Certain things

День выдался ужасным. У Данона зачёт по истории в понедельник, а сегодня суббота, он только возвращается с работы, а на часах уже три часа ночи. Почти каждое утро он просыпается в шесть и топает на пары. Быть официантом в ночную смену, конечно, тяжко, но деньги зарабатывать то надо. Слава Богу, хоть выходные у официантов не стабильны. Иначе, работай он пять дней в неделю, наверное, подох бы от недосыпа и переутомления. Это не так радужно, как в американских сериалах, где люди работают, учатся, так ещё и успевают улыбаться. Все всегда счастливы, полны энергии и никуда и никогда не опаздывают. Это уже что-то на уровне фантастики. Каждый день похож на предыдущий: Дом, университет, работа, дом.. Пока Даня не проработал месяц, он думал, что ему всё по плечу, что не устанет. Но со временем начал забывать, что такое сон и как оставаться спокойным, а не беситься из-за не так лежащей ручки. Соответственно, вспомнил, что людям свойственно уставать. Сейчас же, проработав четыре месяца, он практически забыл, что такое отдых. – Это просто пиздец. – Выйдя из ресторана вырывается изо рта Дани, а рядом идёт и хихикает Виталя. – Ну, а че, ты ожидал, что тебя погладят по головке, если ты на дочку посетительницы сорвёшься? – Спрашивает Виталик, а Лазарев лишь вздыхает, ведь сказать ничего против не может. Поступок для официанта и вправду глупый, тут не поспоришь. – Ну уж извините, я нес кучу напитков, а эта малая у меня под ногами болталась. Лучше было бы, если б я об неё споткнулся, а не сказал отойти подальше, пока я отношу? Причём, эта девочка не трёхлетка, ей лет семь есть уже, если не старше. Уже осознанный возраст. – В этой ситуации нет правых. По крайней мере, так казалось Лазареву, как он остыл. До него, этой девочке делали замечания другие официанты, поэтому это было на нервах. На таких же нервах, Дане не оставила чаевых её семейка. – Можно было не орать, – Подмечает Виталик, а Даня вновь молчаливо соглашается. – Но все-таки, я не считаю, что сделал что-то ужасное. Я люблю детей, но адекватных, которые мне не мешают. После неоднократных замечаний от Наташи, от Ани, от тебя, в конце концов, она могла попросить дочку вести себя культурнее. Да и вообще, зачем брать маленьких детей на ночные посиделки в ресторане. На дорогие блюда денег хватает, а на няню нет? – с ноткой обиды отвечает рыжеволосый. Он сам не понимает, почему у некоторых людей сложилось мнение, что официанты не ходят, а парят с этими подносами над землёй, почему сложилось мнение, что они не могут делать замечания посетителям, а молчать в тряпочку. – Брат, вот скажи мне, что ты ожидал от той богатенькой семьи, которая приходит чуть-ли не каждый вечер? Сидят, пока мы не закроемся, пьют более четырёх бокалов вина, Каберне Совиньон или Итальянское Къянти, иногда Барбареско. Заказывают исключительно филе миньон либо фриттату с лобстером, на десерт едят исключительно шоколадный фондан, сами вечно закатывают истерики из-за малейшей ошибки уставших официантов.. Ожидаешь, что они будут делать замечания своим деткам? – Да понятно, что не будут. Просто я устал.. Не неделя, а дурдом. Всё надоело. Уволиться б нахер и не видеть больше этот идиотский ресторан, идиотского директора, идиотских клиентов.. – Данон вздыхает, а Виталик понимающе кивает. – У тебя ж парень вроде айтишник, не? Не суть, он хорошо зарабатывает, это точно помню. Скажи, мол, так и так, устал, не хочу работать пока, Займусь учёбой. – Виталий поворачивает голову в сторону друга, а тот, вскинув брови, хлопает глазами. – Ну что опять? – Просто, у тебя всё так легко.. Не хочу я у него на шее сидеть. Понятно, что он зарабатывает нормально, но я хочу приносить хоть какие-то деньги в дом.. – Даня ещё больше занервничал, чешет свой затылок, смотря на звёздное небо. Иногда хотелось просто лечь на дороге и смотреть на небо, а не петлять на работу из раза в раз. – Да и, пойти на другую работу не вариант.. Где я найду с таким же графиком? Наш ресторан один из единственных в городе, где ночная смена с 8 вечера до 3 часов ночи. Остальные до 5 утра. – Ну, хорошо. Представь, что ты сейчас программист с хорошим заработком и вот, тот же Аньчик приходит такой, "Дань, я устал., я увольняюсь", вот, что бы ты ему сказал? – Сказал бы, чтобы он отдыхал и набирался сил. Увольнялся. – Не медля и не задумываясь не на секунду отвечает Данон. – Ну вот! – Улыбается Виталя. – Ты слишком много на себя берёшь. Ань сам отучился в универе на программиста. Ты думаешь, что он не понимает, как сложно вот это всё совмещать? – Ладно, я подумаю. Спасибо, Виталь. – На эти слова Виталик молча хлопает друга по плечу, а после заходит в телефон и отвечает на сообщения. Наступает тишина и они молча идут до светофора. Когда ты устал и хочешь отдохнуть, лучшее лекарство от усталости - это тишина. Вообще, хорошо, когда есть такие люди, с которыми можно помолчать. Когда молчание не кажется чем-то неловким. Вовсе наоборот. За весь рабочий день все всë друг другу сказали, всё и всех обсудили, а сейчас каждый может спокойно подумать о своём. Оба устали, оба много нервничают, оба параллельно учатся в университете и у обоих на носу зачёты. Если им и попадались на пути незнакомцы, то эти прохожие даже в темноте могли с лёгкостью разглядеть, кто больше устал от жизни. На лице Дани отображалась лишь усталость, а мешки под глазами было разглядеть не так трудно. Когда ты спишь всего пару часов и возможность реально выспаться имеется лишь в воскресенье, тяжело жить и не выглядеть как подобие на человека. Виталя же, вприпрыжку шёл рядом, словно ребёнок, который просто посидел у отца на работе, хотя точно так же выкладывается на полную. Шёл, ухмылялся, то ли другу, то ли сам себе, хотя тоже был измотан. Данон, к слову, поражался его энергичности. После универа, Даня уже не хотел ничего, а Виталя самый бодрый и активный официант, за что его всегда хвалили. Пока все работники ночью еле как ходят и пытаются понять, как жить, кто они вообще и какой завтра день, Виталик каждый раз бежит к новым столикам и без записи запоминает заказ. Он спит столько же, сколько и Даня, если, конечно, не меньше. Просто, походу, это искусство "быть всегда в настроении и полным энергии", дано далеко не всем. Возможно, он реально на батарейках, а может, просто ещё не выгорел и эта усталость кажется ему приятной. Перейдя пешеходный переход и точно так же молча попрощавшись, обменявшись рукопожатием и улыбками, каждый пошёл в свою сторону. Пока Виталя спешит к своему компьютеру, дабы позалипать в Ютубе, посмотреть, что нового выпустили любимые блогеры, а после с чистой душой лечь спать, Даня спешит домой, дабы повторить материал и подготовиться к зачёту по истории, а потом спокойно лечь спать, но при этом попытаться не разбудить Аньчика. Уже подходя к подъезду, Даня поднял голову и увидел, что свет в окне ещё горит. Ладно, может Ань просто забыл выключить свет, он ведь может и с включённым заснуть, но открыв входную дверь и пытаясь бесшумно зайти внутрь, он увидел сонного Аня, который листал что-то в телефоне. – Ну Аньчик, – Парень улыбается, – Я же говорил, чтобы ты ложился спать без меня. – Даня захлопывает дверь, но даже не успев снять куртку к нему подлетает брюнет и обнимает, нежно поглаживая по спине. – А я говорил, что не буду без тебя ложиться спать. Мне важно знать, что ты вернулся домой в целости и сохранности. – Ань смахивает маленькие ниточки и прочий мусор с чужой куртки, который любезно уложил на ткань ветер, а после заглядывает рыжеволосому в глаза. Данон усмехается и целует того в лоб. Как бы он не просил его ложиться спать пораньше, в глубине души радовался, что есть тот, кому можно пожаловаться на очередных глупых клиентов, на директора, да на кого угодно! Ань выслушает. Единственный, кому можно доверить абсолютно любой секрет. Ань согревает одним только взглядом, а успокаивает одним лишь прикосновением. Волшебник, не иначе. И каждый раз возвращаясь домой, ему хватает одного лишь взгляда на Аня, на его шелковистые волосы, на его аккуратные черты лица и изгибы тела - дабы снова влюбиться. – Ну, что со мной может случиться? Говоришь, как мама, – Снимая куртку и обувь отвечает Даня, – Мне же не 5 лет, чтобы я сам не смог вернуться домой. – Иногда мне кажется, что тебе меньше пяти. – Подмечает Ань, – Будешь чай? Кофе? – Да не, давай лучше просто посидим, поболтаем. – На эти слова Ань лишь кивает, а после садится на диван. – Рассказывай, что там на работе? Ты какой-то замученный.. Ну, чересчур замученный. – Ань наклоняет голову, вскинув брови. Иногда его самого пугала такая тяга Лазарева к тому, чтобы постоянно что-то делать. Да, Данон работяга, но не до такой же степени, чтобы приходить домой еле живым. Данон поджав губы молча с этим соглашается и присаживается рядом. – Это, если честно, ужас. Сегодня все заколебали, я просто не могу. Я был сегодня на нервах, я разношу дорогие вина, другие напитки, блюда, которые люди иногда ждут дольше получаса, а у меня под ногами болтается какая-то маленькая девчонка, которая после неоднократных замечаний нихера не поняла. Я об неё чуть не споткнулся, ну и.. Накричал. Её мать на меня пожаловалась, а Эдуард Амиранович.. Ну, наш директор, в, свою очередь наорал на меня. – Данон, словно виновато, чешет висок, а Ань кивает. Именно от Аня он боялся какого-то осуждения, хоть и понимал, что как таковой критики, по крайней мере, касаемо этой ситуации, не будет. Их мнения сходятся во многом, но вот если Данон мог сказать кому-то все, что думает, а после не реагировать на дальнейшие высказывания против от этих людей, то к Аню он прислушивался, когда он советовал что-то. – А что ты сказал девочке? – Чтобы села на место и ела, а не мешала. – А мама её что? – Да ниче она не сказала. Как только малая пожаловалась, уже я плохой. Сколько б ребята не говорили, что директору, что ей, что просто вырвалось, что ничего страшного в этом нет и ребёнок многое додумал, сколько б раз я им не сказал "извините'', её семейка и Эд в один голос твердили "Зачем ребенку врать?" – Данон вздыхает и медленно кладёт голову на спинку дивана, – Нет, я реально не понимаю. Скажи, я сделал что-то ужасное, или нет? – Понятно, что не сделал ничего плохого.. Но тут я скорее могу понять директора. Что объяснять бухой и невоспитанной женщине, с таким же невоспитанным ребёнком? – Ань смотрит на рыжеволосого, а тот лишь закипает от раздражения. Сам не знает, что и отвечать. – Да, я понимаю свою ошибку, но меня расстроило, что в этой ситуации директор не поддержал. Он, походу, полностью на стороне той тëтки был, раз даже после её ухода ничего не сказал.. Ещё, какой-то Фрик убежал не заплатив. Я и говорю Эдику, чтоб он убирал столики на улице, особенно в ночную смену. Он мне "Не учи учёного, ты хоть догнать его пытался? Вот и молчи" Я так ахерел, ты бы знал! – Высказывается Данил, сложив руки на груди. – Ещё ж зачёт скоро.. – Помню. Постарайся к нему хорошо подготовиться, а насчёт работы.. Честно, у самого появилось желание послать твоего Эдуарда. Я не знаю, чем он руководствуется, но тоже, думаю, устаёт. – Но это никак не оправдывает. Он делает что-то необдуманное, причем очень часто. Ему этот бизнес передался от отца и он явно не в курсе, как и что делать. Вечно злой и обиженный, блять, ходит. – Отвечает Даня, после протирая свои глаза. Обычно, в это время суток Лазарев очень сонный, но явно не сегодня. Сегодня он перенервничал, этот рабочий день выдался непростым. Спать не хочется от слова совсем. – Повара тоже надоели. – Всё же вырывается. Ну не может Даня промолчать, хоть и хотел лишний раз не нагружать Аня своими проблемами ещё больше. Видно, что тот хотел поскорее лечь спать, но терпеливо слушал. – Я как не скажу, чтоб они убрали что-то из еды, полили другим соусом, либо вовсе не поливали - они молча кивают, а после игнорируют просьбу. Все претензии мне. Претензии, к слову, что от Эдуарда Амирановича, что от посетителей. И их никак не волнует, когда я объясняю, что я говорил поварам учесть те или иные моменты. – Словно на одном дыхании проговаривает Данон, а после зарывается руками в свои волосы и утыкается лбом в колени. – Это со мной что-то не так? Или с ними? Почему именно сейчас люди вокруг меня вечно ошибаются, а их ошибки сказываются на моём состоянии. Почему? – Будто самому себе задаёт вопрос Данил, а после ощущает на своём плече чужую руку, сразу же поворачиваясь на парня. – Дань.. – Через паузу говорит Ань, заглядывая в уставшие глаза, – Отучись хотя бы этот семестр спокойно, без нервотрепки, спокойно ко всему подготовься, а потом.. Потом, мы вместе можем поискать тебе новую работу, хорошо? – Аньчик поджав губы улыбается, совершенно не понимая, как Даня отреагирует на такую идею. Он из тех людей, кто "я сам, всё сам.", а когда реально нужна помощь и нужен отдых - и слова не вымолвят. Даня же тает от ухмылки своего парня, мягко улыбаясь в ответ, а после пододвигается к нему, крепко обнимая. – А ты потянешь? – Спустя пару секунд успокаивающих объятий спрашивает Данил. – Лучше отучись и устройся по специальности. Туда, куда тебе приятно будет тратить свои силы и время, а не туда, где ты потратишь только нервы и лишний раз поспишь на пару часов меньше, чем мог бы. – Ань зарывается в чужие волосы руками, распутывая кудри, которые запутались из-за сильного ветра. Даня расслабляется, прижимается ближе, поглаживая спину и утыкаясь носом в чужое плечо. Наверное, эти слова правда были ему нужны. Эти нежные руки Аньчика тоже были необходимы. Если Ань рядом, Данон преодолеет любые трудности. – Мне некомфортно оставлять всё на тебя. Это будет как-то странно. Ты же мне не родитель, чтобы содержать меня. – Всё же отстраняется Даня, вновь упрямится, на что получает лишь тяжёлый вздох. – Даня, вот, на твоём месте, любой другой человек уже прыгал бы от счастья, что ему в 22 года нужно просто учиться. Я бы, кстати, тоже. Поэтому не нуди лишний раз. Ты что, хочешь умереть от переутомления? – Брюнет пытался выглядеть серьёзным, может, даже строгим, но это явно получалось плохо. Данон улыбается, снова прижимая Аня к себе, утыкается носом в ключицы и вдыхает излюбленные духи кареглазого, после чего целует в шею, а Аньчик в ответ обнимает, шастая руками по чужой спине. – Ты знал, что твоя "серьёзность", со стороны выглядит как очень плохая игра актёров в дешёвых короткометражках? – На эти слова Данон получает лёгкий удар по спине, но за этим ударом последовал смешок. – В киноиндустрию не ногой, Аньчик. – Иди ты нахер, а. – На эти слова Данон смеётся, а Ань закидывает ногу на чужое бедро и утыкается носом в грудь Лазарева. – А ты в тот ресторан больше не ногой, хорошо? – Возвращается к теме работы Аньчик. – Хорошо, – Данон вздыхает. Каждая ночь проведённая на работе - кошмар наяву. Особенно, когда по каким-либо причинам Виталик отсутствовал. Без него вообще находиться в помещении было невыносимо. Это явно было худшей пыткой. Но после такой пытки, всегда было некое вознаграждение в виде сонного Аня, сидящего в гостиной, но верно дожидающегося Даню с работы. Даня с лёгкостью бы пережил любой ужасный день, если бы знал, что по приходу домой его душу излечит своими поцелуями и объятиями именно Аньчик. В нём было что-то такое, что тянуло с самого начала их общения. Ань пробуждает в Дане его самые любящие и нежные черты характера. Только с Анем он может чувствовать себя любимым, только от него он может не уставать. Данон ненавидит клятвы в вечной любви, но он уверен, что Ань - это больше, чем вечность. Даня безмерно счастлив, что Аньчик ответил ему взаимностью. Аньчик тот, с кем не было не единой серьёзный ссоры, а разногласия решались за секунду, ведь оба не могли друг на друга долго обижаться, оба стремились обсуждать проблему сразу, а не накапливать какую-то агрессию внутри себя. Их отношения были вдохновляющими, на них всегда смотрели с улыбкой, а друзья ставили в пример. Именно в этих отношениях Даня расцвёл в полной мере, именно в этих отношениях он узнал, что можно не только дарить любовь, но и получать. Ань казался самому себе совсем обычным и ничем не примечательным, но в глазах Лазарева он был самым красивым человеком, которого он встречал. Был яркой картинкой на чёрно-белом фоне. Дане нравится в нём абсолютно всë и он готов повторять это столько раз, сколько Аню понадобиться. Готов разложить ему по полочкам чем именно. Дане для счастья надо так мало, Лишь бы Ань сказал, что скучал, Лишь бы Ань сказал, что будет с ним рядом, Лишь бы Ань снова ему улыбнулся. Влюбленное сердце бьётся быстрее, когда Ань на него смотрит, а после целует. Данон вовек не полюбит кого-то сильнее, чем парня, которого он сейчас обнимает. Даже спустя пару лет отношений, от чужих прикосновений по телу пробегает лёгкая, но приятная дрожь. С каждым днём влюбляться лишь в одного человека, влюбляться с каждым разом сильнее - это прекрасно. Каждый раз по возвращению домой, это "прекрасно'' Данил и испытывает. Когда грудь сжимает тоска - Ань единственный на всём белом свете может ему помочь, одним лишь словом, одним лишь прикосновением. Одним лишь присутствием. Ань исцеляет от тревоги, лучик света в неясный день. Душа и сердце Дани, принадлежат и служат только Аню. Рыжеволосый наклоняет голову, обжигает чужое ухо горячим дыханием, а затем спокойно и тихо произносит: – Аньчик, ты плечо, в которое можно уткнуться. Знаешь, определённые вещи меня ранят, вокруг меня много неопределённых людей, которые не знают, что они хотят от этой жизни, но.. Но я точно знаю, что я определённо твой. – После этих слов Даня заглядывает в глаза Аньчика. Тот рыжеволосому смущённо улыбается, а после нежно целует своего парня в губы.

Something about you, It's like Ann addiction, Hit me with your best shot honey! There's something about you, It's when you angry, You have me as mercy. And you're like the shoulder to turn to. I've got no reason to doubt you, 'Cause certain things hurt, And you're my only virtue And I am virtually yours. And you keep coming back, Coming back again.. Keep running round, Running round, Running round my head.. I adore you.. I adore you.. Certain that I'm yours.