можно сфоткать?

его кожа была бледная, даже кукольная, еле прозрачная. каждая вена была видна на худощавом теле высокого парня. сам он был на вид и на характер острый. лицо грустное. в черных глазах нет жизни, нет понятия о смысле существования и представления о том, что будет завтра. тонкие обветренные губы, искусанные от стресса или солевой ломки. скулы настолько острые, что хочется подставить руки и прорезаться до глубоких шрамов и лужи крови. «передознусь» — мрачно тот думал, занюхивая или вкалывая очередную дозу. возможно, он был прав. но даже самые темные мысли и железная сила воли, не может победить ломку. живет он так давно, поэтому, наверное, бросать даже не думал. кажется ему, что бесполезно все это. да и не кажется вовсе. в одну из бессонных ночей он снова грустно оглядел взглядом уже знакомую хрущевку и, закатив глаза, устало перевел взгляд на телефон. «4:31, сб.» ноль уведомлений. скучно и бесшумно, как будто в мире только он один остался, и только ему сейчас так одиноко. на минуту осознание приходит ему приходит, и оно отдает резким током по всему телу «блять, суббота…» шатен берет свой телефон и заходит в чат с давним приятелем, который очень хорошо разделяет с ним его зависимость. тушенцов даже иногда задумывался о своей сексуальной ориентации, когда дело доходило до нетрезвых прикосновений со стороны товарища. но такие мысли быстро развеивались, оставляя за собой странные чувства эйфории и ужаса от понимания, что же делают наркотики с людьми. все же, дружбе это не мешает, и слава богу. парень быстро набирает на телефоне: «бля я забыл что ща суббота. ты как обычно там?» сообщение тут же прочитано. руслан даже вздрагивает от этого, ведь собеседник очень часто игнорил, а в алкогольно-наркотическом состоянии вообще мог неделями пропадать. «жду когда ты придешь» — кратко и по делу. уже даже не здороваются, просто знают и ждут друг друга каждую субботу. и всегда уверены, что ждать долго не придется. руслан с места подскочил и спешить очень начал. накинул толстовку, которая больше его размера, наверное, раза в четыре и широкие рваные джинсы. с собой телефон и несколько маленьких зип пакетов с сомнительным содержимым. на ноги одевает вансы и грубо хлопает дверью, закрывая на ключ. пустая лестничная клетка. кареглазый вздыхает и быстро спускается по ступенькам. холодный воздух силой охватывает тело, освежает и даже немного радует. темно и безлюдно. шатен идёт уже в известном для него направлении, в наркопритон с шумной музыкой и кучей подростков под стаффом. вход открыт только для «особенных», иными словами для обреченных, или для тех, у кого есть связи с этими самыми обреченными. идти, к слову, не так уж и далеко, может, минут десять пешком. по пути редко слышатся звуки мчащихся машин. «пиздец, куда им в пять утра приспичило…» — задается бессмысленным вопросом парень, но сразу же эти мысли вылетают, ведь это точно не его дело. слишком ему ненужные проблемы чуждые. тот еще волочит ноги свои недолго, и вот перед ним этот ебучий притон. зданием не назовешь, подвал скорее. там пахнет сыростью и медленной, мучительной смертью. тревожно, но успокаивающе одновременно. он слабо открывает, на ощущение, картонную дверь и перед ним картина беспредела людского общества. свет светодиодов падает на стены и это, кажется, единственный источник света в этом «аду». девочки пляшут под модные песенки на отходосах, мальчики свои тела бездушные и пропитые волочат по танцполу, за жопу пытаются полапать самых красивых. это и грустно и смешно, если со стороны смотреть, не углубляясь в пустоту душ каждого здесь находящегося. парень смело входит, вздыхая. карими глазами ищет родной силуэт, щурится, ближе подходит к каждому, даже руки вперед тянет. а как видит рыжую макушку, сразу улыбается во все тридцать два и со спины подходит, пугая. зеленоглазый пугается и толкает шатена. — ты вообще конченый? руслан его вопрос игнорирует и всем видом намекает отойти вдвоем и закинуться в туалете. ничего нового. ибо нахуй они сюда пришли? конопатый лишь брови хмурит, но от такого предложения сложно отказаться. в туалете на всех стенах и кабинках нарисовано граффити. и, даже не смотря на маргинальный вид помещения, тут вполне чисто. парни заходят в кабинку. — дань, ты не думал бросать? — шатен смотрит прямо в глаза напротив. зрачки широкие, а, значит, ответ очевидно будет отрицательный. — не думал. — вид его сильно изменился, сам он поник и было видно, что вопрос его задел. данила перебрал свои ржавые пряди татуированной рукой, а после потянулся в карман за самодельными косяками. один из них сунул в руки тушенцову. тот в свою очередь достал те самые зип пакеты. оба смотрят друг на друга и не понимают, это ли является тем, чего они хотели? тем, чего так долго добивались? жизнь не щадит никого, но в синтетическом раю так хорошо. и как будто это и есть рай, о котором говорят многие. почему тогда это вредно? потому что, наверное, не выгодно кому-то, что бы кто-то знал об этом райском наслаждении. месте, где всегда хорошо. они все держат в тайне. руслан опять зарывается в поток никому не нужной философии, а даня? даня просто сознание тупит и старается ни о чем не думать. ведь это легче, чем загоняться. кажется, тушенцова ему не понять. — и хули ты пялишь стоишь? зажигай. — рыжий, указывая зенками на самокрутки, грубо раздал указ, чувствуя, что руслан его безоговорочно послушается. и это некое послушание как обычно потешит его эго и заставит ухмыльнуться. косяк за косяком, дорожка за дорожкой. парни сидят напротив друг друга. между ними санузел, на котором пепел, кредитная карта и влажные салфетки. для поддержания стерильности, так сказать. они уже смутно что-либо видят, голова кружится, звенит в ушах, легко подташнивает, но сука, хотя бы сейчас они оба прасслаблены и не озабочены хуйней. хоть и на время, но им спокойно. это главное. — кашин, блять. вырубился что ли? — послышалось от шатена хриплым голосом. он встал в полный рост с непонятной позы на копчике, хрустя своими длинными ногами. поза и правда была не очень удобная. кашин же отрицательно головой машет и неожиданно руку руслана хватает со всей силы. тушенцов почти значения не придает, списывает на хуевое состояние товарища, до того момента, пока тот внимательно в его татуировки всматривается и вяло ищет телефон по карманам. кареглазый уже думает потянуть его на себя, чтоб тот встал и все разошлись как это обычно бывает. но у младшего другие планы. — можно… руки сфоткаю твои? — невнятно выразился данила. — зачем? — охуенные они у тебя. тушенцов еле смех сдержал. он воспринял это как тупую шутку, которую он обязательно по трезвости напомнит кашину. самое лучшее решение всегда и везде — шуткой на шутку отвечать. и руслан, хихикая, говорит: — за отсос любой вопрос. — и пока его довольная рожа лыбится и смеется со своей же шутки, дане явно не очень смешно. он пожимает плечами и с такой же неудобной позы, как и у кареглазого, встает на колени. тушенцов стоит в ступоре и ничего не понимает, пока чужие ладони грубо двигают его ближе. тонкими пальцами тот расстёгивает ширинку джинс с характерным звуком, и так же быстро и незаметно стягивает белье до лодыжек. данила обхватил пятерней член у основания, и быстро начинает надрачивать старшему, проходясь по всей длине ледяными пальцами. сверху уже послышался едва уловимый стон. щеки руслана налились щедрым пунцом, в мыслях его только то, что кашин сейчас одумается, эффект пройдет и будто ничего и не было. другая же сторона его жаждала большего, и хотела испытать наслаждение в полной мере. всадить по самые гланды, потрахаться животно и грязно, но не в ебучем туалете наркопритона, и желательно не с парнем… сейчас же он зачем-то пытается делать вид, будто ему не нравится взъерошенный вид шелковистых рыжих волос в сочетании с мутным взглядом и своим почти вставшим членом в удивительно умелых руках друга. это плохо выходит, и с каждым прикосновением блядских холодных кистей, тушенцов закатывает глаза, закусывая нижнюю губу. даня не медлит, высунув язык, он проводит им мокрые дорожки по члену. сразу же в уши ему залетает приятный стон, а после рука сверху размещается на затылке кашина, оттягивая корни волос. младший чуть глубже заглатывает, намеренно втягивает щеки и расслабляет горло, пропуская член глубже и издевательски медленно двигаясь. руслана в жар бросает, и он позволяет себе тихие стоны, все больнее сжимая корни волос приятеля, от чего тот гортанно стонет и звук приятно вибрирует по уже вставшему от махинаций чужого языка члену. тот рот слегка приоткрывает и мычит, когда нижний языком вырисовывает что-то, случайно касаясь зубами. последняя капля, и руслан больше не может держать себя в руках. бедра подрагивают, а по телу разливается приятное тепло, словно дозу принял. младший все понимает, поэтому, не останавливаясь, похлопывает его по бедрам, давая некий знак, после чего характерно сглатывает обильную теплую жидкость и встает с колен. — понравилось? — наигранно щурится и улыбается кашин. — так можно сфоткать или нет? кареглазый пытается дыхание нормализовать, сползает по стене и пытается скрыть свои дрожащие колени. не знает куда руки деть и одной закрывает лицо, а другой как-то глупо, но нежно гладит рыжего по внутренней части бедра до колен, краем глаза видя, как младший уже во всю заполнил свою галерею фотками на несколько ночей вперед.