдыхает, натягивая на лицо дежурную улыбку. Сегодня он наконец-то принял решение идти в наступление. Месяц хождения вокруг да около не принес никаких результатов, а интерес к Чонгуку наоборот только вырос. Ночью Тэхену удалось узнать, что Чонгук до работы добирается на автобусе. Сначала он этому удивился, потому что в подсознании Кима профессор просто потрясающе бы выглядел за рулем. Но после… Тэхен даже обрадовался. У него есть просто потрясающий шанс остаться наедине с Чонгуком, а значит, он сможет подобраться поближе. Ким лавирует на новеньком мерседесе между машинами, чтобы поскорее оказаться в нужном месте. В салоне играет негромкая музыка, а Тэхен ей в такт отстукивает пальцами по рулю. Настроение тут же подскакивает выше прежнего, когда он на горизонте замечает Чонгука. Тот стоит на остановке, подальше от остальной толпы, и смотрит куда-то сквозь проезжающие мимо машины, абсолютно игнорируя внешний шум. В своей строгости выглядит до безобразия непринужденно. — Доброе утро, профессор Чон, — голос Тэхена вынуждает его прийти в себя и повернуть голову на звук. — Кажется, нам по пути. Подвезти? Ким склоняет голову к плечу, заглядывая в чужие темные глаза. Чонгук снова на него смотрит пронзительно. Изучает. А после опускает взгляд на часы, мысленно кивая своим мыслям: — Я поеду на автобусе, — рушит все мечты наглого студента на сближение. Довольно улыбается и облизывает губы, наслаждаясь смятением на чужом лице. Ему нравится мучить Тэхена, и будет глупо это отрицать. Даже несмотря на свое желание поскорее омегу себе забрать, хочется ходить с ним по краю. — Да ладно Вам. В час-пик там наверное очень много людей, — не оставляет шансов на отказ. — А у меня здесь кондиционер. — А у меня здесь, — Чонгук указывает пальцем на свой висок, явно намекая на присутствие в черепной коробке серого вещества, — здесь кое-что шевелится. Я поеду на автобусе. Тэхен на его слова смеется и запрокидывает голову, кивая. Закрывает окна и трогается с места, улыбаясь. Ему Чонгук с каждой колкой фразой становится лишь интереснее. Кажется, за этот месяц он превратился в героя романтической мелодрамы, который и днем и ночью бредит лишь об одном человеке, полностью теряя интерес к окружающим. Он проезжает на желтый, сворачивая в ближайший переулок, чтобы оставить машину, и выходит, не забывая закрыть замок. Он достаточно долго бегал и держался в стороне, стараясь не налегать с повышенным вниманием. Но целоваться хочется до головокружения и дрожи в коленях. Чонгук все так же стоит на остановке, только теперь загадочно улыбаясь. Потому что в голове тут же всплывает сообщение месячной давности от неизвестного абонента. И почему-то глубоко в душе хочется, чтобы оно было от одного очень самонадеянного студента, который прямо сейчас послушным щенком пристраивается позади, почти не нарушая покой. Только ароматом снова обволакивая. — Составлю Вам компанию. — Я не нуждаюсь, — Чонгук смотрит внимательно, наверняка оставляя на коже ожоги ощутимые. Толкает язык за щеку — дурацкая привычка, от которой у Тэхена непроизвольно подкашиваются ноги, и пожимает плечами. — Зато нуждаюсь я. Автобус подъезжает в момент, когда воздух между ними грозится вспыхнуть яркими искрами, сжигая все вокруг. Чонгук, как истинный джентльмен, пропускает Тэхена вперед, подавая руку, чтобы помочь подняться. Душная кабина в мгновение ока забивается людьми, да так, что Киму приходится спиной облокачиваться на дверь с яркой надписью о том, что делать это запрещено. — Все еще не передумал? — Чонгук останавливается прямо перед ним, одной рукой упираясь об эту же дверь. Он будто специально создает вокруг Тэхена немного пространства, не позволяя людям сильно зажать омегу, точно к этому не привыкшему. — А Вы? — Меня все устраивает, — как раз в этот момент автобус трогается с места и все, кто был за спиной Чонгука, наваливаются на него огромной кучей, вынуждая прижаться к студенту еще ближе, едва не соприкасаясь носами. Тэхена от такой внезапной близости ведет, а в паху стягивает приятными спазмами. Аромат ветивера хочется вдыхать с каждым мгновением глубже, и он себе в этом не отказывает. Даже прикрывает глаза, желая поярче прочувствовать каждую секунду их мимолетных прикосновений. — Вам подходит такой стиль одежды, — Ким сглатывает вязкую слюну, не обращая никакого внимания на людей, что с интересом сейчас разглядывают парочку. Ему хочется осыпать мужчину комплиментами, и он себе в этом не отказывает. — Мне об этом известно, — Чонгук бегает взглядом по чужому лицу, через силу вынуждая себя не смотреть на губы. Потому что когда Тэхен так близко, в легких заканчивается кислород, сменяясь томительным ароматом лилии. Ким ему постепенно заменяет воздух. — Даже спасибо не скажете? — А должен? Тэхен улыбается, закусывая губу и почему-то краснеет щеками, когда автобус наезжает на небольшую кочку, вынуждая Чонгука прижаться своими бедрами к его. Профессор шипит себе под нос, наверняка жалея о том, что вообще повелся на провокацию мальчишки. Поскольку теперь прямо перед его носом ярким клеймом мелькает чужая тонкая шея, которую хочется пометить своими следами с самой первой встречи. Медовая кожа выглядит аппетитно, почти насильно заставляя Чонгука облизнуться. — Прошу прощения, но я вынужден, — Ким скользит ладонями по крепкому торсу, оплетая руками талию. — Автобус сильно шатает. Я не хочу упасть, — змеем шепчет на ухо, кажется, проникая в каждую клеточку организма. Знает, что его близость дурманит. Чонгук на провокации не ведется, но принимает решение тоже поиграть. Наклоняется еще сильнее, чтобы только Ким его услышал: — Все еще мечтаешь оказаться у моих ног? — и кусает острую линию челюсти, оставляя едва заметный след. Зализывает это место языком и отстраняется. Укусил не сильно, но чтобы Тэхен связь с реальностью потерял. И он теряет… Прикрывает глаза и едва сдерживает тихий стон, не позволяя ему слететь с губ. Тэхён в моменте застывает, не находя в себе сил даже слова вымолвить. Рядом с ним, совсем близко, стоит его новый преподаватель, дышит ему куда-то в макушку и прижимается плотнее. А еще цитирует сообщение, которое Ким когда-то давно собирался отправить Хосоку… Чёртово утро. Чёртов автобус. — Ты в порядке? — Ага, в порядке. Конечно, нет. И Чонгук наверняка это чувствует, когда ведёт носом в воздухе, улавливая усиливающийся аромат лилий. Улыбается зубами, все-таки создавая между ними дистанцию. И отводит взгляд в сторону, позволяя Тэхену хотя бы немного прийти в себя и подсчитать, насколько сильно ему уже удалось опозориться. Первое: он облажался. Потому что отправил сообщение о своих явных намерениях не Хосоку, а предмету этих самых намерений. Второе: Чонгук не ответил ему сразу, а решил удобно этим воспользоваться и довести до крепкого стояка в автобусе, заполненном людьми. Не оттолкнул, но и не притянул. Просто постебался. Третье: Чонгук его укусил. Укусил в место, которое Тэхен сам не считал своей эрогенной зоной ровно до момента, пока не почувствовал, как зубы профессора несильно сжались на его коже. А юркий язык следом не скользнул по месту укуса. И все вроде бы просто: Чонгука к Тэхену тянет тоже. Только теперь Ким почему-то не чувствует, что управляет игрой. А это его пугает до дрожи во всем теле и сбитого дыхания. Автобус останавливается на ближайшей остановке, и Тэхен вываливается из него на дрожащих ногах. Рядом с Чонгуком находиться просто невыносимо. Потому что мысли заполняются абсолютно неприличными фантазиями и мечтами. Например: а что было бы, если бы Тэхен на укус ответил? Сам прикоснулся немного настойчивее и скользнул бы пальцами на торс? Царапал бы кожу, оставляя свои метки, открывал шею, чтобы внутреннего зверя Чонгука с цепи сорвать. Профессор наверняка любит быть грубым — это в обжигающем взгляде читается. Хуже всего то, что Тэхен не против… Абсолютно. Просто нужно совсем немного времени, прежде чем он совершит задуманный план и уложит все-таки профессора на лопатки. Например, всего несколько часов, чтобы привести в норму сердце, намеревающееся выпрыгнуть из груди. Или наладить дыхательный ритм, потому что с момента, как Чонгук перешел границу, Тэхен точно не дышал. Боялся, что легкое наваждение развеется прозрачной дымкой. Он добирается до университета, полностью погруженный в свои мысли. Опаздывает на пару, абсолютно не замечая, что у аудитории его поджидает мерзкий тип из старшего курса, который за ним бегает, как жалкая собачонка. — Эй, куколка, ты, кажется, задолжал мне свидание? — Ким приходит в себя лишь когда легонько ударяется головой о стену, к которой его прижимают крепкие руки. — Джексон, я тебе уже миллион раз говорил: исчезни, — голос вымотанный и загнанный. Запах совсем не тот… Не ветивер, от которого крышу срывает за считанные секунды. Взгляд не пронзительный, а пугающий, даже похотливый. Будто в Тэхене человека вовсе не видят. Руки неправильные, от их прикосновений хочется скорее отмыться. — Ты можешь от меня отойти? Что за моду взяли зажимать мимо проходящих людей у стены? — Тэхен его от себя оттолкнуть пытается, но без толку. Огромная глыба нависает сверху грузно. Раздражает. — Почему ты отшиваешь меня, куколка? Ты очень даже в моем вкусе. — А ты не в моем, — Тэхен брыкается, ощущая, как Джексон носом пытается прикоснуться к его шее, чтобы поглубже вдохнуть аромат. — Я сказал: руки от меня убери, придурок. — Если я придурок, то ты высокомерная дрянь, — альфа рычит в чужое лицо. — Молодые люди, что здесь происходит? — голос Чонгука спасительным знамением прямо сейчас воспевает в другом конце коридора. Он идет медленно и грациозно, будто про себя отсчитывает каждый шаг. Взгляд профессора вынуждает Джексона отшатнуться на шаг назад и глубоко дышать, чтобы успокоить дрожь в руках. — Ким Тэхен, Вы разве не должны быть на паре? — А Вы? Если я не ошибаюсь, то сейчас у нас занятие с Вами, профессор Чон, — и улыбается, склоняя голову к плечу. Снова подначивает. Пытается скрыть улыбку, закусывая нижнюю губу, но получается слабо, потому что на его поведение Чонгук негромко хмыкает. Он вышел из автобуса почти сразу за мальчишкой, следовал за ним по пятам, чтобы тот, глубоко задумавшись, не навредил себе. Выходило отнюдь плохо, потому что Тэхен по пути к университету пару раз едва не врезался в столб и все-таки облил кого-то своим кофе, на который пытался отвлечься. Чонгук всю дорогу не мог сдержать теплую улыбку, постоянно возникающую на лице. Потому что, казалось бы, холодная льдина, о которой по всему университету ходили не самые радужные слухи, сейчас походила больше на заплутавшего котенка. Чонгук сам не до конца понимает, почему за Тэхеном хочется следовать, хочется быть ведомым. Он пару раз даже порывался вперед, чтобы дернуть за руку на себя, когда Ким, не глядя на светофор, шагал вперед. Сердце вздрагивало от осознания того, что Чонгук, не обретя, может потерять. Его даже не волновало собственное опоздание на занятие, где его наверняка уже ждут. Хотелось бы до бесконечности вот так вот идти, только чтобы в следующий раз мальчишка был под боком. Держал крепко за руку и сопел, когда Чонгук его в своих руках будет держать. Вот только мечты разрушаются из-за картины, которая перед глазами мелькает. Тэхена у аудитории в свои лапы ловит один из студентов, жмется ближе, и кажется, даже запахом своим помечает. Чонгук даже думает держаться подальше, просто пройти мимо, но замечает, что Ким вырваться пытается, но сил ему на это не хватает. Внутри что-то громко клокочет, кажется, ревность? Чонгук это чувство отродясь не испытывал. Ему не свойственно присваивать себе человека, но Тэхена почему-то хочется… Когда Джексон отходит на шаг назад, дышать становится легче. Улыбка на губах Тэхена греет сердце, потому Чонгук никак не сдерживает ответную. Дергает уголками губ, пытаясь хотя бы смех внутри удержать. — Расходитесь по аудиториям. Джексон на его приказ головой несколько раз кивает и семенит быстрыми шагами мимо, скрываясь за поворотом. — Тебе нужно особое приглашение? — Нам в одну сторону, — Тэхен возвращается к стене, облокачиваясь на нее головой, дожидается, пока Чонгук с ним поравняется. Выглядит замученно. Волосы в беспорядке обрамляют лицо, а щеки, заалевшие лишь от чужого присутствия рядом, предательски сдают своего владельца. Ким ждет, что мужчина просто пройдет мимо, оставляя студента позади и вынуждая за собой побегать. Но Чонгук все ожидания разрушает, останавливаясь совсем близко. Тыльной стороной ладони проводит по лицу Тэхена, заставляя кожу сильнее покрываться красными пятнами. Ким раньше никогда такого не смущался. — Что Вы делаете? — Кажется, снова перехожу границы. — Я не против, чтобы мои границы нарушили именно Вы. — От тебя за километр несет этим мальчишкой, — голос хрипловатый из-за очередной вспыхнувшей волны наслаждения. Рядом с Тэхеном почему-то все ощущается по-другому. Когда желания все как на ладони, то и смысла скрывать намерения нет. Чонгуку сейчас и не хочется вовсе. Наоборот, хочется, чтобы Тэхен почувствовал, какую сильную зависимость он у людей вызывает. Когда сидит где-то в конце аудитории и взглядом пожирает, ни капельки не стесняясь. Когда улыбается вызывающе, будто случайно задевая пальцами его руку. Даже когда поднимает взгляд, замечая на своем столе любимую булочку, оставленную тайным поклонником, и пытается унять свое сердце прикосновением ладони к груди. Тэхен весь до деталей вызывает зависимость. И Чонгук этому чувству больше сопротивляться не может, потому цепляет чужую ладонь и утягивает совсем в другую сторону от аудитории. Придумает что-то после. Уводит в сторону темной подсобки, о существовании которой Тэхен даже не подозревал. В узкой комнатке темно и душно, потому, едва оказавшись внутри, Чонгук его своим телом вжимает в дверь, щелкая замком. Тэхен его дыхание чувствует где-то на щеке, а после ощущает, как кончик носа касается его шеи, принюхиваясь. Ким ему даже сказать ничего не может, не хочет, сам подставляется под ласки, лишь сильнее сжимая руки на крепких плечах. — Мне так больше нравится, — шепчет сорванным голосом, когда Чонгук языком проводит по пульсирующей жилке на шее. И прижимается ближе, точно намереваясь с ним стать одним целым. — Как? — Когда к стене меня прижимаешь ты. Чонгук на его слова рычит утробно, звякая пряжкой кожаного ремня, который удерживает классические брюки на худых бедрах. Его этот мальчишка своим грязным ртом точно доконает. Чон, наконец, сокращает жалкое расстояние между их губами и вгрызается голодным поцелуем в покусанные уста. Языком изучает чужой рот, срывая все новые и новые стоны. Отстраняется, чтобы перевести дух и снова кусает в то же место, которое уже успел собой пометить в автобусе. — Повернитесь ко мне спиной, Ким Тэхен, — а в голосе яд, до дрожащих коленок дурманящий. И от интонации и обращения голова кружится, а по позвоночнику разряд тока проходится. Тэхен его приказам следует беспрекословно. Чонгуку подчиниться хочется. Никому и никогда не позволял так с собой разговаривать, а профессора подпустил близко, и теперь ему повинуется. Подсобка за несколько мгновений заполняется смешанными ароматами ветивера и лилии. От этого в легких кислород напрочь заканчивается. Тэхен чувствует, как между ягодицами скапливается смазка только от тяжелого дыхания позади. Он такого никогда не испытывал. Его дурманит едва осязаемая власть, которой Чонгук над ним обладает. — Ты возбудился до того, как я пришел? Или после? Нравится, когда тебя вынуждают слушаться приказов, несносный воробушек? — Чонгук тянет классические брюки вниз, оголяя упругую задницу. Сжимает в руках ягодицы, наконец, наслаждаясь близостью. И почему только так долго старался держаться на расстоянии… Чон пальцами собирает смазку, тут же пачкающую внутреннюю часть бедер, и опускается, чтобы легонько куснуть за ягодицу. А после носом скользнуть по спине, глубже вдыхая полюбившийся аромат. — Любишь, когда твой мужчина намного сильнее, не так ли? — Чон подбирается пальцами к сочащейся промежности и толкается сразу двумя, вынуждая Тэхена в его руках задрожать и заскулить. — Я вот не люблю, когда от моего человека несет чужим запахом. — Чонгук… — хочет оправдаться и сказать, что никогда никому надежды не давал. — Потом, Тэхен. Он встает на ноги, прижимаясь со спины, и продолжает пальцами медленно Кима растягивать. Ему нравится чувствовать, как студент сильнее оттопыривает задницу, явно наслаждаясь тем, что происходит. Как скулит и вскрикивает Тэхен, стоит лишь немного сквозь ткань рубашки коснуться сосков, сжимая их по очереди кончиками пальцев. Чонгук его не щадит совсем: свободной рукой проникает под рубашку, ногтями царапая живот, но игнорируя член, который к себе внимания требует. Сам медленно сходит с ума, чувствуя, как упругие стенки его пальцы сжимают. Смакует на языке каждый вздох и несдержанный стон, который хочется проглотить. — Сегодня ты кончишь только от моих пальцев, — Чон оставляет яркий след на чужой шее, наслаждаясь всхлипами, от которых Тэхен задыхается. Он хнычет вслух и сам насаживается на три пальца, трахающие его безжалостно. Чонгук с ним творит невероятные вещи… Особенно когда рычит на ухо, чувствуя, что Тэхен вот-вот получит разрядку лишь от легкого петтинга. А казался таким смелым… — Ты так дрожишь. Нравится, как я к тебе прикасаюсь? — шепчет на ухо, осознавая, что от каждого слова Ким стонет не сдержаннее. — Хочешь мой член, да? — Да, очень, — Тэхен из последних сил отвечает, прочищая горло. — Не в этот раз, детка. Чонгук, чувствуя, что Тэхен всем телом напрягается, добивает. Ким был уверен, что его такое обращение никогда не тронет. А наоборот, будет лишь раздражать. Но с Чоном все по-другому. Потому, едва услышав грубое «детка» из чужих уст, он кончает, наверняка пачкая дверь и пол. — Сожми бедра, котенок, — Тэхен будто из-под толщи воды слышит голос Чонгука и приказ выполняет, тут же чувствуя, как крупная головка скользит между его ног. Ким хотел бы сам помочь: опуститься на колени и облизать всего Чона с ног до головы. Но пока состояние позволяет лишь сильнее сжимать бедра, позволяя ему рьяно толкаться между ними. Чонгук ладонями сжимает тонкую талию под рубашкой, откровенно наслаждаясь тем, как правильно в его руках ощущается Тэхен. Каждый изгиб тела будто специально вылеплен для Чона. Чонгук наслаждается тем, как их ароматы смешиваются, образуя собой невероятный букет. Из груди вырывается не то рык, не то стон, когда, совершив еще парочку резких движений бедрами, он кончает, смешивая их сперму на полу и двери. Слепо тычется губами в светлые взмокшие волосы, убеждаясь, что Тэхен теперь им пропах достаточно, чтобы отгонять чужаков. И улыбается, наслаждаясь усталой улыбкой на губах Кима. А он ведь так и не смог сполна ими насытиться… Тэхен сам подается вперед, сцепляя ладони на шее, и накрывает чужие уста своими. Кусается и проникает языком в рот, улыбаясь. Мурчит, как котенок, ощущая, что теперь Чонгук ведет себя с ним нежнее. Трепетнее прижимает к себе и гладит, поощряя. Добился все-таки своего. Чонгук ему все позволяет. Измучил неопытного воробушка, а теперь спускает с рук такое дерзкое поведение. Разрешает точно так же себя обнюхать, чтобы убедиться, что теперь принадлежность не только на нем отпечаталась. Потому что все эти сплетни и разговоры студентов порядком раздражают… Особенно когда не знаешь, какое место в жизни другого человека занимаешь. — Наигрался? — Чонгук пальцами играется с небрежными и растрепанными локонами, пока Тэхен диким зверьком оставляет на его шее краснеющие метки. Но только так, чтобы иметь возможность скрыть их под воротником. — Еще нет… Хнычет негромко, раздражаясь из-за невозможности прикоснуться ко всему телу. На что Чонгук негромко смеется, наслаждаясь ненасытностью неугомонного студента. И подтягивает его к себе поближе, оставляя мимолетный поцелуй на щеке. Смущает. Подхватывает Тэхена под бедра, вынуждая сцепить ноги на своей спине, и снова прижимает его к двери. Потому что так Киму некуда сбежать… И притворяться ему в таком положении не нужно. — Почему ты постоянно так на меня смотришь? — Тэхен прикусывает губу, сдерживая улыбку, и шепчет негромко, будто кто-то еще их секрет может услышать. — Как так? — Чонгук голову к плечу склоняет, пытаясь в темноте рассмотреть детали, что до этого постоянно от его глаз были скрыты. Например, россыпь родинок, до этого спрятанных под слоем макияжа. Или небольшие щеки, которые просто невыносимо хочется постоянно целовать. На них румянец притягивает к себе все внимание и не позволяет больше ни на чем сосредоточиться. Такой Тэхен выглядит настоящим. — Голодно, — Ким наклоняется немного ниже, чтобы оставить едва ощутимый поцелуй в уголке чужих губ. — Потому что я постоянно по тебе голодаю, Тэхен, — Чонгук ему снова все позволяет. Разрешает скользнуть языком между губ, слизывая резкий выдох. — Из-за этого ты меня укусил там? В автобусе? — не упускает возможность напомнить о ситуации, из-за которой они в принципе оба опоздали и оказались в этой подсобке. — Там я укусил, потому что так же, как и ты, умею провоцировать. — Почему ты опоздал на нашу пару? — Тэхен ловко съезжает с темы, не позволяя Чонгуку снова его распалить воспоминаниями о том, что всего час назад он впервые сблизился с профессором, а в последствии и вовсе сорвал куш. — Следил, чтобы с одним глупым воробушком ничего не случилось, — Тэхен округляет глаза в неверии. Значит, все это время Чонгук просто следовал за ним? — Плохо следил… — Почему это? — Чонгук на мгновение отстраняется от чужой шеи, которую до этого осыпал поцелуями-бабочками. Он и правда постоянно по Тэхену голодает. Потому сейчас оторваться совсем не может. — Воробушек влип. — Да что ты? И куда же? — Кажется, в любовь… Тэхен свои чувства осознал не так давно, когда вдруг понял, что Чонгука хочется не только в свою постель, но и на постоянной основе. Его ежесекундно хочется целовать и держать за руку, прогуливаясь по парку. С ним хочется смеяться из-за глупых американских комедий. А еще с ним рядом хочется засыпать и просыпаться… Принять свои чувства было несложно. Пришлось лишь немного побороться с внутренними принципами, с которыми Ким привык жить. Но он смог осознать и распознать влюбленность, что с первого дня поселилась в сердце, приплетая судьбу Тэхена к судьбе Чонгука. Ответить на признание Чону не позволяет подозрительный шум из коридора, обозначающий, что кто-то приближается. Ким резко спрыгивает на пол, пугаясь, и отталкивает Чонгука от себя. Он в панике цепляет пальцами ведро и тряпки, что все это время стояли в стороне, и впихивает их в руки Чона, выгоняя прочь из подсобки. Чонгук на его такое поведение смеется негромко, но все-таки выходит навстречу удивленному уборщику. Теперь передавая снаряжение ему в руки. А сам уходит, оставляя Тэхена наедине со своими тараканами, которые напоминают, что Чонгук ему вообще-то ответно не признался.

*****

С того дня в подсобке Тэхен внезапно понимает, что до одури любит целоваться. А еще больше любит целоваться с Чонгуком. В кабинете, когда Чон утягивает его на свои колени и нежно касается губ своими. Или в коридоре под лестницей, когда профессор застает своего студента во время очередной перепалки с однокурсниками. Чонгук его наказывает за брань, кусаясь. Оставляет парочку новых следов на шее и груди, потому что Тэхен даже в такой ситуации не перестает язвить. — У тебя ангельская внешность, но иногда мне хочется промыть твой рот с мылом. Тэхен на такие выпады постоянно смеется, поскольку знает, что Чонгуку его характер нравится. Знает, что Чон с ума сходит и заводится с полуоборота, когда Ким дает отпор и опасно скалится на тех, кто его задеть пытается. Хосок все это время на друга, у которого в глазах сердечки ярко горят, смотрит с подозрением. А после выносит диагноз… — Ты влюбился, чертов придурок? — они сидят на очередной паре истории искусств, и Тэхен снова абсолютно не отводит взгляд от профессора, который улыбается украдкой, будто никто не способен это заметить. — Что? О чем ты? — Говорю, ты запал на нашего профессора, а мне до сих пор не рассказал? — Тэхен на его слова поворачивается удивлено, будто не верит в то, что это вообще происходит. — Погодите-ка… Ты никогда мной и моей жизнью не интересовался. С чего это вдруг сейчас начал? Хосок тихо фыркает и тянется к сумке, чтобы достать оттуда баночку любимой газировки своего друга. — Как будто тебе когда-то нужно было мое разрешение, чтобы без конца жужжать над ухом. Ты — мой единственный друг. Я жажду подробностей, — Чон протянул напиток Тэхену и уселся поудобнее, подготавливаясь в подробностях услышать историю любви. — В общем, я всегда добиваюсь чего хочу… Ким погрузился в тихое перешептывание с другом, абсолютно игнорируя прожигающий взгляд Чонгука, которому оставалось лишь нервно стучать пальцами по рабочему столу. Он старался держать внутреннего зверя на привязи, не думать о чем-то глупом и неподобающем, но мысли о том, что Тэхен с этим юношей как-то подозрительно близок, просто не давали покоя. Хотелось схватить его за запястье и спрятать за своей спиной от чужого внимания. Глупая ревность внутри копошилась неприятным комочком до конца пары. Потому что Тэхен не то что никакого внимания на него не обращал, но еще и по окончании попытался уйти, полностью игнорируя уже запрограммированную процедуру прощального поцелуя. — Ким Тэхен, останься, — голос Чонгука заставил добрую половину группы обернуться. Профессор никогда не выглядел настолько строгим, обращаясь к студентам. — Ладно, — Тэхен несильно сжал плечо Хосока и что-то шепнул ему на ухо. А после подошел к Чонгуку, с интересом наблюдая за чужим поведением. Тот как-то странно суетился и взволнованно перекладывал бумаги на столе из одной стопки в другую. Лишь дождавшись, когда все студенты покинут аудиторию, Чон выдохнул и притянул Тэхена к себе, чтобы усадить на стол и удобно устроиться между его ног. — Это что за поведение такое? — Чонгук сжал пальцы на чужих бедрах и носом коснулся впалой щеки, пытаясь ароматом насытиться и успокоить бесноватое создание внутри себя. — О чем ты? — Почему ушел и не попрощался? — ему Тэхена сегодня почему-то мало. А жадность до чужого внимания его самого поражает до глубины души, но контролировать это кажется чем-то невозможным. — Я же попрощался, — Тэхен подставляет шею под жадные поцелуи и цепляется пальцами за рубашку, которая сейчас раздражает прежде обычного. — Всего доброго, профессор Чон? Это с каких пор считается нашим привычным прощанием, Тэхен? — Чонгук снова кусает в излюбленное место — помечает едва заметными следами, чтобы не поставить студента в трудное положение. — Ты так себя ведешь, потому что я не поцеловал тебя на прощание? — дергает уголком губ, постепенно осознавая и привыкая к собственной значимости. Ему внимание от Чонгука тешит самолюбие. Хочется на каждое едва заметное ухаживание ответить вдвойне. — Я так веду себя, потому что ты вдруг решил меня игнорировать, воробушек, — Чон от него оторваться не может, не хочет. Потому что скучает даже когда Тэхен совсем рядом и липнет к нему, мешая работать. И даже сейчас… Сидит на его столе, прижимается ближе и сам носом водит по коже, пытаясь впитать в себя аромат ветивера, чтобы после целый день заочно ощущать присутствие Чонгука рядом. — Я не игнорировал тебя. Просто заболтался с другом, — Ким позволяет поцелуям скользнуть под собственную рубашку, уже расстегнутую на верхние пуговицы. И медленно тает под жаром чужого дыхания. Чонгук ведет себя сегодня настойчивее, касается интимнее, не боясь быть застуканным, чем удивляет Тэхена. Раньше он себе не позволял вольностей… Чон толкает его в плечи, вынуждая лечь спиной на стол и тянет классические брюки вместе с бельем вниз, открывая себе доступ к члену. Облизывается голодным зверем и смыкает губы на головке, тут же проезжаясь языком по уретре, срывая с покусанных уст первые несдержанные всхлипы. Ему до безумия нравится Тэхена слышать. Хочется достать диктофон и записать этот звук, чтобы больше никогда не расставаться. Чонгук ладонями пробирается под рубашку, пока пропускает член в рот, толкая его за щеку. Мычит негромко, наслаждаясь дрожью стройного тела и россыпью мелких мурашек. У самого член неприятно топорщится, упираясь в ширинку, но только рядом с Тэхеном собственное удовольствие отходит на второй план. Кима хочется ласкать и заставлять скулить постоянно, в чем Чонгук себе никогда не отказывает. Он заглатывает небольшой член до середины и языком проходится по каждой венке, вынуждая Тэхена гнуться дугой и царапать спину о деревянный стол. Чон пальцами касается бусин сосков и сжимает их несильно, играясь. Выпускает член изо рта, чтобы уделить внимание поджавшимся яичкам. А после благодарным мычанием отвечает на аккуратное касание нежной стопы, что плавно скользит по его бедру к члену. — Чонгук, ты сумасшедший. — Пытаюсь тебе соответствовать. Тэхен ногой проводит по уже вставшему члену и откровенно подставляется под ласки. Сам толкается бедрами, не чувствуя сопротивления, и звонко стонет, когда Чонгук заглатывает орган по основание. Он чувствует дыхание альфы на лобке и глубоко вдыхает их смешавшиеся ароматы. Все до головокружения правильно. Когда Тэхен чувствует, как юркий язык снова скользит по всей длине, то не сдерживается… Стонет особенно громко и сжимает темные волосы своими руками, толкаясь сильнее. Знает, что Чон ему такую вольность позволит. Ким вздрагивает в последний в раз, когда чувствует, как длинный палец собирает смазку, пачкающую стол. И подается бедрами особенно резко… Чтобы через мгновение излиться в чужой рот, а после окончательно потерять рассудок, наблюдая как жадно Чон будет облизываться, глотая. — Так значит, друг? — Чонгук отстраняется, чтобы через мгновение накрыть хрупкое тело своим и впиться жадным поцелуем в губы. Тэхена хочется пометить повсюду, куда есть возможность дотянуться. Чтобы никакие друзья больше не завладевали полностью вниманием его человека. — А твой друг знает, что ты мой? — Я твой? — Тэхен, не зли меня, — Чонгук кусает основание шеи, немного сильнее, чем до этого, и рычит, когда Тэхен сжимает его член своей ладонью, а после резко проводит по всей длине, не выдерживая одинаковый ритм. Сложно сосредоточиться, когда Чон прижимается так близко и носом водит по запаховой железе, собой помечая. Снова ревнует. — Значит, твой… Вот так, — Ким негромко хмыкает и закусывает припухшую губу, откровенно наслаждаясь поволокой в глазах напротив. Там на дне что-то пугающее воспламеняется, стоит лишь ладони несильно сжать набухшую головку и кончиком пальца провести по уретре, стирая каплю смазки. Чонгук на него смотрит с нескрываемым обожанием. С какой-то томительной нежностью, плескающейся в глубине собственного сердца. Он не привык чувствовать так много всего к другому человеку, но чувствует… И не противится вовсе, лишь изредка усмехаясь тому, как быстро в его душу воробушек пробрался. Тэхен, кажется, своими словами и стонами касается намного горячее, чем ладонью. Потому что Чонгука кроет от каждого звука, который удается словить губами и распробовать на языке. Он будто под наркотиками, полностью падает на хрупкое тело, скрывая его под весом собственного. От такой близости с каждой секундой становится дышать лишь тяжелее. — Ты мой, Тэхен, — негромкий шепот касается нервных окончаний. И все внутри вынуждает с треском натягиваться. — Почему это? — Потому что я, следуя за одним неловким воробушком, тоже вляпался в любовь, — Чонгук дергает уголком губ, чувствуя, что движения на его члене становятся более рваными. Дождался… Слепо следовал, пытался забраться в постель, а забрался в сердце профессора, занимая в его жизни самое важное место. Тэхен улыбается, как сумасшедший, и запрокидывает голову, не переставая водить рукой по члену и уделяя внимание головке. Играется с ней пальцами, заставляя Чонгука дрожать, и доводит его до исступления негромким приказом: — Кончай. Чон содрогается всем телом и упирается лбом о чужое плечо, кусая через ткань рубашки. Слышит, как Тэхен шипит, но не дергается, позволяя полностью насладиться моментом. Дает Чонгуку возможность достаточно его пометить, чтобы тот больше никаких глупостей не придумывал. — Ты всего меня покусал… — Ты вкусный, — Чонгук влюбленно улыбается и снова целует. Теперь сдержаннее и нежнее, не настойчиво. Осыпает щеки мимолетными касаниями и пальцами щекочет чувствительные бока. Тэхен на все его прикосновения откликается тихим смехом, потому что нравится до безумия. Чонгук страстный нравится и нежный тоже. Когда ведет пару или с интересом разглядывает статью в университетской газете со сплетнями. Когда садится поодаль в столовой и игнорирует всех, кроме Тэхена. Только ему подмигивает или легонько кивает головой, а после одними губами шепчет «привет», спеша отвести взгляд, чтобы не улыбаться слишком заметно. — Профессор Чон, совсем скоро мне нужно сдать экзаменационную работу, и я хотел бы, чтобы Вы стали моей моделью, — Тэхен тараторит, сбивая собственное дыхание, и прикусывает язык до боли, наконец совершая задуманное. Вплетает пальцы в темные отросшие волосы и взгляд отводит, кажется, смущаясь. — Ты хочешь, чтобы я позировал для тебя ню? — Чонгук ведет бровью и чужое лицо рассматривает с интересом, дергает уголком губ, замечая покрасневшие щеки. — Получается, да, очень хочу, — Тэхён под пронзительным взглядом теряется, наблюдая, как глаза Чонгука темнеют, а вены на его шее выделяются ещё сильнее. — Структура твоего тела, — Тэхён прокашливается, пытаясь привести дыхание в норму. — Твое тело очень подходит под идею мифов Древней Греции. — Значит, ты меня рассматривал? — Значит, да. И не только рассматривал… Чонгук ухмыляется и запрокидывает голову, пытаясь сдержать смех, но не понимает, что делает этим только хуже… Приковывает к себе влюбленный взгляд, вынуждает снова голодно облизываться. Тэхен как-то быстро решает совершить пакость: укладывает руки на крепкие плечи и несильно кусает кожу на шее, срывая с губ Чона тихое шипение. — И что ты там себе надумал? — Я вообще-то тоже не очень люблю, когда на тебя половина потока слюни пускает, — Тэхен взъерошивает ладонью волосы и наносит на губы гигиеническую помаду. Цыкает, когда чувствует ранку — неприятно щиплет. — Ты тоже зверь… — Меня ты таким делаешь. — Я жду тебя завтра у себя. Хочу перенести эту красоту на холст, — Ким обводит ладонью крупный силуэт и снова облизывается. — Тэхен, — угрожающе. — Ухожу-ухожу. Он в два шага сокращает расстояние между ними и звонко чмокает в губы, наслаждаясь растерянностью в чужом взгляде. А после разворачивается и, виляя бедрами, уходит, оставляя после себя лишь шлейф любимого аромата. Чонгуку кажется, что рядом с Тэхеном внутри него все оживает. А какой-то зверек, до этого спрятанный глубоко в сердце и душе, нетерпеливо виляет хвостом, срочно требуя к себе внимания. Знает, что так нельзя. Сам себе обещает обязательно с этой жадностью справиться. Но пока… Можно ведь Тэхена всего себе забрать?

*****

Монотонный стук часов с каждой минутой раздражает все больше. Тэхен весь день абсолютно не сидит на месте: постоянно перекладывает что-то с места на место и пару раз даже передвигает диванчик, чтобы солнечные лучи потом красиво обрамляли мужественное тело. Он скептически осматривает мастерскую и меняет краски, чтобы после не тратить на это время. Чонгуку подойдут серые. Темные. Чтобы иметь возможность ярче изобразить каждый изгиб тела и четче передать немногочисленные морщинки на чужом лице. Тэхен от него без ума… Кажется, он даже сейчас сможет набросать эскиз по памяти, потому что запомнил всего его до деталей. Россыпь родинок сможет спроецировать на холст, собирая образ Чонгука в голове по пазлу. Мелкий шрам на щеке запомнил особенно четко, потому что любит целовать его с особенным трепетом, будто извиняясь за чужую неповоротливость. Его могла бы напугать такая помешанность на другом человеке, но не пугает. Поскольку знает, что с Чонгуком у них это взаимно. Трель дверного звонка отвлекает Тэхена от бесконечного брожения по лабиринтам памяти в попытках вспомнить любимое лицо в деталях. Потому что в коридоре его ждет настоящее. Немного насупившееся и с вечными тенями под глазами. Тэхен в последний раз осматривает в зеркале свой внешний вид, поправляет легкий шелковый шарф, повязанный на шее, и улыбается. Ткань скрывает главную изюминку, и сейчас это кажется самым важным. Чонгуку точно понравится. — Тэхен, мне срочно нужно тебя обнять, — Чон не задерживается на месте, стоит лишь двери распахнуться. Он притягивает омегу к себе поближе и носом зарывается в волосах, вдыхая приятный аромат. — Очень паршивый день. Они стоят в коридоре, не разрывая объятий. Чонгук поглаживает его по волосам и спине, точно пытаясь Тэхена себе под кожу засунуть целиком. Голос соседа пожилых лет вынуждает их друг от друга оторваться, хотя и не хочется вовсе: — Устроили тут похабщину… Тэхен хихикает едва слышимо, пока прячет покрасневшее лицо на чужой крепкой груди. Но все-таки отстраняется, тут же засматриваясь на любимого мужчину. На нем надеты темно-серые штаны, больше похожие на спортивные, но идеально дополняющие черную водолазку, так обожаемую Чонгуком. Ким стреляет взглядом на грудь, обтянутую тканью, и закатывает глаза, открыто демонстрируя недовольство. И за своим разглядыванием не замечает, что на него в ответ смотрят точно так же. Жадно. Поглощая взглядом каждую неаккуратную складку на темной рубашке. Облизываясь на вид длинных и стройных ног, не скрытых под классическими штанами. Чонгук хмыкает, когда Тэхен к нему спиной отворачивается и шагает вглубь квартиры, виляя ягодицами, едва спрятанными под тканью коротких шорт. — Засранец… Чону правда кажется, что судьба свела их в одной аудитории для того, чтобы проверить его крепкую выдержку. Иначе как объяснить это притяжение, под властью которого Чонгук безропотно опускает голову и встает на колени? Он медленно шагает в комнату, из которой доносится тихое шуршание, не переставая глупо улыбаться. Умудрился же влюбиться в самого невыносимого омегу… — Проходи, раздевайся, — Тэхен продолжает судорожно перекладывать краски, которые уже и так сотню раз поменял местами. — На диване лежит ткань — используй ее, чтобы прикрыться. — Думаешь, стоит? — Чонгук… — Отворачивайся тогда. Не хочу, чтобы ты смотрел, — Чон хмыкает, замечая, как чужие щеки покрываются румянцем, но в глазах тем временем вспыхивает огонек озорства. Тэхен ему не повинуется, упрямо продолжает смотреть, теперь разглядывая лишь внимательнее. Взмахивает ладонью, поправляя волосы, и резко выдыхает, когда Чонгук стягивает с себя водолазку, демонстрируя россыпь черных татуировок. Тэхен каждую хочет облизать, потому что кажется, у них есть свой вкус. Те, что на руках, отдают мускусом и властью, которой хочется подчиниться. А те, что переходят на шею, но постоянно скрываются тканью рубашек, приторно ощущаются на языке страстью. От них голова кружится сильнее. А после взгляд цепляется за блеск металла, ярко переливающийся под солнечными бликами. Тэхен почти скулит вслух, замечая проколотые соски и едва заметные штанги, к которым тут же хочется припасть губами. — И когда ты успел? — Тэхену приходится прикрыть глаза и выдохнуть, чтобы взять себя в руки. — Эта шалость уже давно. Просто редко ношу украшения в университет. Нравится? — Нет. — Нравится. Я знаю. У тебя мурашки, — скалится, склоняя голову к плечу. Знает, что татуировки вкупе с блеском металла на Тэхена оказывают неизгладимое впечатление. Чонгук стягивает с себя штаны вместе с бельем, откладывая их в сторону. Наготы своей совсем не стесняется. Демонстрирует тело, поворачиваясь к Тэхену спиной. Спиной, на которой до сих пор красуются едва заметные следы от ногтей. Воспоминания яркими картинками вспыхивают в памяти, жаром обдавая легкие. Чонгук взгляд Тэхена чувствует. Он мелкими укусами опускается по позвоночнику, останавливаясь перед ягодицами. — Ложись на диван, обопрись на руку и одну ногу согни в колене, а пах прикрой тканью, — Ким тараторит приказы и спешит отвернуться, чтобы не сойти с ума. Потому что Чонгука хочется… Не просто из-за глупых омежьих инстинктов, но и из-за чувств, которые внутри бурлят вулканом, после разливаясь по венам обжигающей лавой. Но больше всего привлекает, что Чонгук от него сходит с ума точно так же. Глазами-сердечками смотрит, когда удобно располагается на диване и не отводит взгляд, даже когда Тэхен принимается набрасывать эскиз. Ким лишь изредка поворачивает голову, чтобы четче запомнить каждую тень и мышцу. А после, замечая глупую татуировку на левой руке, улыбается, облизывая губы, и едва сдерживает смех. — Что-то произошло? — Cum for me, baby? Серьезно? — Тэхен продолжает переносить стройный силуэт на бумагу, дожидаясь ответа. — Сделал недавно. После того, как встретил тебя, — Тэхен переводит взгляд на довольного Чонгука и фыркает, закатывая глаза. Первые пару часов проходят для Кима в виде пытки постоянно улыбающимся мужчиной. Сложно не задерживать взгляд на проколотых сосках и не думать о том, как должно быть Чонгуку приятно, когда их оттягивают губами. Тэхен пару раз прикрывает глаза, чтобы восстановить дыхание и не думать… Но получается отнюдь плохо. Но и Чонгуку не легче… Сосредоточенный Тэхен, вечно облизывающий губы и прикусывающий край кисти, выглядит как одно из чудес света. Светлая челка, постоянно спадающая на глаза, приковывает к себе внимание. А стройные ноги, широко расставленные перед мольбертом, так и манят втиснуться между ними. — Ты можешь немного отдохнуть и выпить кофе, — Тэхен, чувствуя тяжелый взгляд, направленный на себя, медленно теряет рассудок. — Я пока закончу некоторые детали, — Ким коротко кивает головой и пытается полностью сосредоточиться на холсте. Но задыхается, замечая, как Чонгук встает с диванчика, скидывая небрежно ткань на пол и ловко ее переступая, а после направляется в его сторону медленными шагами. Чон хищником наступает, загоняя свою жертву в угол. Он подходит почти вплотную и опускается на колени, впервые касаясь губами внутренней части бедра. — Чонгук, — с губ Тэхена срывается негромкий стон. Чон медленно продолжает осыпать стройные ноги поцелуями. Опускается губами к коленям, не сильно кусая, и снова скользит языком к лодыжкам, пальцами их сжимая. С Тэхеном для него все будто впервые: он заводится лишь от желания доставить другому человеку удовольствие, полностью задвигая на задний план себя. Желая подчинить строптивого омегу — подчинился сам. Но нисколько об этом не жалеет. Особенно, когда чужое дыхание тяжелеет и сбивается лишь от едва ощутимых манипуляций. Чонгук оставляет мокрую дорожку из поцелуев от колена до паха и пальцами ныряет под кромку коротких шорт. Рычит утробно, пуская по чужому позвоночнику россыпь мурашек, когда не чувствует под одеждой нижнего белья. — Невыносимый. — Но тебе нравится. — Я люблю… Чонгук встает на ноги, чтобы наконец сблизиться с Тэхеном. Касается губами чужих осторожно, чтобы не пропустить никаких изменений в поведении. Посасывает губы и кусается, как и всегда. Тянется пальцами к шарфу, красиво облегающему тонкую шею и тянет бантик, развязывая. Легкая ткань соскальзывает к нему в ладонь, открывая вид на главную изюминку, которую Тэхен подготовил специально, а после прятал под шарфом, выжидая момента. Черный кожаный ошейник с металлическим сердечком по центру красиво прилегает к коже, оставляя едва заметный след. Ощущение легкого удушья все это время кружило Киму голову, а жар тела Чонгука, который он чувствовал даже на расстоянии в несколько метров, добавлял атмосфере ноток безумия. И как он только смог продержаться так долго… Чон пальцем отодвигает кожаный ремешок, еще сильнее затягивая его на шее, и смотрит завороженно, когда губы Тэхена раскрываются в немом стоне. Воздух в легких раскаляется до предела, а руки дрожат от того количества чувств и эмоций, которые наваливаются на Чонгука лавиной. Он никогда из этого человека не выберется. Потому что Тэхен для него — пучина. Его личный Рай на земле. Ким встает из-за мольберта и толкает Чонгука в грудь, вынуждая снова сесть на диванчик. Чтобы иметь возможность поближе рассмотреть каждую деталь. Тэхен останавливается перед своим мужчиной и медленно тянет шорты вниз, легко через них переступая. Наслаждается тем, как Чон его взглядом пожирает. Виляет бедрами в такт биения собственного сердца, чувствуя каждым миллиметром кожи, как дыхание Чонгука тяжелеет. Тэхен подходит ближе, облизываясь. Опускается перед Чоном на колени, ладонями проезжаясь по внутренней части бедра и прижимается губами к тазобедренной кости. Целует живот и лижет языком мышцы, что от его действий напрягаются сильнее. Не может сдержать улыбки, замечая, что член Чонгука призывно дергается, реагируя на чужую близость. Тэхен скользит губами по торсу к груди, чтобы зубами сжать штангу, закрепленную на соске, и оттянуть до боли. Чонгуку его манипуляции кружат голову. Он выдыхает через зубы и шипит, когда Ким пальцами сжимает вторую бусину, играясь. — С того момента, как ты снял водолазку, я не мог перестать думать ни о чем, кроме этой игрушки. — Я так и подумал, — Чон запрокидывает голову на диванчик, чувствуя, как длинные пальцы сжимают его член. А после тепло чужого тела исчезает, потому что Тэхен опускается ниже, губами обхватывая покрасневшую головку. Он даже не позволяет Чонгуку привыкнуть: проталкивает член в глотку, втягивая щеки, и помогает себе руками, не справляясь с длиной. Выглядит, как адское создание, посланное на землю, чтобы разрушить империи. Чонгук от него взгляд отвести не может. Тянется ладонью к ошейнику, цепляясь кончиками пальцев за металлическое сердечко прямо у адамового яблока, и царапает ногтями шею, пока Тэхен языком вылизывает напряженные яички. Чонгук переводит взгляд на собственную ладонь, в которой все это время сжимал шарф Тэхена, и хмыкает, предвкушая сотворить задуманное. — Иди ко мне, — он тянет Кима на свои колени, вынуждая усесться поудобнее. Всматривается в помутненный взгляд и целует коротко в распухшие губы. — Сегодня сыграем по моим правилам, воробушек. Чонгук протягивает шарф к чужому лицу и закрывает Тэхену глаза, лишая его возможности смотреть. Теперь он сможет только чувствовать. Чон недолго осматривает чудо в своих руках и улыбается, наслаждаясь результатом. Тэхен выглядит потерянным, но до безобразия возбужденным. Особенно, когда двигает бедрами, проезжаясь голыми ягодицами по вставшему члену. Аромат лилии, кажется, с каждой секундой лишь усиливается, напрочь разрушая все остатки и так шаткого самообладания. — Хочу, чтобы ты взял меня у стены, Чонгук. На весу. Хватит сил? — Тэхен запрокидывает голову, открывая больший доступ к шее, которую Чонгук не перестает осыпать поцелуями. А после, остановившись у металлического сердечка, кусает сильнее, оставляя яркий след на кадыке. — А ты сможешь продержаться и не кончить, пока я не позволю? — Чонгук сцеловывает громкие стоны с чужих уст, когда сжимает ягодицы пальцами и собирает смазку, проталкивая первый палец. Они столько раз были близко друг к другу, но никогда не переходили границы, будто боясь ранить. Чонгук не хотел торопиться, чтобы не позволить в голове Тэхена поселиться каким-то глупым мыслям о мимолетности. Потому что у них не так… У них все до одинакового ритма сердец и сбитого дыхания на двоих. До дрожи в коленях от одного лишь влюбленного взгляда и беспрекословного подчинения в обе стороны. — Если останусь тобой доволен, то выполню любое желание, — Тэхен улыбается в чужие губы, прежде чем чмокнуть коротко. — Ненормальный. Чонгук проталкивает второй палец, растягивая узкие стеночки, и медленно опускается поцелуями на грудь. Вскидывает бедра едва заметно, имитируя толчки, чтобы окончательно свести Тэхена с ума. А после, проникая уже тремя пальцами, сжимает вторую ладонь на члене омеги и рвано проводит ей вверх-вниз, полностью перекрывая все неприятные ощущения. Тэхена хочется. Хочется любить, хочется касаться, хочется видеть и слышать на постоянной основе. Хочется рядом и под кожей, в сердце и в мыслях, где он уже и так прописался. — Самый невероятный, — Чонгук шепчет так, чтобы только Тэхен его слышал. Будто кто-то еще об этом знать совсем не должен. Ким скулит, слушая каждый комплимент, которыми его продолжают осыпать, пока медленно проталкивают член, растягивая узкие стенки. Чонгук не перестает шептать о том, что Тэхен такой единственный. Что никого лучше нет на свете. И, кажется, около сотни раз повторяет о том, что любит… Чон своих хриплых стонов тоже не сдерживает, особенно когда входит по основание и лбом соприкасается с хрупким плечом, пытаясь перевести дыхание и не сойти с ума от того, как приятно сейчас чувствовать каждое рваное прикосновение к себе. Как ему нравится, что Тэхен сам бедрами двигает ему навстречу, не теряя времени. — Так хорошо, — Ким подается вперед, вгрызаясь несдержанным поцелуем в чужие уста. — Но я все же хочу, чтобы ты трахнул меня у стены, профессор Чон, — он оттягивает зубами нижнюю губу и вскрикивает, когда Чонгук подхватывает его под бедра и встает, не разрывая крепких объятий. Едва стоит коснуться спиной шершавой стены, Тэхен рассыпается на сотни мелких осколков, когда Чонгук толкается под новым углом, задевая простату. Он делает это плавно, но с оттяжкой, позволяя насладиться каждой секундой их близости. Почувствовать, как сильно и крепко прижимают Тэхена к себе, совсем не отпуская. Повязка на глазах прямо сейчас добавляет всему особенных ощущений. Потому что Ким теперь все движения Чонгука не видит, а чувствует. Ладонью ощущает, как быстро бьется сердце в чужой груди и как под кожей перекатывается каждая мышца. — Не сдерживайся, Чонгук. И Чону это все тормоза срывает напрочь. Он прижимается еще ближе, чтобы перехватить ягодицы поудобнее, и срывается на быстрый темп, каждый раз проезжаясь членом по чувствительному комочку нервов внутри. Комната заполняется звуком шлепков яиц о ягодицы, но Чонгук не отказывает себе в удовольствии приложиться ладонью о сочное бедро, вынуждая Тэхена заскулить. Спину трет шершавое покрытие стены, но Кима это не волнует нисколько. Потому что чувства, которые накрывают его с каждой секундой, лишь сильнее яркими фейерверками вспыхивают перед глазами. Тэхен пытается зажмуриться, чтобы справиться с головокружением, но осознает, что глаза и так закрыты. Чонгук в нем все стены напускной стервозности с треском разрушил. А Тэхен даже не заметил, что пытаясь приручить профессора, приручился сам. Поддался и подчинился, позволяя себе влюбиться и быть любимым в ответ. Ким теряется в ощущениях, когда Чонгук толкается особенно резко и выходит почти полностью, прижимаясь губами к его губам и шепчет: — Cum for me, baby. Из его уст английский звучит, как наркотик, что вмиг дурманит и так вымотанное сознание. Тэхен содрогается всем телом и кончает, пачкая их животы. Сжимает Чонгука внутри почти до боли и ногтями снова полосует плечи. Присваивает. А после бормочет десятки раз люблю, окончательно добивая Чона. Потому что тот несколько раз рвано двигает бедрами и выходит, чтобы сжать их члены ладонями, провести несколько раз более резко, стимулируя. А после кончить, сжимая до красных следов сочные бедра. Хотелось бы видеть, как в этот момент выглядит его лицо. Наверняка, еще привлекательнее. Чонгук смешивает свои стоны со стонами Тэхена, впиваясь в губы голодным поцелуем, и не отстраняется, пока жар постепенно не отступает. Чонгук даже после всего не опускает Кима на пол, так и продолжая удерживать его крепко в своих объятиях. Возвращается с ним на диванчик, усаживая на свои бедра, и, наконец, стягивает повязку с глаз, позволяя рассмотреть вымотанного себя до деталей. А еще… Тэхен, не замечая того, оставил на чужом теле множество разных следов. Укусы, засосы и царапины теперь украшают почти каждый миллиметр смуглой кожи. — Доволен? Чонгук с интересом наблюдает, как Тэхен с особым удовольствием рассматривает свои следы и аккуратно водит по ним пальцами. — Почти. Мне все еще нужно нарисовать работу к экзамену. И смеется заливисто, укладывая голову на крепкую грудь, чтобы вскоре уснуть под аккуратные поглаживания по волосам и размеренный стук украденного сердца.